Клиническая ложь
Часть 14 из 17 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Впрочем, фигура у мадам была отличная, а уж это, извините, зависит только от силы воли и желания человека, хирурги тут бессильны: никакие липосакции и подтяжки не заменят правильного питания и спортзала!
– Да вот, Тамара Михайловна, господин желает видеть Аркадия Андреевича! – сообщила консультант, с явным облегчением передавая Мономаха в руки…
Кстати, в чьи руки?
– А зачем, простите, вам понадобился мой дядя? – поинтересовалась дама, слегка нахмурив безупречно гладкий лоб.
Это далось ей не без труда – очевидно, инъекции ботокса сделаны совсем недавно.
– А-а, так вы племянница господина Рукояткина! – обрадовался он. – Ваша сотрудница не смогла дать мне вразумительного ответа…
– По поводу?
– Мне нужно поговорить с вашим дядей.
– Боюсь, это будет затруднительно, – проговорила женщина. – Дядя умер чуть больше месяца назад.
– Как – умер? – переспросил Мономах и тут же понял, как глупо прозвучал его вопрос.
Однако племянница покойного восприняла его буквально.
– Сердечная недостаточность, – сказал она. – Такое случается с пожилыми людьми. Для нас это огромная утрата, но, если вы о чем-то договаривались с дядей, я непременно вам помогу! Вы что-то заказывали или…
– Вы меня неправильно поняли, я не являюсь клиентом господина Рукояткина… Примите мои соболезнования!
– Благодарю. Так зачем же вам понадобился дядя?
– У него украли попугая! – брякнул Мономах, не желая рассказывать долгую историю приобретения птицы.
– Что?! – вытаращила глаза собеседница.
– Траурного какаду.
– Простите, но здесь, видимо, какая-то ошибка: дядя недолюбливал все виды живности, включая пернатых!
В этот момент Мономаха отвлекло какое-то движение за стеклом магазина напротив.
Входя в «Нужные вещи», он краем глаза заметил, что там располагался мебельный магазин. Кто-то стоял у витрины, рядом с выставленными на ней стульями с резными спинками. Стульев было аккурат двенадцать. Мономах не мог разглядеть не только лица человека, смотревшего на него через улицу, но даже и сказать, мужчина это или женщина. А может, человек вовсе и не на него смотрел?
Отведя взгляд, он попытался возразить:
– Но как же, я связывался с заводчиком…
– Ах, вы про ту птичку! – отмахнулась племянница Рукояткина. – Действительно, много лет назад дядя приобрел попугая. Только вот, как я уже сказала, он никогда особо не любил животных и раньше не держал их. Думаю, попугай показался ему хорошим интерьерным решением – ну, знаете, вроде большого аквариума, например. Однако птица требовала много внимания и была непроста в содержании. Поняв, что совершил ошибку, дядя продал его кому-то из друзей, более опытных в таких делах… Но откуда вам все известно?
– Дело в том, что я, кажется, нашел этого самого попугая.
– Такое вряд ли возможно: все случилось так давно! С чего вы вообще взяли, что птица – та самая?
– Она окольцована, а на кольце есть информация о заводчике, который и дал мне координаты вашего покойного дяди.
– Понятно. Что ж, как бы то ни было, дядя давно избавился от попугая. Кто бы его ни украл, вам нужно иметь дело с новым владельцем.
– А вы, случайно, не знаете, кто бы это мог быть?
– Понятия не имею! Дядя не обсуждал со мной птицу – он считал ее обузой и при первой же возможности отдал. Простите, это все, чем я могу вам помочь?
– По всей видимости, да, – пробормотал Мономах.
– Тогда хорошего вам вечера!
Выйдя на улицу, он по привычке взглянул на небо – ни облачка, а ведь дело к ночи! Странно даже, что магазины в центре работают так долго – на часах начало десятого!
Он посмотрел через улицу на витрину мебельного магазина. Никто не входил и не выходил, однако свет горел ярко, а значит, они тоже еще открыты.
Мономах решил рискнуть.
Как и «Нужные вещи», магазин оказался гораздо просторнее внутри, чем выглядел снаружи – наверное, это свойство всех помещений, находящихся в старинных зданиях.
Его никто не встретил у дверей, поэтому Мономах получил возможность пройтись по магазину.
В последний раз он покупал мебель, когда они с сыном обставляли дом. Правда, почти всем занимался Тема, Мономах лишь давал добро – если у него было время взглянуть на то, что предлагал сын.
Надо признать, в таком магазине, как этот, Мономах смог бы позволить себе разве что от дохлого осла уши, как говаривал Остап Бендер: ценник кусался.
Заметив какое-то движение справа, Мономах повернулся в ту сторону и увидел крошечного пожилого мужчину в старомодном костюме с повязанным под воротником рубашки шейным платком.
– Доброго вечера, – поздоровался незнакомец.
Мономах почему-то сразу решил, что это и есть хозяин магазина.
– Чем могу помочь?
– Скажите, вы знакомы с господином Рукояткиным? – напрямую задал вопрос Мономах: скорее всего, именно этот человек наблюдал за ним через стекло, ведь больше здесь никого нет.
– С Аркадием Андреевичем? – медленно переспросил тот. – Да, имел честь. А вы, простите, кем ему приходитесь?
– Да никем. Видите ли, ко мне случайно попала его птица…
– Капитан?!
– Капитан?
– Ну, вы сказали, птица Рукояткина… Кстати, какой он породы? – вдруг подозрительно нахмурился дядечка.
– Какаду. Траурный.
– Точно! Позвольте представиться, меня зовут Моськин Олег Григорьевич.
Мономах подумал, что фамилия как нельзя больше подходит этому маленькому, сухонькому человечку.
Он в свою очередь тоже представился.
– Молодой человек, а не выпить ли нам кофейку? Я, пожалуй, закроюсь, ведь вряд ли кто-то решит посмотреть мебель на ночь глядя, верно?
Не дожидаясь ответа, старик подошел к двери и перевернул табличку с надписью «Открыто» обратной стороной.
«Молодым человеком» Мономаха называло считаное число людей, ведь ему перевалило за сорок пять, однако по сравнению с хозяином магазина он, пожалуй, действительно являлся таковым.
Олег Григорьевич проводил гостя в небольшое подсобное помещение, служащее одновременно складом и кабинетом. Здесь располагались несколько стеллажей с книгами и тяжеловесный дубовый стол с ноутбуком, на стенах висели слегка выцветшие, но явно дорогие шелковые ковры, а на одной из полок стояла кофеварка. Видимо, она уже была заряжена, так как Моськин с ходу нажал кнопку, и машина заработала.
Мономах лишь мечтал о таком, простом в обращении, агрегате, но пока не было денег на его приобретение.
Словно по волшебству, на столе появились маленькие чашечки из костяного фарфора, блюдечко с сахаром и розетка с тонко нарезанными лимонными дольками. Аромат хорошо обжаренных зерен постепенно заполнял комнату, делая ее как-то по-старинному уютной.
– Итак, Владимир… – начал Моськин и тут же осекся: – Простите, можно по имени, ведь я вам в отцы гожусь?
– Конечно, можно, – согласился Мономах.
– Так вот, Владимир, не могу выразить, как я рад, что Капитан жив! Аркадий Андреевич обожал эту птицу, она была его единственным настоящим другом, практически родственником! Помню, когда Капитан заболел, уж Аркадий Андреевич обзвонил всех знакомых, нашел самого лучшего ветеринара-орнитолога, поехал к нему в Москву…
– В Москву?!
– Ну да, потому что ситуация вроде была серьезная. Ну ничего, слава богу, Капитан поправился, хотя влетело это Аркадию Андреевичу в копеечку!
– Получается, вы не знали, что Капитан пропал?
– Да я понятия не имел!
– Племянница вашего приятеля сказала, что его хозяин недавно умер…
– Да-да, ужасная трагедия! Знаете, ведь Аркадий Андреевич был очень здоровым человеком, хоть он и старше меня на семь лет!
– Сколько же ему было?
– Мне шестьдесят восемь, следовательно, ему…
– Семьдесят пять?
– Именно! И все же на самочувствие он не жаловался, наоборот – каждый день, в обед, пропускал рюмочку коньяку, считая это единственно необходимым ему лекарством. С утра и по вечерам он проходил приличные дистанции в Адмиралтейском саду… Он, знаете ли, уже много лет серьезно занимался скандинавской ходьбой.
– Племянница сказала, сердечная недостаточность.
– Ну да, она скажет… – хмыкнул Моськин.
– Вы что-то имеете против нее?
– Не то чтобы против, – вздохнул хозяин магазина. – Я Тамару практически не знаю – ни разу не видел ее, пока Аркадий Андреевич был здоров. Думаю, они не общались – он даже не упоминал о том, что имеет родственницу.
– Да вот, Тамара Михайловна, господин желает видеть Аркадия Андреевича! – сообщила консультант, с явным облегчением передавая Мономаха в руки…
Кстати, в чьи руки?
– А зачем, простите, вам понадобился мой дядя? – поинтересовалась дама, слегка нахмурив безупречно гладкий лоб.
Это далось ей не без труда – очевидно, инъекции ботокса сделаны совсем недавно.
– А-а, так вы племянница господина Рукояткина! – обрадовался он. – Ваша сотрудница не смогла дать мне вразумительного ответа…
– По поводу?
– Мне нужно поговорить с вашим дядей.
– Боюсь, это будет затруднительно, – проговорила женщина. – Дядя умер чуть больше месяца назад.
– Как – умер? – переспросил Мономах и тут же понял, как глупо прозвучал его вопрос.
Однако племянница покойного восприняла его буквально.
– Сердечная недостаточность, – сказал она. – Такое случается с пожилыми людьми. Для нас это огромная утрата, но, если вы о чем-то договаривались с дядей, я непременно вам помогу! Вы что-то заказывали или…
– Вы меня неправильно поняли, я не являюсь клиентом господина Рукояткина… Примите мои соболезнования!
– Благодарю. Так зачем же вам понадобился дядя?
– У него украли попугая! – брякнул Мономах, не желая рассказывать долгую историю приобретения птицы.
– Что?! – вытаращила глаза собеседница.
– Траурного какаду.
– Простите, но здесь, видимо, какая-то ошибка: дядя недолюбливал все виды живности, включая пернатых!
В этот момент Мономаха отвлекло какое-то движение за стеклом магазина напротив.
Входя в «Нужные вещи», он краем глаза заметил, что там располагался мебельный магазин. Кто-то стоял у витрины, рядом с выставленными на ней стульями с резными спинками. Стульев было аккурат двенадцать. Мономах не мог разглядеть не только лица человека, смотревшего на него через улицу, но даже и сказать, мужчина это или женщина. А может, человек вовсе и не на него смотрел?
Отведя взгляд, он попытался возразить:
– Но как же, я связывался с заводчиком…
– Ах, вы про ту птичку! – отмахнулась племянница Рукояткина. – Действительно, много лет назад дядя приобрел попугая. Только вот, как я уже сказала, он никогда особо не любил животных и раньше не держал их. Думаю, попугай показался ему хорошим интерьерным решением – ну, знаете, вроде большого аквариума, например. Однако птица требовала много внимания и была непроста в содержании. Поняв, что совершил ошибку, дядя продал его кому-то из друзей, более опытных в таких делах… Но откуда вам все известно?
– Дело в том, что я, кажется, нашел этого самого попугая.
– Такое вряд ли возможно: все случилось так давно! С чего вы вообще взяли, что птица – та самая?
– Она окольцована, а на кольце есть информация о заводчике, который и дал мне координаты вашего покойного дяди.
– Понятно. Что ж, как бы то ни было, дядя давно избавился от попугая. Кто бы его ни украл, вам нужно иметь дело с новым владельцем.
– А вы, случайно, не знаете, кто бы это мог быть?
– Понятия не имею! Дядя не обсуждал со мной птицу – он считал ее обузой и при первой же возможности отдал. Простите, это все, чем я могу вам помочь?
– По всей видимости, да, – пробормотал Мономах.
– Тогда хорошего вам вечера!
Выйдя на улицу, он по привычке взглянул на небо – ни облачка, а ведь дело к ночи! Странно даже, что магазины в центре работают так долго – на часах начало десятого!
Он посмотрел через улицу на витрину мебельного магазина. Никто не входил и не выходил, однако свет горел ярко, а значит, они тоже еще открыты.
Мономах решил рискнуть.
Как и «Нужные вещи», магазин оказался гораздо просторнее внутри, чем выглядел снаружи – наверное, это свойство всех помещений, находящихся в старинных зданиях.
Его никто не встретил у дверей, поэтому Мономах получил возможность пройтись по магазину.
В последний раз он покупал мебель, когда они с сыном обставляли дом. Правда, почти всем занимался Тема, Мономах лишь давал добро – если у него было время взглянуть на то, что предлагал сын.
Надо признать, в таком магазине, как этот, Мономах смог бы позволить себе разве что от дохлого осла уши, как говаривал Остап Бендер: ценник кусался.
Заметив какое-то движение справа, Мономах повернулся в ту сторону и увидел крошечного пожилого мужчину в старомодном костюме с повязанным под воротником рубашки шейным платком.
– Доброго вечера, – поздоровался незнакомец.
Мономах почему-то сразу решил, что это и есть хозяин магазина.
– Чем могу помочь?
– Скажите, вы знакомы с господином Рукояткиным? – напрямую задал вопрос Мономах: скорее всего, именно этот человек наблюдал за ним через стекло, ведь больше здесь никого нет.
– С Аркадием Андреевичем? – медленно переспросил тот. – Да, имел честь. А вы, простите, кем ему приходитесь?
– Да никем. Видите ли, ко мне случайно попала его птица…
– Капитан?!
– Капитан?
– Ну, вы сказали, птица Рукояткина… Кстати, какой он породы? – вдруг подозрительно нахмурился дядечка.
– Какаду. Траурный.
– Точно! Позвольте представиться, меня зовут Моськин Олег Григорьевич.
Мономах подумал, что фамилия как нельзя больше подходит этому маленькому, сухонькому человечку.
Он в свою очередь тоже представился.
– Молодой человек, а не выпить ли нам кофейку? Я, пожалуй, закроюсь, ведь вряд ли кто-то решит посмотреть мебель на ночь глядя, верно?
Не дожидаясь ответа, старик подошел к двери и перевернул табличку с надписью «Открыто» обратной стороной.
«Молодым человеком» Мономаха называло считаное число людей, ведь ему перевалило за сорок пять, однако по сравнению с хозяином магазина он, пожалуй, действительно являлся таковым.
Олег Григорьевич проводил гостя в небольшое подсобное помещение, служащее одновременно складом и кабинетом. Здесь располагались несколько стеллажей с книгами и тяжеловесный дубовый стол с ноутбуком, на стенах висели слегка выцветшие, но явно дорогие шелковые ковры, а на одной из полок стояла кофеварка. Видимо, она уже была заряжена, так как Моськин с ходу нажал кнопку, и машина заработала.
Мономах лишь мечтал о таком, простом в обращении, агрегате, но пока не было денег на его приобретение.
Словно по волшебству, на столе появились маленькие чашечки из костяного фарфора, блюдечко с сахаром и розетка с тонко нарезанными лимонными дольками. Аромат хорошо обжаренных зерен постепенно заполнял комнату, делая ее как-то по-старинному уютной.
– Итак, Владимир… – начал Моськин и тут же осекся: – Простите, можно по имени, ведь я вам в отцы гожусь?
– Конечно, можно, – согласился Мономах.
– Так вот, Владимир, не могу выразить, как я рад, что Капитан жив! Аркадий Андреевич обожал эту птицу, она была его единственным настоящим другом, практически родственником! Помню, когда Капитан заболел, уж Аркадий Андреевич обзвонил всех знакомых, нашел самого лучшего ветеринара-орнитолога, поехал к нему в Москву…
– В Москву?!
– Ну да, потому что ситуация вроде была серьезная. Ну ничего, слава богу, Капитан поправился, хотя влетело это Аркадию Андреевичу в копеечку!
– Получается, вы не знали, что Капитан пропал?
– Да я понятия не имел!
– Племянница вашего приятеля сказала, что его хозяин недавно умер…
– Да-да, ужасная трагедия! Знаете, ведь Аркадий Андреевич был очень здоровым человеком, хоть он и старше меня на семь лет!
– Сколько же ему было?
– Мне шестьдесят восемь, следовательно, ему…
– Семьдесят пять?
– Именно! И все же на самочувствие он не жаловался, наоборот – каждый день, в обед, пропускал рюмочку коньяку, считая это единственно необходимым ему лекарством. С утра и по вечерам он проходил приличные дистанции в Адмиралтейском саду… Он, знаете ли, уже много лет серьезно занимался скандинавской ходьбой.
– Племянница сказала, сердечная недостаточность.
– Ну да, она скажет… – хмыкнул Моськин.
– Вы что-то имеете против нее?
– Не то чтобы против, – вздохнул хозяин магазина. – Я Тамару практически не знаю – ни разу не видел ее, пока Аркадий Андреевич был здоров. Думаю, они не общались – он даже не упоминал о том, что имеет родственницу.