Кинжал-колибри

В конце концов поток болтовни Уолтера иссяк. Теперь Кэролайн получила возможность вставить свое слово. Вздохнув, она произнесла:

— Хорошо, можешь пойти. Но экипаж тебе брать запрещено.

Уолтер в знак протеста издал что-то похожее на ворчание. Однако, когда Джеймс поднялся в своем кресле, Уолтер быстро согласился с выдвинутым ему условием:

— Спасибо, Кэролайн. Я и не собирался ехать по основным дорогам. Я создан для более диких, свободных троп.

Добившись своего, Уолтер встал и вышел из комнаты совершенно нормальной походкой, оставив в недоумении брата и сестру, которые, по-видимому, ожидали продолжения представления.





* * *


Бет мерила шагами свою новую обитель. Зеленая комната произвела на девушку ошеломляющее впечатление. Довольно большая, с высоким потолком, обставленная солидной мебелью с яркой обивкой, спальня отличалась почти пугающим великолепием. Стены покрывали обои с изображением плюща и лиловых клематисов. Два огромных угловых окна с темно-зелеными шторами открывали роскошный вид на парк и сады. У противоположной стены стояла кровать с балдахином и сочетающимися по цветовой гамме покрывалом и драпировками. Вся обстановка была выдержана в классическом стиле и производила впечатление сдержанной элегантности.

В шкафу из красного дерева висело поношенное платье Кэролайн. Оно выглядело убогим и неуместным, так же чувствовала себя и Бет. Она захлопнула дверцу, не выдержав жалкого зрелища.

Хотя в комнате было тепло и уютно, Бет не находила себе места. Она едва прикоснулась к обеду, который ей принесла миссис Фогель. Поднос с почти нетронутой едой стоял на столе, ожидая возвращения на кухню.

На первый взгляд такое стремительное продвижение по социальной лестнице могло показаться удачей. Предвкушение того, как она будет проводить время в компании Кэролайн: вести беседы, рисовать, помогать в благотворительных делах и планировать меню, — было приятным. Но вот теперь, когда она наконец осталась одна, девушка чувствовала себя не в своей тарелке, сбитой с толку и растерянной.

Бет все же перестала метаться по комнате и остановилась у окна. Солнце только что село, и небо окрасилось в нежно-розовый цвет. Девушка тревожно задышала. На подсвеченном фоне заката она увидела качающиеся силуэты птиц, сбившихся в стаю. Не колибри. Нет, не колибри. Ласточки, изящные и гибкие.

В их плавном полете не было ничего, что могло бы напомнить Бет о ее ночных кошмарах, но страх все же нашел ее. Колени девушки задрожали, дыхание участилось. В голове остался один только звук — шорох крыльев колибри. Она хотела отвести взгляд, но не могла и завороженно смотрела в окно.

К счастью, в этот момент ее отвлек стук в дверь. Она с облегчением вздохнула и сказала:

— Входите.

— Прекрасный вид на сады, не правда ли? — спросила Кэролайн, подойдя к Бет, стоявшей у окна.

Бет кивнула, продолжая наблюдать за птицами, парившими на фоне вечернего неба.

— Нам нужно обсудить кое-что важное, — сказала Кэролайн через мгновение. — Я обнаружила, что твой гардероб несколько старомоден. — Она выразительно повела бровями.

Бет усмехнулась:

— Но это же твое платье.

— Так и есть, — кивнула Кэролайн с улыбкой. — В этом-то и дело. Я никогда не гналась за модой, как сказал бы Уолтер. Нет, так не пойдет. Нам придется посетить Милли Кутюр, это хозяйка магазина платьев в Уэлфорд Миллз. Боюсь, что наряды там, скорее, деревенские, — вздохнула Кэролайн, — но начнем хотя бы с этого.

Бет, как и любая девушка, любила красивые наряды, но расходы на них не входили в ее планы.

— Мне не нужно ничего нового.

Кэролайн проигнорировала ее протест:

— С тоской и унынием нужно покончить. Тебе просто необходимы новые наряды. Ты же не хочешь выглядеть как оборванка. — в ее улыбке было и озорство, и нотка юмора, и удовольствие от предвкушения. — Чепчики, перчатки, корсеты, юбки… Ах, да, и еще это будет отличная поездка!

Вздохнув про себя, Бет задумалась, чем она сможет отплатить за эту щедрость.





* * *


Пока она жалась к ящику на полу, вокруг нее повисло гнетущее молчание. В комнате было темно и пахло грязью и гниением. Что-то ждало ее в этой темной тишине, ждало и угрожало ей.

Она почувствовала нежное прикосновение пера к щеке и шелест быстрых крыльев. Она дернулась, тошнота подкатила к горлу. Сидя на полу, забившись в самый угол, она стала судорожно махать руками. Прикосновение перьев прекратилось, шорох крыльев — тоже. Теперь только ее собственное прерывистое дыхание нарушало тишину.

Прошло какое-то время — много или мало, она не знала. Она увидела тусклое свечение, исходившее из маленькой щели в стене высоко над ее головой. В его безжизненном луче были видны тени от высоко и ненадежно сложенных ящиков и бочек.

К ней приблизились какие-то силуэты. Из-за их непрерывного движения эти мрачные фигуры казались ей размытыми в воздухе.

Ее рывком подняли с пола, оттащили обратно к ящику и заставили сесть. Они держали ее голову так, чтобы она могла видеть фигуру, освещенную лучом света.

В этой маленькой комнате не раздавалось ни одного враждебного звука. Было очень тихо, словно она внезапно и необъяснимо оглохла. Но она оставалась зрячей, и то немногое, что она могла увидеть, было ужасающим. Рука потянулась вперед, к ней. Она увидела зажатый в руке кинжал. Его рукоять из темного дерева была плавно изогнута в форме птицы колибри. Его длинное лезвие было острым как бритва. Эта птичка только что попила — в доказательство этому капли из ее клюва падали на пол, где медленно, но неуклонно росла лужа. Лужа крови.

Ее крови.


С криком Бет проснулась.





* * *


Джеймс пробудился в испуге. Он сел на кровати, пытаясь понять, что произошло. Ему послышался плач или крик? Скрипы и вздохи были часто слышны в доме. Вроде ничего не предвещало беды, но все же его сердце тревожно билось.

Соскочив с кровати, Джеймс нашел халат и тапочки, зажег свечу и неслышно открыл дверь спальни. В коридоре все было в порядке. Он посмотрел на главную лестницу, затем обернулся в противоположном направлении. Приблизившись к комнате Бет, он услышал какое-то движение и тихий звук… Рыдание?

Осторожно постучав в дверь, Джеймс приоткрыл ее.

— Бет, с вами все в порядке?

Она что-то приглушенно и невнятно пробормотала.

Чуть приоткрыв дверь, Джеймс увидел, что Бет сидит на кровати, уткнувшись в лежащую на коленях подушку. Плечи девушки заметно подрагивали.

Джеймс взглянул в оба конца коридора, мысленно благодаря Бога за то, что там никого сейчас не было. Репутация девушки была бы разрушена, если бы кто-то увидел, как он стоит у ее двери посреди ночи. Когда он наконец решил, что делать дальше, Бет снова зарыдала, и Джеймс бросился в комнату не задумываясь. Подойдя к кровати, он замедлил шаг, не желая напугать ее, осторожно поднял ее руку со стеганого покрывала и сжал, бормоча какую-то успокаивающую чепуху.

Вскоре в комнате стало так тихо, что можно было услышать лишь звуки ветра за окном, скрип половиц и мебели. Джеймс почувствовал, как Бет глубоко вздохнула, прежде чем оторвать лицо от подушки.

— Спасибо, — сказала она тихим голосом, почти шепотом. — Извините, что побеспокоила вас… снова. Мне так неловко. Разве мы не можем просто притворяться, что ничего не происходит?

Джеймс пододвинул кремовый стул в стиле «чиппендейл» ближе к краю кровати.

— Может быть. Но вы кричали довольно громко, — сказал он. — Ваши кошмары снова вернулись?

Бет издала нервный смешок — он выражал скорее смущение, нежели веселье.

— Они никуда и не уходили. — Она слегка отодвинулась, чувствуя себя неловко. — Со мной все в порядке, — неуверенно сказала она.

— Очевидно, что-то вас беспокоит, и если вы думаете, что я уйду, прежде чем пойму, в чем дело, то вы сильно ошибаетесь. Даже если бы вы смогли заставить меня уйти — а вы не можете, — я бы не уснул. Вы хотите, чтобы я не смог утром открыть глаза? Представьте, какое будет ужасное зрелище!

Губы Бет тронула нерешительная улыбка: вероятно, этим девушка хотела его успокоить, но волнение Джеймса продолжало нарастать.

— Пожалуйста, скажите мне.

Бет вздрогнула и зашептала:

— Мне снится, что я в какой-то дурно пахнущей узкой комнате. В ней полно движущихся, меняющих формы силуэтов, а в центре комнаты — луч света. Я хочу свернуться и стать маленьким шариком. Я хочу исчезнуть и молюсь, прося только об этом.

Бет замолчала и встретилась глазами с Джеймсом.

— Вы боитесь этого света?

— Нет, скорее, того, что я вижу в нем: кинжала в форме колибри. С него капает кровь… — Бет подняла глаза и уставилась в пустоту. — Моя кровь. — Слезы покатились по ее щекам.

Джеймс почувствовал себя совершенно опустошенным, увидев всю глубину ее страха и боли. Он захотел ворваться в этот кошмар, наброситься на обладателя этого кинжала и потребовать отмщения. Вместо этого он наклонился вперед, предлагая ей платок.

— Это всего лишь сон, — сказал он, повторяя ее слова. — Да, ужасный, но тем не менее сон.

— Это может быть больше, чем сон. — Ее глаза снова наполнились слезами.

Джеймс бережно заправил волосы Бет за плечи, желая без слов выразить свое участие и заботу. Тут его взгляд наткнулся на шрам под подбородком девушки.

— Вы думаете, что это воспоминание?

— Это может быть воспоминанием. — Бет старалась говорить как можно спокойнее. Джеймс кивнул, подался назад и встал.

— Я пригласил доктора Брэнта пообедать с нами завтра. Может, у него появятся какие-то идеи на этот счет?

Бет покраснела.

— Я не думаю, что об этом стоит упоминать.

— Что за глупости, он не будет возражать. Он всегда ищет случая произвести на нас впечатление своими знаниями.

Джеймс оставил Бет сидящей на кровати и пристально рассматривающей покрывало. Это было симпатичное одеяло с замысловатым рисунком, но оно едва ли стоило столь пристального изучения. Она была вся в своих мыслях, все еще погруженная в кошмары, и Джеймс не мог винить ее в этом. Если бы ему был известен источник этих ужасных снов, он мог бы развеять ее беспокойство с помощью логики или, по крайней мере, обратиться к Брэнту, который сумел бы найти какое-то медицинское объяснение этому кошмару, то, что смогло бы стереть неустанную печаль в ее глазах.