Княжич

– Вижу, – оглядывал я подросшие как по волшебству огурцы, зеленели подвязанные веточки, вытянувшись на полметра вверх. Хотя почему как? По волшебству и есть.

– А как вы сами? Всё ли хорошо? Не нужно ли чего? – спрашивал я, параллельно плетя форму «дары природы». С открытым ртом наблюдали за волшебством самые маленькие помощники в теплице, засветились на миг растения, под их дружный вздох.

– Слава богу, всё есть, – перекрестилась она. – Спать ложимся сытыми и в тепле. Вот только… – замялась она.

– Что? – с любопытством посмотрел я на неё.

– Баньки не хватает. Привыкли уже за много лет по выходным париться. Да с берёзовыми веничками.

– Поставим, – пообещал я. – Мой промах, – повинился. – Сам-то я городской. Всю жизнь в четырёх стенах прожил, вот и не подумал.

– Спасибо, – скомканно поблагодарила она, пеняя себя за длинный язык.

Так, общаясь с новыми людьми, я обошел все теплицы и курятники. Навестил бурёнок и свиней. Подержал на руках крольчат. Люди везде были веселы и незлобивы, притёрлись друг к другу каторжники и холопы.

Бывшие же воины рода Слуцких занимались знакомым делом. Охраняли наш покой, установили они свои порядки с моего молчаливого согласия. Сергеич и отряд «Мангуст» были мягко задвинуты в сторону.

Как мне удалось примирить народ с новой действительностью? Унять их гнев на чужих и в особенности на себя? Всё началось с разговора с Андреем Потаповым, седым как лунь дедушкой, к которому прислушивались мои холопы. И слуги, и воины.



За несколько дней до этого

– Присаживайтесь, – указал я на лавку напротив.

– Благодарствую, – осторожно присел он. – Ноги уже не те, что были раньше, – извинился за то, что облокотился о стол, сбив скатерть.

– Пустое, – махнул я рукой, почувствовав себя виноватым.

Нет бы встать, да помочь ему, а я тут сижу, корчу из себя княжича, хотя даже не наследник и никогда им не буду.

– Чаю? – Разлил я кипяток из самовара, поставив перед ним чашку и блюдце. Пододвинул вазочку с вареньем и мягкие тульские пряники. – Чем богаты, – пытался я исправить свою оплошность. Старость нужно уважать.

Подув на поверхность кружки, он отпил. Глоток, другой…

– Хороший чай. Терпкий, насыщенный, – похвалил он. – Что это за сорт? Те Гуанинь или Тяньши? – Показал он себя знатоком.

– «Принцесса Рита», – чуть покраснел я.

Один из самых дешевых чаёв подсунул. Впрочем, другого не было. Не подумал. Не купил. Вот и сижу как помидорка.

– Хех, – ухмыльнулся он. – Теряю хватку…

Не прошло и пяти минут, как зрачки старика расширились, а на лицо выползла глуповатая улыбка, стал он путаться в словах, именуя меня то Максимкой, то Егоркой. Зелье подействовало.

Доверился новым людям на слово? Нет! Хватит с меня лжи, подлил я ему в стакан с чаем одно редкое зелье, украденное мной у любимой мачехи ещё несколько лет назад.

Никакой больше веры чужакам, пока они не докажут, что достойны.

Времени мало, торопился я, выспрашивая у деда подробности их войны с Гончаровыми, другие детали жития в Сибири и мелкие секретики, пока не заметил, что зелье выветривается, и прекратил допрос, переключившись на болтовню о погоде и видах на урожай мха в следующем году.

Он так ничего и не понял, что немудрено. Зелье-то редкое. Мачеха потом весь дом перевернула в поисках, но так ничего и не нашла. Косилась только на меня с подозрением.

– Вот, – протянул я ему бумагу. – Прочтите.

Он зашевелил губами, зачитывая вслух:

– Я, Семён Андреевич из княжеского рода Смирновых, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, обязуюсь дать вольную всем купленным мною на базаре города Сибирска холопам не позже чем через два года, дабы жили они своим умом.

С их же стороны я требую неукоснительного выполнения своих приказов, трудолюбия и старательносиь. Покуда все требования будут выполнены – они обретут свободу.

Дата, подпись.

– Что скажете? – прервал я повисшую между нами тишину.

– Это гораздо больше, чем мы рассчитывали, – честно признался он. – Гораздо, – потряс он бумагой, смотря на меня с сомнением. Не верит.

Условия и вправду выглядят слишком хорошими. Понимаю его. Но двойного дна там нет, так я и сказал.

– Не хочу получить удар в спину и держать насильно тех, кто может этот удар нанести.

– Я вас понял. Молодёжь, – мотнул он головой в сторону, – ухватится за эту возможность руками и ногами. Мы же, старичьё, их поддержим. Не подведём. Можете положиться на нас.

– Добро, – пожали мы руки, скрепляя сделку.


Я работал на перспективу. За два года много воды утечёт. Люди обзаведутся домами, хозяйством и никуда не захотят уезжать. Ну а ежели кто и соизволит меня покинуть, так и скатертью дорожка.





* * *


– Да, поди, нету уже грибов-то. Холодно. Может, вернёмся? – нудил рыжий, пока мы шли по лесу, пристал он ко мне как репей, увязавшись следом.

– А это что? – приподнял я корзинку с одиноким красноголовиком в ней. Маленьким и червивым.

– Эх… – обречённо покачал он головой.

Пошел он со мной неспроста. Договор со следователем надо выполнять, вот папка и подослал его ко мне, увидев, что я собираюсь в лес. Ну да ладно. Борька умом не отличается, обвёл я его вокруг пальца.

Зашли в чащу мы с другой стороны, не там, где я вышел в своё время с волокушами и трупом на них, но не прошло и получаса, как я поплутал по буеракам, выписывая петли и якобы ища грибы, встали мы на нужный путь. Рыжий так ничего и не заметил, были мы уже на подходе к той злополучной полянке.

Я остановился и напоказ стал осматриваться, сверяясь с компасом.

– Заблудились? – забеспокоился Борька.

– Не, – отмахнулся я. – Это что, лиса? – указал я ему за спину, выпучив глаза.

Рыжий резко обернулся и схватился за автомат.

– «Сон», – шепнул я чуть слышно, и он завалился на бок, подхватил я его, прислонив к ближайшему дереву.

– Гав!

– Так надо, – опрыскал я парня дурно пахнущей водой, отпугивающей крупную живность. – Теперь не съедят.

Прошли мы с псом сотню метров и оказались рядом с капканом, подбежал он к нему и стал обнюхивать, после чего повернулся к нему задом и начал загребать ногами, зарывая обидевшую его железяку.

– Всё, всё, – оттащил я его в сторонку. – След!

Он понял меня правильно, покрутился на месте и уверенно повёл нас в дремучий лес.

Как я и думал, идти было не далеко. Мужик ведь ягоды собирал, зачем ему забираться на сотни километров в глубь тайги?

«Р-р-р-р-р», – низко зарычал Шарик ещё на подходе к месту, пригнувшись, словно для броска.

– Тихо, тихо, – погладил я его по вздыбившейся холке, и мы ползком, по-пластунски подобрались ближе, торчали наши головы из малин ника на краю оврага. Так бы нас давно заметили, но загодя накинутая «маскировка II ступени» делала своё дело. Жаль, долго её держать не получится. Силы словно вода сквозь пальцы уходят.

– Странно… И что же здесь секретного? – Ни мог я понять, крутя головой по сторонам.

Обычный лагерь на несколько больших палаток, накрытых маскировочной сеткой. Человек сто военных, ходили они в камуфляже и с оружием в руках, переговариваясь. На краю прогалины стояли боевые вертолёты.

– Торопитесь, раззявы! Нам ещё барахло яйцеголовых собирать! – кричал на солдат молодой лейтенант, поторапливая.

Лагерь сворачивался.

Время маскировки подходило к концу, и я уже думал, что ничего путного не увижу, как из палатки с краю начали выходить люди в противогазах. Та, в отличие от остальных, была герметичной. Медицинской.

Командный окрик, и лейтенант погнал солдат внутрь. Через минуту они вышли, таща в руках тачки, полные… – пригляделся я, – …трупов. Вот чёрт! Торчали в разные стороны руки, ноги голых мужчин, женщин и детей.

– Один, два, три, десять, – считал я, постоянно сбиваясь.

Теперь понятно, зачем та яма с краю лагеря, сваливали они в неё мертвецов, пока не заполнили до краёв.

– Сержант! – Махнул рукой, давая добро, лейтенант, и стоящий в сторонке солдат с монструозной установкой в руках заполнил могильник огнём.

– Надо убираться отсюда, – потащил я заскулившего пса сквозь кусты, подальше от этого места.

Выяснять, чем тут занимались учёные, нет никакого желания. Как и сгореть под струёй пламени из огнемёта. Но дядьке я позвоню. Расскажу, что видел.





Глава 9