Когда герои падают[=When Heroes Fall]

Я изучала свои ногти.

— Возможно.

Он усмехнулся, и темная нота прозвучала, между нами, как бас.

— Molto Bene[51]. Мне нравится это слышать, Елена. Женщина должна уметь защищаться. Я бы хотел посмотреть, что ты умеешь.

— Зачем? — подозрительно спросила я, внезапно увидев его крепкие руки в новом свете.

Я не хотела с ним драться. Даже мой инструктор в додзё был не таким большим, как Данте.

Его губы дрогнули от желания подавить юмор.

— Подыграй мне. Мне нужно увидеть движения женщины, которая застала врасплох самого способного мужчину, которого я знаю.

Я хотела возразить, потому что я определенно не хотела с ним драться. Не потому, что я действительно боялась несмотря ни на что, я не думала, что он причинит мне вред — но скорее потому, что я не хотела, чтобы он прикасался ко мне.

Это иррациональный страх, что-то вроде суеверия, что каждый раз, когда Данте прикасается ко мне своими руками, в моей физиологии что-то элементарно меняется. Мне не нравились его руки на моем горле или моя рука в его руке, так почему же я позволяла ему делать это со мной? Почему я прильнула к этому крепкому телу только для того, чтобы почувствовать, как учащенно бьется мое сердце?

Это намекало на более темные, ненормальные вещи, о которых я не готова была думать, не говоря уже о том, чтобы признаться в какой-либо симпатии.

Но я не могла высказать ничего из этого, потому что внезапно на меня навалились сто килограмм крепкого мускулистого британско-итальянского мужчины.

Инстинкт включился, проникая в меня, как музыка, побуждая тело вступить в бой так, как большинство людей вступают в танец, запрограммированными движениями в мышечной памяти.

Он схватил меня, мясистые руки вцепились в мои плечи. Я слегка отклонилась вправо, прислонившись к его телу, как бы нащупывая его пах. Инстинктивно он опустил одну из рук, защищая свои фамильные драгоценности. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, я подскочила с правой стороны и нанесла короткий сильный удар в низ живота.

Он засмеялся.

Теплый, насыщенный смех, который становился все громче, когда мы продолжали бороться.

Он схватил меня сзади, когда я вывернулась из его ищущих рук, его руки обхватили мой торс почти в два раза сильнее. Я оттолкнулась левой ногой, ударив его по голени, а затем быстро вонзила пятку правой ноги в нежный свод его стопы. Его хватка ослабла настолько, что я смогла вырвать руки из медвежьих объятий. Я потянулась вверх, чтобы ударить его по ушам, надеясь дезориентировать. Должно быть, я неправильно выбрала угол, потому что он только угрожающе усмехнулся, а все его горячее и твердое от напряжения тело прижалось к моему спереди и сзади. Быстро сообразив, я обхватила его ногу и перекинула свой вес, пытаясь вывести его из равновесия. Он оказался слишком тяжелым, и вместо того, чтобы упасть на мат спиной, он повалил меня на пол, а потом встал на колени над моим распростертым телом.

Я тяжело дышала, металлический привкус адреналина ощущался на языке, когда я смотрела на его самодовольную рожу. Он совсем не дышал, и на его гладкой коже не было ни единой бисеринки пота.

— Non male, — похвалил он.

Неплохо.

Я хмыкнула, сдувая с лица выбившийся локон, пока пыталась освободиться от его рук, прижавших меня к мату у головы.

— Мне еще не приходилось драться с кем-то таким. Это большой вес, который нужно компенсировать.

Его смех пробил меня насквозь, как рюмка граппы. Он откинулся назад, освобождая мои руки, гладя свой напряженный живот.

— Мне нравится паста твоей мамы.

— Уверена, — фыркнула я, но внутри у меня кровь бурлила и бурлила, согреваясь в венах.

На секунду я подумала, это товарищество?

Я была близка с Бо. Мы постоянно виделись, обнимались и болтали, ходили по магазинам и обедали. Но мы были друзьями в течение пяти лет. Это заставило меня понять, что я не заводила новых друзей очень долгое время, и, возможно, у меня не было практики.

Но это было похоже на то, что я чувствовала, лежа там с желанием смеяться в животе, в то время как большой мафиози раздавливал мой торс там, где он расположился на мне после своего фальшивого нападения.

Может, мы могли бы стать друзьями.

— Che palle [52], — воскликнул кто-то из дверей. — Так вот как мы теперь тренируемся, босс?

Я приподнялась, чтобы посмотреть на дверь, и пожалела, что сделала это.

Вчерашний низкорослый мужчина, которого, как я теперь поняла, звали Марко, и здоровяк Адриано, а также Фрэнки, ворчун Якопо и японец, которого я еще не знала, стояли в дверях и смотрели на нас.

Я плюхнулась обратно на мат и на короткое время пожелала, чтобы ко мне, как можно быстрее вернулись чувства.

— Только когда я тренирую ее, — легкомысленно сказал Данте через плечо, прежде чем с особой легкостью повернулся, чтобы встать, и протянул мне руку. — Amici[53], позвольте мне официально представить Елену Ломбарди — моего адвоката и невольную соседку по комнате.

Марко поморщился.

— Он действительно храпит.

— К счастью, у меня отдельная комната, — сухо сказала я, вырывая руку из цепкой хватки Данте после того, как встала, чтобы протянуть ее невысокому мужчине с сильным бруклинским акцентом. — Приятно познакомиться, Марко.

Его густые брови выгнулись дугой в комически волнистую линию на лбу, как у героя мультфильма.


— Ты действительно классная женщина.

Я слегка рассмеялась от его почтения, когда он поцеловал тыльную сторону моей руки.

— Думаю, спасибо.

— Конечно, — сказал он так, будто это не было проблемой. — Это Фрэнки, он мозги. Адриано мускулы, но готовит он, как грёбанная мечта. Чен наше секретное оружие, а Яко здесь… эй, Яко? Почему мы держим тебя здесь?

Якопо хмуро посмотрел на него, а остальные засмеялись.

— Ты…? — я не совсем понимала, как все это работает. — Тоже капо?

Они вновь засмеялись, но Данте шагнул ко мне, чтобы сказать:

— Правило номер три: не задавай вопросов.

— Потому что вы не дадите мне ответов, — ответила я.

Я выросла в Неаполе, поэтому знала всё о древних устоях нашей культуры в отношении женщин. Нам не разрешали заниматься «бизнесом», потому что нам нельзя доверять.

— Потому что тебе не понравятся ответы, — удивил он меня.

— Ты пропустил правило номер два, — напомнила я ему.

Его ухмылка была дикой, губы были такими красными, что казалось, они испачканы вином, оттянутыми назад над большими, белыми зубами.

— Правило номер два: ты научишься драться.

— Я только что показала тебе, — возразила я, боковым зрением оглядывая собравшихся мужчин, все они были сильными и покрытыми шрамами, даже коротышка Марко. — Я могу защитить себя.

— Не от меня, — возразил Данте.

— Не от нас, — согласился Марко секунду спустя.

Остальные кивнули, хотя Адриано колебался.

Моя гордость, злая штука, захлестнула меня, и прежде, чем я успела воззвать к своей рациональной стороне, я приняла боевую стойку и встала лицом к лицу с группой солдатов.

— Испытай меня, — осмелилась я, на моем лице появилась острая улыбка.

И только позже, лежа на мате, покрытая потом, со спутанными волосами и промокшей насквозь одеждой, я поняла, что не переставала улыбаться весь час спарринга с Данте и его командой.





Глава 16

Елена




Адриано высадил меня тем утром в моей любимой кофейне The Mug Shot, в квартале от моего офиса. Он не был болтливым, но я заметила фотографию симпатичной собаки в качестве заставки на его телефоне, и пришлось скрыть улыбку за рукой, когда он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида.

В кофейне было многолюдно, как и всегда, местные бизнесмены по пути на работу нуждались в первой, второй или третьей чашке кофе, поэтому я заняла очередь, пока отвечала на электронные письма на телефоне. Я была уже на середине очереди, когда почувствовала, как сознание, словно холодная вода, стекает по позвоночнику.

Подняв взгляд от телефона сквозь ресницы, я сразу же уловила пару блестящих зеленых глаз всего в нескольких метрах от меня за одним из маленьких столиков в магазине.

Они принадлежали мужчине, которого я никогда раньше не видела, но все же смутно ощущала, что знаю, как актера или известную модель. У него была такая же внешность: жестко очерченное лицо с сильной челюстью и ястребиным носом, который каким-то образом идеально смотрелся на его загорелом лице. Зеленый цвет его глаз был почти поразительным, особенно на фоне золотистой кожи и коротких, уложенных волнами черных волос. Он был широк в плечах, его костюм был подогнан под его сужающийся торс, и что-то в его поведении было таким же убедительным, как крик из другого конца комнаты, его энергия была ощутимой, откровенно сильной.

Я моргнула, больше заинтригованная тем, почему он наблюдает за мной, чем его суровой, почти прямолинейной мужской внешностью.

Я видела красивых.

Я встречалась с Дэниелом четыре года, и он был для меня моделью в течение какого-то времени.

А сейчас я была вынуждена сожительствовать с мужчиной, от которого просто захватывало дух у любой женщины.

Так что этот мужчина заинтриговал меня так же, как меня заинтриговала бы великолепная картина или новая пара туфель от Лабутен. Именно поэтому я была озадачена, когда он медленно сложил газету, которую читал, и зажал ее под плечом, прежде чем встать и пойти, совершенно очевидно, в мою сторону.

— Доброе утро, — сказал он с легкой улыбкой, задействовав в ней весь рот, но не глаза.

Я вежливо улыбнулась в ответ.