Код Ореста
Часть 3 из 13 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я… я просто подумала, что встречу планет оттуда будет лучше видно, – медленно проговорила я.
– Послушай, Малин, – с грустью ответила мама, – что ты затеяла?
Теперь она смотрела на мой живот. Я опустила глаза. Прилипший тюбик суперклея висел на моем халате чуть ниже пояса.
Не хочу повторять ту ложь, которую я тогда из себя выдавила. Достаточно сказать, что удачной ее не назовешь, и мама это сразу поняла. «Загадочный незнакомец вечером» + «отлучка из дома ночью» + «непонятный интерес к суперклею» = «Малин снова что-то затеяла». Опять.
В конце концов она сдалась и велела мне идти ложиться.
Сама же пошла на кухню и уселась там в одиночестве.
Моя мама – Самая Добрая на свете. Пожалуй, немного странная, но добрая. Просто дело в том, что после того неприятного случая в интернете (который у нас в семье называют Инцидентом, и говорить о нем подробно нет никакой необходимости) она стала еще и Самой Тревожной мамой. Теперь достаточно малейшей мелочи, чтобы она начала волноваться. А я как раз и спрятала письмо, решив поберечь ей нервы.
Это сразу стало заметно утром, когда мама не спросила, что мне снилось, а только сделала ли я уроки. Это характерно для Тревожной мамы. Она всё время ужасающе жутко молчит.
Она не может ни о чём говорить, потому что у нее в голове вертятся всякие мысли, а когда всё же заводит разговор, то только об уроках, или о домашних обязанностях, или о правилах, или о каких-нибудь опасностях.
Пока я завтракала, она сидела и молча смотрела на меня. Когда я допила какао, она вздохнула:
– Малин, я думала, мы с тобой договорились. Никаких секретов.
Я молча кивнула. Ответить я ничего не могла. Мама продолжала:
– У тебя нет секретов от меня, а у меня – от тебя. Так мы с тобой решили.
В горле у меня встал ком. Но я выдавила из себя одну фразу:
– А когда вернется папа?
Поскольку опять настало время, когда у нас нет друг от друга секретов.
– Я правда не знаю, – ответила она и привычным жестом погладила меня по щеке. – И никто не знает.
Вид у нее был такой несчастный – мне захотелось срочно всё ей рассказать. Но от этого ситуация только ухудшилась бы. И к тому же я не могла сообщить о письме никому, кроме этого загадочного ребенка, который появится в моей жизни ровно через сто дней. Поэтому я просто молча обняла маму. И решила про себя, что сделаю всё, лишь бы она снова стала спокойной и веселой.
И тут же начала действовать:
1. Послала ей эсэмэску, когда пришла утром в школу.
2. Послала ей эсэмэску, выйдя из школы.
3. Послала ей эсмэску, когда вошла домой.
А идти мне от дома до школы всего пять минут, так что вы поняли: это всё легкий перебор.
Вечером я даже не пыталась выйти из дома и не стала лазить в интернете с маминого телефона, хотя она и оставила его на кухонном столе без присмотра. В довершение ко всему я сделала вид, что читаю книгу, которую мама любит (а вы знали, что «Властелин колец» прекрасно вмещается в обложку «Краткой истории освоения космоса»?). Так она, по крайней мере, не будет волноваться из-за того, что я витаю в облаках, – раз уж начала переживать из-за всего остального. Но я и не думала ей рассказывать о незнакомце в меховой шапке, о письме и о своей миссии.
Понадобилось немало времени – целых три дня, – прежде чем мама успокоилась. Но когда она стала напевать что-то себе под нос и рассуждать о том, в чём разница между «или» и «либо» (легко!), я мысленно выдохнула. Мама снова стала сама собой.
Несколько месяцев спустя, когда снег начал таять, Росены продали свой дом на другой стороне улицы. Они были уже в возрасте, им стало тяжело очищать от снега длинную дорожку к дому, так что они купили себе таунхаус поближе к центру. Не могу утверждать, что буду очень без них скучать.
В канун Вальборга[2] в домик въехала новая семья. Мы с мамой как раз собирались идти к праздничному костру на улице Алудден и увидели, как к дому подъехал грузовик. Мы даже подумывали остаться дома – ужасно любопытно было взглянуть на новых соседей, – однако передумали. Праздничный костер – это как- никак праздничный костер! Его разжигают один раз в год.
Поэтому я и не видела Ореста до того момента, пока он не появился в школе в понедельник после Вальборга. К этому моменту прошло ровно сто дней с той ясной зимней ночи, когда планеты встретились и в моей руке оказалось странное письмо. Вернее, сто пять дней.
3
С тех пор как Орест разорвал тайное письмо на бесполезные белые клочки, даже не взглянув на текст, мы с ним больше не общались. Впрочем, он не обмолвился словом и ни с кем другим из класса – разговаривал только в случае крайней необходимости.
Однако два момента по поводу Ореста я поняла в первую же неделю. И не только я – это заметил весь класс.
Первое: он обладал фантастическими математическими способностями.
То есть без преувеличения – он считал превосходно! Уж я-то знаю, потому что до его появления лучше всех в классе была я. Именно я раньше всех проходила главы учебника и получала дополнительные задания – типа сколько получится рукопожатий, если все ученики в классе поздороваются друг с другом. Но Орест, похоже, уже изучил учебник шестого класса. И седьмого тоже. То пособие, которое ему подобрала учительница, выглядело подозрительно взрослым – то есть жутко скучным.
Второе: он бегал невероятно быстро.
В четверг той первой недели Орест появился в темно- зеленом спортивном костюме, явно из двадцатого века. Выглядел он совершенно нелепо. Анте, который всю неделю поддразнивал Ореста, но так ничего и не добился, злорадно ухмыльнулся. Сам он стоял в своем суперкрутом фирменном спортивном прикиде и наверняка думал о том, как же Орест справится с уроком физкультуры. Собственно, меня это тоже интересовало.
Для разминки нам предложили какую-то детскую игру – не помню названия. В ней всем раздаются ленточки разных цветов, которые надо вставить сзади себе за пояс, так что получается нечто вроде хвоста. Потом все бегают по полю, стараясь вырвать ленты друг у друга. Тот, у кого выдрали хвост, выходит из игры. Победителем считается последний игрок, оставшийся на поле.
Я вылетела довольно быстро, и под конец по полю бегали только двое: Анте и Орест.
Обычно Анте всегда выигрывает – однако теперь все увидели, что у него нет шансов, хотя он носится так, что гравий, кажется, вот-вот задымится! Странно было видеть Ореста на площадке в зеленом старомодном спортивном костюме. Он улыбался и был почти неузнаваем. И бегал быстрее ветра. На бегу говорил что-то Анте – мы не слышали, что именно, но, ясное дело, он его поддразнивал. Анте всё больше краснел от злости. Он привык быть на другой стороне – сам дразнить других. В конце концов Анте остановился посреди футбольного поля и, тяжело дыша, согнулся так, что голова оказалась ниже колен.
– Ты просто нереально быстро бегаешь! – крикнул он.
Честно говоря, я совсем не понимаю мальчишек. То играют, то дерутся, то ссорятся, то мирятся. Кажется, вот-вот поубивают друг друга, но тут они становятся друзьями. Или что-то типа того.
Хотя Орест не смеялся. Он только улыбнулся.
На следующий день Орест не пришел в школу. Учительница попросила меня отнести ему домашнее задание.
– Поскольку вы с ним живете по соседству, – проговорила она, глядя на меня ясным учительским взглядом. Я не ответила, просто молча запихнула книги Ореста в рюкзак.
Само собой, я пошла по велосипедной дорожке, а потом свернула на тропинку через дубовую рощу, как обычно. Небо хмурилось, дул холодный ветер, так что цветки дубравницы сомкнули лепестки и снова стали похожи на бутоны. При взгляде на них я подумала о клочках письма, и мне захотелось пойти прямиком домой. Чтобы попасть ко мне, надо пройти по тропинке позади дома Ореста, а затем подойти к моему дому с задней стороны.
Я нашла совсем узенькую дорожку, отходившую вбок от тропинки, и стала спускаться с холма к саду Ореста. Глупо было подходить к их дому сзади, словно я подкрадываюсь тайком. Но это был самый близкий путь.
Когда в доме жили Росены, у них на участке царил идеальный порядок. Газон был ровно подстрижен, розовые кусты росли в одну сторону, а садовая мебель стояла вдоль дома как по линейке.
Теперь же, я сразу заметила, что-то изменилось. Кто-то перелопатил всю подстриженную траву, вырыл розовые кусты и превратил участок в огород. Из земли уже прорастали светло-зеленые побеги. В одном конце сада я увидела большой синий стеклянный шар. Второй такой же, только белый, стоял ближе к дому.
Тут и там в землю были воткнуты таблички с надписями. Такими, например: «Переменчива, как Луна», «Пробуждающиеся ночью» и «Дигиталис». Я не поняла, что это может значить.
Внезапно у меня возникло чувство, что кто-то следит за мной. Я бегом понеслась вперед, завернула за угол дома и подбежала к входной двери со стороны улицы. Розовый куст Инги кто-то срезал, а вместо роз у входа красовалась табличка:
ГЕЛИОНАВТИКА
Альтернатива Всему
Целительное пение, кристаллотерапия, магнитотерапия, ароматерапия, гороскопы, гадание на картах Таро, толкование снов, нумерология, помощь в реинкарнации, духовное наставничество
Лечение и беседа
Люди и животные
Рано или поздно
Табличка была небрежно сколочена из старых досок – посеревших, явно валявшихся где-то на улице. Казалось, вывеска вот-вот упадет. Но буквы на ней были красиво выведены кисточкой причудливыми линиями разных цветов. Верхний ряд – огненно-оранжевый, следующий – красный, затем буквы становились фиолетовыми, потом зелеными и, наконец, темно-синими.
Едва я дочитала последнюю строчку, как дверь распахнулась. На высокое крыльцо вышла женщина в белом платье до пола. Держалась она прямо, а распущенные светлые волосы лежали на плечах как фата. На голове у нее красовалась серебряная диадема, которая блеснула, когда женщина повернула голову и увидела меня.
– Здравствуй! – проговорила она сердечно. – Чем я могу тебе помочь?
Наши соседи обычно не ходят в белых платьях с диадемами. Они носят джинсы, футболки и конский хвост на затылке.
Я просто не знала, что сказать. У меня было такое чувство, словно я встретила королеву эльфов.
Больше она ни о чём не спрашивала, лишь внимательно разглядывала меня. Потом улыбнулась, и в эту секунду между туч проглянул маленький лучик солнца. Это трудно объяснить, но мне показалось, что от ее улыбки исходило такое же тепло, как от солнца. Словно она искренне обрадовалась, что я пришла. При этом она совершенно не знала, кто я такая.
В конце концов я выдавила из себя:
– Я только хотела передать домашнее задание. То есть… учебники. Оресту. Я… Он… Мы с ним учимся в одном классе.
– Как мило! – воскликнула она и плавно спустилась вниз по лестнице. – Как тебя зовут?
– Малин, – ответила я. Только теперь я заметила, что ее длинные волосы взлохмачены, а на лбу есть мелкие морщинки. По возрасту такая же, как моя мама, – может, чуточку моложе. С голубыми глазами, ясным взглядом – совсем не таким мрачным, как у Ореста. И светлой, почти белой, как и у Ореста, кожей.
– Малин, – повторила мама Ореста. Не спрашивая, она сняла у меня с плеча рюкзак, а другой рукой взяла прядь моих волос. Волосы у меня самые заурядные, не светлые и не темные, и обычно не вызывают интереса. Даже у меня самой. Но она зажала мою прядь между пальцами и держала ее так несколько секунд. Потом глаза у нее блеснули, и она отпустила мои волосы. – Проходи, – сказала она и пошла впереди меня по лестнице с моим рюкзаком на плече. – Орест в своей комнате.
Женщина-эльф ступала босыми ногами совершенно бесшумно. На пальце ноги у нее было кольцо. Она снова улыбнулась мне.
– Послушай, Малин, – с грустью ответила мама, – что ты затеяла?
Теперь она смотрела на мой живот. Я опустила глаза. Прилипший тюбик суперклея висел на моем халате чуть ниже пояса.
Не хочу повторять ту ложь, которую я тогда из себя выдавила. Достаточно сказать, что удачной ее не назовешь, и мама это сразу поняла. «Загадочный незнакомец вечером» + «отлучка из дома ночью» + «непонятный интерес к суперклею» = «Малин снова что-то затеяла». Опять.
В конце концов она сдалась и велела мне идти ложиться.
Сама же пошла на кухню и уселась там в одиночестве.
Моя мама – Самая Добрая на свете. Пожалуй, немного странная, но добрая. Просто дело в том, что после того неприятного случая в интернете (который у нас в семье называют Инцидентом, и говорить о нем подробно нет никакой необходимости) она стала еще и Самой Тревожной мамой. Теперь достаточно малейшей мелочи, чтобы она начала волноваться. А я как раз и спрятала письмо, решив поберечь ей нервы.
Это сразу стало заметно утром, когда мама не спросила, что мне снилось, а только сделала ли я уроки. Это характерно для Тревожной мамы. Она всё время ужасающе жутко молчит.
Она не может ни о чём говорить, потому что у нее в голове вертятся всякие мысли, а когда всё же заводит разговор, то только об уроках, или о домашних обязанностях, или о правилах, или о каких-нибудь опасностях.
Пока я завтракала, она сидела и молча смотрела на меня. Когда я допила какао, она вздохнула:
– Малин, я думала, мы с тобой договорились. Никаких секретов.
Я молча кивнула. Ответить я ничего не могла. Мама продолжала:
– У тебя нет секретов от меня, а у меня – от тебя. Так мы с тобой решили.
В горле у меня встал ком. Но я выдавила из себя одну фразу:
– А когда вернется папа?
Поскольку опять настало время, когда у нас нет друг от друга секретов.
– Я правда не знаю, – ответила она и привычным жестом погладила меня по щеке. – И никто не знает.
Вид у нее был такой несчастный – мне захотелось срочно всё ей рассказать. Но от этого ситуация только ухудшилась бы. И к тому же я не могла сообщить о письме никому, кроме этого загадочного ребенка, который появится в моей жизни ровно через сто дней. Поэтому я просто молча обняла маму. И решила про себя, что сделаю всё, лишь бы она снова стала спокойной и веселой.
И тут же начала действовать:
1. Послала ей эсэмэску, когда пришла утром в школу.
2. Послала ей эсэмэску, выйдя из школы.
3. Послала ей эсмэску, когда вошла домой.
А идти мне от дома до школы всего пять минут, так что вы поняли: это всё легкий перебор.
Вечером я даже не пыталась выйти из дома и не стала лазить в интернете с маминого телефона, хотя она и оставила его на кухонном столе без присмотра. В довершение ко всему я сделала вид, что читаю книгу, которую мама любит (а вы знали, что «Властелин колец» прекрасно вмещается в обложку «Краткой истории освоения космоса»?). Так она, по крайней мере, не будет волноваться из-за того, что я витаю в облаках, – раз уж начала переживать из-за всего остального. Но я и не думала ей рассказывать о незнакомце в меховой шапке, о письме и о своей миссии.
Понадобилось немало времени – целых три дня, – прежде чем мама успокоилась. Но когда она стала напевать что-то себе под нос и рассуждать о том, в чём разница между «или» и «либо» (легко!), я мысленно выдохнула. Мама снова стала сама собой.
Несколько месяцев спустя, когда снег начал таять, Росены продали свой дом на другой стороне улицы. Они были уже в возрасте, им стало тяжело очищать от снега длинную дорожку к дому, так что они купили себе таунхаус поближе к центру. Не могу утверждать, что буду очень без них скучать.
В канун Вальборга[2] в домик въехала новая семья. Мы с мамой как раз собирались идти к праздничному костру на улице Алудден и увидели, как к дому подъехал грузовик. Мы даже подумывали остаться дома – ужасно любопытно было взглянуть на новых соседей, – однако передумали. Праздничный костер – это как- никак праздничный костер! Его разжигают один раз в год.
Поэтому я и не видела Ореста до того момента, пока он не появился в школе в понедельник после Вальборга. К этому моменту прошло ровно сто дней с той ясной зимней ночи, когда планеты встретились и в моей руке оказалось странное письмо. Вернее, сто пять дней.
3
С тех пор как Орест разорвал тайное письмо на бесполезные белые клочки, даже не взглянув на текст, мы с ним больше не общались. Впрочем, он не обмолвился словом и ни с кем другим из класса – разговаривал только в случае крайней необходимости.
Однако два момента по поводу Ореста я поняла в первую же неделю. И не только я – это заметил весь класс.
Первое: он обладал фантастическими математическими способностями.
То есть без преувеличения – он считал превосходно! Уж я-то знаю, потому что до его появления лучше всех в классе была я. Именно я раньше всех проходила главы учебника и получала дополнительные задания – типа сколько получится рукопожатий, если все ученики в классе поздороваются друг с другом. Но Орест, похоже, уже изучил учебник шестого класса. И седьмого тоже. То пособие, которое ему подобрала учительница, выглядело подозрительно взрослым – то есть жутко скучным.
Второе: он бегал невероятно быстро.
В четверг той первой недели Орест появился в темно- зеленом спортивном костюме, явно из двадцатого века. Выглядел он совершенно нелепо. Анте, который всю неделю поддразнивал Ореста, но так ничего и не добился, злорадно ухмыльнулся. Сам он стоял в своем суперкрутом фирменном спортивном прикиде и наверняка думал о том, как же Орест справится с уроком физкультуры. Собственно, меня это тоже интересовало.
Для разминки нам предложили какую-то детскую игру – не помню названия. В ней всем раздаются ленточки разных цветов, которые надо вставить сзади себе за пояс, так что получается нечто вроде хвоста. Потом все бегают по полю, стараясь вырвать ленты друг у друга. Тот, у кого выдрали хвост, выходит из игры. Победителем считается последний игрок, оставшийся на поле.
Я вылетела довольно быстро, и под конец по полю бегали только двое: Анте и Орест.
Обычно Анте всегда выигрывает – однако теперь все увидели, что у него нет шансов, хотя он носится так, что гравий, кажется, вот-вот задымится! Странно было видеть Ореста на площадке в зеленом старомодном спортивном костюме. Он улыбался и был почти неузнаваем. И бегал быстрее ветра. На бегу говорил что-то Анте – мы не слышали, что именно, но, ясное дело, он его поддразнивал. Анте всё больше краснел от злости. Он привык быть на другой стороне – сам дразнить других. В конце концов Анте остановился посреди футбольного поля и, тяжело дыша, согнулся так, что голова оказалась ниже колен.
– Ты просто нереально быстро бегаешь! – крикнул он.
Честно говоря, я совсем не понимаю мальчишек. То играют, то дерутся, то ссорятся, то мирятся. Кажется, вот-вот поубивают друг друга, но тут они становятся друзьями. Или что-то типа того.
Хотя Орест не смеялся. Он только улыбнулся.
На следующий день Орест не пришел в школу. Учительница попросила меня отнести ему домашнее задание.
– Поскольку вы с ним живете по соседству, – проговорила она, глядя на меня ясным учительским взглядом. Я не ответила, просто молча запихнула книги Ореста в рюкзак.
Само собой, я пошла по велосипедной дорожке, а потом свернула на тропинку через дубовую рощу, как обычно. Небо хмурилось, дул холодный ветер, так что цветки дубравницы сомкнули лепестки и снова стали похожи на бутоны. При взгляде на них я подумала о клочках письма, и мне захотелось пойти прямиком домой. Чтобы попасть ко мне, надо пройти по тропинке позади дома Ореста, а затем подойти к моему дому с задней стороны.
Я нашла совсем узенькую дорожку, отходившую вбок от тропинки, и стала спускаться с холма к саду Ореста. Глупо было подходить к их дому сзади, словно я подкрадываюсь тайком. Но это был самый близкий путь.
Когда в доме жили Росены, у них на участке царил идеальный порядок. Газон был ровно подстрижен, розовые кусты росли в одну сторону, а садовая мебель стояла вдоль дома как по линейке.
Теперь же, я сразу заметила, что-то изменилось. Кто-то перелопатил всю подстриженную траву, вырыл розовые кусты и превратил участок в огород. Из земли уже прорастали светло-зеленые побеги. В одном конце сада я увидела большой синий стеклянный шар. Второй такой же, только белый, стоял ближе к дому.
Тут и там в землю были воткнуты таблички с надписями. Такими, например: «Переменчива, как Луна», «Пробуждающиеся ночью» и «Дигиталис». Я не поняла, что это может значить.
Внезапно у меня возникло чувство, что кто-то следит за мной. Я бегом понеслась вперед, завернула за угол дома и подбежала к входной двери со стороны улицы. Розовый куст Инги кто-то срезал, а вместо роз у входа красовалась табличка:
ГЕЛИОНАВТИКА
Альтернатива Всему
Целительное пение, кристаллотерапия, магнитотерапия, ароматерапия, гороскопы, гадание на картах Таро, толкование снов, нумерология, помощь в реинкарнации, духовное наставничество
Лечение и беседа
Люди и животные
Рано или поздно
Табличка была небрежно сколочена из старых досок – посеревших, явно валявшихся где-то на улице. Казалось, вывеска вот-вот упадет. Но буквы на ней были красиво выведены кисточкой причудливыми линиями разных цветов. Верхний ряд – огненно-оранжевый, следующий – красный, затем буквы становились фиолетовыми, потом зелеными и, наконец, темно-синими.
Едва я дочитала последнюю строчку, как дверь распахнулась. На высокое крыльцо вышла женщина в белом платье до пола. Держалась она прямо, а распущенные светлые волосы лежали на плечах как фата. На голове у нее красовалась серебряная диадема, которая блеснула, когда женщина повернула голову и увидела меня.
– Здравствуй! – проговорила она сердечно. – Чем я могу тебе помочь?
Наши соседи обычно не ходят в белых платьях с диадемами. Они носят джинсы, футболки и конский хвост на затылке.
Я просто не знала, что сказать. У меня было такое чувство, словно я встретила королеву эльфов.
Больше она ни о чём не спрашивала, лишь внимательно разглядывала меня. Потом улыбнулась, и в эту секунду между туч проглянул маленький лучик солнца. Это трудно объяснить, но мне показалось, что от ее улыбки исходило такое же тепло, как от солнца. Словно она искренне обрадовалась, что я пришла. При этом она совершенно не знала, кто я такая.
В конце концов я выдавила из себя:
– Я только хотела передать домашнее задание. То есть… учебники. Оресту. Я… Он… Мы с ним учимся в одном классе.
– Как мило! – воскликнула она и плавно спустилась вниз по лестнице. – Как тебя зовут?
– Малин, – ответила я. Только теперь я заметила, что ее длинные волосы взлохмачены, а на лбу есть мелкие морщинки. По возрасту такая же, как моя мама, – может, чуточку моложе. С голубыми глазами, ясным взглядом – совсем не таким мрачным, как у Ореста. И светлой, почти белой, как и у Ореста, кожей.
– Малин, – повторила мама Ореста. Не спрашивая, она сняла у меня с плеча рюкзак, а другой рукой взяла прядь моих волос. Волосы у меня самые заурядные, не светлые и не темные, и обычно не вызывают интереса. Даже у меня самой. Но она зажала мою прядь между пальцами и держала ее так несколько секунд. Потом глаза у нее блеснули, и она отпустила мои волосы. – Проходи, – сказала она и пошла впереди меня по лестнице с моим рюкзаком на плече. – Орест в своей комнате.
Женщина-эльф ступала босыми ногами совершенно бесшумно. На пальце ноги у нее было кольцо. Она снова улыбнулась мне.