Когда мы надеемся

– Что?

– Огастус Уотер оплакивает первое место.

И второе, и третье, и четвертое… Но об этом Чжэ Ёну знать необязательно.

Он просто улыбнулся и помог мне встать с кровати. Отыскав в чемодане пижаму, я схватила косметичку и проскользнула в ванную. Десяти минут на душ хватило, и вскоре я снова свернулась под одеялом. Чжэ Ён по дороге к кровати потушил свет, и, обернувшись через плечо я бросила взгляд в окно. Улицы, дома – все ярко сияло, крича о сеульской ночной жизни. И только река Хан тянулась сквозь город черной и мрачной лентой. Эта картина отпечаталась в моей памяти. Сколько же сюжетов для рисунков дожидаются, когда в моих руках снова окажется карандаш…

Чжэ Ён тихо вздохнул и лег рядом со мной. Не успела я даже повернуться к нему, как он уже крепко обнял меня, прижал к себе так крепко, что между нами не поместился бы и клочок бумаги. Я настойчиво потянулась к нему. Его губы коснулись моих закрытых век, скользнули ниже. Сердце замерло, до того нежно и трепетно он поцеловал меня. Не будь я настолько уставшей, мне бы захотелось большего. Больше его тепла. Больше тела. Но сейчас хватит и этого.

Больше ни одна мысль не пробилась ко мне сквозь сон.



Разбудил меня доносящийся с кухни аромат. Я потянулась, скинула одеяло и все еще в полусне пошла на запах. Чжэ Ён стоял спиной ко мне. Он даже не заметил моего приближения и резко вздрогнул, когда я обняла его, ткнувшись лбом куда-то в районе лопаток. Глаза закрывались, и как я ни боролась, чуть снова не заснула стоя.

– Ты слишком рано встала, я надеялся еще минут на пять.

Встав на цыпочки, я заглянула ему через плечо:

– Ты серьезно готовишь завтрак?

– А ты думала, я вру?

Он сместился на несколько шагов левее, чтобы взять выпрыгнувшие из тостера ломтики хлеба. Но я не отлипла от него, а наоборот, вцепилась крепко-накрепко, как детеныш коалы. Так мы и передвигались по кухне.

– Скорее, что конец вечера мне просто приснился.

Весь вчерашний день казался каким-то нереальным. И хоть я начала уже привыкать к Сеулу, головой все еще была в Чикаго.

– Не приснился. Но ты так и не сказала, что хочешь, поэтому пришлось импровизировать. – Повернувшись ко мне, он кивнул через плечо на стойку.

Тут уже я его отпустила. При виде фруктов, яичницы, джема и апельсинового сока у меня загорелись глаза. От одного взгляда слюни набежали.

– Ты не должен был…

– Не должен. Но хотел. – Чжэ Ён поставил тарелку с тостами и сел на барный стул. – Подумал, вдруг тебе будет легче в совершенно незнакомом городе, если хотя бы на завтрак ты получишь что-то знакомое и понятное.

Эх, мое сердце… Бедное, бедное сердце.

Слов нет. Я молча села рядом с Чжэ Ёном.

– Хочешь что-нибудь еще?

Караул. Почти плачу.

Я помотала головой:

– Нет. Это… идеально. Спасибо.

Он слегка надулся от гордости, но зато, наконец, расслабился и плюхнул свою яичницу поверх тоста.

– Покажешь завтра, как обычно выглядит твой завтрак?

Как я ни благодарна за то, что он так старался облегчить мое пребывание здесь, мне хотелось, как можно больше узнать о его жизни и культуре. Наверстать все то, на что в последние месяцы едва обращала внимание.

Чжэ Ён внимательно посмотрел на меня. Такой знакомый взгляд… Я точно знаю, что за ним скрывается. Чжэ Ён пытается понять, что происходит у меня в голове.

– Если ты этого хочешь.

Кивнув, я взяла тост и намазала джемом.

– Только представь. Смогу всем хвастаться, что ты мне аж два раза готовил завтрак.

– Кому, например?

До рта я тост так и не донесла.

– Своему дневнику.

Он усмехнулся, не переставая жевать:

– Не знал, что ты ведешь дневник.


– Самое время его начать.

Ухмылка стала еще шире:

– А ведь могла просто сказать, что на седьмом небе от счастья.

Сузив глаза, я ткнула в него тостом.

– Не превращайся в тролля, таким ты мне не нравишься.

Снова эти ямочки на щеках.

– Я все еще круче Огастуса Уотерса!

И даже не возразишь. Вместо ответа я вернулась к завтраку. И, кажется, слишком рьяно взялась за свой тост.

Я почувствовала на себе взгляд Чжэ Ёна. Он наклонился ко мне. В следующую секунду его губы скользнули по моему виску.

– Ты тоже нравишься мне намного больше Хейзел Грейс, – тихий шепот мне на ухо.





Глава 13




Покидать квартиру мы не спешили. После завтрака Чжэ Ён пошел переодеваться, а я пока взяла на себя мытье посуды. Закончив, я села на диван и наконец-то написала сестрам и Эрин. Вчера все ограничилось коротким «на месте».

Лив: О’кей, вот список того, что мне решительно НЕОБХОДИМО! Хоть что-то забудешь, смотреть мультфильмы, когда вернешься из своей Кореи, будешь в гордом одиночестве!

Я: Ты заморозишь наши посиделки с пиццей из-за того, что я в ограниченный период времени с еще более ограниченными возможностями не разгребу три страницы твоих заказов?

Лив: Ага.

Я: Три страницы, Лив!!!

Лив: И это я еще сдерживалась, ясно?!





Я обреченно застонала. Мне в жизни все это не купить, ни за что. Мой чемодан уже по дороге сюда был на грани перевеса, и я не собираюсь доплачивать. Оставив Лив предаваться мечтам, я посвятила себе переписке с Эрин.

Эрин: До сих пор не верится, что ты в Южной Корее. Мы теперь обречены вечно жить на разных концах света?

Я: …несколько дней, и я снова буду дома. Так что, если ты не планируешь еще на год сбежать куда-нибудь в Новую Зеландию, возможно, нам все же повезло.

Эрин: Не думаю, что с Новой Зеландией сложится. Вчера за ужином мама с папой выпытывали, какие у меня планы. Колледж, работа… Что еще там бывает?

Я: И?

Эрин: Ну, как минимум за последние дни я успела обойти все кафе и теперь могу устроиться туда, где самый вкусный фраппе.

Я: Значит, никакого колледжа?

Эрин: Наверное. Но тогда мне понадобятся деньги. Мама с папой, конечно, помогут, но не могу же я все взвалить на них.

Я: Да, понимаю.

Я: Считай меня своим первым постоянным клиентом!

Эрин: Горячий шоколад с дополнительной порцией сливок?

Я: Все-то ты про меня знаешь.





Тут мне пришлось отложить телефон, потому что Чжэ Ён, наконец, вышел из спальни. С влажных волос на серый свитшот по одной сбегали капли воды. Он сел так близко, что я откинулась ему на плечо и прикрыла глаза. Ночью я спала как убитая, но усталость от путешествия никуда не делась.