Клуб Мефисто
Часть 21 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Имеет к нам самое прямое отношение. К тому, чем мы здесь занимаемся.
– И чем же?
– Мы изучаем деяния извергов. У нас в стране. И по всему свету.
– Клуб кабинетных детективов? Я так понимаю.
Маура снова посмотрела на портрет Антонино Сансоне, наверняка стоивший целое состояние. Впрочем, ей хватило и первого взгляда на гостиную, чтобы понять: у хозяина дома денег куры не клюют. И времени на всякие чудные увлечения – хоть отбавляй.
– Почему же все-таки эту девушку убили в моем саду, доктор Айлз? – спросил он. – Почему выбор пал на мой дом и на этот конкретный вечер?
– Так вы полагаете, все дело в вас и в вашем клубе?
– Вы же видели рисунки у меня на двери. И те, с места убийства в сочельник.
– Но я понятия не имею, что они означают.
– Перевернутые кресты – давно известный сатанинский символ. Но меня больше интересует круг, начертанный мелом в доме Лори-Энн Такер. На кухонном полу.
Отрицать факты смысла не было: этот человек все уже знал.
– Что же означает этот круг?
– Может, это защитное кольцо. Еще один символ из сатанинских обрядов. Начертив этот круг, Лори-Энн, вероятно, пыталась защищаться. Может, она хотела обуздать высшие силы зла, которые сама и вызвала.
– Погодите. Вы думаете, его начертила сама жертва, чтобы оградить себя от дьявола? – Ее тон не оставлял никакого сомнения – она считала его теорию полным бредом.
– Если она начертила его сама, значит у нее не было ни малейшего представления, кого – или что – она вызывает.
Пламя вдруг задрожало и ярко вспыхнуло. Маура повернулась на звук открывшейся внутренней двери и увидела, как вошла доктор Джойс О’Доннелл. Заметив Мауру, она остановилась в полном изумлении, потом обратилась к Сансоне:
– Мне повезло. После двухчасовых расспросов бостонские молодцы наконец-то соблаговолили отпустить меня восвояси. Ты устроил чертовски замечательную вечеринку, Энтони. Сегодняшний вечер тебе не удастся превзойти.
– Остается надеяться, что ты права, – заметил Сансоне. – Позволь, я подам тебе пальто.
Он встал и отодвинул деревянную панель, за которой помещался встроенный шкаф. Подал О’Доннелл отороченное мехом пальто, и она быстро, с кошачьей грацией накинула его на себя, коснувшись рук Сансоне своими светлыми волосами. Маура уловила в этом мимолетном прикосновении некую фамильярность – незатейливую игру между двумя людьми, хорошо знающими друг друга.
Быть может, даже слишком хорошо.
Застегивая пуговицы, О’Доннелл неотрывно смотрела на Мауру.
– Давно не виделись, доктор Айлз, – сказала она. – Как поживает ваша мать?
«Она всегда знает, куда бить. Только не показывай, что она задела тебя за живое».
– Понятия не имею, – ответила Маура.
– Вы так ни разу ее и не проведали?
– Нет. Да вы, наверно, и без меня это знаете.
– О, последний раз я беседовала с Амальтеей более месяца назад. И с тех пор больше ее не видела. – О’Доннелл не спеша натягивала шерстяные перчатки на длинные изящные пальцы. – Во время той встречи она выглядела неплохо, если вам это интересно.
– Ничуть.
– Ей дали работу в тюремной библиотеке. Она превратилась в настоящего книжного червя. Прочла все учебники по психологии, попавшие к ней в руки. – О’Доннелл замолчала, плотнее натягивая перчатки напоследок. – Будь у нее раньше возможность учиться в колледже, она бы стала настоящим светилом.
«Но моя мать выбрала другую стезю. Хищницы. Безжалостной убийцы».
И как ни пыталась Маура отстраниться, как ни старалась забыть Амальтею, всякий раз, смотрясь в зеркало, она видела глаза своей матери, ее рот, ее подбородок. Из зеркала на нее глядело чудовище.
– Ее делу я собираюсь посвятить целую главу своей следующей книги, – заявила О’Доннелл. – Если у вас будет желание как-нибудь посидеть и поговорить со мной, это существенно дополнило бы ее историю.
– Мне тут совершенно нечего добавить.
О’Доннелл только улыбнулась – она явно ожидала такого ответа.
– Спросить никогда не вредно, – сказала она и посмотрела на Сансоне. Посмотрела долгим взглядом, как будто хотела еще что-то сказать, но в присутствии Мауры не могла. – Доброй ночи, Энтони.
– Может, распорядиться, чтобы Джереми проводил тебя до дома, для верности?
– Не стоит. – Она одарила его лучезарной улыбкой, показавшейся Мауре откровенно кокетливой. – Я уж как-нибудь сама о себе позабочусь.
– Обстоятельства изменились, Джойс.
– Боишься?
– Не бояться в нашем положении было бы полным безрассудством.
Она обмотала шею шарфом – этот жест был нарочито театральным, словно О’Доннелл хотела показать, что такая ерунда, как страх, не способна остановить ее.
– Завтра позвоню.
Сансоне открыл дверь, впустив в дом стылый воздух с облаком снежинок, усеявших старинный ковер яркими блестками.
– Будь осторожна, – бросил он на прощание, стоя в дверях и глядя, как О’Доннелл направляется к своей машине.
Он закрыл дверь лишь после того, как она отъехала. И снова обратил взгляд на Мауру.
– Стало быть, вы с вашими друзьями ставите себя на сторону ангелов, – сказала Маура.
– Так и есть.
– А она на чьей стороне?
– Знаю, она не дружит с защитниками закона и порядка. Но у нее такая работа, как у свидетеля защиты, – выступать против стороны обвинения. Только я знаком с Джойс уже три года. И точно знаю, на чьей она стороне.
– Вы в этом совершенно уверены?
Маура взяла пальто, которое повесила на спинку канапе. Но он даже не попытался помочь ей одеться – вероятно, почувствовал, что, в отличие от О’Доннелл, ей вряд ли бы это понравилось. Застегивая пуговицы, она, как ей показалось, ощущала на себе взгляд двух пар глаз. С портрета за ней наблюдал и Антонино Сансоне, пронзая ее взором сквозь пелену четырех столетий, – она не удержалась и еще раз посмотрела на портрет. На изображение человека, чьи деяния даже спустя века ввергали в дрожь его прямого потомка и тезку.
– Вы говорили, что смотрели злу прямо в глаза? – уточнила она, оборачиваясь к хозяину дома.
– Мы оба это пережили.
– В таком случае вы наверняка заметили, – прибавила она, – что оно чертовски хорошо маскируется.
Маура вышла из дома в ночную мглу и вдохнула ледяной воздух. Впереди черной рекой тянулся тротуар; отсветы уличных фонарей образовывали на нем островки бледного света. На улице осталась только одна патрульная машина – она стояла с работающим двигателем, и Маура разглядела за рулем патрульного полицейского. Она помахала ему рукой.
Он махнул в ответ.
«Нервничать нет причины, – подумала она, двинувшись с места. – Машина моя тут, неподалеку, да и полицейский рядом». Сансоне тоже. Она оглянулась и заметила, что он все еще стоит на ступеньках перед входной дверью и смотрит ей вслед. И все же она достала брелок с ключами от машины и приставила большой палец к кнопке аварийной сигнализации. Двигаясь по тротуару, Маура приглядывалась к каждой тени, силясь уловить ее движение. И только оказавшись в машине и захлопнув за собой дверцу, она почувствовала, как напряжение покинуло ее.
«Пора домой. Самое время хлебнуть чего-нибудь покрепче».
Оказавшись дома, Маура обнаружила на автоответчике два сообщения. Сперва она прошла на кухню и плеснула себе в бокал бренди. Потом вернулась в гостиную, потягивая из бокала, подошла к телефону и нажала на кнопку воспроизведения. Услышав голос первого звонившего, она замерла.
«Это Даниэл. Не важно, как поздно ты вернешься и когда прослушаешь мое сообщение. Все равно позвони, прошу тебя. Мне так неприятно думать, что мы с тобой… – Пауза. – Маура, нам надо поговорить. Перезвони».
Она не шелохнулась. Стояла, сжимая бокал с бренди, и ждала, когда прозвучит второе сообщение.
«Доктор Айлз, это Энтони Сансоне. Я просто хотел убедиться, что вы добрались до дома без происшествий. Перезвоните мне, пожалуйста, и подтвердите, что с вами действительно все в порядке».
На этом автоответчик смолк. Маура вздохнула, сняла трубку и набрала номер.
– Особняк Сансоне. Джереми у аппарата.
– Это доктор Айлз. Не могли бы вы…
– Здравствуйте, доктор Айлз. Сейчас я его позову.
– Нет, просто передайте, что я уже дома.
– Насколько я знаю, ему очень хотелось поговорить с вами лично.
– Не стоит его беспокоить. Доброй ночи.
– Доброй ночи, доктор.
Маура положила трубку и склонилась над аппаратом, раздумывая, набирать другой номер или нет.
Тут на крыльце послышался громкий удар – Маура встрепенулась. Прошла к входной двери и включила на крыльце свет. Снаружи ветер вздымал клубы мельчайшего, точно пыль, снега. Там, на полу, валялась разбившаяся на множество сверкающих осколков сосулька, похожая на расколовшийся кинжал. Маура выключила наружный свет, прильнула к окну и увидела, как мимо ее дома проехал грузовик из службы коммунального хозяйства, посыпая обледенелую дорогу песком.
Она вернулась в гостиную, села на диван и уставилась на телефон, допивая остатки бренди.
«Маура, нам надо поговорить. Перезвони».
Она поставила бокал, потушила свет и направилась в спальню.
– И чем же?
– Мы изучаем деяния извергов. У нас в стране. И по всему свету.
– Клуб кабинетных детективов? Я так понимаю.
Маура снова посмотрела на портрет Антонино Сансоне, наверняка стоивший целое состояние. Впрочем, ей хватило и первого взгляда на гостиную, чтобы понять: у хозяина дома денег куры не клюют. И времени на всякие чудные увлечения – хоть отбавляй.
– Почему же все-таки эту девушку убили в моем саду, доктор Айлз? – спросил он. – Почему выбор пал на мой дом и на этот конкретный вечер?
– Так вы полагаете, все дело в вас и в вашем клубе?
– Вы же видели рисунки у меня на двери. И те, с места убийства в сочельник.
– Но я понятия не имею, что они означают.
– Перевернутые кресты – давно известный сатанинский символ. Но меня больше интересует круг, начертанный мелом в доме Лори-Энн Такер. На кухонном полу.
Отрицать факты смысла не было: этот человек все уже знал.
– Что же означает этот круг?
– Может, это защитное кольцо. Еще один символ из сатанинских обрядов. Начертив этот круг, Лори-Энн, вероятно, пыталась защищаться. Может, она хотела обуздать высшие силы зла, которые сама и вызвала.
– Погодите. Вы думаете, его начертила сама жертва, чтобы оградить себя от дьявола? – Ее тон не оставлял никакого сомнения – она считала его теорию полным бредом.
– Если она начертила его сама, значит у нее не было ни малейшего представления, кого – или что – она вызывает.
Пламя вдруг задрожало и ярко вспыхнуло. Маура повернулась на звук открывшейся внутренней двери и увидела, как вошла доктор Джойс О’Доннелл. Заметив Мауру, она остановилась в полном изумлении, потом обратилась к Сансоне:
– Мне повезло. После двухчасовых расспросов бостонские молодцы наконец-то соблаговолили отпустить меня восвояси. Ты устроил чертовски замечательную вечеринку, Энтони. Сегодняшний вечер тебе не удастся превзойти.
– Остается надеяться, что ты права, – заметил Сансоне. – Позволь, я подам тебе пальто.
Он встал и отодвинул деревянную панель, за которой помещался встроенный шкаф. Подал О’Доннелл отороченное мехом пальто, и она быстро, с кошачьей грацией накинула его на себя, коснувшись рук Сансоне своими светлыми волосами. Маура уловила в этом мимолетном прикосновении некую фамильярность – незатейливую игру между двумя людьми, хорошо знающими друг друга.
Быть может, даже слишком хорошо.
Застегивая пуговицы, О’Доннелл неотрывно смотрела на Мауру.
– Давно не виделись, доктор Айлз, – сказала она. – Как поживает ваша мать?
«Она всегда знает, куда бить. Только не показывай, что она задела тебя за живое».
– Понятия не имею, – ответила Маура.
– Вы так ни разу ее и не проведали?
– Нет. Да вы, наверно, и без меня это знаете.
– О, последний раз я беседовала с Амальтеей более месяца назад. И с тех пор больше ее не видела. – О’Доннелл не спеша натягивала шерстяные перчатки на длинные изящные пальцы. – Во время той встречи она выглядела неплохо, если вам это интересно.
– Ничуть.
– Ей дали работу в тюремной библиотеке. Она превратилась в настоящего книжного червя. Прочла все учебники по психологии, попавшие к ней в руки. – О’Доннелл замолчала, плотнее натягивая перчатки напоследок. – Будь у нее раньше возможность учиться в колледже, она бы стала настоящим светилом.
«Но моя мать выбрала другую стезю. Хищницы. Безжалостной убийцы».
И как ни пыталась Маура отстраниться, как ни старалась забыть Амальтею, всякий раз, смотрясь в зеркало, она видела глаза своей матери, ее рот, ее подбородок. Из зеркала на нее глядело чудовище.
– Ее делу я собираюсь посвятить целую главу своей следующей книги, – заявила О’Доннелл. – Если у вас будет желание как-нибудь посидеть и поговорить со мной, это существенно дополнило бы ее историю.
– Мне тут совершенно нечего добавить.
О’Доннелл только улыбнулась – она явно ожидала такого ответа.
– Спросить никогда не вредно, – сказала она и посмотрела на Сансоне. Посмотрела долгим взглядом, как будто хотела еще что-то сказать, но в присутствии Мауры не могла. – Доброй ночи, Энтони.
– Может, распорядиться, чтобы Джереми проводил тебя до дома, для верности?
– Не стоит. – Она одарила его лучезарной улыбкой, показавшейся Мауре откровенно кокетливой. – Я уж как-нибудь сама о себе позабочусь.
– Обстоятельства изменились, Джойс.
– Боишься?
– Не бояться в нашем положении было бы полным безрассудством.
Она обмотала шею шарфом – этот жест был нарочито театральным, словно О’Доннелл хотела показать, что такая ерунда, как страх, не способна остановить ее.
– Завтра позвоню.
Сансоне открыл дверь, впустив в дом стылый воздух с облаком снежинок, усеявших старинный ковер яркими блестками.
– Будь осторожна, – бросил он на прощание, стоя в дверях и глядя, как О’Доннелл направляется к своей машине.
Он закрыл дверь лишь после того, как она отъехала. И снова обратил взгляд на Мауру.
– Стало быть, вы с вашими друзьями ставите себя на сторону ангелов, – сказала Маура.
– Так и есть.
– А она на чьей стороне?
– Знаю, она не дружит с защитниками закона и порядка. Но у нее такая работа, как у свидетеля защиты, – выступать против стороны обвинения. Только я знаком с Джойс уже три года. И точно знаю, на чьей она стороне.
– Вы в этом совершенно уверены?
Маура взяла пальто, которое повесила на спинку канапе. Но он даже не попытался помочь ей одеться – вероятно, почувствовал, что, в отличие от О’Доннелл, ей вряд ли бы это понравилось. Застегивая пуговицы, она, как ей показалось, ощущала на себе взгляд двух пар глаз. С портрета за ней наблюдал и Антонино Сансоне, пронзая ее взором сквозь пелену четырех столетий, – она не удержалась и еще раз посмотрела на портрет. На изображение человека, чьи деяния даже спустя века ввергали в дрожь его прямого потомка и тезку.
– Вы говорили, что смотрели злу прямо в глаза? – уточнила она, оборачиваясь к хозяину дома.
– Мы оба это пережили.
– В таком случае вы наверняка заметили, – прибавила она, – что оно чертовски хорошо маскируется.
Маура вышла из дома в ночную мглу и вдохнула ледяной воздух. Впереди черной рекой тянулся тротуар; отсветы уличных фонарей образовывали на нем островки бледного света. На улице осталась только одна патрульная машина – она стояла с работающим двигателем, и Маура разглядела за рулем патрульного полицейского. Она помахала ему рукой.
Он махнул в ответ.
«Нервничать нет причины, – подумала она, двинувшись с места. – Машина моя тут, неподалеку, да и полицейский рядом». Сансоне тоже. Она оглянулась и заметила, что он все еще стоит на ступеньках перед входной дверью и смотрит ей вслед. И все же она достала брелок с ключами от машины и приставила большой палец к кнопке аварийной сигнализации. Двигаясь по тротуару, Маура приглядывалась к каждой тени, силясь уловить ее движение. И только оказавшись в машине и захлопнув за собой дверцу, она почувствовала, как напряжение покинуло ее.
«Пора домой. Самое время хлебнуть чего-нибудь покрепче».
Оказавшись дома, Маура обнаружила на автоответчике два сообщения. Сперва она прошла на кухню и плеснула себе в бокал бренди. Потом вернулась в гостиную, потягивая из бокала, подошла к телефону и нажала на кнопку воспроизведения. Услышав голос первого звонившего, она замерла.
«Это Даниэл. Не важно, как поздно ты вернешься и когда прослушаешь мое сообщение. Все равно позвони, прошу тебя. Мне так неприятно думать, что мы с тобой… – Пауза. – Маура, нам надо поговорить. Перезвони».
Она не шелохнулась. Стояла, сжимая бокал с бренди, и ждала, когда прозвучит второе сообщение.
«Доктор Айлз, это Энтони Сансоне. Я просто хотел убедиться, что вы добрались до дома без происшествий. Перезвоните мне, пожалуйста, и подтвердите, что с вами действительно все в порядке».
На этом автоответчик смолк. Маура вздохнула, сняла трубку и набрала номер.
– Особняк Сансоне. Джереми у аппарата.
– Это доктор Айлз. Не могли бы вы…
– Здравствуйте, доктор Айлз. Сейчас я его позову.
– Нет, просто передайте, что я уже дома.
– Насколько я знаю, ему очень хотелось поговорить с вами лично.
– Не стоит его беспокоить. Доброй ночи.
– Доброй ночи, доктор.
Маура положила трубку и склонилась над аппаратом, раздумывая, набирать другой номер или нет.
Тут на крыльце послышался громкий удар – Маура встрепенулась. Прошла к входной двери и включила на крыльце свет. Снаружи ветер вздымал клубы мельчайшего, точно пыль, снега. Там, на полу, валялась разбившаяся на множество сверкающих осколков сосулька, похожая на расколовшийся кинжал. Маура выключила наружный свет, прильнула к окну и увидела, как мимо ее дома проехал грузовик из службы коммунального хозяйства, посыпая обледенелую дорогу песком.
Она вернулась в гостиную, села на диван и уставилась на телефон, допивая остатки бренди.
«Маура, нам надо поговорить. Перезвони».
Она поставила бокал, потушила свет и направилась в спальню.