Клятва ворона

– С ума сошел?

– Думаешь, я не смогу дать твоей маме несколько фактов, которые усилят ее веру?

– Усилят? Там усиливать нечего, – фыркнула я. – Она меня отправит к мозгоправу, а на тебя напишет заявление в полицию.

– Там у меня тоже есть знакомые, не страшно, – ухмыльнулся Яблонев.

Почему я не удивлена?

– Бывшие клиенты?

– Не совсем, но близко, – не стал углубляться ведьмак. – В целом, как ты себя чувствуешь?

Вопрос с подвохом. Я сама не понимала, что сейчас со мной происходит, и боялась, что ничего. Вроде бы ожидались какие-то изменения, нечто более личное, подтверждавшее закрепившуюся между нами связь, чем погасшие свечи.

– Немного разочарованной.

Скрытничать не было смысла, Влад все равно узнает правду, если захочет.

– Почему?

– Ничего не изменилось. Я думала, что что-то почувствую – холод, жар, собачью сущность, начну видеть по-другому или еще что… А все обычно, – пожала я плечами.

– Понятно, – кивнул Влад. – Типичная реакция фамильяров, как я думаю. Кстати, для меня перемены в тебе очевидны. Ты их осознаешь, когда будешь готова принять.

– Это что должно значить?

– Приготовься, сейчас будет сложно, но это основополагающее знание. Одно из них в этом ключе. – Влад откинулся на спинку стула. – Прежде я говорил тебе о колебаниях и энергиях, о том, что такие, как я, могут их чувствовать, видеть и воздействовать на них. Влиять на чужие и свои энергии – значит задать программу. Программы могут быть самыми разными: избавление от пагубных привычек, мотивация к чему-либо, достижение целей, разрешение конфликтных ситуаций с людьми… Вариаций великое множество.

– Вроде того, как антивирус проверяет компьютер? – перешла я на «технический язык» из-за ассоциации со словом «программа». – Вы находите угрозы, вредоносные «файлы» и перезапускаете систему, удаляя их?

– Никогда об этом так не думал, но что-то схожее есть, – кивнул Яблонев. – Ритуал, который мы провели, создал программу нашей связи, соединил меня и тебя. Но ее еще нужно запустить.

– Как именно?

– Это известно только тебе, – серые глаза ведьмака чуть потемнели, все равно что предупреждение готовиться к какой-то гадости. – Обычно большинство установок от практикующих активирует вера человека в себя или сильное желание определенного результата. В случае с фамильярами… Это большое исключение для нас. Единственная программа, где при одних и тех же настройках запуск делает сам фамильяр индивидуально. Должна произойти какая-то точка отсчета, событие, при котором ты почувствуешь себя фамильяром. Нечто, что переведет твои инстинкты на постоянную основу, а не интуитивные включения.

Мозги начали завязываться в морской узел. Выставив указательный палец, тем самым попросив тишины, я уставилась в пластик стойки. Информация переваривалась тяжело, с бульканьем, брызгами и пенкой сомнений. Повторив про себя еще раз все, что сказал Влад, я, не отходя от компьютерных сравнений, выцепила для себя самое основное.

– Получается, ритуал – это скачивание программы. Архивированный файл.

– У тебя какая-то особая тяга к технике, как можно догадаться, – заметил Яблонев.

– Ага, – покивала я, действительно любившая повозиться в компьютере, поснимать для души в погожий день и даже под настроение создать какое-нибудь видео. Кстати, давно я за это не бралась, а ведь можно смонтировать что-нибудь в мистическом стиле с подходящей музыкой.

– Сравнение верное. Мы оба «скачали файл», я его уже вижу на тебе, осталось только извлечь и запустить программу, – вернулся Влад к теме.

– И что ты видишь? В смысле, как это выглядит?

– Раньше вокруг тебя был только контур возможной принадлежности ко мне, а теперь вся аура по границе переливается моими цветами.

Ведьмак смотрел куда-то сквозь меня, не так, как смотрят обычные люди. Пронзительно, удерживая на одном месте, пресекая дыхание. Темный снова изучал меня, как под микроскопом, но на этот раз я не чувствовала ничего неприятного. Только что-то вроде легкой щекотки по шее и затылку, и это даже отчасти расслабляло.

– И какие это цвета?

– Конкретно мои – фиолетовый с синим. Твои – зависят от эмоций, которые ты испытываешь. Сейчас ты по-коричневому спокойна, с легкой примесью зеленого любопытства (эта примесь вообще редко тебя покидает) и салатовым смирением.

– Не очень красивое сочетание, – поморщилась я, надеясь на что-то более яркое и жизнеутверждающее вроде красного, пурпурного или золотого.

– Какие эмоции, такие и цвета, – развел руками Влад.

– За что отвечает оранжевый? И вся твоя нелюбимая гамма? – осторожно спросила я.

– Желтый – зависть, оранжевый – притворство, лицемерие.

Фу. Неудивительно, что он их терпеть не может.

– А рыжий?

– Сочетание всего вышеперечисленного, – угрюмо ответил Яблонев.

Пожалуй, следует его отвлечь. Не знаю, какие воспоминания или мысли пробуждали эти цвета и в чем причина такой нелюбви к «солнечным» оттенкам, но выяснять это сейчас совсем не тянет.


– Я терпеть не могу розовый цвет. В смысле, даже смотреть на него не могу, настолько он приторный и легкомысленный, как по мне. А еще слащавый и детский.

– Я даже не удивлен, – хмыкнул Влад, позабавленный моим откровением. – Представить тебя в чем-то розовом не получается, а я не жалуюсь на фантазию. Кстати, по иронии судьбы, это цвет влюбленности и доброты.

– Чего нет, того нет, – так же развела я руками, передразнивая темного.

– Следующий вопрос, – ухмыльнулся парень, щелкая пальцами.

– Откуда ты знаешь, что я хочу спросить еще что-то?

– Чем больше я рассказываю, тем больше ты спрашиваешь. Не замечала этой закономерности? – приподнял бровь практикующий.

Не то чтобы у меня никогда не переводились вопросы к нему, но сегодня было слишком много пищи для размышлений. По правде говоря, я не успевала узнавать все по одной порции, как поступала следующая.

– Что это за событие, которое может включить все мои инстинкты раз и навсегда? Можешь назвать примеры? Должна же я понимать, к чему быть готовой.

– Я предполагаю, что инстинкты фамильяра включаются при сильном выбросе адреналина.

– То есть какая-то стрессовая ситуация, – протянула я, задаваясь вопросом, как это произошло у Ирки. Подруга вообще не представлялась мне человеком, обладающим хоть какой-то долей стрессоустойчивости. – Вроде как меня кто-то напугает в темной подворотне?

– Я бы не стал настаивать на этом сценарии. Представляешь, сколько мне работы привалит? Тебя с апельсинами в больнице навещать, искать виновных, проклинать их, чиститься после этого… Оно нам надо? – улыбнулся краешком рта Влад, и я прыснула.

– Ладно, уговорил, так и быть, – отмахнулась я, подыгрывая.

Дисплей телефона высвечивал половину седьмого, а это значило, что мне пора собираться домой. Как назло, едва я подумала об этом, как на языке завертелась еще куча вопросов на самые разные темы. Сунув мобильный в карман джинсов, я поднялась со стула, вовремя перебросив ноги подальше от Кельта.

– Мне, наверное, пора домой. Я обещала маме быть к ужину.

Я не видела выражение лица Яблонева (парень отвернулся, одергивая штанину), но мне показалось, что это известие его несколько расстроило. Возможно, следует перекреститься, потому как он достаточно бодро высказал:

– Хорошо, мы проводим тебя с Кельтом до остановки, все равно этому меховому коврику требуется пробежаться по парку.

Прогулка с Кельтом? Как много перспектив!

– Разрешишь мне немного повести его на поводке?

– О боги, – закатил глаза Влад. – Может, мне следует купить второй поводок и водить вас в одной упряжке?

– Влад!!!

Яблонев расхохотался, и я, настигнув парня в несколько шагов, мстительно заиграла на его ребрах симфонию щекотки.

– Я тебе покажу сейчас одну упряжку! – пропыхтела я, не давая ведьмаку сорваться с крючка.

– Серьезно? – задыхаясь, спросил Влад. – Она у тебя с собой? И как ощущения?

– Не смешно!

Практикующий перехватил меня за пояс, вытаскивая с кухни в холл. Ноги оторвались от пола, я взвизгнула, забыв, что хотела сказать. Руки рефлекторно ухватились за плечи парня, а темный лишь быстрее закружился вместе со мной вокруг своей оси под гавканье Кельта, прыгающего рядом.

– Хватит, у меня плохо с вестибулярным аппаратом! – зажмурилась я, и кружение тут же прекратилось, а под ногами оказался твердый пол.

– Агата? Извини, я не…

– Попался! – Я цапнула Влада за ребра, поспешно отбегая назад.

– Ах ты…

В ответ я показала ему язык, и мы захихикали, как маленькие дети в детском саду, почувствовавшие вольницу в отсутствие воспитателя. Одеваясь, мы то и дело смеялись, поглядывая друг на друга, а Кельт и вовсе замолотил хвостом, заглядывая в глаза то мне, то Владу. Похоже, пса удручало, что мы не берем его в свою игру.

Яблонев разрешил мне вести Кельта до парка, что оказалось не так-то просто. Овчарка рвалась на свободу, желая быстрее сбросить с себя «узду» и побегать по аллеям без поводка. Пришлось поднапрячься в сдерживании этой махины, хотя в самые сложные моменты Яблонев перехватывал контроль и командовал Кельту сбавить скорость.

Пес слушался, пока хозяйская рука касалась ленты поводка, но стоило нам только увлечься разговором, как все повторялось. Оставалось только благодарить собственное благоразумие и интуицию, отбившую у меня дурацкую мечту о зимних ботфортах на каблуке. Один метр прогулочного шага Кельта, и я уже валялась бы в сугробе. О шуточках Влада лучше и вовсе не думать. Не стоит подавать ему идеи.

– Я правильно понимаю, что обучение фамильярству не зависит от запуска программы? – спросила я, когда Влад отпустил Кельта и тот принялся наматывать вокруг нас круги, разбрасывая снег.

– Правильно. С запуском оно проходит легче. По крайней мере, так считается, – пожал плечами ведьмак, закуривая.

– И с чего мы начнем?

– С него. – Влад кивнул на Кельта. – Я подозреваю, что для лучшего понимания своей сущности тебе необходимо какое-то время понаблюдать за собаками. Когда обычный человек смотрит на пса, он видит в лучшем случае друга. Мало кто по-настоящему осознает, насколько это уникальные животные. Впрочем, человек до сих пор не постиг собственной уникальности, куда ему до чужой.

Каждый раз, когда он выдает такое пространственное суждение, мне хочется кивать, как китайский болванчик, выражая полное согласие. Интересно, все дело в связи или в наших схожих взглядах? Скорее всего, это две части одного целого.

– Ты хочешь, чтобы я… просто смотрела на Кельта?