Клиническая ложь
Часть 9 из 17 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вот сразу видно, что вы о птицах ничего не знаете! Стрижи не умеют взлетать с земли, вот какая штука: однажды поднявшись в воздух, они живут в небе, даже воду пьют только во время дождя и спят прямо в полете, планируя и просыпаясь, чтобы взмахнуть крыльями!
– Что, вообще никогда не садятся на землю?
– Никогда. Могут за скалу зацепиться, чтобы передохнуть, или за дерево…
– А где же они живут тогда?
– В дуплах и пещерках. У них очень короткие лапки, и их строение не позволяет прыгать по земле и сидеть на жердочках или ветках. Очень особенная птица и, как и ласточка, весьма неудобна для содержания в домашних условиях: стрижи редко выживают вне дикой природы!
Мономах поймал себя на том, что с удовольствием слушает молодого ветеринара: несмотря на возраст, он оказался знающим и охотно делился информацией.
– Вот ваша птичка, любуйтесь! – сказал он, подводя Мономаха к большой клетке с толстыми металлическими прутьями.
В ней сидела большая, черная как смоль птица с пушистым хохолком перьев на голове и ярко-красным хвостом.
– Это… она? – пробормотал Мономах, не веря своим глазам: когда он оставлял покупку в «Зеленом попугае», она выглядела облезлой и несчастной.
Однако ошибиться было невозможно: этот недоверчивый взгляд исподлобья он узнал бы из тысячи!
– Он, если быть точным, – поправил ветеринар. – Вы не знали, какого пола ваша птица? Знаете, когда приобретаешь такую дорогую особь, все-таки надо хотя бы погуглить кое-какую информацию!
– Дорогую?
– Господи, это же какаду Бэнкса, редкая и очень ценная птица – во всяком случае, в наших местах! У самцов красный хвост, а самки полностью черные, но с желтыми вкраплениями по всему оперению.
Мономах принял решение рассказать птичьему доктору правду о том, как ему достался «домашний любимец».
Когда он закончил, ветеринар тихо присвистнул.
– Ну надо же, какая странная история! – сказал он. – Наверное, тот мужик не представлял, сколько на самом деле стоит траурный какаду!
– Какой-какой какаду?
– Траурный какаду, или, как я уже говорил, какаду Бэнкса – так он называется, – пояснил ветеринар. – Черный краснохвостый какаду.
– И откуда же такая красота?
– Из Австралии – во всяком случае, там они живут в дикой природе. Фермеры на них, между прочим, охотятся, потому что они сжирают их урожай кукурузы.
– То есть они не редкие?
– Редкие, потому что долгое время их разрешалось бесконтрольно убивать. Теперь на это требуется специальное разрешение.
– Зачем же убивать-то? – спросил Мономах. – Что, нельзя пугало поставить?
– О, эти птички очень умны! Они не летят на поле все сразу, сначала посылают «разведчиков»!
– Что-о?
– Да-да! Эти «разведчики» и представляют самую большую опасность для фермерских хозяйств: осмотревшись, они возвращаются в стаю и приводят ее за собой. Краснохвостые какаду – очень умные, обмануть их пугалом или громкими звуками почти невозможно. После налета какаду на поле не остается ни зернышка, они – как пылесосы, особенно когда речь об арахисе или кукурузе!
– Так вот что он ест!
– Да, а еще листовые овощи, проросшие семена, канареечную траву и одуванчики – летом, разумеется. Еще они любят сочные фрукты. Кстати, клетка – не самое лучшее место для содержания птицы: лучше обзавестись авиарием.
– А это еще что за зверь?!
– Огромный такой вольер по сути, в котором птица сможет расправить крылья. Ну, или можно в комнате, на жердочке, держать, но он ведь гадить станет, и немало – не канарейка, чай! Кроме того, они выделяют из желез белый порошок-пудру, которым чистят свое оперение. Эта пудра загрязняет помещение и нередко вызывает аллергическую реакцию у восприимчивых людей и больных астмой. А еще они любят поорать и пожевать всякие предметы… Так что, коллега, приобрели вы себе геморрой!
– И не говорите! – простонал Мономах, ругая себя за то, что поддался порыву и купил птицу из жалости.
– Но вообще-то это очень сообразительная птаха, любит общение, склонна к импринтингу, – продолжал ветеринар, войдя во вкус.
– К чему склонна?
Сколько новых слов, однако, Мономах услышал сегодня – как бы голова не лопнула!
– Это когда птица начинает ассоциировать себя с хозяином, считая себя человеком. Из-за этого многие выкормыши какаду – ну, те птицы, которые выведены в неволе, а не выловлены в дикой природе, – становятся бесплодными, так как отказываются спариваться с самками. Они обожают хозяина и ведут себя как собаки, повсюду следуя за ним и пытаясь подражать, понимаете? Им требуется общение, иначе от скуки они могут начать выдергивать себе перья… Хотите его подержать?
– Подержать?! – перепугался Мономах, глядя на большой клюв попугая, которым он, судя по всему, легко мог перекусить тонкое детское или женское запястье.
– Да вы не бойтесь, он вполне себе дружелюбный – видно, что его любили и лелеяли! – сказал ветеринар и открыл клетку.
Попугай тут же вспорхнул на плечо Мономаха и ущипнул его за ухо.
– Смотрите, он вас за хозяина признал! – радостно воскликнул птичий доктор. – Удивительно, если принять во внимание ваш рассказ… С другой стороны, вы же, можно сказать, жизнь ему спасли: бог знает, что с ним случилось бы, останься он у того мужика!
– Враги сожгли родную хату! – неожиданно и вполне членораздельно выкрикнул какаду.
– Ого! – взвизгнул ветеринар. – А я и не знал, что он говорящий: пытался это выяснить, но он не реагировал на мой голос, а на ваш, видите, отозвался… Странный выбор лексики – что это за «враги» еще?
– Если не ошибаюсь, это стихи Исаковского, – пробормотал Мономах. – «Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью…»
– Убили, убили! – заорал попугай, покачиваясь взад-вперед.
– «Куда теперь идти солдату, кому нести печаль свою…» – закончил Мономах.
– Куда, куда! – заверещал попугай. – Убили, убили! Они меня убили!
– Вот это да! – пробормотал ветеринар, качая головой. – Если он так орал, можно понять, почему от него решили избавиться!
– Да уж, – согласился Мономах. – Только вот сомнительно, что дядька, продавший мне попугая, его настоящий хозяин!
– Думаете, он спер птичку?
– Очень даже возможно – ну не похож он на владельца элитного пернатого!
– А знаете, ведь это можно легко выяснить!
– Как?
– Ваш какаду окольцован – вот, видите, на лапе железка?
– Это имеет значение?
– По нынешним временам небольшое. Лет двадцать назад питомники окольцовывали птиц для того, чтобы, во-первых, знать, в каких она оказалась руках, во-вторых, чтобы исключить бесконтрольное размножение питомцев, и, наконец, в-третьих, с целью гарантии их высокопородности.
– И что же изменилось?
– Раньше кольца были несъемные, их можно было надеть на лапу только птенцу. Он вырастал, и снять колечко уже не представлялось возможным. Теперь же кольца съемные, и любой дурак, простите, способен нацепить железяку на птичку, чтобы поднять цену.
– Так оно увеличивает стоимость?
– А то! Для тех, кто не в теме, кольцо означает качество, но это, к сожалению, не так. Ваша птичка – дело другое: на ней как раз-таки несъемное кольцо, и по нему мы сможем отыскать продавца. Пойдемте! – Ветеринар поманил Мономаха в процедурный кабинет, где стоял компьютер.
Попугай по-прежнему сидел у него на плече. С одной стороны, это было приятно, но, с другой, принимая во внимание размеры пернатого, Мономах опасался за свое пальто: пусть оно и не новое, но стирать-то его нельзя, а перспектива сдачи в химчистку его не радовала!
Тем не менее он медленно двинулся за Айболитом. Тот уселся на вертящийся стул и кликнул мышкой, выходя в интернет.
– Продиктуйте цифры и буквы с колечка, пожалуйста, – попросил он.
Мономах с некоторой опаской приподнял когтистую лапу.
Попугай не шелохнулся, только склонил хохлатую голову набок и с интересом наблюдал за его движениями.
Мономах называл вслух значки, выгравированные на кольце, а ветеринар вводил их в рамку на сайте.
– Вот он, нашел! – провозгласил он, с выражением удовлетворения на румяном лице откидываясь на спинку стула. – Питомник в Краснодаре, владелец – Олег Лавров!
– Далековато!
– Так тут телефон есть, запишете? Но я бы на вашем месте птичку себе оставил: в конце концов, вы за нее честно заплатили!
* * *
Белкин сиял как медный таз – у него было что доложить.
– Оказывается, Дарья – детдомовская, – рассказывал он Алле, когда вся группа собралась в ее крошечном кабинете и она поставила чайник. – Фамилия у нее Субботина – думаю, это потому, что нашли девочку в субботу: я читал, что в детских домах особенно не заморачиваются с выбором фамилий для воспитанников!
– Откуда ты узнал, что она сирота? – спросил Дамир. – Горбатова рассказала?
– Ну да, она. К сожалению, это почти все, что она знает. И еще то, что у Дарьи, похоже, имелись бабки, и она планировала начать собственный бизнес!
– У девочки из детского дома? – недоверчиво переспросил Антон. – Или ты про те бабки, что собиралась заплатить Орлова в качестве «выкупа» за сынка-балбеса?
– Она собиралась заняться бизнесом? – заинтересовалась Алла.
– Что, вообще никогда не садятся на землю?
– Никогда. Могут за скалу зацепиться, чтобы передохнуть, или за дерево…
– А где же они живут тогда?
– В дуплах и пещерках. У них очень короткие лапки, и их строение не позволяет прыгать по земле и сидеть на жердочках или ветках. Очень особенная птица и, как и ласточка, весьма неудобна для содержания в домашних условиях: стрижи редко выживают вне дикой природы!
Мономах поймал себя на том, что с удовольствием слушает молодого ветеринара: несмотря на возраст, он оказался знающим и охотно делился информацией.
– Вот ваша птичка, любуйтесь! – сказал он, подводя Мономаха к большой клетке с толстыми металлическими прутьями.
В ней сидела большая, черная как смоль птица с пушистым хохолком перьев на голове и ярко-красным хвостом.
– Это… она? – пробормотал Мономах, не веря своим глазам: когда он оставлял покупку в «Зеленом попугае», она выглядела облезлой и несчастной.
Однако ошибиться было невозможно: этот недоверчивый взгляд исподлобья он узнал бы из тысячи!
– Он, если быть точным, – поправил ветеринар. – Вы не знали, какого пола ваша птица? Знаете, когда приобретаешь такую дорогую особь, все-таки надо хотя бы погуглить кое-какую информацию!
– Дорогую?
– Господи, это же какаду Бэнкса, редкая и очень ценная птица – во всяком случае, в наших местах! У самцов красный хвост, а самки полностью черные, но с желтыми вкраплениями по всему оперению.
Мономах принял решение рассказать птичьему доктору правду о том, как ему достался «домашний любимец».
Когда он закончил, ветеринар тихо присвистнул.
– Ну надо же, какая странная история! – сказал он. – Наверное, тот мужик не представлял, сколько на самом деле стоит траурный какаду!
– Какой-какой какаду?
– Траурный какаду, или, как я уже говорил, какаду Бэнкса – так он называется, – пояснил ветеринар. – Черный краснохвостый какаду.
– И откуда же такая красота?
– Из Австралии – во всяком случае, там они живут в дикой природе. Фермеры на них, между прочим, охотятся, потому что они сжирают их урожай кукурузы.
– То есть они не редкие?
– Редкие, потому что долгое время их разрешалось бесконтрольно убивать. Теперь на это требуется специальное разрешение.
– Зачем же убивать-то? – спросил Мономах. – Что, нельзя пугало поставить?
– О, эти птички очень умны! Они не летят на поле все сразу, сначала посылают «разведчиков»!
– Что-о?
– Да-да! Эти «разведчики» и представляют самую большую опасность для фермерских хозяйств: осмотревшись, они возвращаются в стаю и приводят ее за собой. Краснохвостые какаду – очень умные, обмануть их пугалом или громкими звуками почти невозможно. После налета какаду на поле не остается ни зернышка, они – как пылесосы, особенно когда речь об арахисе или кукурузе!
– Так вот что он ест!
– Да, а еще листовые овощи, проросшие семена, канареечную траву и одуванчики – летом, разумеется. Еще они любят сочные фрукты. Кстати, клетка – не самое лучшее место для содержания птицы: лучше обзавестись авиарием.
– А это еще что за зверь?!
– Огромный такой вольер по сути, в котором птица сможет расправить крылья. Ну, или можно в комнате, на жердочке, держать, но он ведь гадить станет, и немало – не канарейка, чай! Кроме того, они выделяют из желез белый порошок-пудру, которым чистят свое оперение. Эта пудра загрязняет помещение и нередко вызывает аллергическую реакцию у восприимчивых людей и больных астмой. А еще они любят поорать и пожевать всякие предметы… Так что, коллега, приобрели вы себе геморрой!
– И не говорите! – простонал Мономах, ругая себя за то, что поддался порыву и купил птицу из жалости.
– Но вообще-то это очень сообразительная птаха, любит общение, склонна к импринтингу, – продолжал ветеринар, войдя во вкус.
– К чему склонна?
Сколько новых слов, однако, Мономах услышал сегодня – как бы голова не лопнула!
– Это когда птица начинает ассоциировать себя с хозяином, считая себя человеком. Из-за этого многие выкормыши какаду – ну, те птицы, которые выведены в неволе, а не выловлены в дикой природе, – становятся бесплодными, так как отказываются спариваться с самками. Они обожают хозяина и ведут себя как собаки, повсюду следуя за ним и пытаясь подражать, понимаете? Им требуется общение, иначе от скуки они могут начать выдергивать себе перья… Хотите его подержать?
– Подержать?! – перепугался Мономах, глядя на большой клюв попугая, которым он, судя по всему, легко мог перекусить тонкое детское или женское запястье.
– Да вы не бойтесь, он вполне себе дружелюбный – видно, что его любили и лелеяли! – сказал ветеринар и открыл клетку.
Попугай тут же вспорхнул на плечо Мономаха и ущипнул его за ухо.
– Смотрите, он вас за хозяина признал! – радостно воскликнул птичий доктор. – Удивительно, если принять во внимание ваш рассказ… С другой стороны, вы же, можно сказать, жизнь ему спасли: бог знает, что с ним случилось бы, останься он у того мужика!
– Враги сожгли родную хату! – неожиданно и вполне членораздельно выкрикнул какаду.
– Ого! – взвизгнул ветеринар. – А я и не знал, что он говорящий: пытался это выяснить, но он не реагировал на мой голос, а на ваш, видите, отозвался… Странный выбор лексики – что это за «враги» еще?
– Если не ошибаюсь, это стихи Исаковского, – пробормотал Мономах. – «Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью…»
– Убили, убили! – заорал попугай, покачиваясь взад-вперед.
– «Куда теперь идти солдату, кому нести печаль свою…» – закончил Мономах.
– Куда, куда! – заверещал попугай. – Убили, убили! Они меня убили!
– Вот это да! – пробормотал ветеринар, качая головой. – Если он так орал, можно понять, почему от него решили избавиться!
– Да уж, – согласился Мономах. – Только вот сомнительно, что дядька, продавший мне попугая, его настоящий хозяин!
– Думаете, он спер птичку?
– Очень даже возможно – ну не похож он на владельца элитного пернатого!
– А знаете, ведь это можно легко выяснить!
– Как?
– Ваш какаду окольцован – вот, видите, на лапе железка?
– Это имеет значение?
– По нынешним временам небольшое. Лет двадцать назад питомники окольцовывали птиц для того, чтобы, во-первых, знать, в каких она оказалась руках, во-вторых, чтобы исключить бесконтрольное размножение питомцев, и, наконец, в-третьих, с целью гарантии их высокопородности.
– И что же изменилось?
– Раньше кольца были несъемные, их можно было надеть на лапу только птенцу. Он вырастал, и снять колечко уже не представлялось возможным. Теперь же кольца съемные, и любой дурак, простите, способен нацепить железяку на птичку, чтобы поднять цену.
– Так оно увеличивает стоимость?
– А то! Для тех, кто не в теме, кольцо означает качество, но это, к сожалению, не так. Ваша птичка – дело другое: на ней как раз-таки несъемное кольцо, и по нему мы сможем отыскать продавца. Пойдемте! – Ветеринар поманил Мономаха в процедурный кабинет, где стоял компьютер.
Попугай по-прежнему сидел у него на плече. С одной стороны, это было приятно, но, с другой, принимая во внимание размеры пернатого, Мономах опасался за свое пальто: пусть оно и не новое, но стирать-то его нельзя, а перспектива сдачи в химчистку его не радовала!
Тем не менее он медленно двинулся за Айболитом. Тот уселся на вертящийся стул и кликнул мышкой, выходя в интернет.
– Продиктуйте цифры и буквы с колечка, пожалуйста, – попросил он.
Мономах с некоторой опаской приподнял когтистую лапу.
Попугай не шелохнулся, только склонил хохлатую голову набок и с интересом наблюдал за его движениями.
Мономах называл вслух значки, выгравированные на кольце, а ветеринар вводил их в рамку на сайте.
– Вот он, нашел! – провозгласил он, с выражением удовлетворения на румяном лице откидываясь на спинку стула. – Питомник в Краснодаре, владелец – Олег Лавров!
– Далековато!
– Так тут телефон есть, запишете? Но я бы на вашем месте птичку себе оставил: в конце концов, вы за нее честно заплатили!
* * *
Белкин сиял как медный таз – у него было что доложить.
– Оказывается, Дарья – детдомовская, – рассказывал он Алле, когда вся группа собралась в ее крошечном кабинете и она поставила чайник. – Фамилия у нее Субботина – думаю, это потому, что нашли девочку в субботу: я читал, что в детских домах особенно не заморачиваются с выбором фамилий для воспитанников!
– Откуда ты узнал, что она сирота? – спросил Дамир. – Горбатова рассказала?
– Ну да, она. К сожалению, это почти все, что она знает. И еще то, что у Дарьи, похоже, имелись бабки, и она планировала начать собственный бизнес!
– У девочки из детского дома? – недоверчиво переспросил Антон. – Или ты про те бабки, что собиралась заплатить Орлова в качестве «выкупа» за сынка-балбеса?
– Она собиралась заняться бизнесом? – заинтересовалась Алла.