Ключ от прошлого

– Точно. – Эйприл впервые видела его таким – почти счастливым. И от этого ей стало грустно как никогда. Девочка зашагала к выходу. В сторону скал. Чтобы сделать то, чего, возможно, и не стоило делать, но у Эйприл не было выбора.

– Эйприл, он очень опасен!

На какое-то мгновение девочка остановилась. И подумала о своих друзьях. О Сэйди с её изобретениями и Вайолет с её рисунками. О шутках Колина и секретах Тима. И кое-что осознала. Это были её первые друзья.

Будет очень жалко, если их убьют.





32. Вторжение




Эйприл не помнила лица своей мамы, и у неё не осталось никаких воспоминаний о дне, когда её бросили. Даже впечатления от пожара в музее уже потускнели, но ощущая камни под ладонями и ветер в волосах, Эйприл чувствовала, что навсегда запомнит эту ночь, когда она всё ближе и ближе подкрадывалась к мини-особняку. К Злому Дядюшке. И ключу, который, если верить словам Габриэля Винтерборна, ничего не решал.

Но Иверт, очевидно, считал, что ключ имеет какую-то ценность. Поэтому он должен быть важным. Просто обязан.

Небо пронзила вспышка молнии, ветер запах дождём, а Эйприл всё лежала на животе, глядя сверху на мини-особняк и готовясь к неизбежному. Она ожидала, что в голове зазвучит голос Габриэля, который скажет, что девочка совершает ошибку, что Иверт опасен, а Эйприл всё испортит. Но этого не произошло. Девочка слышала только завывание ветра, и гром, и лай собак вдалеке, который не стал неожиданностью – этого и следовало ожидать от «СэйдиВидца-200» с привязанным к нему пакетом превосходного бекона, который Сэйди отправила лететь подальше от места, где в ожидании лежала Эйприл. Не каждый охранник пошёл бы сюда. Но собаки пошли бы.

Но Эйприл была маленькой. Эйприл была быстрой. Ей нужно было только избегать камер и придерживаться плана. Сверкнула молния. Грянул гром. И девочка побежала, низко пригнувшись к земле и сливаясь с нагромождениями камней, пока наконец не добралась до стены дома.

Эйприл старалась сосредоточить свои мысли на самом важном: на ключе. И выживании. Даже когда жёсткое дерево решёток больно впилось в её ладони, девочка продолжила взбираться по стене, словно паук, цепляясь за всё, что только можно, постепенно поднимаясь всё выше и выше. Даже когда пальцы Эйприл соскользнули со старых досок, девочка смогла удержаться, потому что… ну… она уже привыкла спасать себя сама.

Вдруг Эйприл перестала слышать собачий лай – или псы нашли бекон, или шторм стал слишком громким. Или, возможно, это стук сердца заглушал все звуки – словно во всём мире убавили громкость. Эйприл будто была в каком-то сне, когда дотянулась до подоконника и скользнула внутрь.

Дети много дней наблюдали за Ивертом через мониторы, и Эйприл ощутила лёгкое дежавю, находясь в этом доме, всего в двадцати шагах от его кровати… И прикроватной тумбы с ключом, который выглядел заманчивее всего, что Эйприл видела в своей жизни. Ночь была единственным временем, когда Иверт его снимал, и девочке захотелось немедленно схватить свой ключ и бежать не оглядываясь.

Когда деревянный пол скрипнул под ногами Эйприл, девочка застыла. Сверкнула молния. Раздался гром. Но человек на кровати лежал тихо.

«Слишком тихо», – подумала Эйприл, когда затылок обожгло чужое дыхание, и кто-то сказал:

– Ты не та мышь, которую я надеялся поймать.

Вспыхнул свет.

– Но ты тоже подойдёшь.



Эйприл думала, что Иверт Винтерборн не может выглядеть ещё страшнее, но что ж, она часто ошибалась.

Его глаза были слишком большими. А улыбка – слишком широкой. И честно говоря, люди не должны были приходить в такой восторг, обнаружив у себя дома незваного гостя. А Иверт буквально сиял, глядя на большого мускулистого охранника у двери.

– Говорил же, никто не сможет устоять перед открытым окном.

– Да, сэр, – ответил охранник, и Эйприл поняла, что угодила в ловушку. Она взглянула на кровать.

– Это подушки под одеялом? – спросила девочка, злясь на себя. Она проделывала такой же трюк десятки раз и не должна была на него попасться. Она вообще не должна была попадаться! Девочка покраснела, но даже не вздрогнула, когда Иверт наклонился, чтобы оказаться с ней на одном уровне. Но Эйприл никогда не была с ним на одном уровне. Нет. Эйприл была лучше. И знала об этом.

Особенно очевидно это стало, когда Иверт, облизывая губы, спросил:

– Где Габриэль Винтерборн?

Эйприл только пожала плечами и ответила:

– Мёртв. Я думала, вы знаете.

Иверт схватил её за плечи и дёрнул на себя:

– Я знаю, что ты ему помогаешь. Я знаю, что он вернулся. И ты приведёшь его ко мне.

– Для вас я ничего делать не буду.

– О, тебе и не придётся ничего делать. Габриэль сам за тобой придёт. И я буду к этому готов.

Эйприл не хотела смеяться. Правда не хотела. Просто наступил один из тех моментов, когда её мысли неконтролируемо вырвались наружу, и девочка ничего не смогла с собой поделать.

– Что ты делаешь? – рявкнул Иверт, тряся Эйприл за плечи. – Думаешь, это смешно?

Девочка понимала, что должна была бояться, но не боялась. Совсем нет.


– Габриэлю Винтерборну плевать на меня! – Эйприл увидела, как округлились глаза Иверта, и только тогда поняла, что сказала – что наделала. Но она решила, что это неважно – всё-таки она говорила правду. – Ага. Он жив. И да. Он придёт. Но не для того, чтобы спасти меня. – Эйприл прекратила смеяться. Ей вдруг стало совсем не смешно. – Он придёт, чтобы убить тебя.

И тут раздался грохот оглушительнее грома, и сверкнула вспышка ярче молнии.

И свет погас.





33. Последний живой Винтерборн




Эйприл всегда отлично пиналась. И кусалась. Но она всегда считала укусы оружием для самых крайних случаев, и ей совсем не хотелось знать, каково на вкус абсолютное зло.

Поэтому Эйприл пиналась. И вырывалась. И толкнула. И побежала. Девочка услышала грохот у себя за спиной – двое крупных мужчин налетели друг на друга в темноте, когда Эйприл нырнула под их протянутые руки и бросилась к прикроватной тумбе.

Коснувшись ключа, Эйприл хотела закричать от восторга, но на это не было времени. Так что она просто схватила своё сокровище и рванулась к двери.

– Эйприл? – Девочка сильно сомневалась, когда Сэйди впервые продемонстрировала ей её маленький прибор, но звук «СэйдиСоника» был чистым и отчётливым, когда подруга заговорила в ухо Эйприл.

– Я думала, это будет совсем маленький взрыв, – зашептала девочка.

– Я тоже так думала! – голос Сэйди звучал виновато. – Сначала. В любом случае, генератор заработает через пять секунд. Четыре. Три…

Две секунды спустя раздались щелчки и огни мини-особняка вернулись к жизни, но Эйприл уже выбежала за дверь и теперь неслась по коридору.

– Я снаружи. Куда дальше? – спросила она.

– Теперь поверни направо, – скомандовала Сэйди.

Эйприл развернулась и помчалась по коридору, который был не настолько длинным и широким как тот, который проходил по задней части дома Винтерборнов, но с таким же рядом окон с видом на скалы и море.

– Что теперь, Сэй? – прошептала Эйприл на бегу.

– Продолжай двигаться прямо, пока…

Эйприл распахнула дверь в конце коридора, но за ней оказался шкаф.

– Это тупик.

– Подожди. Я тебя потеряла, – сказала Сэйди, и Эйприл легко могла представить, как подруга прокручивает изображения с камер, пытаясь найти те, которые покрывают эту часть дома.

– Обернись, – сказала Сэйди. – Хорошо. Позади тебя. Нет. Стой. Иди вперёд. Где-то на полпути к прихожей ты увидишь большие двойные двери. Иди к ним.



Эйприл отыскала дверь и взялась за ручки, но те не повернулись. Девочка попыталась толкнуть створки плечом, но в следующую секунду уже покатилась по полу, морщась от боли.

– Эйприл, берегись! – наверное, звук в «СэйдиСонике» доходил с задержкой, потому что предостережение Сэйди запоздало.

Эйприл попыталась отползти, но Иверт успел схватить её за руки и рывком поставить на ноги.

– Где ты нашла этот ключ? Где сокровище? – закричал он так, словно это был самый простой вопрос во вселенной.

– Сокровище? – Эйприл не смогла удержаться от вопроса. – Я не знаю ни про какое сокровище.

Снаружи хлынул дождь, загрохотал гром, и окна залил ослепительный белый свет, словно в темноте кто-то сделал фотографию со вспышкой. Молния осветила лицо Иверта Винтерборна – его глаза, полные ярости и отчаяния, и какого-то безумия, которого Эйприл раньше не видела.

– Где ты его нашла? – взревел Иверт, а Эйприл огрызнулась:

– Я его не нашла! Мне его мама дала!

Мужчина отпустил её руки и следующие слова произнёс уже шёпотом:

– Кто ты?

Эйприл была девочкой без семьи и без фамилии, без прошлого и будущего. Но прежде чем она успела что-то сказать, темноту прорезал голос:

– Она – наш друг!

Следующая вспышка молнии высветила Колина в одном конце коридора и Тима в другом. А потом поднялся шквал грохота, ударов и пинков. А ещё немного таскания за волосы. И чуточку падений. И возможно, несколько укусов, потому что отчаянные времена действительно требовали отчаянных мер.