Клиническая ложь
Часть 13 из 17 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А почему вы считаете, что Роман не мог увлечься девушкой, работающей в его доме, – только на том основании, что они принадлежат к разным социальным слоям?
– Да нет. Конечно, Ромке интересны девчонки, с которыми есть о чем поговорить, а не только потра… ну, вы поняли. А еще они должны быть красивыми, но главное – не иметь проблем.
– Каких проблем?
– Да любых! Материальных, психологических… Как только Ромка видит, что девчонка навострила лыжи под венец, он тут же сливается! Любая девица, которой повезло устроиться на работу в дом Саблиных, мечтает лишь об одном – захомутать молодого хозяина, это и ежу ясно! Особенно если она хороша собой, как вы описываете. Только вот Ромку голыми руками не возьмешь: он скользкий, как угорь, когда речь идет об обязательствах. И он, что бы вы там себе ни думали, отнюдь не дурак: Ромка ни за что на свете не связался бы с девчонкой из низов, отлично сознавая, чего ей на самом деле надо!
Дамир задумчиво помешивал ложечкой остывший чай в толстостенной фаянсовой чашке.
То, что поведала ему Катерина, как-то не вязалось с их предположениями, и это еще больше запутывало дело. С другой стороны, Шипова – не самая близкая приятельница молодого Саблина, и ей может быть что-то неизвестно о его личной жизни.
Оставалось опросить еще двоих, и Дамир надеялся, что кто-то из них сможет пролить свет на отношения Романа и Дарьи.
* * *
Мономах позвонил по телефону, продиктованному заводчиком какаду, но механический голос ответил ему, что данный номер не существует.
Ну, чему тут удивляться, ведь в последний раз хозяин птицы выходил на связь десять лет назад!
К счастью, у Мономаха имелись кое-какие его данные – по крайней мере, имя и род занятий: Аркадий Андреевич Рукояткин, антиквар.
Введя его в поисковик, Мономах выяснил, что господину Рукояткину принадлежит довольно известная в узких кругах коллекционеров сеть антикварных салонов под названием «Нужные вещи».
Интересно, как вышло, что такой человек в одночасье лишился любимого питомца?
Определенно, мужичонка, у которого Мономах купил птицу за пять тысяч рублей, не мог быть вхож в его дом, а уж в салон его и подавно не пропустила бы охрана!
На сайте обнаружился телефон головного офиса, однако на просьбу Мономаха пригласить к трубке Рукояткина ему сухо ответили, что «господин Рукояткин недоступен» и дали отбой. Не «не может сейчас подойти» или «отсутствует, перезвоните позже», а именно «недоступен» – что бы это, черт подери, значило?
Повторные звонки не возымели эффекта.
Видимо, придется ехать и встречаться с Рукояткиным лично!
Выходя из кабинета на обход, Мономах получил сообщение от Кац, просившей его зайти, когда будет время.
Замотавшись, он благополучно позабыл о нем и вспомнил, лишь собираясь уходить.
Чертыхнувшись про себя, он снял пальто, которое уже успел надеть, снова натянул халат и направился к лифту.
– Я знала, что вы придете! – победно воскликнула нейрохирург, вставая из-за стола при появлении Мономаха. – Вот, сижу в ожидании!
– Извините, много дел… – начал он, но Кац остановила его властным взмахом руки.
– Владимир Всеволодович, мы оба с вами в курсе, какая у нас работа – не стоит оправдываться! Да вы, в сущности, и не обязаны беспокоиться о чужих пациентах, просто мне показалось, что судьба этого бедного мальчика вас тронула. Я ведь права?
Он кивнул и спросил:
– Зачем все-таки вы меня пригласили, Суламифь Моисеевна?
– Поболтать. О пациенте.
– Есть новости?
– Видите ли, Владимир Всеволодович, дело деликатное…
– Да что тут деликатного, не пойму? Парень что-нибудь вспомнил? Если да, то нужно срочно…
– Мне кажется, он врет, – быстро сказала Кац, не дав Мономаху закончить.
Он опешил.
– По поводу чего врет?
– По поводу амнезии. Все он прекрасно помнит, только вот не хочет признаваться!
– Но откуда вы знаете, что правы?
– У меня стаж работы сорок лет, вот откуда! Мозг, конечно, область малоизученная, а мы, нейрохирурги, лезем в него, ни черта не понимая в том, что делаем, но… Все-таки я кое-что видела в жизни, и опыт заставляет меня думать, что парень – врунишка!
Мономах помолчал.
– Ну а от меня-то вы чего хотите? – задал он вопрос после паузы. – Я в ваших высоких материях не разбираюсь, мне бы кости ломать да суставы выворачивать…
– Зато вы разбираетесь в расследованиях! – снова перебила Мономаха Кац. – И не смотрите так: все знают, что вы помогали дамочке из СК, и у вас отлично выходило!
– На самом деле я…
– Владимир Всеволодович, я боюсь, он не просто так симулирует.
– Считаете, он какой-то бандит, что ли?
– Да нет, вряд ли… Мне кажется, он боится. И боится не полиции.
– Полагаете, он в опасности?
– Понятия не имею, потому-то я к вам и обратилась!
– И что, по-вашему, я могу сделать? – развел руками Мономах. – Если уж он вам не доверяет…
– Я не знаю, какие вопросы задавать, но, думаю, его можно вывести на чистую воду, если попытаться! Но мне бы не хотелось, чтобы пытался полицмейстер, понимаете?
– Но я ведь тоже не специалист – что, если все испорчу?
– Я в вас верю. Ну что, поговорите с парнем?
И с чего это она так в нем уверена, когда даже он сам сомневается?
– Ладно, попробую, – вздохнул Мономах. – Прямо сейчас?
– Давайте завтра, хорошо? С утра. В его случае каждый день имеет значение: завтра он будет чувствовать себя лучше, чем сегодня, да и у вас будет время подумать, какие вопросы следует задавать, так ведь?
На улице, вопреки обыкновению, было… хорошо! Ветер, бушевавший с утра, стих, тучи разошлись, позволив солнечным лучам пробиться к влажной земле, и Мономах с тоской подумал о том, что сейчас ему следовало бы отправиться домой, погулять с Жуком, поболтать с Сархатом…
Но нет, нужно ехать к Рукояткину, чтобы выяснить, как поступить с попугаем. С одной стороны, он уже сделал больше, чем любой другой на его месте: нашел заводчика, созвонился с магазином хозяина птицы – ну кто виноват, что того не оказалось на месте?
А вдруг этому Рукояткину надоел его попугай – возможно же такое, верно? Вот он и сбагрил его алкашу, который, в свою очередь, перепродал птичку первому встречному…
Но что-то мешало Мономаху в это поверить.
После разговора с хозяином питомника ему показалось, что не мог Рукояткин вот так просто отказаться от друга!
Значит, нужно пройти весь путь до конца, встретиться с владельцем и выяснить, какие причины толкнули его на такой шаг. Или все гораздо проще, и попугая банально украли с целью наживы.
К счастью, из-за разговора с Кац Мономах пропустил «пробковое» время, поэтому добрался до центрального магазина «Нужные вещи» быстро.
Снаружи магазинчик в районе станции метро «Адмиралтейская» (то есть в самом центре, надо заметить) выглядел непритязательно, но Мономах знал, что обманываться на этот счет не стоит: место расположения говорило само за себя – историческое здание Адмиралтейства всего в двух шагах, как и другие знаменитые на весь мир достопримечательности, а посещать торговые точки по соседству могут себе позволить только самые состоятельные граждане. К которым Мономах не относился.
Внутри магазин оказался больше, чем можно было предполагать: он состоял из нескольких помещений, но Мономаху не удалось как следует осмотреться, потому что к нему подскочила молодая женщина, одетая в черную юбку-карандаш и белоснежную блузку, так сильно накрахмаленную, что, казалось, если до нее дотронуться, она захрустит. На груди, вызывающе выдающейся вперед, болтался бейджик, приколотый золотой булавкой, с именем и фамилией. Под ними крупными буквами значился род занятий – «консультант». Ее глаза внимательно сканировали посетителя, прикидывая, покупатель это или просто зевака, решивший поглазеть на дорогие вещи из любопытства.
К счастью, в последнее время Мономах носил итальянское пальто, привезенное бывшей женой в качестве подарка из Милана пару лет назад. Ботинки тоже не подкачали – он купил их сам в интернете с большой скидкой, только вот пальто и обувь не очень подходили к джинсам, но Мономаху, честно говоря, было на это плевать, ведь он пришел сюда по делу.
– Я могу вам помочь? – прощебетала консультант, очевидно удовлетворенная его внешним видом.
Он заметил, что у нее красивая улыбка, хотя зубы не очень хороши – похоже, девушка курит.
– Наверное, можете, – сухо ответил Мономах. – Мне нужен господин Рукояткин.
– К-кто? – поперхнулась вопросом консультант.
– Аркадий Андреевич Рукояткин, владелец вашего э-э… салона. Как мне с ним встретиться?
– Боюсь, это невозможно, – пробормотала консультант.
– Почему?
– Простите, а зачем вам понадобился Аркадий Андреевич?
– По личному делу.
– Ну, если по личному, то тогда странно, что вы…
– Анжела, с кем ты разговариваешь? – раздался властный, хорошо поставленный голос, и из соседнего помещения вышла дама лет пятидесяти, но отлично сохранившаяся. Скорее всего, благодаря множественным косметическим процедурам и умелому макияжу, издали она выглядела лет на тридцать, но при ближайшем рассмотрении становились видны возрастные изменения, которые невозможно скрыть – особенно на цепкий медицинский взгляд, подмечающий детали.
У Мономаха в приятелях числился известный в городе пластический хирург. Так вот он частенько жаловался, что давно перестал смотреть на женщин как на личностей – все они кажутся ему несовершенными, и он первым делом начинает выискивать в их внешности изъяны, нуждающиеся в устранении.
Мономах, слава богу, был не столь предвзят, и ему не казалось странным желание женщин и, чего уж греха таить, мужчин скрыть свой истинный возраст.
– Да нет. Конечно, Ромке интересны девчонки, с которыми есть о чем поговорить, а не только потра… ну, вы поняли. А еще они должны быть красивыми, но главное – не иметь проблем.
– Каких проблем?
– Да любых! Материальных, психологических… Как только Ромка видит, что девчонка навострила лыжи под венец, он тут же сливается! Любая девица, которой повезло устроиться на работу в дом Саблиных, мечтает лишь об одном – захомутать молодого хозяина, это и ежу ясно! Особенно если она хороша собой, как вы описываете. Только вот Ромку голыми руками не возьмешь: он скользкий, как угорь, когда речь идет об обязательствах. И он, что бы вы там себе ни думали, отнюдь не дурак: Ромка ни за что на свете не связался бы с девчонкой из низов, отлично сознавая, чего ей на самом деле надо!
Дамир задумчиво помешивал ложечкой остывший чай в толстостенной фаянсовой чашке.
То, что поведала ему Катерина, как-то не вязалось с их предположениями, и это еще больше запутывало дело. С другой стороны, Шипова – не самая близкая приятельница молодого Саблина, и ей может быть что-то неизвестно о его личной жизни.
Оставалось опросить еще двоих, и Дамир надеялся, что кто-то из них сможет пролить свет на отношения Романа и Дарьи.
* * *
Мономах позвонил по телефону, продиктованному заводчиком какаду, но механический голос ответил ему, что данный номер не существует.
Ну, чему тут удивляться, ведь в последний раз хозяин птицы выходил на связь десять лет назад!
К счастью, у Мономаха имелись кое-какие его данные – по крайней мере, имя и род занятий: Аркадий Андреевич Рукояткин, антиквар.
Введя его в поисковик, Мономах выяснил, что господину Рукояткину принадлежит довольно известная в узких кругах коллекционеров сеть антикварных салонов под названием «Нужные вещи».
Интересно, как вышло, что такой человек в одночасье лишился любимого питомца?
Определенно, мужичонка, у которого Мономах купил птицу за пять тысяч рублей, не мог быть вхож в его дом, а уж в салон его и подавно не пропустила бы охрана!
На сайте обнаружился телефон головного офиса, однако на просьбу Мономаха пригласить к трубке Рукояткина ему сухо ответили, что «господин Рукояткин недоступен» и дали отбой. Не «не может сейчас подойти» или «отсутствует, перезвоните позже», а именно «недоступен» – что бы это, черт подери, значило?
Повторные звонки не возымели эффекта.
Видимо, придется ехать и встречаться с Рукояткиным лично!
Выходя из кабинета на обход, Мономах получил сообщение от Кац, просившей его зайти, когда будет время.
Замотавшись, он благополучно позабыл о нем и вспомнил, лишь собираясь уходить.
Чертыхнувшись про себя, он снял пальто, которое уже успел надеть, снова натянул халат и направился к лифту.
– Я знала, что вы придете! – победно воскликнула нейрохирург, вставая из-за стола при появлении Мономаха. – Вот, сижу в ожидании!
– Извините, много дел… – начал он, но Кац остановила его властным взмахом руки.
– Владимир Всеволодович, мы оба с вами в курсе, какая у нас работа – не стоит оправдываться! Да вы, в сущности, и не обязаны беспокоиться о чужих пациентах, просто мне показалось, что судьба этого бедного мальчика вас тронула. Я ведь права?
Он кивнул и спросил:
– Зачем все-таки вы меня пригласили, Суламифь Моисеевна?
– Поболтать. О пациенте.
– Есть новости?
– Видите ли, Владимир Всеволодович, дело деликатное…
– Да что тут деликатного, не пойму? Парень что-нибудь вспомнил? Если да, то нужно срочно…
– Мне кажется, он врет, – быстро сказала Кац, не дав Мономаху закончить.
Он опешил.
– По поводу чего врет?
– По поводу амнезии. Все он прекрасно помнит, только вот не хочет признаваться!
– Но откуда вы знаете, что правы?
– У меня стаж работы сорок лет, вот откуда! Мозг, конечно, область малоизученная, а мы, нейрохирурги, лезем в него, ни черта не понимая в том, что делаем, но… Все-таки я кое-что видела в жизни, и опыт заставляет меня думать, что парень – врунишка!
Мономах помолчал.
– Ну а от меня-то вы чего хотите? – задал он вопрос после паузы. – Я в ваших высоких материях не разбираюсь, мне бы кости ломать да суставы выворачивать…
– Зато вы разбираетесь в расследованиях! – снова перебила Мономаха Кац. – И не смотрите так: все знают, что вы помогали дамочке из СК, и у вас отлично выходило!
– На самом деле я…
– Владимир Всеволодович, я боюсь, он не просто так симулирует.
– Считаете, он какой-то бандит, что ли?
– Да нет, вряд ли… Мне кажется, он боится. И боится не полиции.
– Полагаете, он в опасности?
– Понятия не имею, потому-то я к вам и обратилась!
– И что, по-вашему, я могу сделать? – развел руками Мономах. – Если уж он вам не доверяет…
– Я не знаю, какие вопросы задавать, но, думаю, его можно вывести на чистую воду, если попытаться! Но мне бы не хотелось, чтобы пытался полицмейстер, понимаете?
– Но я ведь тоже не специалист – что, если все испорчу?
– Я в вас верю. Ну что, поговорите с парнем?
И с чего это она так в нем уверена, когда даже он сам сомневается?
– Ладно, попробую, – вздохнул Мономах. – Прямо сейчас?
– Давайте завтра, хорошо? С утра. В его случае каждый день имеет значение: завтра он будет чувствовать себя лучше, чем сегодня, да и у вас будет время подумать, какие вопросы следует задавать, так ведь?
На улице, вопреки обыкновению, было… хорошо! Ветер, бушевавший с утра, стих, тучи разошлись, позволив солнечным лучам пробиться к влажной земле, и Мономах с тоской подумал о том, что сейчас ему следовало бы отправиться домой, погулять с Жуком, поболтать с Сархатом…
Но нет, нужно ехать к Рукояткину, чтобы выяснить, как поступить с попугаем. С одной стороны, он уже сделал больше, чем любой другой на его месте: нашел заводчика, созвонился с магазином хозяина птицы – ну кто виноват, что того не оказалось на месте?
А вдруг этому Рукояткину надоел его попугай – возможно же такое, верно? Вот он и сбагрил его алкашу, который, в свою очередь, перепродал птичку первому встречному…
Но что-то мешало Мономаху в это поверить.
После разговора с хозяином питомника ему показалось, что не мог Рукояткин вот так просто отказаться от друга!
Значит, нужно пройти весь путь до конца, встретиться с владельцем и выяснить, какие причины толкнули его на такой шаг. Или все гораздо проще, и попугая банально украли с целью наживы.
К счастью, из-за разговора с Кац Мономах пропустил «пробковое» время, поэтому добрался до центрального магазина «Нужные вещи» быстро.
Снаружи магазинчик в районе станции метро «Адмиралтейская» (то есть в самом центре, надо заметить) выглядел непритязательно, но Мономах знал, что обманываться на этот счет не стоит: место расположения говорило само за себя – историческое здание Адмиралтейства всего в двух шагах, как и другие знаменитые на весь мир достопримечательности, а посещать торговые точки по соседству могут себе позволить только самые состоятельные граждане. К которым Мономах не относился.
Внутри магазин оказался больше, чем можно было предполагать: он состоял из нескольких помещений, но Мономаху не удалось как следует осмотреться, потому что к нему подскочила молодая женщина, одетая в черную юбку-карандаш и белоснежную блузку, так сильно накрахмаленную, что, казалось, если до нее дотронуться, она захрустит. На груди, вызывающе выдающейся вперед, болтался бейджик, приколотый золотой булавкой, с именем и фамилией. Под ними крупными буквами значился род занятий – «консультант». Ее глаза внимательно сканировали посетителя, прикидывая, покупатель это или просто зевака, решивший поглазеть на дорогие вещи из любопытства.
К счастью, в последнее время Мономах носил итальянское пальто, привезенное бывшей женой в качестве подарка из Милана пару лет назад. Ботинки тоже не подкачали – он купил их сам в интернете с большой скидкой, только вот пальто и обувь не очень подходили к джинсам, но Мономаху, честно говоря, было на это плевать, ведь он пришел сюда по делу.
– Я могу вам помочь? – прощебетала консультант, очевидно удовлетворенная его внешним видом.
Он заметил, что у нее красивая улыбка, хотя зубы не очень хороши – похоже, девушка курит.
– Наверное, можете, – сухо ответил Мономах. – Мне нужен господин Рукояткин.
– К-кто? – поперхнулась вопросом консультант.
– Аркадий Андреевич Рукояткин, владелец вашего э-э… салона. Как мне с ним встретиться?
– Боюсь, это невозможно, – пробормотала консультант.
– Почему?
– Простите, а зачем вам понадобился Аркадий Андреевич?
– По личному делу.
– Ну, если по личному, то тогда странно, что вы…
– Анжела, с кем ты разговариваешь? – раздался властный, хорошо поставленный голос, и из соседнего помещения вышла дама лет пятидесяти, но отлично сохранившаяся. Скорее всего, благодаря множественным косметическим процедурам и умелому макияжу, издали она выглядела лет на тридцать, но при ближайшем рассмотрении становились видны возрастные изменения, которые невозможно скрыть – особенно на цепкий медицинский взгляд, подмечающий детали.
У Мономаха в приятелях числился известный в городе пластический хирург. Так вот он частенько жаловался, что давно перестал смотреть на женщин как на личностей – все они кажутся ему несовершенными, и он первым делом начинает выискивать в их внешности изъяны, нуждающиеся в устранении.
Мономах, слава богу, был не столь предвзят, и ему не казалось странным желание женщин и, чего уж греха таить, мужчин скрыть свой истинный возраст.