Код Ореста

Я записала всё это в стихах, потому что в тексте мне почудился ритм.

Но последние строки, написанные чуть в стороне, звучали иначе:

Новое здание у блестящей дороги. Найди горизонтальный ряд.

Три по одному, два из трех.

Третья единица тебе нужна.

Не пятая, не седьмая,

но та следующая, которую ты знаешь.



– Галиматья, – заявил Орест.

Не каждый день услышишь это слово. Иногда Орест и вправду разговаривает не как все нормальные люди.

– Всё это полная галиматья! Если бы тот, кто это писал, хотел сказать нечто важное, мог бы написать прямо!

Он буквально выплюнул из себя эти слова, нахмурив лоб; глаза его почернели.

Выходит, он по-прежнему не понимал, что всё это значит! Хотя я расшифровала записку, Орест всё равно не врубился! Пока от избранного ребенка толку маловато.

– Так ты ничего не понял? – спросила я. – Так бы и сказал!

– В смысле? – переспросил Орест уже чуть спокойнее. – Все эти строчки ничего не значат. Кто-то пытается нас надуть.

– Но как же… токи Земли? Звездные поля? Блестящая дорога? Что-то же всё это значит! – попыталась я убедить его. На самом деле мне казалось, что это потрясающий мистический и магический текст, который наверняка несет в себе что-то важное. Я никак не могла понять, почему вдруг его всё это не интересует. Потому что записку расшифровала я? И он просто не умеет проигрывать? Стихи, которые мне удалось разгадать, – должно быть, песня, о которой сказано в письме, «Песня Сильвии», пробудившая тоску Акселя по «звездным полям и токам Земли». А странная строка в середине песни: «Дитя, что с лозою грядешь»? Должно быть, это и есть Орест. Разве не так назвал его тот незнакомец в меховой шапке? «Появится дитя с лозой», – сказал он.

Неужели Орест ничегошеньки не понимает?

– А вот это – «Новое здание… Найди горизонтальный ряд», – снова попыталась я. – Это наверняка подсказка! Если мы поймем ее, сразу станет ясно, о чём речь!

Он протянул мне бумагу.

– Сожалею, – буркнул он. – Повозиться с шифром было интересно, но записка никуда не ведет. Это просто галиматья и пустые фантазии. Не стоит тратить время.

Я больше ничего не сказала. Мое сердце упало. Орест разочаровал меня еще больше.



Листок со стихами я засунула в карман куртки. Попыталась придумать, какой бы еще довод привести – такой, который заставил бы Ореста изменить свое мнение.

– Но это круто, что тебе удалось разгадать шифр, – сказал он вдруг. – Может быть, сделаем как-нибудь вместе задание по математике.

Я задумалась, не ослышалась ли, но Орест поправлял в тот момент что-то в своем сапоге, так что я не увидела его лица. В эту секунду младшая сестра Ореста Электра сунула мне прямо под нос свой маленький перепачканный кулачок и крикнула. «Атата», – сказала она и дала мне несколько грязных кусочков скорлупы от птичьего яйца. Одновременно к нам подошла мама Ореста с большой глиняной кружкой.

– Еще немного куркумы, Малин! Тебе это нужно!

Орест посмотрел на меня и скорчил гримасу. Неужели он сейчас рассмеется?

Я сидела на камне с раздавленным яйцом в одной руке и кружкой чая с куркумой в другой, когда из-за угла дома показался папа.





9




Орест вскочил с камня. Он уставился на папу, словно это был вор, а не просто худой человек, идущий по газону слегка шаткой походкой. Я попыталась выкинуть раздавленное яйцо, но тут Электра закричала «нет!» и пожелала получить его назад. Я мысленно скрестила пальцы в надежде, что она не собирается его съесть. Мама Ореста тут же оказалась рядом с моим папой. Я услышала, как Орест вздохнул, однако сел обратно на камень рядом со мной. Мы смотрели на наших родителей, которые встретились у дома. Буквально как на сцене.

Сцена: Обыкновенный папа встречается с женщиной-эльфом.

Обыкновенный папа: незастегнутая ветровка, джинсы, взлохмаченные редкие волосы, бледное морщинистое лицо. То и дело опирается на угол дома.


Женщина-эльф: оранжево-красная туника, босые ноги, в волосы вплетены красные ленты, руки в земле, стоит чуть в стороне от Обыкновенного папы.

Обыкновенный папа (бодро): Здравствуйте, здравствуйте!

Женщина-эльф поднимает глаза. Внимательно разглядывает Обыкновенного папу.

Обыкновенный папа (не давая себя сбить): Так вы и есть наши новые соседи?

Женщина-эльф медленно приближается к Обыкновенному папе. Изучает его на расстоянии. Склоняет голову на сторону.

Обыкновенный папа (энергично): Меня зовут Фредрик, я отец Малин. Мы живем в белом доме на другой стороне улицы.

Теперь женщина-эльф стоит напротив Обыкновенного папы. И смотрит на него прищурившись. Прикрывает глаза ладонью, потом убирает ее.

Обыкновенный папа (неуверенно): Я смотрю, у вас тут красиво… много зелени…

Женщина-эльф расплывается в своей самой теплой, доброжелательной улыбке. Словно встретила друга, которого давно ждала. Она делает шаг к Обыкновенному папе и кладет руку ему на плечо.

Женщина-эльф (певуче): Добро пожаловать, Фре-е-едрик! Я Мо-о-о-она.

Обыкновенный папа (лишившись дара речи): …





* * *


Всё-таки папой нельзя не восхищаться. Он довольно долго старался делать вид, что всё идет нормально. И даже когда мама Ореста добавила: «У меня для тебя кое-что есть», – и удалилась, он продолжал поддерживать нейтральное выражение лица. Просто дело в том, что он временно не мог решить, что сказать.

Мама Ореста вернулась с небольшим глиняным горшочком в руках. Из земли торчали светло-зеленые словно изрезанные листочки.

– Это растение называется «цветок здоровья доктора Вестерлунда»[6], – сказала она. – Тщательно ухаживай за ним. Его энергия поможет тебе.

– Спасибо, спасибо, очень мило, – машинально проговорил папа, осторожно беря запачканный землей горшок.

Даже не знаю, сказал ли он что-то еще, потому что как раз в этот момент Электра сунула мне в руку новое яйцо, на этот раз целое. Однако сейчас мне точно было не до нее.

Больше всего я боялась, что мама Ореста начнет беседовать с папой о реинкарнации, толковании снов или чём-то еще из того, что написано на табличке возле их двери, потому что тогда мне, наверное, больше не разрешат сюда ходить. Видимо, Орест подумал о том же самом, так как он глубоко вздохнул. Схватив виолончель, я подошла к папе и взяла его за рукав.

– Папа, пошли домой, – сказала я. – Нам ведь пора ужинать. И мама скоро вернется! – Мне хотелось поскорее увести его, пока не случилось еще чего- нибудь странного. – Пойдем домой.

– Да-да, – рассеянно ответил папа. Он был так сосредоточен на разговоре, что едва обратил на меня внимание.

– Нам пора идти. Увидимся в другой день! Как приятно, что вы сюда переехали. Очень-очень здорово!

Он кивал, улыбался и всячески проявлял свое расположение, пока я толкала его мимо стеклянного шара в саду Ореста, вокруг дома и в сторону нашей двери.

Когда мы с папой вышли из сада, я бросила взгляд через плечо. Орест и его мама, похожая на эльфийку, стояли и смотрели нам вслед. Орест – стиснув зубы, мама – мило улыбаясь. Электра махала нам ручкой.



Мы ни словом не обмолвились по поводу Ореста и его мамы, пока не перешли улицу. Но тут папа сказал:

– Они немного необычные…

Затем продолжил:

– Но, ясное дело, необычное не обязательно должно быть плохим. Не всегда всё так, как мы привыкли.

Я не ослышалась? Это говорит мой папа? Я покосилась на него, но папа выглядел всё так же серо и скучно, как всегда.

Когда мы вернулись домой, он поставил «цветок здоровья» на окно и аккуратно полил его. Я пошла в свою комнату и достала из футляра виолончель. На репетициях с Александрой у нас получалось хорошо, но не блестяще. До летнего концерта в школе культуры оставался всего месяц.

Александра очень нервничала – она никогда раньше не участвовала в концерте на сцене. Я повторяла трудные места в пьесе до тех пор, пока мама не пришла с работы.



Разумеется, мама первым делом спросила, что это за цветок, стоящий на подоконнике в кухне.

И, само собой, папа рассказал, что цветок ему подарила мама Ореста, Мона.

И, разумеется, мама продолжила расспрашивать.