Клинок тайн
Часть 46 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Награда: 10 000 оклей за поимку.
Только живыми.
Все оружие, найденное при них, должно быть сохранено.
Обращаться к военачальнице Киморе.
А потом я вижу наши нарисованные лица.
Нет, не нарисованные. То, что я сначала приняла за пергамент, на самом деле оказалось тканью. На объявлении наши лица с поразительной точностью вышиты цветными нитками. Каждое лицо настолько реалистично, что кажется живым.
Теперь прядильщица хлопка создает разыскные листовки по нашему подобию.
– О нет, – выдыхает Келлин.
Я так сосредоточена на своем лице, смотрящем на меня, что забываю о слежке, пока нас не настигают.
Один дергает меня за руку, а другой ударяет кулаком под левую лопатку. Я падаю, так и не успев оправиться от удара. Кто-то заводит мои руки за спину, но тут другая фигура тянется к одной из моих ног, пытаясь оттащить меня от того, кто напал первым.
– Отвалите! Я увидел ее первым.
– Чертовски в этом сомневаюсь.
– Награда моя!
Я мельком вижу, как двое мужчин, схватив мою сестру за руки, поднимают ее в воздух. Темра упирается ногами в деревянную доску объявлений и падает на землю вместе с мужчинами.
Келлин даже не успевает дотянуться до меча. Он окружен людьми намного слабее его, но численное превосходство решает все. Они прижимают его к земле и всем своим весом удерживают на месте. Кто-то, размахивая веревкой, подходит к наемнику.
Я бы запаниковала, но боль не позволяет мне отчетливо видеть происходящее. Кто-то хватает меня за волосы, и я чувствую удар в бок. От удара по голове все расплывается перед глазами.
В ушах раздается громкий свист.
Меня отпускает сначала одна пара рук, потом другая. Я больно плюхаюсь на землю, прижимая руки к животу в том месте, куда пришелся удар.
– Отвалите все. Если кто-то и поймает этих преступников, то только я!
Мне удается приспособиться к сидячему положению, прежде чем я смотрю на вновь прибывших. Одеты они в униформу – черные туники с тремя (или шестью?) серебряными полосами, идущими вдоль от шеи до пупка.
Городская стража.
Наручники материализуются, казалось бы, из ниоткуда. Через затуманенное зрение я не могу точно сосчитать, сколько людей нас окружает, но думаю, что, по крайней мере, дюжина. Мои запястья скованы наручниками. Клинок Тайн снят с пояса. Я даже не могу протестовать, потому что мир раскачивается из стороны в сторону.
* * *
Я не помню, как потеряла сознание, но следующее, что понимаю, – я лежу на земле.
Мне сложно открыть глаза. Каждая мышца в моем теле ноет. Когда я пытаюсь принять более удобную позу, боль пронзает голову.
– Что вы сделали, чтобы разозлить военачальницу Кимору? – спрашивает грубый голос.
Когда никто не отвечает, другой голос говорит:
– Скорее всего, украли у нее что-то. Она ведь приказала сохранить до ее прибытия все оружие, которое при них найдется. Вы действительно не на того нарвались.
– Не похоже, что у них достаточно мозгов. Тем не менее поставь еще двух лишних людей у ворот тюрьмы. Не хочу, чтобы они сбежали до прихода Киморы. Сорок тысяч оклей достаточно, чтобы уйти на пенсию.
– Не в этом городе.
– Может, уеду в тропики. Или на юг, к горам.
– И будете жить, никем не командуя?
Смех наполняет мои уши.
– Не нравится мне этот здоровяк. Лучше пусть у тюрьмы дежурят четыре дополнительных охранника.
– Так точно, капитан.
Дверь со скрипом открывается и закрывается. Ключ поворачивается в замке. Наконец мне удается открыть глаза. Даже после этого мне требуется мгновение, чтобы хоть что-то рассмотреть.
В камере кромешная темнота. Вместо Петрика, Келлина и Темры я вижу только тени. Совсем близко на корточках сидит Темра, ее рука рядом, как будто еще минуту назад она сжимала ею мою.
Я пытаюсь принять сидячее положение, и из меня тут же вырывается стон.
Парни бросаются ко мне. Сильные руки приводят меня в сидячее положение, а затем Келлин изучает мое лицо.
– Ты ранена?
– Буквально во всех местах, – отвечаю я.
– Как твоя голова? – спрашивает Петрик.
– Очень болит. – Я поднимаю руку к месту, где пульсирует затылок, и чувствую там что-то липкое.
Похитители заставили меня истекать кровью.
– Где мы? – спрашиваю я.
– Городская тюрьма Бриски, – отвечает Темра.
– А оружие?
– Там. – Она указывает пальцем, и мне кажется, что сквозь решетку, на столе, я вижу мешок, который вполне может быть полон моих клинков.
– Все остальное исчезло, – говорит Келлин. Его голос звучит угрожающе, как будто он очень хочет ударить первого попавшегося человека. – Проклятые охранники забрали наши припасы и деньги. Мои деньги. Ничего не осталось.
– Побеспокоимся о деньгах, когда выберемся отсюда, – говорит Темра. – Нас ждут большие проблемы, если не сможем сбежать до прибытия Киморы.
Келлин подходит к решетке, берет по одному из прутьев в каждую руку и трясет ими изо всех сил. Раздается легкий скрежет, но больше ничего не происходит.
Келлин рычит, прежде чем пнуть решетку. Затем он расхаживает из стороны в сторону по нашей маленькой камере размером десять на десять футов. Здесь не очень много окон, а воздух пахнет так, будто копился здесь в течение многих лет.
– Может, стоит подождать, пока прибудет Кимора, – предлагает Петрик. – Лучший шанс спастись может выпасть на момент, когда они попытаются переместить нас.
– Когда приедет Кимора, у нас вообще не будет никаких шансов, – заявляет Келлин. – Настоящая власть в Чадре принадлежит ей, а не королевским особам. Поскольку королевство не объединено, она может делать все, что ей заблагорассудится. Она самая грозная фехтовальщица в мире. Стоит ей прийти, и игра окончена.
– Если она доберется до меча, никто и никогда не сможет отнять его у нее, – говорю я.
– Так что вставай, – рявкает Келлин. – Не сиди просто так. Мы должны что-то сделать!
– И что же она должна делать? – встает на мою защиту Темра. – Может, стоит попробовать разбить твою большую голову о решетку.
– Здесь должно быть что-то полезное, – говорит Петрик. – Посмотрите вокруг.
Клетка небольшая, но когда моя рука находит что-то гладкое на земле, я подношу вещь к глазам для осмотра.
Потом я вскрикиваю и отскакиваю назад.
– Что случилось? – спрашивает Темра, приходя мне на помощь.
– Кость! – говорю я.
– Похоже на человеческую бедренную кость, – говорит Петрик после бесстрастного осмотра.
– Просто очаровательно. Кто-то умер в этой камере. А я думал, хуже уже быть не может, – говорит Келлин.
– По крайней мере, они умерли давненько, – говорит Петрик. – Судя по запаху и все такое.
– Дай сюда эту штуку. – Келлин хватает кость, прикасается к ней без отвращения, как будто это цветок, меч или что-то еще, а не человеческие останки, и шагает к решетке камеры. Он засовывает длинную кость между двумя прутьями и пытается раздвинуть их.
Раздается щелчок. Кость сломана.
Келлин разочарованно хмыкает и снова встряхивает решетку.
Петрик извлекает один из концов кости и пытается вставить его в замочную скважину на противоположной стороне двери.
– Что ты делаешь? – уточняет Темра.
– Проверяю, можно ли вскрыть замок.
– Ты умеешь вскрывать замки?
– Нет, – бормочет Петрик.
Только живыми.
Все оружие, найденное при них, должно быть сохранено.
Обращаться к военачальнице Киморе.
А потом я вижу наши нарисованные лица.
Нет, не нарисованные. То, что я сначала приняла за пергамент, на самом деле оказалось тканью. На объявлении наши лица с поразительной точностью вышиты цветными нитками. Каждое лицо настолько реалистично, что кажется живым.
Теперь прядильщица хлопка создает разыскные листовки по нашему подобию.
– О нет, – выдыхает Келлин.
Я так сосредоточена на своем лице, смотрящем на меня, что забываю о слежке, пока нас не настигают.
Один дергает меня за руку, а другой ударяет кулаком под левую лопатку. Я падаю, так и не успев оправиться от удара. Кто-то заводит мои руки за спину, но тут другая фигура тянется к одной из моих ног, пытаясь оттащить меня от того, кто напал первым.
– Отвалите! Я увидел ее первым.
– Чертовски в этом сомневаюсь.
– Награда моя!
Я мельком вижу, как двое мужчин, схватив мою сестру за руки, поднимают ее в воздух. Темра упирается ногами в деревянную доску объявлений и падает на землю вместе с мужчинами.
Келлин даже не успевает дотянуться до меча. Он окружен людьми намного слабее его, но численное превосходство решает все. Они прижимают его к земле и всем своим весом удерживают на месте. Кто-то, размахивая веревкой, подходит к наемнику.
Я бы запаниковала, но боль не позволяет мне отчетливо видеть происходящее. Кто-то хватает меня за волосы, и я чувствую удар в бок. От удара по голове все расплывается перед глазами.
В ушах раздается громкий свист.
Меня отпускает сначала одна пара рук, потом другая. Я больно плюхаюсь на землю, прижимая руки к животу в том месте, куда пришелся удар.
– Отвалите все. Если кто-то и поймает этих преступников, то только я!
Мне удается приспособиться к сидячему положению, прежде чем я смотрю на вновь прибывших. Одеты они в униформу – черные туники с тремя (или шестью?) серебряными полосами, идущими вдоль от шеи до пупка.
Городская стража.
Наручники материализуются, казалось бы, из ниоткуда. Через затуманенное зрение я не могу точно сосчитать, сколько людей нас окружает, но думаю, что, по крайней мере, дюжина. Мои запястья скованы наручниками. Клинок Тайн снят с пояса. Я даже не могу протестовать, потому что мир раскачивается из стороны в сторону.
* * *
Я не помню, как потеряла сознание, но следующее, что понимаю, – я лежу на земле.
Мне сложно открыть глаза. Каждая мышца в моем теле ноет. Когда я пытаюсь принять более удобную позу, боль пронзает голову.
– Что вы сделали, чтобы разозлить военачальницу Кимору? – спрашивает грубый голос.
Когда никто не отвечает, другой голос говорит:
– Скорее всего, украли у нее что-то. Она ведь приказала сохранить до ее прибытия все оружие, которое при них найдется. Вы действительно не на того нарвались.
– Не похоже, что у них достаточно мозгов. Тем не менее поставь еще двух лишних людей у ворот тюрьмы. Не хочу, чтобы они сбежали до прихода Киморы. Сорок тысяч оклей достаточно, чтобы уйти на пенсию.
– Не в этом городе.
– Может, уеду в тропики. Или на юг, к горам.
– И будете жить, никем не командуя?
Смех наполняет мои уши.
– Не нравится мне этот здоровяк. Лучше пусть у тюрьмы дежурят четыре дополнительных охранника.
– Так точно, капитан.
Дверь со скрипом открывается и закрывается. Ключ поворачивается в замке. Наконец мне удается открыть глаза. Даже после этого мне требуется мгновение, чтобы хоть что-то рассмотреть.
В камере кромешная темнота. Вместо Петрика, Келлина и Темры я вижу только тени. Совсем близко на корточках сидит Темра, ее рука рядом, как будто еще минуту назад она сжимала ею мою.
Я пытаюсь принять сидячее положение, и из меня тут же вырывается стон.
Парни бросаются ко мне. Сильные руки приводят меня в сидячее положение, а затем Келлин изучает мое лицо.
– Ты ранена?
– Буквально во всех местах, – отвечаю я.
– Как твоя голова? – спрашивает Петрик.
– Очень болит. – Я поднимаю руку к месту, где пульсирует затылок, и чувствую там что-то липкое.
Похитители заставили меня истекать кровью.
– Где мы? – спрашиваю я.
– Городская тюрьма Бриски, – отвечает Темра.
– А оружие?
– Там. – Она указывает пальцем, и мне кажется, что сквозь решетку, на столе, я вижу мешок, который вполне может быть полон моих клинков.
– Все остальное исчезло, – говорит Келлин. Его голос звучит угрожающе, как будто он очень хочет ударить первого попавшегося человека. – Проклятые охранники забрали наши припасы и деньги. Мои деньги. Ничего не осталось.
– Побеспокоимся о деньгах, когда выберемся отсюда, – говорит Темра. – Нас ждут большие проблемы, если не сможем сбежать до прибытия Киморы.
Келлин подходит к решетке, берет по одному из прутьев в каждую руку и трясет ими изо всех сил. Раздается легкий скрежет, но больше ничего не происходит.
Келлин рычит, прежде чем пнуть решетку. Затем он расхаживает из стороны в сторону по нашей маленькой камере размером десять на десять футов. Здесь не очень много окон, а воздух пахнет так, будто копился здесь в течение многих лет.
– Может, стоит подождать, пока прибудет Кимора, – предлагает Петрик. – Лучший шанс спастись может выпасть на момент, когда они попытаются переместить нас.
– Когда приедет Кимора, у нас вообще не будет никаких шансов, – заявляет Келлин. – Настоящая власть в Чадре принадлежит ей, а не королевским особам. Поскольку королевство не объединено, она может делать все, что ей заблагорассудится. Она самая грозная фехтовальщица в мире. Стоит ей прийти, и игра окончена.
– Если она доберется до меча, никто и никогда не сможет отнять его у нее, – говорю я.
– Так что вставай, – рявкает Келлин. – Не сиди просто так. Мы должны что-то сделать!
– И что же она должна делать? – встает на мою защиту Темра. – Может, стоит попробовать разбить твою большую голову о решетку.
– Здесь должно быть что-то полезное, – говорит Петрик. – Посмотрите вокруг.
Клетка небольшая, но когда моя рука находит что-то гладкое на земле, я подношу вещь к глазам для осмотра.
Потом я вскрикиваю и отскакиваю назад.
– Что случилось? – спрашивает Темра, приходя мне на помощь.
– Кость! – говорю я.
– Похоже на человеческую бедренную кость, – говорит Петрик после бесстрастного осмотра.
– Просто очаровательно. Кто-то умер в этой камере. А я думал, хуже уже быть не может, – говорит Келлин.
– По крайней мере, они умерли давненько, – говорит Петрик. – Судя по запаху и все такое.
– Дай сюда эту штуку. – Келлин хватает кость, прикасается к ней без отвращения, как будто это цветок, меч или что-то еще, а не человеческие останки, и шагает к решетке камеры. Он засовывает длинную кость между двумя прутьями и пытается раздвинуть их.
Раздается щелчок. Кость сломана.
Келлин разочарованно хмыкает и снова встряхивает решетку.
Петрик извлекает один из концов кости и пытается вставить его в замочную скважину на противоположной стороне двери.
– Что ты делаешь? – уточняет Темра.
– Проверяю, можно ли вскрыть замок.
– Ты умеешь вскрывать замки?
– Нет, – бормочет Петрик.