Кинк. Право на удовольствие
Часть 21 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Этим Володя с удовольствием и занялся, вновь притягивая меня к себе. Мы вроде бы только целовались и прижимались друг к другу, но невинности не наблюдалось ни в одном жесте. Происходящее было именно откровенным, без двойных трактовок. Может, мы незаметно все-таки напились вина, а иначе почему так голова плывет? И снова горячая рука оказалась на моем бедре, занырнув под юбку. У Володи нет тормозов, но плохо то, что он своим поведением всем вокруг тормоза отключает.
Так же продолжая поглаживать меня, он откинулся на спинку и заставил меня повернуться к Артему. Оказалось, что тот с чашкой мороженого ждет моего внимания. Зачерпнул немного ложкой, изогнул бровь.
— Ты кормить меня собрался? — я добавила шутливости. — Может, я сама справлюсь?
— Не справишься, у тебя рук нет, — рассмеялся Володя и перехватил меня за запястья, отводя чуть назад.
Артем делано вздохнул.
— Видимо, придется мне. Только при одном условии. Сядь удобнее, облокотись на него спиной — так будет удобнее.
После того, что я тут уже вытворяла, не увидела ничего странного в том, чтобы еще немного повернуться и опереться спиной на грудь Володи. Ложка с мороженым сразу отправилась мне в рот, а я не успела выразить свое мнение о вкусе — Артем наклонился и чмокнул в губы, но углублять поцелуй не стал. И следующая ложка отправилась туда же, но уже как будто медленнее. На третьей до меня только в полной степени дошло, что происходит. Володя отпустил мои руки, но обнял, а потом, не умеющий сдерживаться, начал ласкать грудь, перемещать руки на бедра и усаживать так, чтобы удобнее было уже ему. И снова юбка поползла вверх, я попыталась его остановить, однако Артем впереди изображал увлеченность собственной задачей:
— Рот открой, Лиля. Не отвлекайся, будь добра.
Я растерялась от движений Володи, потому сладкий десерт попал немного на щеку. Думала, что Артем слизнет, но он с таким же непроницаемым лицом смазал со щеки пальцем и всунул в рот, как недавно ложку. Осознанно задержал там, пока я не прошла спонтанно языком. У меня даже дыхание перехватило от такого движения, но когда я его осознала, меня повело. Взгляд Артема тоже изменился, он подался ближе к моему лицу и, к счастью, следующую порцию отправил мне в рот все-таки ложкой. А то мог бы и вообще заставить меня есть с его пальца… хотя я даже не знаю, смогла бы остановить такую бесстыжесть. Мы все тут спятившие, и я уже не знаю, где граница. Но он мое замешательство уловил и прокомментировал:
— Потому я и предупредил, чтобы была внимательней. Не отвлекайся. Или тебе нравится немного отвлекаться?
Пока меня выбивал из сознания Артем, я и не заметила, что Володя с усилием развел мои ноги, как будто открывая меня для рассмотрения. Хотя туда никто и не смотрел. Но ладони уже судорожно проходились по внутренней стороне бедер. Ему сильно мешала одежда, но я и без того чувствовала себя развратной. Но и развращали меня профессионально, надо отдать им должное… И снова палец Артема скользнул внутрь, но он и сам наклонился — наверное, хотел поцеловать.
Я очнулась:
— Хватит, иначе… я даже не знаю, что иначе!
Володя меня не удерживал, когда я решила встать. Мое кресло теперь занимал Артем, и я была уверена, что он не окажется против, если я размещусь теперь на его коленях. Но отошла к перилам, от пороков подальше, и заявила с чуть большим нажимом:
— Мы слишком спешим.
— Мы слишком медлим! — возразил Володя. — Я скоро взорвусь, если кто не в курсе.
А ведь я тоже была уже близка к взрыву. Артем скрывал, но я его изменившийся взгляд видела — его тоже пробирает. Но сейчас он решил придерживаться свойственной сдержанности:
— Лиля, ты уже ко всему готова, но можешь сказать прямо — как думаешь, к чему ты готова сейчас?
— К поцелуям, — выбрала я без раздумий. — И пока только к ним.
Наверное, я преувеличила, но обрадовалась, что со мной спорить не стали — мужчины лишь переглянулись лукаво и поднялись на ноги. И случилось вроде бы то, чего я попросила: меня целовали, по очереди, не давая и нескольких секунд, чтобы отдышаться и собраться. Я иногда и глаза не открывала, но не путалась, кому отвечаю в конкретный момент. Поцелуи Володи всегда сразу глубокие и напористые, от них хочется стонать прямо ему в рот. Артем целует иначе, но я ошибалась, когда называла его ласковым и осторожным — он сильнее заставляет раскрываться, иногда давит пальцем на подбородок, чтобы я размыкала губы как можно шире. Его поцелуи не невинные, они самые что ни на есть пошлые. А вот в руках я путалась, и далеко не всегда знала, чьи пальцы сжимают напряженные соски сквозь ткань, а чьи проходятся по ягодицам. И снова поцелуи, поцелуи, разные, распаляющие, развратные. Я больше не могу без продолжения, я больше не хочу останавливаться и на секунду прерываться, чтобы получить снова только поцелуй.
Я обняла за шеи обоих, тем самым останавливая. Они дышали одинаково сдавленно, но я — совсем рвано. Теперь среди нас холодных не осталось. Но зажмурилась и затараторила шепотом:
— Не надо больше, хватит. У меня уже все горит.
— Губы? — показалось, что в голосе Артема прозвучала ирония.
Горели далеко не только губы. Внизу живота стянуло так, что я уже вся нервами звенела. Но на вопрос отвечать не собиралась:
— Я хотела сегодня просто пообщаться, узнать друг друга лучше!
— Так мы и узнаем. — Володя заулыбался. — Я, например, узнал, что нет никаких препятствий для продолжения. Можешь что угодно заливать, Лиль, но, кажется, мы спокойно впишемся и в более экстремальные свидания. Предлагаю следующее провести уже в закрытом помещении и без возможных свидетелей.
Артем подхватил с той же улыбкой:
— А я узнал, что ты заводишься от небольшого давления — прямо с катушек слетаешь. Но стопоришься, если передавить. Потому предлагаю следующее свидание провести где угодно — оно все равно закончится одним и тем же, все твои стоп-краны ломаются при мягком воздействии.
— Да я не о том! — возмутилась, поскольку не думала, что они все мои реакции анализируют, пока я тут в возбуждении теряюсь. — В общем, мне нужно сейчас домой.
— К кому? — я не поняла, кто это прошептал.
— К себе, — сказала, хотя и не без тяжести в голосе. — Хочу залезть с головой и банкой варенья под одеяло, и там хорошенько поразмыслить.
Артем отступил от меня первым, подхватил вилкой овощи с тарелки и сказал задумчиво:
— Хороший план, Лиля. Остынешь и сразу соображать начнешь. Со стыда сгоришь, себя упрекнешь, потом нас по очереди. Волосы от сожалений рвать будешь, валерьянку глотать, но потом успокоишься.
— И пусть так! — меня разозлило, что и я примерно так свою реакцию предвидела, когда пройдет пара часов после такого «свидания». — Имею право!
— Имеешь. — Володя вздохнул и нехотя меня отпустил, хотя ему явно хотелось продолжать прижимать меня к себе. — Но разницы нет. В следующий раз будет то же самое. Ты же не думаешь, что через неделю или две перестанешь так на нас реагировать? Так можно тратиться на самобичевание, а можно перейти на следующий этап, который все равно произойдет.
Я закусила губу. Ни одного аргумента против вслух произнести не смогла. Произойдет, потому что я выть готова, как мне хочется это с ними обоими хоть раз испытать. Меня от поцелуев и ласк в одежде на тысячу кусков разносит, что же произойдет, если мы отпустим тормоза? Но как без самобичевания обойтись? Мораль же она на то и есть, чтобы ею какое-то время мучиться, а потом все равно делать то, что очень хочется.
Решилась и заявила:
— А я все равно сначала порву волосы, посгораю со стыда и пообвиняю себя в распущенности, а потом приму решение и наберусь смелости, чтобы о нем объявить. Позвоню вам завтра или послезавтра. Или не позвоню, тогда мы в пятницу встретимся в «Кинке».
— Идет, — ответил Артем.
— Место встречи изменить нельзя, — хмыкнул Володя.
Они играли очень тонко — хотя бы в том, что шли на любые уступки, стоило мне только уверенно о них сказать. Вот и теперь, явно вопреки желаниям, согласились доставить меня домой, но я заинтересовалась одним моментом. Когда официант принес счет, Артем взял красную кожаную книжку и с каким-то подтекстом глянул на Володю, который стоял рядом со мной, упершись спиной в перила.
— Держи, — Володя подался вперед и протянул ему несколько купюр. — Пока ты ведешь.
Артем кивнул. Я вообще не думала о том, кто будет оплачивать обед, — уверена, оба могут себе это позволить, а с меня не возьмут ни копейки, только рассмеются. Но в самом этом взгляде и реплике содержалось что-то странное, потому я подалась плечом к Володе и полюбопытствовала:
— Здесь что-то происходит, о чем мне не помешает знать?
— Происходит. Только не бесись, — Володя не стал юлить, собственно, именно этим он меня так и привлекает. — Мы с ним в эту авантюру вовлечься не стремились, уж я-то точно, хотя отмороженному змею все фиолетово. Вот и решили добавить немного азарта, чтобы присутствие друг друга не только раздражало, но и приносило плюсы. Поспорили, что совместные вылазки не оплачивает тот, кто дальше тебя продвигает к общей цели.
— К общей цели?! В смысле, к тому, чтобы мы перешли к интимной близости?
От осознания меня затрясло, а догадаться об «общей» для них цели несложно, если учесть все, что здесь творилось. Игроки, мать их! Кто-то успешнее меня продавливает, кто-то преспокойно оплачивает счет. Для меня и это определение было слишком откровенным, но Володя расхохотался:
— Интимной близости? Ты хотела сказать «секс»? «Интимной близостью», — он обозначил пальцами в воздухе кавычки, — ты раньше занималась, а мы настроены на трахомарафон на грани физических возможностей. Будем иметь тебя так, чтобы голос от крика срывала. У нас же тут конкуренция, все дела.
Я покраснела, но вернулась к главному:
— И вы на это спорите? По-твоему, Артем толкает меня успешнее?!
Артем, безусловно, наш разговор полностью слышал, но даже бровью не повел.
— К сожалению, да. Ты ведешься на этого Годзиллу так, что если бы его с нами не было, то пришлось бы пригласить, — с сожалением заметил Володя.
— Да я не о том! Как вообще можно на такое спорить? На что еще вы спорите?
— Ну… Кто трахнет тебя первым. На чьем счету будет первый твой оргазм. Кто первым получит минет. Кто сможет уговорить тебя отправиться в один из залов «Кинка», где мы тебя привяжем и… Мне продолжать?
— Что?! — я так возмутилась, что даже о смущении позабыла. — Азарт решили привнести? А ничего, что я теперь об этом знаю?!
— И что с того? — Володя пожал плечами. — Все равно не отступишь, это любому из присутствующих понятно. Зато честно. Уж тебя обманывать я точно не собираюсь. Более того, это даже будет забавно — когда ты будешь выбирать очередного победителя. Хочешь не хочешь, а будешь.
У меня кулаки сжались. Володя расслабленно улыбался, наблюдая за мной, Артем тоже не пытался заткнуть приятелю рот.
— Да я тогда вообще с вами связываться не буду! Придумали тоже! Спорить, кто из вас у меня первым будет? Да никто, слыхали?!
Они вообще никак на мою ярость не реагировали, угроз не слышали или всерьез не воспринимали. Володя подхватил мою руку и целовал пальцы, Артем, перед тем, как нам покинуть балкон, подошел и поправил мне прическу.
А по дороге домой вообще дела в клубе начали обсуждать, как ни в чем не бывало. Артем за рулем сокрушался, что спад в экономике может сказаться на падении доходов основной клиентуры, Володя переплетал пальцы с моими и иногда касался губами виска, а отвечал другу вроде бы в тему. Одна я собраться не могла. Почему они не испугались моего гневного порыва? Почему вообще так спокойно сообщили о споре? Всерьез думают, что меня ничего не остановит?
Хм… Вот если бы я про такие споры узнала случайно, то взбеленилась бы ни на шутку, а сказанное прямо воспринимается иначе — как новое правило в общей игре, где мне отведена роль ведущей. Покричу, поругаюсь, но когда в следующий раз один из них меня притянет к себе, отстраняться не захочу. Значит, это меня не остановит?
Интересно, а осталось ли еще хоть что-нибудь, способное меня остановить?
Глава 17
Сама я им не звонила, переваривала эмоции. В общем-то, и до меня, тугодумной, окончательно дошло, что предыдущие намеки намеками не являлись. Смутные фантазии о ласках втроем тревожили, но стоило только заострить внимание на какой-нибудь всплывающей сцене, как я недоумевала — как? Как это можно осуществить физически, не прибегая уж к совсем невообразимым пошлостям? Вот только сцены-то все равно крутились и непередаваемо заводили, незаметно перечеркивая все аргументы против. Хотелось, чтобы кто-то решил за меня, избавил от дилеммы, потому что я точно знала, какое решение приму, и точно знала, что за него себя буду осуждать. Нашелся бы лучше виноватый, которого осуждать приятнее.
Я не звонила, настроившись на встречу только в пятницу, но постоянно чего-то неосознанно ждала. Неужели Володя выдержит столько дней тишины с моей стороны? Неужели от Артема не доставят новый букет? Я почти возненавидела их за то, что они целых два дня так прекрасно держатся, когда я уже держаться почти не могла.
— Лиль, привет!
Володя позвонил в четверг до обеда, а я невольно расплылась в улыбке. Но постаралась ответить предельно спокойно:
— Привет.
Так же продолжая поглаживать меня, он откинулся на спинку и заставил меня повернуться к Артему. Оказалось, что тот с чашкой мороженого ждет моего внимания. Зачерпнул немного ложкой, изогнул бровь.
— Ты кормить меня собрался? — я добавила шутливости. — Может, я сама справлюсь?
— Не справишься, у тебя рук нет, — рассмеялся Володя и перехватил меня за запястья, отводя чуть назад.
Артем делано вздохнул.
— Видимо, придется мне. Только при одном условии. Сядь удобнее, облокотись на него спиной — так будет удобнее.
После того, что я тут уже вытворяла, не увидела ничего странного в том, чтобы еще немного повернуться и опереться спиной на грудь Володи. Ложка с мороженым сразу отправилась мне в рот, а я не успела выразить свое мнение о вкусе — Артем наклонился и чмокнул в губы, но углублять поцелуй не стал. И следующая ложка отправилась туда же, но уже как будто медленнее. На третьей до меня только в полной степени дошло, что происходит. Володя отпустил мои руки, но обнял, а потом, не умеющий сдерживаться, начал ласкать грудь, перемещать руки на бедра и усаживать так, чтобы удобнее было уже ему. И снова юбка поползла вверх, я попыталась его остановить, однако Артем впереди изображал увлеченность собственной задачей:
— Рот открой, Лиля. Не отвлекайся, будь добра.
Я растерялась от движений Володи, потому сладкий десерт попал немного на щеку. Думала, что Артем слизнет, но он с таким же непроницаемым лицом смазал со щеки пальцем и всунул в рот, как недавно ложку. Осознанно задержал там, пока я не прошла спонтанно языком. У меня даже дыхание перехватило от такого движения, но когда я его осознала, меня повело. Взгляд Артема тоже изменился, он подался ближе к моему лицу и, к счастью, следующую порцию отправил мне в рот все-таки ложкой. А то мог бы и вообще заставить меня есть с его пальца… хотя я даже не знаю, смогла бы остановить такую бесстыжесть. Мы все тут спятившие, и я уже не знаю, где граница. Но он мое замешательство уловил и прокомментировал:
— Потому я и предупредил, чтобы была внимательней. Не отвлекайся. Или тебе нравится немного отвлекаться?
Пока меня выбивал из сознания Артем, я и не заметила, что Володя с усилием развел мои ноги, как будто открывая меня для рассмотрения. Хотя туда никто и не смотрел. Но ладони уже судорожно проходились по внутренней стороне бедер. Ему сильно мешала одежда, но я и без того чувствовала себя развратной. Но и развращали меня профессионально, надо отдать им должное… И снова палец Артема скользнул внутрь, но он и сам наклонился — наверное, хотел поцеловать.
Я очнулась:
— Хватит, иначе… я даже не знаю, что иначе!
Володя меня не удерживал, когда я решила встать. Мое кресло теперь занимал Артем, и я была уверена, что он не окажется против, если я размещусь теперь на его коленях. Но отошла к перилам, от пороков подальше, и заявила с чуть большим нажимом:
— Мы слишком спешим.
— Мы слишком медлим! — возразил Володя. — Я скоро взорвусь, если кто не в курсе.
А ведь я тоже была уже близка к взрыву. Артем скрывал, но я его изменившийся взгляд видела — его тоже пробирает. Но сейчас он решил придерживаться свойственной сдержанности:
— Лиля, ты уже ко всему готова, но можешь сказать прямо — как думаешь, к чему ты готова сейчас?
— К поцелуям, — выбрала я без раздумий. — И пока только к ним.
Наверное, я преувеличила, но обрадовалась, что со мной спорить не стали — мужчины лишь переглянулись лукаво и поднялись на ноги. И случилось вроде бы то, чего я попросила: меня целовали, по очереди, не давая и нескольких секунд, чтобы отдышаться и собраться. Я иногда и глаза не открывала, но не путалась, кому отвечаю в конкретный момент. Поцелуи Володи всегда сразу глубокие и напористые, от них хочется стонать прямо ему в рот. Артем целует иначе, но я ошибалась, когда называла его ласковым и осторожным — он сильнее заставляет раскрываться, иногда давит пальцем на подбородок, чтобы я размыкала губы как можно шире. Его поцелуи не невинные, они самые что ни на есть пошлые. А вот в руках я путалась, и далеко не всегда знала, чьи пальцы сжимают напряженные соски сквозь ткань, а чьи проходятся по ягодицам. И снова поцелуи, поцелуи, разные, распаляющие, развратные. Я больше не могу без продолжения, я больше не хочу останавливаться и на секунду прерываться, чтобы получить снова только поцелуй.
Я обняла за шеи обоих, тем самым останавливая. Они дышали одинаково сдавленно, но я — совсем рвано. Теперь среди нас холодных не осталось. Но зажмурилась и затараторила шепотом:
— Не надо больше, хватит. У меня уже все горит.
— Губы? — показалось, что в голосе Артема прозвучала ирония.
Горели далеко не только губы. Внизу живота стянуло так, что я уже вся нервами звенела. Но на вопрос отвечать не собиралась:
— Я хотела сегодня просто пообщаться, узнать друг друга лучше!
— Так мы и узнаем. — Володя заулыбался. — Я, например, узнал, что нет никаких препятствий для продолжения. Можешь что угодно заливать, Лиль, но, кажется, мы спокойно впишемся и в более экстремальные свидания. Предлагаю следующее провести уже в закрытом помещении и без возможных свидетелей.
Артем подхватил с той же улыбкой:
— А я узнал, что ты заводишься от небольшого давления — прямо с катушек слетаешь. Но стопоришься, если передавить. Потому предлагаю следующее свидание провести где угодно — оно все равно закончится одним и тем же, все твои стоп-краны ломаются при мягком воздействии.
— Да я не о том! — возмутилась, поскольку не думала, что они все мои реакции анализируют, пока я тут в возбуждении теряюсь. — В общем, мне нужно сейчас домой.
— К кому? — я не поняла, кто это прошептал.
— К себе, — сказала, хотя и не без тяжести в голосе. — Хочу залезть с головой и банкой варенья под одеяло, и там хорошенько поразмыслить.
Артем отступил от меня первым, подхватил вилкой овощи с тарелки и сказал задумчиво:
— Хороший план, Лиля. Остынешь и сразу соображать начнешь. Со стыда сгоришь, себя упрекнешь, потом нас по очереди. Волосы от сожалений рвать будешь, валерьянку глотать, но потом успокоишься.
— И пусть так! — меня разозлило, что и я примерно так свою реакцию предвидела, когда пройдет пара часов после такого «свидания». — Имею право!
— Имеешь. — Володя вздохнул и нехотя меня отпустил, хотя ему явно хотелось продолжать прижимать меня к себе. — Но разницы нет. В следующий раз будет то же самое. Ты же не думаешь, что через неделю или две перестанешь так на нас реагировать? Так можно тратиться на самобичевание, а можно перейти на следующий этап, который все равно произойдет.
Я закусила губу. Ни одного аргумента против вслух произнести не смогла. Произойдет, потому что я выть готова, как мне хочется это с ними обоими хоть раз испытать. Меня от поцелуев и ласк в одежде на тысячу кусков разносит, что же произойдет, если мы отпустим тормоза? Но как без самобичевания обойтись? Мораль же она на то и есть, чтобы ею какое-то время мучиться, а потом все равно делать то, что очень хочется.
Решилась и заявила:
— А я все равно сначала порву волосы, посгораю со стыда и пообвиняю себя в распущенности, а потом приму решение и наберусь смелости, чтобы о нем объявить. Позвоню вам завтра или послезавтра. Или не позвоню, тогда мы в пятницу встретимся в «Кинке».
— Идет, — ответил Артем.
— Место встречи изменить нельзя, — хмыкнул Володя.
Они играли очень тонко — хотя бы в том, что шли на любые уступки, стоило мне только уверенно о них сказать. Вот и теперь, явно вопреки желаниям, согласились доставить меня домой, но я заинтересовалась одним моментом. Когда официант принес счет, Артем взял красную кожаную книжку и с каким-то подтекстом глянул на Володю, который стоял рядом со мной, упершись спиной в перила.
— Держи, — Володя подался вперед и протянул ему несколько купюр. — Пока ты ведешь.
Артем кивнул. Я вообще не думала о том, кто будет оплачивать обед, — уверена, оба могут себе это позволить, а с меня не возьмут ни копейки, только рассмеются. Но в самом этом взгляде и реплике содержалось что-то странное, потому я подалась плечом к Володе и полюбопытствовала:
— Здесь что-то происходит, о чем мне не помешает знать?
— Происходит. Только не бесись, — Володя не стал юлить, собственно, именно этим он меня так и привлекает. — Мы с ним в эту авантюру вовлечься не стремились, уж я-то точно, хотя отмороженному змею все фиолетово. Вот и решили добавить немного азарта, чтобы присутствие друг друга не только раздражало, но и приносило плюсы. Поспорили, что совместные вылазки не оплачивает тот, кто дальше тебя продвигает к общей цели.
— К общей цели?! В смысле, к тому, чтобы мы перешли к интимной близости?
От осознания меня затрясло, а догадаться об «общей» для них цели несложно, если учесть все, что здесь творилось. Игроки, мать их! Кто-то успешнее меня продавливает, кто-то преспокойно оплачивает счет. Для меня и это определение было слишком откровенным, но Володя расхохотался:
— Интимной близости? Ты хотела сказать «секс»? «Интимной близостью», — он обозначил пальцами в воздухе кавычки, — ты раньше занималась, а мы настроены на трахомарафон на грани физических возможностей. Будем иметь тебя так, чтобы голос от крика срывала. У нас же тут конкуренция, все дела.
Я покраснела, но вернулась к главному:
— И вы на это спорите? По-твоему, Артем толкает меня успешнее?!
Артем, безусловно, наш разговор полностью слышал, но даже бровью не повел.
— К сожалению, да. Ты ведешься на этого Годзиллу так, что если бы его с нами не было, то пришлось бы пригласить, — с сожалением заметил Володя.
— Да я не о том! Как вообще можно на такое спорить? На что еще вы спорите?
— Ну… Кто трахнет тебя первым. На чьем счету будет первый твой оргазм. Кто первым получит минет. Кто сможет уговорить тебя отправиться в один из залов «Кинка», где мы тебя привяжем и… Мне продолжать?
— Что?! — я так возмутилась, что даже о смущении позабыла. — Азарт решили привнести? А ничего, что я теперь об этом знаю?!
— И что с того? — Володя пожал плечами. — Все равно не отступишь, это любому из присутствующих понятно. Зато честно. Уж тебя обманывать я точно не собираюсь. Более того, это даже будет забавно — когда ты будешь выбирать очередного победителя. Хочешь не хочешь, а будешь.
У меня кулаки сжались. Володя расслабленно улыбался, наблюдая за мной, Артем тоже не пытался заткнуть приятелю рот.
— Да я тогда вообще с вами связываться не буду! Придумали тоже! Спорить, кто из вас у меня первым будет? Да никто, слыхали?!
Они вообще никак на мою ярость не реагировали, угроз не слышали или всерьез не воспринимали. Володя подхватил мою руку и целовал пальцы, Артем, перед тем, как нам покинуть балкон, подошел и поправил мне прическу.
А по дороге домой вообще дела в клубе начали обсуждать, как ни в чем не бывало. Артем за рулем сокрушался, что спад в экономике может сказаться на падении доходов основной клиентуры, Володя переплетал пальцы с моими и иногда касался губами виска, а отвечал другу вроде бы в тему. Одна я собраться не могла. Почему они не испугались моего гневного порыва? Почему вообще так спокойно сообщили о споре? Всерьез думают, что меня ничего не остановит?
Хм… Вот если бы я про такие споры узнала случайно, то взбеленилась бы ни на шутку, а сказанное прямо воспринимается иначе — как новое правило в общей игре, где мне отведена роль ведущей. Покричу, поругаюсь, но когда в следующий раз один из них меня притянет к себе, отстраняться не захочу. Значит, это меня не остановит?
Интересно, а осталось ли еще хоть что-нибудь, способное меня остановить?
Глава 17
Сама я им не звонила, переваривала эмоции. В общем-то, и до меня, тугодумной, окончательно дошло, что предыдущие намеки намеками не являлись. Смутные фантазии о ласках втроем тревожили, но стоило только заострить внимание на какой-нибудь всплывающей сцене, как я недоумевала — как? Как это можно осуществить физически, не прибегая уж к совсем невообразимым пошлостям? Вот только сцены-то все равно крутились и непередаваемо заводили, незаметно перечеркивая все аргументы против. Хотелось, чтобы кто-то решил за меня, избавил от дилеммы, потому что я точно знала, какое решение приму, и точно знала, что за него себя буду осуждать. Нашелся бы лучше виноватый, которого осуждать приятнее.
Я не звонила, настроившись на встречу только в пятницу, но постоянно чего-то неосознанно ждала. Неужели Володя выдержит столько дней тишины с моей стороны? Неужели от Артема не доставят новый букет? Я почти возненавидела их за то, что они целых два дня так прекрасно держатся, когда я уже держаться почти не могла.
— Лиль, привет!
Володя позвонил в четверг до обеда, а я невольно расплылась в улыбке. Но постаралась ответить предельно спокойно:
— Привет.