Когда мы надеемся

– Да.

Более чем в порядке.

– Просто… Я даже не знаю. Голова слегка кругом.

– Почему?

Перед тем как ответить, я постаралась собраться с мыслями:

– Мы… впервые в таком шикарном ресторане.

Его лицо озарило понимание:

– Это наше первое «правильное» свидание, да?

Пожав плечами, я кивнула. Нет, все наши встречи и свидания прекрасны – в конце концов, лучше провести вместе хотя бы несколько часов, если не минут, чем не увидеться вовсе. Но вот сейчас мы сидим в ресторане в центре Сеула, Чжэ Ён прямо напротив, а мое сердце замирает, будто я подросток на первом свидании. И это даже не неприятное ощущение. Вовсе нет. Просто стоит поднять взгляд, и по коже разбегаются нервные мурашки.

– Тогда мне придется стараться еще сильнее, чем обычно, – задумчиво протянул он.

Еще сильнее? Мое сердце может и не выдержать.

– Будет непросто превзойти все твои предыдущие подвиги. Разве что ты прямо сейчас вытащишь из кармана котенка?

– Хммм. Обещай, что дождешься, если я сейчас выйду в туалет, но немного задержусь. А то ведь мне еще нужно найти кого-то, кто продаст мне в такое время котенка.

– Котят я готова ждать вечно.

Я протянула ему руку, и Чжэ Ён сцепил наши мизинцы, но потом, вместо того чтоб отпустить, наоборот, накрыл мою ладонь своею.

Наша официантка снова вернулась, и Чжэ Ён продиктовал ей заказ. К счастью, сразу на двоих. И дело даже не в том, что я ничего не понимала в корейской кухне. Один только размах меню уже приводил меня в ужас.

Спустя всего несколько минут на столике появилась еда. Казалось, мы только заказали, хотя скорее всего прошло уже минут двадцать. Перед каждым из нас стояло по миске с рисом и целая куча тарелочек с панчханом. По центру официантка установила переносную газовую горелку, а на нее водрузила плоскую кастрюльку с основным блюдом. Чжэ Ён назвал его «чонголь»: то ли суп, то ли рагу. Тушеное мясо, овощи и грибы. И все в бульоне, который источал невероятный аромат, у меня сразу слюнки потекли.

Чжэ Ён без колебаний схватил палочки, попробовал кимчхи из стоявшей справа от него мисочки и заел рисом. Я внимательно следила за всем, что он делал, и повторяла. Случайно напортачить со столовым этикетом не хотелось, хоть я и понимала, что Чжэ Ёну, даже случись такое, будет все равно. В панчхане, который я решилась продегустировать, казалось, сошлись все цвета радуги, а заодно и вкусы. От нежных, сладко-соленых баклажанов до хрустящих и совершенно безвкусных ростков. Само рагу с тонкими ломтиками мяса оказалось пряным и просто таяло во рту. Что-то невероятное. Меня настолько поглотила еда, что даже заметив краем глаза ухмылку Чжэ Ёна, я приняла волевое решение не обращать на нее внимания. Он тем временем взял ложку и тоже принялся за мясо. Судя по скорости пережевывания и счастливому виду, Чжэ Ёна все устраивало.

Расправившись почти с половиной миски риса, я отложила палочки и налила себе воды.

– Совсем забыла: тебе привет от Мэл.

– Вы списывались утром?

– И с ней, и с Лив, и с Эрин. Вопреки всем моим опасениям пока ничего ужасного и требующего моего немедленного возвращения домой не случилось, – фыркнула я. – Мэл с Лив скинули фотку, как они вместе сидят в гостиной перед телевизором. Нет, я действительно рада, что Мэл сбавила обороты, но мне почему-то кажется, стоит ей немного отойти от шока и все вернется на круги своя.

Чжэ Ён опустил палочки.

– Тебя это волнует?

– Конечно, – тут же вырвалось у меня. – Я и правда стараюсь не думать об этом, но, как только представлю, что история с больницей повторится…

Мои плечи сразу напряглись.

– Я даже рассказать ей про курс профессора де Веги так и не решилась. Все боюсь, что для нее это будет слишком.

Чжэ Ён нахмурился, потер лоб и задумчиво поджал губы.

– Понятно, что это худший совет, который можно сейчас дать, но… думаю, тебе нужно это просто пережить.

Я кивнула, признавая поражение, но как же хотелось, чтобы нашлась панацея, которая вмиг избавила бы меня от всех забот.

– Пока я это обдумывал, звучало не так демотивирующе, – быстро поправился он. – Я хотел сказать, что мы оба наверняка еще не раз столкнемся с ситуациями, когда сделать ничего нельзя и остается только ждать и надеяться на хеппи-энд.

Он нагнулся над столиком и положил ладонь рядом с моей.

– Да, это паршиво и может расстроить, но я не могу с этим ничего поделать. Разве что пообещать, что стоит тебе протянуть руку, и я всегда помогу, чем смогу.

Его щеки залил румянец. Но эти слова меня непередаваемо успокоили.

Несколько минут мы помолчали, а потом Чжэ Ён, наконец, сменил тему:

– Кстати, о курсе. Тебе все еще нравится? Когда ждать твою первую выставку?

Мы снова взялись за палочки и продолжили есть.

– До этого еще лет пять минимум, – усмехнулась я, не переставая жевать.


– Какая жалость!

– Однако «нравится» не совсем то слово. Может, дело в том, что это не одна из основных дисциплин, но у меня даже нет ощущения, что я именно учусь. – Я с энтузиазмом бросилась в объяснения: – И школа, и университет у меня всегда ассоциировались с определенными ожиданиями. Темами, которые тебе не нравятся, но их все равно нужно учить, потому что так надо.

– А с рисованием этого всего нет, – подытожил Чжэ Ён.

Я покачала головой:

– И близко нет.

– Что уже хорошо, да?

– Да, – кивнула я. – Но тем сложнее мне мириться с основной программой.

Чжэ Ён выглядел так, будто ему есть что сказать по этому поводу. В общем-то, и так понятно, что именно. Если мне не нравится специальность, ее стоит сменить. Эта мысль уже несколько месяцев не давала мне покоя, но принять решение не так-то просто. Перемены – равно больше людей, больше стресса. Насколько проще оставить все как есть. Спасибо Чжэ Ёну, что он не стал снова поднимать эту тему. Здесь и сейчас мне хотелось притвориться, будто ни Чикаго, ни той моей жизни просто не существует.



Мы молча продолжили есть рагу. К концу обеда мой живот по ощущениям был готов лопнуть. Убрав со стола тарелки, официантка что-то спросила у Чжэ Ёна. После его ответа она с легким поклоном вышла и прикрыла за собой раздвижную дверь.

– Было очень вкусно. Почему в Чикаго я никогда не пробовала ничего подобного?

– До недавнего времени ты не знала и что такое хотток. А теперь – только глянь, куда тебя занесло.

– В глубокую зависимость?

– Именно! – усмехнулся он. – Надо познакомить вас с Эдом. Он обожает чонголь во всех его проявлениях. Наверняка, если б мог, каждый день ходил бы по ресторанам. Больше от жизни ему ничего и не надо.

– Лив и ее макароны с сыром. Одно время она каждый день варила к ужину по кастрюле.

Прошли годы, но мне пока так ни разу и не захотелось снова их приготовить. Официантка вернулась с двумя напитками. Я унюхала запах корицы и, как только мы снова остались одни, сразу схватила чашку. Вопреки ожиданиям напиток оказался холодным. Почти обжигающе ледяным и невероятно сладким.

– Это суджонгва. Пунш из сушеной хурмы, корицы и имбиря с добавлением кедровых орехов, – объяснил Чжэ Ён, тоже немного отпил из своей чашки и вернулся к теме еды: – Ну, вы хотя бы чередуете. Пицца, макароны с сыром, тортики… Даже похоже на сбалансированное питание.

– Эй, иногда на тортах бывают фрукты, – возмутилась я. – А пицца «Маргарита» всегда покрыта кусочками свежих помидоров.

– Ох, прошу прощения. Конечно, это полностью меняет дело. – Он криво усмехнулся. – Эд всегда оправдывается тем, что ему нужно наесть побольше перед армией, ведь там вряд ли будут нормально кормить. А все попытки убедить его, что и на службе он будет спокойно есть свое мясо, стоили мне нервов на несколько лет вперед.

Секунду… что?

– Армия? Почему Эд идет в армию?

Чжэ Ён несколько секунд непонимающе смотрел на меня. Но потом поморщился и вздохнул:

– В Южной Корее все пригодные к воинской службе мужчины обязаны отслужить. Запас времени у Эда еще есть, но все мы самое позднее к тридцати должны побывать в армии.

Я даже не знала, с чего начать расспросы.

– И никаких исключений? Вы же можете как-то… Ну, наверняка есть вариант уклониться от этого?

Чжэ Ён внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Можно получить отвод, да, но только из-за проблем со здоровьем. Ни одного из нас это не касается.

Другими словами, Чжэ Ёну тоже придется пойти служить. Голова готова была взорваться от мыслей. Я ничего не знала о южнокорейской армии, а Чжэ Ён только вскользь упомянул обо всем этом и сразу закрыл тему. Пить внезапно расхотелось.

– Но… в смысле… вы же звезды мирового масштаба. Самая знаменитая на сегодня K-POP группа. Разве не уместно было бы сделать исключение?

– Не думаю, что это возможно, – бросил Чжэ Ён. – За все годы призыва исключений почти что не делали. Ради нас правила не поменяют.

Чжэ Ён говорил так спокойно, словно это сущий пустяк, но… служба в армии всегда сопряжена с определенным риском. Да? От вопросов кружилась голова. Я попыталась разобраться в них, выудить те, что волновали меня больше других. Тем временем Чжэ Ён под моим пристальным взглядом допил свой пунш.

Вскоре Чжэ Ён попросил счет и помог мне снова обуться. Уже на улице открыл для меня пассажирскую дверь своего спорткара, но стоило ему сесть на водительское сиденье и тронуться, из меня, наконец, посыпались вопросы:

– А что вы делаете, пока находитесь на службе? И как долго это длится? Вас будут учить обращаться с оружием? Ты уже знаешь, когда тебя призовут?

Чжэ Ён, не сводя глаз с дороги, выслушал поток моих вопросов. Потом несколько секунд помолчал, раздумывая над ответом.

– Я понимаю, что довольно внезапно обрушил это на тебя, – начал он. – Но, может, мы поговорим об этом завтра? Как думаешь?

Он казался не слишком довольным выбором слов, но поправляться не стал.

– Я не хочу ни тебе, ни себе портить вечер, а если мы продолжим разговор, думаю, этим все и кончится.