Княжич

Последнее время я стал задумываться об эмансипации. Ведь пока я несовершеннолетний мальчишка, мне может приказывать и безнаказанно шпынять любой из взрослых родственников. Понравилась мне свобода. Не хочу больше прогибаться перед дядьями, тётушками, дедушками и другими «доброжелателями».

Узнать, что для этого надо, не составило никакого труда. Первое условие: прожить без пригляда родственников год. Самостоятельно, своим умом. Осталось дождаться лета, и всё. Второе условие: иметь возможность прокормить себя. Тут мне в помощь бухгалтерские книги фермы. И третье, последнее условие: возраст возжелавшего свободы подростка должен быть не младше четырна дцати лет. Тоже не проблема. День варенья у меня в январе.

Главное не трубить о том, чего я хочу, на каждом шагу. Дяде Ивану ни слова. Он, конечно, хороший мужик, но… он ещё и наследник. Княжич. И первое место в его приоритетах занимает род, его сила, влияние и репутация, а уж потом всё остальное. Не берусь сказать, будут мне ставить палки в колёса или нет, но лучше поберечься. Кое-кому точно не понравится моё желание стать свободным.

Совершеннолетнему проще. Власть главы рода не безгранична, включил я компьютер и раскрыл ноутбук. На экранах высветились десятки графиков, скачущих то вверх, то вниз.

– Так, так, так. Что тут у нас? – принялся я за работу.

В девять лет я узнал, что такое биржа, и так достал маму, что она оформила на меня бумаги, и я законно стал покупать и продавать акции. Денег правда мама дала мало, всего десять тысяч, но я и этому был рад.

Были как подъёмы, так и падения, посмеивались и измывались надо мной сводные братья и сестричка. Только мама меня поддерживала, хоть и не верила, что я чего-то добьюсь на этом поприще, но виду не подавала. Как же мне её не хватает, отвёл я взгляд от монитора, взяв в руки рамку с фотографией. На ней были мы с ма. Сидели в обнимку на качелях, улыбались и ели мороженое.

– Жаль, ты не видишь меня сейчас, – дотронулся я до неё рукой, еле сдерживаясь. В глазах защипало. Настроение испортилось и даже постоянные пиликанья компьютера, оповещающие о том, что заданное значение достигнуто и акции проданы по установленной цене, меня не радовало.

Да, я ещё до приезда сюда не бедствовал, хоть и молчал об этом в тряпочку, иначе бы добрая мачеха или другие родственнички всё отобрали. И сейчас молчу, не трачу ни копейки из этих денег.

Рука потянулась выключить компьютер, а взгляд автоматически, по старой привычке, стрельнул в угол экрана, туда, где скромно притулилась графа баланса. Девятизначное число должно было радовать глаз, но меня сейчас ничто не радовало.





* * *


– Согласен. Что-то изменилось. Витает в воздухе этакое, – покрутил рукой Василь в своей неизменной каске водителя БТР.

– А вон и Семён, – указал кивком головы на мальчишку Дмитро. – Что делать будем? Сергеич молчит, словно воды в рот набрал. С рыжего спрос никакой.

Мужики стали переглядываться.

– Чего кота за яйца тянуть? Пойду да прямо спрошу, – встал с лавки Жук и направился к парню, поймавшему каторжников на горячем. Эти умельцы сварганили самогонный аппарат и потихоньку спаивали народ. Вот влетит им. Он поглубже в карман засунул фляжку с их варевом. Забористая штука вышла.

– Семён, – окликнул его. – Отойдём на минутку? Есть разговор.

– Ждите здесь, я ещё не закончил, – велел он провинившимся и подошёл к наемнику, вставшему в сторонке.

Стоит и внимательно смотрит, аж зябко стало под его взглядом. Не дождавшись от него вопроса, Жук помялся немного и спросил:

– Скажи, пожалуйста, что случилось? Чем мы провинились? Почему нас задвинули в сторону? – словно в омут с головой прыгнул, не став ходить вокруг да около.

Парень скривился. Прошептал что-то, споря сам с собой, и посмотрел на наемника уже другим взглядом. Жёстким и злым. Дети так не смотрят.

– А Сергеич вам, выходит, ничего не рассказывал?

– Нет, – коротко ответил Жук, гадая, к чему он ведёт.

– Так может, и ладно? Отработаете контракт и всё? Разойдёмся без скандалов.

Последнее его слово совсем не понравилось воину.

– Мы с парнями честные наёмники. Состоим в ассоциации. Платим налоги и имеем высокий рейтинг среди похожих команд. Нас ценят и уважают. Скажи, в чём дело?

И мальчишка заговорил… Замер наемник, не веря своим ушам. Сергеич, Боря… Вот падальщики, твари! Да что же вы натворили-то?!

– Спасибо, что рассказал, – не узнал свой голос мужчина, поклонился и деревянной походкой пошел к мужикам.





* * *


Я провожал глазами потрясённого Жука и размышлял, правильно ли сделал, рассказав всё без утайки? Ладно, сделанного не воротишь. Посмотрим, чем это всё обернётся в итоге.

Ждал развязки я недолго. На следующий день Сергеич и Борис улетели, закинули их в вертолёт – побитых, но живых. Новый глава «мангустов» поклялся, что не знал о махинациях их бывшего командира, и я поверил, вернули они моё доверие.






* * *


– Как это мертвы? Ты что такое говоришь, зараза?! – ударила по лицу вернувшегося из Сибири соглядатая Людмила Ильинична. – Как? Скажи мне как? – стала она пинать упавшего на пол неприметного мужичка.

– Я не знаю, госпожа, не знаю, – поднял он руки в защитном жесте. – Прошу!

– Говори, что знаешь, и не смей лгать! Если мне не понравятся твои ответы, живым ты отсюда не уйдёшь, – пообещала она. – Ну? Я жду! – не позволила она встать избитому мужику у её ног.

Шпик только и мог, что смотреть на её чёрные лакированные туфельки, покрытые кровью из его разбитого рта. Собравшись с силами, он начал отвечать:

– До меня дошли слухи, что неизвестных нашли мёртвыми. Я заинтересовался. Подкупил нужных людей и попал в морг, – обстоятельно докладывал он, надеясь на снисхождение. – Это были они. Наемники, которых вы наняли для устранения мальчишки. По словам патологоанатома, их разорвал зверь. Возможно, стая волков. Точнее он затрудняется сказать. Это всё, что я смог узнать.

– Ах ты!!!

– Пощадите! – успел взвизгнуть он.

– Шмяк! – опустилась с виду хрупкая ножка на голову мужика, и та лопнула словно арбуз, растеклась лужица крови вперемешку с мозгами по всей комнате.

В это же время в Сибири собачка по кличке Шарик весело гонялась с детьми за бабочками, щёлкая зубами в опасной близости от их крылышек и катая ребятню на своей спине.





* * *


– Следующий! – уже в какой раз за сегодня пожалел я о своей затее, стирая со лба пот.

Натерпелся такого, чего и врагу не пожелаешь.

– Можно, доктор? – с ухмылкой зашла в комнату молодая девушка.

– Проходите, – не показал я виду, как мне надоело выслушивать подколки от бойких барышень на выданье.

– Мне раздеться? – продолжала она издеваться, сделав вид, что собирается снять кофточку.

– Маша Стрельцова, так? – Посмотрел я в бумаги, якобы прочитав её имя там.

Кто она такая, я знал. Дед Потап за чашечкой чая всё выболтал, бдительный же каторжник всё подтвердил, подслушав разговор за дверью, прибежал он ко мне спозаранку докладывать.

– Да, доктор.

– Можешь звать меня просто Семён, Маша, – закатил я глаза, не желая играть в эту игру с подначиваниями.

– Как прикажете, «доктор» Семён, – не сдавалась она.

Ох уж эти барышни! И чего я ей такого сделал? Надоело.

– Раздевайтесь!

– ЧЕГО? – выпучила она глаза, отскочив от стола на полметра.

Вспомнила, наконец, что больше не дочь боярина, а холопка подневольная.

– Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Проведём полный осмотр, – встал я со стула, протянув к ней руки.

– А-а-а! – Выбежала она за дверь, хлопнув ею.

В кабинет с любопытством заглядывали люди.

– Следующий!





* * *


– Чего это сегодня слуги такие смурные? – спросил сына глава рода Смирновых, князь Тимофей Митрофанович. – Коли случилось чего, а я и не знаю?

Наследник, грозный как туча, только больше насупился.