Книга Страшного суда

— Викарий говорит, Экуменический комитет проголосовал против отмены, — ответил Финч, добавляя в бледный чай четверть ложки молока и отдавая чашку Дануорти. — Им кажется, что служба поможет поддержать дух.

— Мы исполним несколько произведений на ручных колокольчиках, — вставила мисс Тейлор. — Им, конечно, далеко до настоящего звона, но хотя бы что-то. Священник из Святой реформистской церкви собирается читать «Мессу чумных времен».

—Да, — сказал Дануорти. — Очень способствует поддержанию духа.

— Мне тоже надо идти? — спросил Колин.

— В такую погоду пусть дома сидит, — отрезала налетевшая словно гарпия миссис Гадцсон и водрузила перед Колином большую тарелку овсянки. — Нечего ему микробов всяких цеплять и простывать на сквозняке. — Она подвинула Колину стул. — Садись и ешь кашу.

Мальчик оглянулся на Дануорти в поисках спасения.

— Колин, я оставил у себя наверху телефон мисс Монтойи. Не сбегаешь?

— Да! — Колин рванул так, что пятки засверкали.

— Когда этот мальчик сляжет с индийским гриппом, — начала миссис Гаддсон, — я надеюсь, вы вспомните, что сами поощряли его неразборчивость в питании. Теперь мне предельно ясно, из-за чего началась эпидемия. Плохой рацион и полное отсутствие дисциплины. Организация хромает на обе ноги. Я просила, чтобы меня разместили вместе с моим сыном Уильямом, а меня вместо этого селят в противоположном здании...

— Полагаю, с этим вам лучше обратиться к мистеру Финчу. — Дануорти встал, завернул сандвич Колина в салфетку и положил в карман. — Пора в лечебницу. — Он поспешно удалился, не дожидаясь, пока миссис Гаддсон заведется по новой.

Поднявшись к себе, он позвонил Эндрюсу. Занято. Затем попробовал дозвониться на раскопки — вдруг Монтойе каким-то чудом удалось получить разрешение. Там никто не подошел. Тогда он еще раз набрал номер Эндрюса. Как ни странно, послышались длинные гудки, после третьего включился автоответчик.

— Это мистер Дануорти, — представился профессор и после некоторого раздумья продиктовал свой домашний телефон. — Мне нужно срочно с вами поговорить. По важному делу.

Он нажал отбой и пошел через двор к воротам, прихватив зонт и сандвич Колина.

Мальчик прятался от дождя в арке, не сводя глаз с улицы, ведущей к Карфаксу.

—Я в лечебницу, поговорить со своим оператором и твоей бабушкой, — объявил Дануорти, отдавая завернутый в салфетку сандвич. — Пойдешь со мной?

— Нет, спасибо, — отказался Колин. — А то почту пропущу.

—Тогда, бога ради, сбегай за курткой, пока не пришла миссис Гаддсон и не начала тебя воспитывать.

— Эта миссис Гадость уже приходила. Пыталась замотать меня в шарф. В шарф! — Он снова с нетерпением выглянул на улицу. — Но я ей не дался.

— Разумеется. К обеду скорее всего вернусь. Если что-нибудь понадобится, обращайся к Финчу.

—Угу... — рассеянно протянул Колин.

«Что же там за подарок такой, ради которого парень готов простаивать под дождем в ожидании? Явно не шарф». Укутав поплотнее собственное горло, Дануорти зашагал в лечебницу. Прохожих на улицах попадалось мало, и те старались держаться друг от друга подальше — одна женщина даже сошла с тротуара, огибая профессора.

Если бы не колокола, вызванивающие «Полночью ясной», никому бы и в голову не пришло, что сейчас канун Рождества. Ни нарядно упакованных подарков в руках прохожих, ни веток остролиста, вообще никаких свертков. Как будто карантин начисто стер все мысли о Рождестве.

А разве нет? Дануорти понял, что и сам давно думать забыл и о елке, и о подарках. Он представил Колина, мокнущего у ворот. Обидно, если тот не дождется подарков от матери. Надо будет на обратном пути купить какой-нибудь сувенир — игрушку, или визик, или еще какую-нибудь мелочь — в дополнение к шарфу.

В лечебнице Дануорти поспешно отправили в инфекционное — опрашивать только что госпитализированных.

— Нам обязательно нужно разобраться с американской версией, — сказала Мэри. — В Международном центре по гриппу пока глухо. Из-за праздников некому провести секвенирование. По идее, они должны всегда быть в боевой готовности, но после Рождества на них сваливается уйма работы — всякие расстройства желудка и прочие издержки праздников, маскирующиеся под вирусы, — поэтому они устраивают себе отдых заранее. Как бы то ни было, ЦКЗ в Атланте согласился отправить аналог в Центр по гриппу, не дожидаясь результатов секвенирования, однако они не могут приступить к изготовлению, пока не подтвердится связь с Южной Каролиной.

Мэри повела Дануорти по отгороженному коридору.

— Пока у всех заболевших клиническая картина сходна с южнокаролинской. Жар, ломота в теле, осложнения на легкие. К сожалению, это еще не доказательство. — Она остановилась у двери в отделение. — Ты не обнаружил никаких американцев среди контактов Бадри?

— Нет, но там пока довольно много дыр. Не побеседовать ли мне с ним еще раз?

Мэри замялась.

— Ему хуже? — догадался Дануорти.

— У него пневмония. Не знаю, сможет ли он тебе что-нибудь рассказать. Температура по-прежнему очень высокая, все в соответствии с клинической картиной. Мы держим его на антибиотиках и адъювантах, которые помогли справиться с южнокаролинским вирусом. — Она открыла дверь в отделение. — Вот тут список госпитализированных. Спроси у дежурной сестры, на каких они койках. — Мэри нажала пару кнопок на терминале у первой кровати, и на экране открылась разветвленная и перепутанная схема, напоминающая раскидистый бук во дворе колледжа. — Ничего, если Колин и сегодня у тебя переночует?

— Конечно, пускай.

— Спасибо! Вряд ли я вернусь домой до завтра, а одного его в пустой квартире оставлять не хочется, мало ли что. Хотя я, видимо, одна беспокоюсь, — сердито добавила Мэри. — Я наконец дозвонилась Дейдре в Кент, она там и в ус не дует. «Да, у вас карантин? Правда? Я так забегалась, так забегалась, даже новости не включала». А потом начала рассказывать мне про свои с сожителем планы — читай, ей совершенно не до Колина, и она только рада его сплавить. Поверить не могу иногда, что мы с ней родня.

— Ты не знаешь, она выслала Колину подарки? Он там почту караулит.

— Наверняка она так «забегалась», что даже купить их не успела, не то что отправить. Когда Колин приезжал ко мне на прошлое Рождество, посылка прибыла только к Крещению. Да, кстати, ты не видел случайно мой пакет из магазина? Там были подарки для Колина.

— Он у меня, в Баллиоле.

— Вот хорошо. Я не все успела купить, но если ты упакуешь шарф и остальное, то хотя бы что-то Колин под елкой найдет. — Мэри встала. — Вычислишь связь с Америкой, сразу сообщай. Как видишь, несколько вторичных мы уже соотнесли с Бадри, но это все могут быть перекрестные, а настоящий источник кто-то еще и до сих пор не обнаружен.


Мэри ушла, а Дануорти присел рядом с койкой хозяйки фиалкового зонта.

—Мисс Брин, — начал он, — ответьте, если вас не затруднит, на несколько вопросов.

Лицо у нее горело, и дышала она так же тяжело, как Бадри, однако на вопросы отвечала четко и ясно. Нет, в Америке за последний месяц не была. Нет, ни с какими американцами незнакома и ни с кем, кто бывал в Америке, тоже. Приехала из Лондона за покупками. В «Блэкуэлл» [18]. Потом прошлась по другим оксфордским магазинам и отправилась на станцию. За день она столкнулась в общей сложности с полсотней человек, каждый из которых мог оказаться нужным Мэри звеном.

Шел уже третий час, когда Дануорти закончил опрашивать «первичных» и пополнять таблицу контактами, из которых никто не подходил под обозначенные Мэри параметры. Правда, обнаружился еще один любитель танцев, побывавший вместе с Бадри в Хедингтоне.

Дануорти поднялся к Бадри, не особенно надеясь, что тот окажется в состоянии отвечать на вопросы, однако оператору явно стало лучше. Он спал, но на прикосновение Дануорти отреагировал — открыл глаза и посмотрел осмысленным взглядом.

— Мистер Дануорти, — просипел он слабым голосом, — что вы здесь делаете?

Дануорти опустился на стул.

— Как самочувствие?

— Такое иногда приснится, уму непостижимо. Я думал... Голова трещит...

— У меня к тебе вопрос, Бадри. Ты помнишь, кого видел на танцах в Хедингтоне?

— Там столько народу было. — Бадри с трудом сглотнул, видимо, горло сильно болело. — Знакомых почти никого.

— С кем танцевал, помнишь?

— Элизабет, — прохрипел он. — Какая-то Сису, не помню ее фамилии. — Голос осип до шепота. — И Элизабет Якамото.

Вошла мрачная медсестра.

— Пора на рентген, — возвестила она, не глядя на Бадри. — Вам придется уйти, мистер Дануорти.

— Еще пару минут, разрешите? Это очень важно.

Но медсестра уже барабанила по клавиатуре.

Дануорти наклонился к койке.

— Бадри, ты ведь посмотрел привязку — насколько большой там сдвиг?

— Мистер Дануорти, — с нажимом повторила сестра.

— Больше, чем предполагалось? — не обращая на нее внимания, допытывался Дануорти.

— Нет, — просипел Бадри и схватился рукой за горло.

— Сколько именно?

— Четыре часа, — выдавил Бадри, и Дануорти позволил наконец себя выпроводить.

Четыре часа. Киврин перебросилась в половине первого. Значит, там, в месте прибытия, у нее получается половина пятого, почти вечер, но еще достаточно светло, чтобы осмотреться и, если надо, дойти до Скендгейта.

Дануорти отправился на поиски Мэри, чтобы сообщить ей названные Бадри фамилии. Мэри проверила их по списку вновь-поступивших. Таких не значилось. Тогда Мэри отпустила его домой, предварительно померив температуру и взяв кровь, чтобы не пришлось возвращаться. Он уже направлялся к выходу, когда привезли Сису Фэрчайлд. В колледж Дануорти добрался только к чаю.

Колина не было ни у ворот, ни в столовой, где изнывал от нехватки сахара и масла Финч.

— Не знаете, где племянник доктора Аренс? — спросил его Дануорти.

— Парнишка все утро прождал у ворот, — ответил Финч, озабоченно пересчитывая кубики рафинада. — Почту привезли только во втором часу, а потом он отправился на квартиру бабушки, проверить, вдруг его посылки доставили туда. Я так понимаю, что не доставили. Он вернулся очень мрачный, а где-то полчаса назад его вдруг осенила какая-то мысль, и он убежал. Может, вспомнил, куда еще их могли переслать.

«Если отправляли», — подумал Дануорти.

— А когда сегодня магазины закрываются? — спросил он вслух.

— В канун Рождества? Уже закрыты все, сэр. В Сочельник всегда рано закрывают, а сегодня некоторые еще в полдень закрыли, потому что народу нет. Вам тут просили передать, сэр...

— Это потом.

Дануорти схватил зонт и вышел на улицу. Финч оказался прав. Все магазины уже закрылись. Он дошагал до «Блэкуэлла», надеясь, что хоть книжный не подведет, но наткнулся на запертую дверь. Правда, свою выгоду магазин поиметь успел. На витрине, среди укрытых снегом домиков игрушечной викторианской деревни, стояли руководства по самолечению, лекарственные справочники и большая книга в кричащей мягкой обложке под названием «Смех продлевает жизнь».

Наконец недалеко от Хай-стрит обнаружилась открытая почта, но там продавали только сигареты, дешевые сладости и поздравительные открытки — совершенно ничего, что могло бы порадовать двенадцатилетнего мальчишку. Дануорти вышел с пустыми руками. Потом вернулся и купил фунт ирисок, леденец размером с небольшой астероид и несколько упаковок пастилок, похожих на мыло. Негусто. По счастью, у Мэри вроде бы еще что-то должно быть в том пакете.

«Еще что-то» оказалось парой серых шерстяных носков, даже более унылых, чем шарф, и обучающим визиком про расширение словарного запаса. Хлопушки и упаковочная бумага немного скрашивали печальную картину, но все равно — пара носков и ириски вряд ли тянут на веселое Рождество. Дануорти задумчиво оглядел свой кабинет.

Вспомнив, как Колин воскликнул «Апокалиптично!», когда узнал, что Киврин отправилась в Средневековье, Дануорти вытащил с полки «Век рыцарства». Там, правда, только картинки, не голограммы, однако на безрыбье сойдет. Наскоро упаковав книжку в оберточную бумагу вместе с остальными подарками, он переоделся и поспешил под проливным дождем в церковь Святой Марии, срезав путь через пустынный двор Бодлеинки и огибая извергающиеся водостоки.

Нормальный человек в такую погоду и носа на улицу не высунет. В прошлом году церковь оказалась полупустой. В тот раз он пришел вместе с Киврин, которая осталась на каникулы, чтобы позаниматься, и Дануорти, отыскав ее в библиотеке, притащил сперва на вечеринку с шерри, потом на службу.