Когда герои падают[=When Heroes Fall]

Предположительно мертвый, ему не нужно было говорить.

Можно предположить, что кто-то, возможно даже Сальваторе или семья Мейсона ди Карло, добрались до него раньше, чем полиция смогла его найти.

Конечно, Рик пришел к той же теории, что и я.

— Моя сестра модель, Рик, — сказала я своим лучшим снисходительным голосом, ведя себя так, будто Козима была не более чем дурочкой, хотя это было совсем не так. — Я не думаю, что она даже не знает, как стрелять из пистолета, если бы захотела.

Он приветливо кивнул, но его карие глаза пристально смотрели на меня из-под ресниц.

— Конечно. Это всего лишь теория.

Я отрывисто кивнула ему, а затем ярко улыбнулась, надеясь ослепить его от правды.

— Мне было приятно делать это с тобой.

— Всегда, — согласился он, снова поцеловав меня в щеку и слегка сжав мой локоть. — Сегодня ты кажешься… спокойнее.

Мгновенно моя бровь сжалась, и я стала еще более настороженной, чем раньше.

— Прости?

Он поднял руки вверх, поддавшись смеху.

— Господи, не надо опять на меня наезжать. Я имел в виду это как комплимент, Елена. Сегодня ты кажешься более спокойной с самой собой. Не было никаких колебаний в том, чтобы сделать то, что нужно было сделать для нашего клиента. Раньше ты, возможно, поборолась с этим. И…

— И? — я почти набросилась на него, паника затопила систему, как вода, пролитая на жесткий диск.

Меня сильно глючило от мысли, что я могу выдать что-то, что может связать меня с Данте не только в профессиональном плане.

— И, — пробурчал он. — Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что ты перепихнулась с кем-то.

Моя грудь сжалась так, что я не могла дышать, но я заставила себя слегка рассмеяться и отмахнуться от его слов небрежным взмахом руки.

— Поверь мне, Рик, я покончила со всем этим.

— Сексом или любовью?

Я окинула его холодным взглядом и открыла дверь Феррари, давая понять, что закрываю тему.

— Мужчины, — парировала я, прежде чем нырнуть в низкую машину. — Пока, Рик.

Только после того, как я завела машину, и ровный гул двигателя пронзил меня, я сделала глубокий, дрожащий вдох.

Я не солгала.

Я покончила с мужчинами.

К сожалению, Данте Сальваторе был гораздо больше, чем мужчина.

Он был зверем, и, по правде говоря, он единственный, кто когда-либо заставлял меня чувствовать себя красавицей.

Вздох вырвался из рта, как воздух из проколотой раны, когда я дала команду системе автомобиля набрать его имя и отъехала от обочины, чтобы вернуться в Манхэттен.

— Ciao lottatrice mia [106], — глубокий гул Данте, так похожий на ровное урчание машины возле меня, погасил часть паники, затянувшейся, как молочная кислота, в мышцах. С какого-то момента я перестала раздражаться, когда он говорил со мной на моем родном языке. — Ты довольна моей красоткой?

Я с удовольствием потерла руки о блестящую кожу рулевого колеса.

— Она изысканна.

— Скажи мне это по-итальянски, — подначивал он.

Юмор и веселье забурлили в моем горле от его заигрываний. Прошло так много времени с тех пор, как я наслаждалась таким простым общением с кем-либо.

— Lei è squisita.

— Molto bene [107], Елена, — мрачно похвалил он. — В следующий раз, когда я поцелую этот великолепный красный ротик, я сделаю тебя такой сумасшедшей, что ты будешь знать только итальянский.

Я попыталась насмешливо усмехнуться, но идея была странно привлекательной. Обычно итальянский был языком моей паники, страха, его корни глубоко уходили в прошлые травмы. Мысль о том, что Данте может вывести его из тени на свет с помощью чего-то столь мощного, как его прикосновение, возбуждала и радовала.

— Я позвонила не для того, чтобы флиртовать с тобой, — сказала я ему, вспомнив. — Мы только что допросили Оттавио Петретти. Он согласился выступить свидетелем нашей защиты.

Наступила долгая пауза.

— У меня сложилось впечатление, что он не станет, — сказал он осторожно, но за словами скрывалось множество невысказанных мыслей.


— Его удалось убедить.

Мне было трудно сдержать самодовольство в голосе, и я поняла, когда Данте усмехнулся, что мне это не удалось.

— Как бы я хотел быть мухой на стене при этом разговоре. Ты расскажешь мне об этом, когда вернешься домой.

Домой.

Квартира Данте определенно была таковой для его команды. Чен, Марко, Якопо, Фрэнки и Адриано практически жили там, как и Бэмби, которая готовила и убирала, и ее милая маленькая девочка Аврора, которая часто навещала их. Торе приезжал и уезжал по крайней мере раз в неделю из своего дома в долине Ниагары и всегда оставался на ночь в квартире, сам готовил ужин, сидя локоть к локтю со своим псевдосыном. Они наполняли пространство смехом и своим ощутимым восхищением, и обожанием друг друга.

Они были безжалостными донами мафии, но их отношение друг к другу и ко всем остальным было далеко от той жестокости, которую я наблюдала от солдат в Неаполе, будучи девочкой.

Торе и Данте наслаждались играми, в которые они играли с Авророй, смеялись вместе с ней, словно она была сокровищем. Они вместе играли в шахматы после ужина за вином, обмениваясь колкостями на смеси английского и итальянского.

Они были патриархами не только преступного мира, но и семьи.

И эта семья, этот дом были открыты для меня без всяких оговорок.

Впервые за очень-очень долгое время я почувствовала себя частью счастливой семьи.

Частью целого дома.

От чувств, которые это во мне пробудило, меня чуть не затошнило, когда я проверяла дорогу сзади, чтобы выехать на бульвар Ветеранов Корейской Войны, ведущей в Аннадейл. В нескольких ярдах позади меня ехал мотоцикл, тускло-черный, но гладкий и мощный.

Это всколыхнуло воспоминание, которое тут же забылось, когда я вспомнила о настоящем вопросе, который хотел задать Данте.

— Это Козима убила дона ди Карло? — спросила я, слова вырвались у меня изо рта без обычного такта.

Мне нужно знать.

Было так много секретов, которые Данте и Козима скрывали от меня как люди и как друзья. Я устала находиться в стороне, глядя сквозь туманное стекло.

Настало время узнать, что, черт возьми, таит в себе их история.

Я не заставляла себя признаться, почему мне так отчаянно хотелось узнать подробности их отношений, но я почти задыхалась от необходимости знать.

— Давай поговорим, когда ты вернешься, — предложил Данте сквозь шум мужского спора на заднем плане. — Я не один.

— Просто ответь на вопрос. Да или нет. Это просто, — настаивала я.

— Не дави на меня, — предупредил он низким и тихим голосом. — Тебе нужны мои секреты, Елена? Так заслужи их.

— Я живу с тобой уже месяц, — огрызнулась я, чувствуя себя загнанной в угол, отчаянно пытаясь вырваться, потому что паника проникала в мою кровь. — С тех пор я не проронила ни слова о том, что узнала.

— Ты не узнала ничего из того, что я не хотел, чтобы ты узнала, — возразил он, весь холодный, жесткий мафиози.

— Значит, ты мне не доверяешь, — предположила я, потрясенная болью, которая вывернула мой позвоночник и заставила сжаться на сиденье.

Почему меня вообще волновало, доверяет ли он мне? Я его адвокат. Я и раньше работала с клиентами, которые постоянно лгали мне и с подозрением относились к каждому моему слову.

Так что такого, если он не хотел, чтобы я знала его маленькие грязные секреты?

Я все равно не хотела их знать.

— Елена, — пробормотал он так, что мое имя стало итальянской песней. — Если бы я не доверял тебе, разве я позволил бы тебе войти в мой дом? Сказал бы я своим людям приобрести все сезоны этого ужасного вампирского сериала и послал бы Бэмби за дорогим французским шоколадом, который ты любишь? Стал бы я каждое утро тренировать тебя со своей личной командой и смеяться с тобой за хорошим итальянским вином? — он сделал паузу, давая этому проникнуть в сознание, зная лучше многих, что может потребоваться некоторое время, чтобы все проникло под мою толстую кожу. — Возвращайся домой, Елена, — мягко приказал он. — Мы поговорим, когда ты вернешься.

Я уже собиралась согласиться, немного раздраженно, потому что все еще была потрясена тем, что Рик заметил мое счастье, откровением, что Данте, возможно, рискует всей своей жизнью и средствами к существованию ради моей сестры, когда рев мотоцикла прорезал воздух.

Мои глаза метнулись к зеркалу заднего вида, и я увидела, как тот же самый гладкий мотоцикл обогнал старый Бьюик и снова пристроился позади меня.

Я нахмурилась.

— Эй, Данте…

Массивный черный внедорожник GMC появился из полосы справа от меня, его окна были затонированы в черный цвет, так что я не могла разглядеть водителя.

Опасение пробежало по моему позвоночнику.

— Данте, — повторила я, мое дыхание сбилось из-за адреналина, бурлящего в организме.

Я включила мощный двигатель авто и сменила полосу движения, не подавая знака.

Секундой позже мотоцикл выехал на ту же полосу.