Книга Страшного суда

— И зачем мне туда? — недоумевала Киврин. — Я должна готовиться, материалы собирать к путешествию.

— Вот в церкви и подготовишься. Постройка 1139 года, со Средних веков там ничего не изменилось, включая систему отопления.

— Экуменическая служба тоже исконная? — сыронизировала Киврин.

— Подозреваю, что общим настроем и разными благоглупостями она не особенно уступает средневековой, — ответил Дануорти.

Пройдя быстрым шагом мимо Брэйзноуза, он открыл дверь в церковь, и на него повеяло теплом. Очки тут же запотели. Остановившись в притворе, Дануорти вытер их концом шарфа.

— Вас викарий ищет, — объявил Колин. Под курткой у него белела рубашка, волосы были аккуратно причесаны. Он вручил Дануорти распечатку чина службы из толстой пачки, которую держал в руках.

—Я думал, ты дома останешься, — удивился Дануорти.

— С миссис Гаддсон? Это же некроз! Уж лучше в церковь, поэтому я и вызвался помочь мисс Тейлор донести колокольчики.

—А викарий запряг тебя в работу, — догадался Дануорти, безуспешно пытаясь протереть вновь запотевшие очки. — И как, дела идут?

— Шутите? Там битком.

Дануорти близоруко прищурился. Все скамьи действительно были заполнены, в конце зала расставляли дополнительные складные стулья.

— О, хорошо, что вы пришли! — воскликнул викарий, прорываясь к нему с охапкой песенников. — Простите за эту парилку. Обогреватель барахлит. Национальный трест не дает поставить современный, а запчасти для старого, на ископаемом топливе, уже не найти. Сейчас вот термостат полетел. Так что либо жаримся, либо мерзнем. — Он выудил из кармана стихаря два листка бумаги. — Вы, случайно, не видели мистера Латимера? Он должен читать благословение.

— Нет, — ответил Дануорти. — Но я ему напоминал, в котором часу начало.

—Да, в прошлом году он перепутал и прибыл на час раньше. — Викарий вручил один из листков Дануорти. — Вот ваш текст. Из короля Якова — по настоянию Церкви Тысячелетия. Спасибо, что не из Общенародной, как было в прошлом году. Библия короля Якова, может, и архаична, но хотя бы не форменное издевательство, как та.

Стряхивая от дождя зонты и шляпы, в притвор вошли еще люди и, получив распечатки от Колина, проследовали внутрь.

— Так и знал, надо было в соборе Крайст-Чёрч проводить, — посетовал викарий.

— Зачем они все сюда? — недоумевал Дануорти. — Не понимают, что эпидемия в разгаре?

— Так всегда, — ответил викарий. — Я помню начало Пандемии. Кружка для пожертвований трещала по швам. Это потом никого из дома будет не вытащить, а поначалу все жмутся друг к другу — вместе не так тревожно.

— И интереснее, — подхватил священник из реформистской церкви, облаченный в красно-зеленый клетчатый стихарь поверх черной водолазки и брюк. — Как во время войны. Всех влечет драма.

— И инфекция распространяется с удвоенной быстротой, — закончил Дануорти. — Им что, никто не объявил, что вирус заразен?

—Я объявлю, — ответил викарий. — Ваш текст из Евангелия идет сразу после звонарей. Только его поменяли. Снова Церковь Тысячелетия. Из Луки, глава вторая, стихи со второго по девятнадцатый. — Он удалился раздавать песенники.

—А где ваша студентка, Киврин Энгл? — поинтересовался священник. — Я не видел ее днем на латинской службе.

— Она в 1320 году, хотелось бы верить, что в Скендгейте, и, надо надеяться, в тепле и сухости.

— Это хорошо, — обрадовался священник. — Она так хотела отправиться. И в заварушку эту не попала, тоже повезло.

— Да, — согласился Дануорти. — Извините, мне надо хотя бы раз пробежать текст глазами.

Он ушел в глубь нефа. Там оказалось еще жарче, сильно пахло мокрой шерстью и сырым камнем. В окнах и на алтаре вяло моргали лазерные свечи. Звонари устанавливали перед алтарем два больших стола и накрывали их тяжелым красным сукном. Дануорти зашел на кафедру и открыл Библию на Евангелии от Луки.

«В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле».

Архаичная... А Киврин сейчас в том времени, когда и этого перевода еще не существовало.

Дануорти вышел обратно в притвор, к Колину. Поток людей все не кончался. Священник из реформистской церкви вместе с имамом отправились в Ориэл-колледж за стульями, а викарий возился с термостатом отопительного котла.

—Я занял нам два места во втором ряду, — предупредил Колин. — Представляете, что сделала миссис Гадцсон за чаем?

Выкинула мой леденец! Назвала его рассадником микробов. Хорошо, что у меня мама не такая. — Он выровнял значительно похудевшую стопку распечаток. — Думаю, посылки задержали из-за карантина. В первую очередь ведь, по идее, должны пропускать провизию и вещи.

—Да, вполне возможно, — согласился Дануорти. — Ты когда будешь подарки открывать? Сегодня или завтра?

— Завтра утром хотелось бы, — напустив на себя нарочито безразличный вид, ответил Колин, одаряя распечаткой и ослепительной улыбкой даму в желтом дождевике.

— Надо же, — съязвила она, выхватывая распечатку. — Хорошо, хоть у кого-то рождественское настроение сохранилось в разгар смертельно опасной эпидемии.

Дануорти прошел на свое место и сел. Термостат явно остался безучастным к манипуляциям викария. Сняв пальто и шарф, профессор повесил их на соседний стул.

В прошлом году здесь стоял собачий холод.

— Вполне в средневековом духе, — шепнула ему тогда Киврин. — И Евангелие тоже. — Она процитировала из Общенародного перевода: — «Днесь посудили политиканы устроить перепись для всех налогоподатчиков». Что тогда читали на тарабарском языке, что сейчас.


Пришел Колин и уселся на пальто и шарф Дануорти. Священник из реформистской церкви протиснулся между столом звонарей и алтарем.

— Помолимся! — возгласил он.

Застучали по каменному полу откидные подставки, и все опустились на колени.

— Господи всемогущий, наславший на нас эту напасть, отзови своего карающего ангела, задержи длань свою и не дай земле оскудеть, не уничтожай все живые души до единой!

«Вот вам и укрепление духа», — подумал Дануорти.

— Как в те дни, когда наслал Господь моровую язву на Израиль и умерло из народа, от Дана до Вирсавии, семьдесят тысяч человек, так и сейчас напала на нас беда, и молим мы Тебя отвратить ярость гнева своего от верных.

В трубах древнего котла отопления начался лязг, но священника это не смутило. Он разглагольствовал еще добрых пять минут, припоминая разные случаи, когда Господь карал нечестивых и «насылал на них мор», а потом попросил всех подняться и спеть «Да пошлет вам радость Бог, пусть ничто вас не печалит».

Вдоль рядов украдкой пробралась Монтойя и присела рядом с Колином.

— Весь день проторчала в Госздраве, выбивала разрешение. Они упорно не хотят верить, что я никого не намерена заражать. Двадцать раз сказала, что поеду прямо на раскоп, где нет ни единой живой души, но они разве слушают?

Она повернулась к Колину:

— Если получится выбить разрешение, мне понадобятся добровольцы. Не хочешь покопать могилы?

— Нельзя, — поспешно вмешался Дануорти. — Бабушка не пустит. — Он зашептал, перегнувшись через Колина: — Мы восстанавливаем передвижения Бадри Чаудри в понедельник днем с полудня до половины третьего. Есть что добавить?

— Ш-ш-ш, — шикнула женщина, огрызнувшаяся у входа на Колина.

Монтойя покачала головой:

— Нет, я была с Киврин, показывала ей карту и внутренний план Скендгейта.

— Где? На раскопках?

— Нет, в Брэйзноузе.

—А Бадри туда не заходил? — спросил Дануорти на всякий случай, понимая, что Бадри нечего было делать в Брэйзноузе. Его ведь попросили заняться сетью и переброской только в половине третьего.

— Нет, — прошептала Монтойя.

—Тс-с-с! — шикнула соседка.

— Сколько времени вы провели с Киврин?

— С десяти... Потом ей нужно было показаться в лечебнице — в три, кажется.

—Тс-с-с!

— Моя очередь, буду читать «Молитву великому Духу», — прошептала Монтойя, вставая и пробираясь вперед по ряду.

Оно пропела свою индейскую молитву, потом звонари в белых перчатках сыграли с сосредоточенными лицами «О, Христос, что с миром связан», на слух почти неотличимый от лязга труб.

— Вот ведь некроз, а? — прошептал Колин, прикрывшись распечаткой чина.

— Это атональная композиция конца двенадцатого века, — прошептал в ответ Дануорти. — Она такая и должна быть.

Когда звонари закончили, Дануорти поднялся на кафедру и начал читать из Евангелия. «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле...»

Монтойя, поднявшись, протиснулась через Колина в боковой проход и шмыгнула за дверь. А ведь Дануорти собирался спросить ее, видела ли она вообще Бадри в понедельник и вторник и не знает ли она о каких-нибудь его контактах с американцами.

Можно будет спросить завтра, когда встретится с ней на сдаче крови. Главное он выяснил — Киврин не виделась с Бадри в понедельник днем. Монтойя говорит, что до самого ухода в лечебницу Киврин была с ней, но в это время Бадри уже пришел в Баллиол. Значит, Бадри ее заразить никак не мог. «И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям...»

Никто его особенно не слушал. Женщина, огрызнувшаяся на Колина, выпутывалась из рукавов пальто, остальные уже поснимали верхнюю одежду и обмахивались распечатками.

Он вспомнил прошлогоднюю службу — как Киврин, стоя коленями на каменном полу, ловила, казалось, каждое слово. Но она тоже не слушала. Она представляла себе Сочельник 1320 года, когда Евангелие звучало на латыни, а в окнах мерцали настоящие свечи.

У Киврин до Сочельника еще две недели. Если она там, где должна быть. Если с ней все в порядке.

— А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце своем... — закончил Дануорти и вернулся на место.

Затем имам перечислил, когда состоятся рождественские службы в разных церквях, и зачитал госздравовский бюллетень о необходимости избегать контактов с инфицированными. Викарий начал проповедь.

— Есть такие, — выразительно взглянув на священника из реформистской церкви, возвестил он, — кто полагает, что болезнь — это гнев господень, однако Христос всю свою жизнь врачевал больных, и будь он здесь, я не сомневаюсь, что он исцелил бы заразившихся вирусом, как исцелил самаритянского прокаженного... — Дальше последовала десятиминутная лекция о мерах профилактики гриппа. Викарий перечислил симптомы, объяснил про воздушно-капельную инфекцию и показал, как надевать присланную из Госздрава защитную маску. — Пейте больше жидкости и отдыхайте, — закончил он, простирая руки над кафедрой в благословляющем жесте. — А если почувствуете какие-нибудь из симптомов, обращайтесь к врачу.

Звонари, снова натянув белые перчатки, исполнили «Ангелов с высот небесных» в аккомпанемент органу, и на этот раз вышло даже узнаваемо.

На кафедру поднялся священник Обращенной унитарианской церкви.