Книга странствий

Это был один из тех баров, в которые редко заглядываешь в хорошем настроении. Полумрак, дорогой алкоголь, уединение – такой был план. Выходя из номера, Лилит убедилась, что винный оттенок любимой помады идеально сочетается с новым платьем. Некоторые вещи не меняются, сколько бы лет ни прошло: чем хуже у нее на душе, тем лучше она выглядит. Сегодня она была безупречна.

И вот теперь девушка сидела за барной стойкой из темного дерева, пила красное вино, вертела тонкую ножку наполовину опустевшего бокала и наслаждалась одиночеством. Этот вечер должен был пройти именно так: тихо, камерно и печально. Немногословный бармен в шляпе и с подведенными черным карандашом глазами прекрасно вписывался в эту сумрачную атмосферу, но главное – успевал вовремя наполнять ее бокал. В зале играла ненавязчивая музыка. В общем и целом Лилит была довольна. Во всяком случае, пока ее уединение не нарушили.

– Прекрасная леди скучает? Плохой день? – обратился к ней кудрявый парень в белоснежной рубашке.

– Плохая тысяча лет, но вы умудрились выделить этот день на общем и без того паршивом фоне, – буркнула Лилит, пытаясь подсчитать, сколько раз ее внимание пытались завоевать, начиная знакомство именно этой фразой.

– Простите, что вы сказали? – недоуменно переспросил незнакомец, сделав знак бармену.

– Сказала, что сегодня у меня вечер воспоминаний. Свидание, если хотите. И кого в моих планах точно не было, так это вас. Сделайте себе одолжение, оставьте меня в покое, – отрезала Лилит, надеясь, что грубость отвадит от нее новоиспеченного поклонника.

– Принесите бутылку «Шато Лафит Ротшильд» урожая 1989 года, – тоном опытного сомелье проговорил мужчина. Кажется, этот тип оказался одним из тех, кто воспринимает отказ как вызов. Лилит скривила губы в презрительной насмешке. Она бы ни за что не стала пить это вино. И дело здесь было вовсе не в его вкусе, а в воспоминаниях, связанных с этим годом. Собственно, они-то и толкнули ее прийти в этот бар.

– Вот видите, я уже вас рассмешил, – воодушевился брюнет, приняв ухмылку Лилит за добрый знак.

– Не люблю шутов. Как и клоунов. Всего доброго, – отозвалась она и поднялась со своего места, поправив красное платье. Ей не хотелось тратить время на перепалки, а потому она просто пересела на другой барный стул, за концом стойки. Годы идут, а человечество не меняется. Вся разница лишь в одежде и технологиях, которые давно стали умнее людей. Особенно таких, как этот назойливый тип.

Она забыла о нем, как только сделала очередной глоток вина. Тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Тогда она в последний раз видела Алазара. Сегодня ровно двадцать девять лет со дня их последней встречи. Именно в этот день она вычеркнула его из своей жизни. Слишком больно проводить вечность в компании того, кому ты безразлична.

Каждый год в этот день Лилит оставалась в одиночестве, чтобы предаться воспоминаниям. Воспоминаниям о своей бесконечной жизни, подчиненной единственной цели – мести.

Она ждала так долго, что ей стало казаться, что день возмездия никогда не наступит, а она лишь бессмертная узница этого бездушного, практически лишенного магии мира. Роскошные отели, дорогие рестораны, изысканные наряды, путешествия… Когда-то они с Алазаром получали от этого удовольствие, но все давно наскучило. О деньгах они не волновались. Не так уж сложно создать корпорацию, когда ты дэйви и способен заключить сделку с кем угодно. Кто откажется от обещания вечной жизни?

Вот так и появилась Lilium Nocte. Кто-то назвал бы их организацию сектой, но это была именно корпорация, пусть и особенная, – ее члены правления были готовы на все ради даров дэйви. Впрочем, были и те, кто преследовал иные цели, инвестируя в «Полуночную Лилию».

Как же давно это было! В те времена они были куда сильнее, чем сейчас. Свободные, бессмертные, всемогущие… Первая горечь утраты прошла, Алазар был рядом, и она почти поверила, что сможет стать счастливой в новом мире. Почти. Лилит сделала очередной глоток вина, и ее губы изогнулись в грустной улыбке.

Земля истощает резервы постепенно… А вместе с ними – и веру в счастливое завтра. Алазар хотел править миром, Лилит жаждала мести. Они готовы были ждать вечность, чтобы достигнуть цели, но, как оказалось, вечности у них не было. Чем дольше они находились в этом мире, тем быстрее угасали их силы. Особенно это было заметно по Алазару. Дэйви переводится как «душа мира», они фактически сотканы из магии. Неотделимы от колдовских миров. Даже за завесой он оставался связан с Эрешем. Здесь же не было ничего, кроме пустоты. Им во что бы то ни стало нужно было снова оказаться в Эреше. Все, что они построили здесь, грозило развалиться. Даже Lilium Nocte. И тогда они предприняли свою первую, но не последнюю попытку вернуться домой.

Лилит подавила тяжелый вздох. Вспоминать неудачи не хотелось. Она знала: однажды они снова отправятся в Эреш. И на этот раз будут готовы. Осталось лишь дождаться этого дня.

Лилит тосковала по силе, что кипела в ее крови, наполняя душу восторгом, энергией, первозданным огнем. Сейчас же от былого могущества остались лишь тлеющие угли. Но больше всего ей не хватало своего шеду. Сумрак, белый ворон, был частью ее души. В день его смерти Лилит лишилась всего самого светлого, что было в ее жизни. Лилит тряхнула головой, пытаясь отогнать гнетущие мысли. Прошлое не исправить, остается только принять его и жить дальше.

Телефон, лежавший на стойке рядом с бокалом, издал короткий сигнал. Незнакомый номер. Одна короткая фраза:

«Я нашел ее».

Вот так просто. Без имени, без подписи он вернулся в ее жизнь. Эффектно, театрально, так, как умел только он. В годовщину их расставания. Три слова, таившие в себе целый мир. Лилит хотелось сорваться с места, но она уже давно не поддавалась безотчетным порывам: осторожно убрала телефон в крошечную сумочку, допила вино, оставила наличные на стойке и покинула бар.

Ночные улицы встретили ее яркими огням, сигнальными гудками машин, суетой. Лилит нравились мегаполисы, в толпе она чувствовала себя живой. Единственное, что раздражало ее конкретно в этом городе, – удушающая жара, не желавшая отступать даже ночью. Ей не терпелось скорее оказаться в прохладном салоне автомобиля, который отвезет ее прямиком в аэропорт. Она свернула за угол и остановилась у ярко мигающей вывески отеля в ожидании водителя.

– Ох, ну и быстро же вы упорхнули! Как настоящая лань, а быть может, газель, – окликнул ее тип из бара. Слова он выговаривал нечетко, они будто вязли у него во рту.

Лилит резко обернулась, и глаза ее недобро сверкнули.

– Я тебе уже все сказала. Проваливай!

– Зачем же так грубо? Я принес с собой вино. То самое, – пробормотал он, приблизившись, и положил руки ей на плечи. От него несло алкоголем. Лилит ненавидела пьяных.

Ладони сами сплели магический узор, призвав стихию воздуха. На такое ее сил вполне хватало. Лилит оттолкнула парня. Он пролетел несколько метров, ударился о стену кирпичного здания и бесформенной грудой упал на асфальт. По лицу его стекала кровь.

Наконец показалась ее машина с личным водителем. Он припарковался недалеко от неподвижно лежащего тела. Из машины не вышел – хорошо знал нрав своей нанимательницы.

Лилит выругалась. Чтобы сесть в авто, ей пришлось пройти мимо несостоявшегося поклонника. Поморщившись, она перешагнула через тело, запачкав в крови подошвы любимых туфель.

«Придется выбросить», – с сожалением подумала она, садясь в салон.





Глава 14




Лилит сидела в кресле из светлой кожи, смотрела в иллюминатор и думала о том, что совсем скоро она встретит Алазара. Ночное небо оставалось равнодушным к ее безрадостным размышлениям. Взгляд девушки был устремлен далеко в прошлое.

Ей вспоминалось, как они сбежали из Эреша, как Алазар привел ее в этот мир. Как она горевала, как ненависть и скорбь сжигали ее душу, доводили до безумия, заставляя творить ужасные вещи. Лилит нарочно искала границы тьмы, поселившейся в ее душе, пыталась показать, что она даже хуже, чем есть на самом деле. Хотела оттолкнуть Алазара. Жаждала утонуть в жалости к себе. Но дэйви всегда был рядом. Что бы она ни делала, куда бы ни отправилась, что бы ни натворила. Он был рядом и протягивал ей руку. Никто и никогда не был к ней так добр. Разве что ее семья и Эдриан. Но семьи давно нет, а Эдриан… Эдриан… Оглядываясь назад, Лилит даже не могла понять, за что она любила этого молодого человека. Бесхребетный, бесхарактерный и вечно сомневающийся. Он не был достоин ее любви. Рядом с Алазаром он казался сущим недоразумением, но, как известно, первую любовь не выбирают.

Воспоминания об Эдриане неизбежно всколыхнули память об Оливии. Спустя столетия такая пламенная когда-то ярость сгорела. Лилит по-прежнему ненавидела соперницу, точнее, воспоминания о ней, но ненависть была уже холодной, остывшей и тихой. В ту ночь, когда Лилит утратила Сумрака, своего шеду, своего единственного настоящего друга, что-то в ней надломилось. Все чувства, кроме одного, притупились. День за днем, ночь за ночью, Лилит думала о том, как однажды она вернется в Эреш и воздаст по заслугам тем, кто уничтожил ее жизнь.

Лишь мысли о возмездии и компания Алазара расцвечивали красками ее серую реальность. Пусть Лилит и не сумела открыть завесу, пусть сущности не проникли в Эреш, но принц дэйви не отвернулся от нее и ни разу не упрекнул в случившемся. К тому же ей удалось заполучить бо́льшую часть сил Дионы и остаться единственным человеком, которому все еще подвластна магия огня. Алазар усилил могущество Лилит бессмертием – редчайшим подарком дэйви. Подарком, который она сначала сочла проклятием. Она не видела смысла в своем существовании, но заботой и любовью Алазар сумел изменить ее мнение.


«Любовью», – Лилит усмехнулась собственной наивности. Не зря Алазара зовут демоном грез. Он дарит мечты. Так и Лилит попала под его чары и поверила, что любима. Это было несложно, ведь он был с ней так нежен и обходителен. Но главное, он никогда не отворачивался от нее.

Лилит не могла ответить себе на вопрос, в какой момент она полюбила Алазара. Быть может, это случилось еще в Эреше, когда они впервые танцевали на балу, может, в одну из множества ночей, что они разделили друг с другом, а может, в ее первый год на Земле, когда он нередко видел ее обезумевшей от собственной силы, власти и ненависти, но все равно оставался рядом. Неважно, когда это случилось. Важно, что она его полюбила. И это чувство не желало уходить, сколько бы Лилит ни пыталась выкорчевать его из своего сердца.

Когда-то Лилит была так наивна, что всерьез полагала, будто и Алазар по-настоящему ее любит. Тогда она еще не знала, что демон грез не умеет любить. Что ж, у нее была вечность, чтобы в этом убедиться.

Лилит гнала от себя воспоминания об Алазаре, но они рано или поздно настигали ее. Сколько всего они пережили вместе! Трижды проникали в Эреш, чтобы завершить начатое и открыть завесу, трижды терпели поражение, но каждый раз все было не зря. Пусть они не одержали победу, но смогли обрести союзников, получить доступ к пророчеству и внести раздор в добрососедские отношения народов Эреша. Правда, они и сами понесли потери. Совет Эреша дезактивировал почти все порталы, а те семь, что остались на Земле, зачаровал таким образом, что воспользоваться ими без специального артефакта перехода стало невозможным. Вот так они застряли в этом мире.

Со временем Лилит привыкла к мысли, что Алазар не умеет любить, и то место, которое она занимает в его жизни, – лучшее, на что можно рассчитывать. В конце концов, он дэйви.

Она перестала обращать внимания на девушек, которые периодически у него появлялись, и сама нередко проводила ночи в объятиях красавцев с горящими глазами. Но они не значили для нее ровным счетом ничего, поэтому не могли унять ревность, терзавшую ее душу. Любовницы Алазара нередко исчезали. Насовсем. И не без помощи Лилит. О чем дэйви даже не подозревал – так она думала, пока однажды не нашла своего любовника мертвым.

Лилит до сих пор помнит, какую радость испытала, увидев труп в своей постели. Странное и почти забытое чувство. Означавшее, что Алазару не все равно. Он ревнует. С тех пор между ними завязалась игра, разменной монетой в которой были человеческие жизни. Таким способом они стремились зажечь свои сердца, вновь ощутить азарт, страсть, адреналин.

Лилит была по-своему счастлива. Она знала, Алазар легко может пожертвовать одной из своих девушек, да хоть всеми разом, ради нее. Вместе они строили империю, вместе создавали Lilium Nocte. Они искали всех, в ком осталась хоть капля магии. Обычно такие дети рождались в смешанных союзах людей и туатов, ведьм и Лунных. Причем люди, как правило, не догадывались о наличии сверхъестественных способностей у своих избранников.

В «Полуночную Лилию» принимали беспризорников, сирот, а иногда и детей из благополучных семей. Им давали кров, воспитывали, обучали магическим практикам. Пусть на Земле они не в состоянии были использовать свой дар без помощи магических предметов, но знали теорию, а значит, однажды могли стать полезными в Эреше. Разумеется, они принимали в свои ряды не только детей. В их организацию входили и обеспеченные люди. Как правило, они не обладали даром, зато имели большие финансовые возможности и щедро инвестировали в «Полуночную Лилию» в обмен на молодость, здоровье и долголетие. Некоторым Алазар даже сулил бессмертие, но, разумеется, не собирался сдерживать свое слово. Так, всеми правдами и неправдами, они и создали свою корпорацию.

Иногда Лилит казалось, что у нее есть все. Временами она даже чувствовала себя почти счастливой. До тех пор, пока не поняла, как сильно ошибалась в Алазаре. Ошибалась в том, что он не способен любить. Оказалось, он просто не способен любить ее. Мысли Лилит невольно обратились к дню своего прозрения.

Шел 1989-й год. Лилит мерила шагами комнату, периодически поправляя широкополую шляпу и нервно расправляя складки изумрудного платья.

– Я не понимаю, Алазар, не понимаю, почему мы должны откладывать поездку? Мы так долго это планировали!

– Я уже сказал, мне должны доставить лот для коллекции, – спокойно отозвался он, не отрывая взгляда от развернутой газеты.

– Почему Тобиас не может встретить курьера? Он всегда делает это вместо тебя.

– Речь о броши.

– Да что в ней такого особенного?! Ты гоняешься за ней, будто одержимый, вот уже несколько столетий.

– Она из Эреша, и тебе это известно. Предметы из того мира хотя бы ненадолго восстанавливают мои силы. Думаешь, мне не надоело так жить? Боги, Лилит, сколько мы можем спорить об одном и том же?! Это и для людей-то наказание, а для тех, кто наделен вечностью, и вовсе персональный вид пыток!

– Мы будем говорить об этом до тех пор, пока ты не объяснишь, почему я должна менять свои планы из-за какой-то дурацкой броши!

– Лилит, ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Я тебя не удерживаю. В этом вся прелесть наших отношений.

Лилит хотелось вырвать из его рук газету и разорвать ее в клочья. Ей до боли надоело притворяться, что ее все устраивает. Она хотела, чтобы он ее удерживал. Хотела, чтобы хоть раз дал почувствовать, что она нужна ему. Понять, что она не просто та, кто волею случая делит с ним вечность, а та, в ком он нуждается, та, без кого эта вечность ему не нужна. Лилит любила Алазара. Он позволял себя любить. Так было заведено. Но в такие моменты, как этот, девушка особенно ясно осознавала свое незавидное положение.

Она едва не заплакала от обиды, но сдержалась, сделала глубокий вдох и, скрестив руки на груди, сказала:

– Разумеется, я вольна делать что захочу. И сейчас мое желание – уехать с тобой, Алазар. А ты мало того что рушишь все наши планы, так еще и не желаешь снизойти до нормальных объяснений, – припечатала она. – Мне кажется, я их заслужила, – добавила девушка уже совсем другим тоном.

Алазар вздохнул, провел рукой по волосам и отложил газету в сторону.

– Это не совсем простая брошь, Лилит. С ней связана одна темная история.

Лилит ужасно хотелось съязвить, что со всеми лотами в его коллекции непременно связана какая-нибудь история, а то и не одна, но вместо этого она тихо опустилась в кресло и приготовилась слушать.

– Ты давно просила меня рассказать о семье, о том, что произошло между нами. О моем прошлом. Полагаю, время пришло.

Лилит хранила молчание, боясь неловким взглядом или жестом спугнуть такую невиданную удачу. Алазар редко бывал откровенен, а сейчас, казалось, готов был поделиться с ней чем-то очень личным. Возможно, она ошибалась и он все-таки любит ее? Просто по-своему.

«Не ври себе. Он не умеет любить», – тут же отрезвил ее внутренний голос.

– Как ты знаешь, в древние времена все народы Эреша жили в мире: туаты, ведьмы, люди, дети Луны и дэйви. Наш народ был самым малочисленным – у дэйви редко появляются дети. То, что у отца с матерью родились двое сыновей, назвали не иначе как благословением Богини. Зна́ком сильной королевской власти. Чем старше я становился, тем больше понимал, что не похож на брата, отца и других дэйви. Они полагались исключительно на свое могущество, были жесткими, иногда даже жестокими. Я же в те давние годы был насквозь пропитан идеями гуманизма. – Алазар горько хмыкнул. Лилит с трудом сдержала свой порыв обнять его. Сейчас он казался таким уязвимым, таким человечным…

– Нет, я, разумеется, обучался техникам боя наравне с братом и даже нередко его побеждал, испытывал силу духа и тренировал выносливость, изучал магию. Учился плести интриги, даже служил в тайной гильдии по воле отца. Я все это делал и был в этом хорош, но душа моя принадлежала книгам, магии, искусству. Отец нередко выказывал недовольство по поводу моего пристрастия к чтению, говорил, что это сделает меня мягкотелым, но я отмахивался… До тех пор, пока я справлялся, отец терпел.

Лилит сидела в кресле мраморным изваянием. Сердце ее стучало глухо. Алазар едва ли не впервые делился с ней своим прошлым. Он доверял ей, потому этот момент был бесценен.

– Дэйви чувствуют магию иначе, чем другие народы. Фактически мы и есть магия. Мы сотканы из нее, а наша стихия, дух, помогает управлять ею. Потому смерть не властна над сильнейшими из нас. И вот однажды мы ощутили, что магия слабеет. Капля за каплей она будто утекает из Эреша. Мы обсуждали это явление, много спорили и в результате пришли к выводу, что всему виной резко возросшая численность населения. Не дэйви. Людей. Вас было намного больше, чем туатов, ведьм или детей Луны. Вы использовали магию повсеместно, расходовали ее так, будто ресурс вечен. Но это было ошибкой. Эреш нуждался в защите.

– Но мне никогда не рассказывали ничего подобного! Ни в одной из книг я даже упоминания о возможном исчезновении магии не встречала…

– И будь уверена, что никогда не встретишь. Совет и Хранители тщательно скрывают это. Скрывают, потому что не знают, что делать. Полагают, что раз они не чувствуют колебаний, то их не существует. Отрицают проблему. Глупо. Эгоистично. Опасно. – Алазар даже прикрыл глаза на несколько секунд, чтобы унять рвущийся наружу гнев.

– Но разве этим можно управлять? Разве процесс обратим?

– Мы не знали наверняка, но хотели хотя бы попытаться исправить ситуацию. Мой отец желал ввести строгие ограничения на рождаемость, запретить магию в бытовых целях, дать разрешение на ее использование только специально обученным гражданам. Был созван всеобщий Совет. Предложения рассмотрели, но люди согласились лишь с одним пунктом программы. Поправка о рождаемости была поднята на смех. А мой отец… он не прощает насмешек. Именно тогда он задумал истребить людей.

Руки Лилит сжали подлокотники кресла, она подалась вперед и спросила: