Кинк. Право на удовольствие

Вроде бы ему, но сразу после вопроса ответ уже не казался столь однозначным. Я подняла глаза на Артема — он тоже замер и вскинул бровь в ожидании. Уесть ведь его хотела, показать его место, как он мне показал. Да и с Володей мне общаться куда проще, в кафе это явно плюс. Но Володя, заметив мое замешательство, вдруг произнес сам, хотя и не без тоски в тоне:

— Этому отмороженному только мороженого и не хватало… Если нам с тобой, влюбленным голубкам, жаль оставлять его в одиночестве, то, конечно, мы можем… Хотя нет, бляха, я возражаю! Моего человеколюбия просто не хватает! Как можно сомневаться, кто из нас горячее, а? Лиль!

Артем по-прежнему молчал. И вдруг я поняла, что даже если приглашу и его — откажет. И причину не будет выдумывать. Только потому, что не ведется, когда открываешься, и уж жалость точно не вызывает, как пытался выставить Володя. У меня в голове что-то перещелкнуло, потому я с неожиданной для себя смелостью подалась вперед и посмотрела на обоих по очереди. А потом и вовсе заявила такое, чего даже в голове не прокручивала:

— Да, я не могу выбрать! Скорее всего, это означает, что никто из вас мне не нравится всерьез! Но притом вы оба мне нравитесь в каком-то смысле, и мне это поперек горла, хотя так зацепило, что просто развернуться и уйти не могу. Да-да, Володя, я это вслух сказала! Ты мне нравишься! И Артем… хотя я не удивлюсь, если прямо сейчас он в уме подбивает баланс и вообще меня не слушает. Нравитесь оба! Психуйте, режьте меня на части, смейтесь, но я не могу выбрать, с кем из вас больше хотела бы завтра сидеть в кафе и трепаться о жизни!

Володя шумно выдохнул и досадливо поморщился. Артем даже позу не изменил, так и сидел со скрещенными руками, произнося:

— Мороженое, если тебе интересно, не выношу. Теперь ты хоть что-то обо мне знаешь. Кажется, мы завтра идем в кафе вместе. Я верно уловил суть тирады, пока прикидывал в уме баланс?

И Володя, почесав темные волосы, добавил почти на той же интонации:

— Верно. Тут только дурак бы не понял. Но Лиле плюс сто за смелость… Идем, конечно, почему бы не пойти? — он поначалу выглядел немного заторможенным, но быстро набирал свойственные себе обороты: — Народ, я тонко намекну — так, пища для размышлений. Лиля, ты, безусловно, никому из нас ничего не должна — захочешь вертеть, твое право вертеть. И выбирать не обязана. Но вы прикидываете, к чему все придет, если продолжим? И придет очень скоро, учитывая темпы.

— Уже прикинул, — Артем смотрел на меня, хотя говорил с другом. — Осталось дождаться, кто смутится первым.

И Володя рассмеялся, начав так же пристально рассматривать меня. Я проиграла, поскольку вспыхнула — смутилась, чего они и ждали от самого слабого звена.

Намекнул Володя не слишком тонко, раз даже я поняла, о чем они говорят. Что-то невозвратно изменилось, раз мы переметнулись на совсем другие правила турнира. И задала эти правила именно я, хотя и озвучили их мужчины. Не сегодня, а когда-то раньше задала, все время притворяясь, что жду, кто из двоих проиграет. Ни разу до сих пор не допустила мысль, что проигравшего из них может и не быть… И промолчала. Этот был тот самый момент, когда я была обязана вскочить и закричать, что ничего такого не имела в виду, что всякие там групповые отношения хуже любых извращений, и что вообще передумала идти в кафе…

Но я промолчала. Слов просто правильных не нашлось.

Домой меня отвез Володя, они как будто и не решали этот вопрос. Отвез в полном молчании, поцеловал на прощание руку и не позволил себе ничего лишнего. Но когда я начала открывать дверь, остановил касанием руки к плечу, наклонился и прошептал в затылок:

— Я с ума схожу от ревности, Лиль. Но от тебя схожу с ума еще сильнее. Вот и весь мой выбор, твой я понял — можешь не повторять. До завтра, хорошая моя, нежная девочка. И держись, ремни не забудь пристегнуть, теперь начнется нечто такое, от чего дух будет захватывать. Не уверен, что я был готов. Но ты решила, когда и как все закрутится. И плевать тебе на чью-то готовность.

У меня мелко дрожало все тело от непонятной нервозности. Я не обернулась, отвечая:

— Я уже пожалела о своей инициативности.

— Зря. Вполне возможно, что с завтрашнего дня у тебя не будет возможности проявить инициативу. Кто знает? Но уже решено — с поедания мороженого начнутся американские горки.

Я просто вошла в дверь, чтобы больше ничего не услышать. Володя немного ошибается: американские горки начинаются с пролитого кофе. Но до сих пор мы поднимались вверх, что не так страшно, а примерно завтра начнется падение вниз.







Глава 15




— Выходи, когда будешь готова. Столик мы заказали.

С незнакомого номера звонил Володя, но когда я выглянула из окна кухни, увидела машину Артема. Интересное разделение труда: один везет, другой звонит. И что-то очень сомневаюсь, что они сейчас в той машине дерутся, чья очередь выполнять следующую задачу. Когда конкуренция перестала быть конкуренцией? Столик они заказывали вместе? Кстати об этом. «Заказали столик» — это как будто не про кафе звучит, а больше про ресторан. Но все-таки «заказали» — то есть речь не идет о «Кинке». Я решила, что и этой победой можно пока утешаться. С остальным вообще ничего не понятно.

— Нормально выгляжу? — Я покрутилась перед Пашей, когда он зашел на кухню. — Не слишком вызывающе?

— Не слишком вызывающе! — Он непонятно пучил глаза. — Хотя если ты на свидание, то слишком чопорно.

— Не на свидание! — отмахнулась я. — Просто встречаюсь… с друзьями. Посидим, поболтаем.

Но к зеркалу в прихожей все-таки снова подошла. Обычный наряд из тех, в которых я раньше щеголяла в офисе: строгая синяя блузка и юбка-карандаш с завышенной талией. Между прочим, дольно явственно подчеркивающая фигуру. От недавнего бухгалтерского образа отличия были только в легком макияже и прическе. Я со вчерашнего дня мучилась вопросом, в каком виде отправиться на эту спорную встречу, и потом решила выглядеть милой, но не такой доступной, какую они себе вообразили. Да и привычнее так. А в жуткие авантюры лучше пускаться в привычном прикиде. Володя будет подшучивать и называть монашкой, Артем наверняка ничего не скажет. Подумала и расстегнула верхние пуговицы — пока еще не распутно, но Володя про монашку уже не заикнется, а Артем молча уловит легкий штрих.

Выйдя на улицу, я сразу направилась к припаркованной машине, из которой они вышли, чтобы меня встретить. Сногсшибательные оба, хотя и по-своему: Артем немного сутулится, он не поражает внешностью со ста шагов, симпатичный, но на него надо минут пять смотреть и слушать, чтобы влипнуть как муха в ленту и уже никогда больше не суметь назвать невпечатляющим, одет в претенциозный деловой костюм и извечную белую рубашку без галстука, а Володя в каком-то свитерке и джинсах, но почему-то даже так выглядит стильным красавчиком. Классные, расслабленные, самоуверенные… Я даже шаг замедлила, чтобы оттянуть начало свистопляски и пока только впечатывать в память этот кадр. В голове мелькнуло, что большинство женщин и мечтать не смеют даже о компании одного из них, а мне сразу двое — чересчур много, я представления не имею, что делать при удвоении подарков судьбы. Это как выиграть в лотерею столько, что жизни не хватит на траты. И улыбаются оба так, что сердце сквозь ребра выбраться пытается, билеты мои лотерейные…

Но меня окликнули с другой стороны. Я недоуменно уставилась на спешащего ко мне Кирилла.

— О, Лиль, не думал, что ты куда-то соберешься, потому не позвонил. Но повезло, что застал.

— Что-то случилось? — Я пошла назад, ближе к нему.

— Случилось! Бабуля Кирина посылку с вареньем прислала — столько, что продавать можем. Вот Кира и попросила тебе завезти несколько банок. Я с ними с утра в институте таскался, прикинь? — Он привычно широко и приветливо улыбался. — Нормально смотришься, мать! Олег-то еще не нарисовался на горизонте? Он бы сейчас себе локти сгрыз.

Я приняла из его рук пакет и поразилась его тяжести. Банки были небольшими, но не меньше пяти.

— Куда ж столько?

— А мое-то какое дело?! — возмутился Кирилл. — Моя вообще мне с утра их всучила и обязала тебе отдать, а то домой не пустит. Я половину, кстати, отдал голодающим выпускникам. Если честно, то я потому и не позвонил — я б на твоем месте сразу дела срочные нашел, лишь бы от варенья увернуться.


Я усмехнулась и поблагодарила — варенье не люблю, но Кира не может спорить с бабулей, а я не могу спорить с Кирой. У меня вон в соседях тоже голодающий студент водится, Пашка будет только рад. Немного смутило то, что Кирилл явно бросил взгляд на машину и двух мужчинам — вероятно, догадался, что ждут именно меня. Потому я спешно махнула рукой, попрощалась и вернулась в квартиру, чтобы там выгрузить.

Вышла через минуту. Вот только улыбок теперь на лицах не заметила. Володя вообще нахмурился и, когда я подошла, спросил:

— А это что еще за слизень? Лиль, ты мне душу наизнанку решила вывернуть? Не твой ли бывший Олень?

Про Олега как-то легко мимо ушей пропустилось, но про Кирилла я таких эпитетов терпеть не собиралась, потому почти закричала:

— Слизень? Это друг мой! И когда это я стала обязанной перед тобой оправдываться?

Чего я не ожидала, так того, что Артем спокойно подхватит:

— Передо мной оправдайся, Лиля. Как перед начальством. Точно друг? Володя, мы можем навести справки, что за перец?

— Без проблем, Артем. Я даже киллера нанимать не буду, сам управлюсь. Я стебусь, Лиль, выдохни. Если уж я твоего бывшего все еще не укокошил, то могу называться образцом терпения! Ну, если действительно друг и не слишком близкий…

Я ошалело перевела взгляд с одного на другого. Шутят, конечно, по расслабившимся лицам понятно. Артем, интересно, тоже ревнует? Они тут недвусмысленно на тройничок намекали, но изображают ревность? Какое может быть чувство собственности, если сами стоят и друг на друга беззлобно смотрят? Наверное, просто опять пытаются выбить почву из-под моих ног, но выходит правдоподобно. Я сразу успокоилась и даже заулыбалась:

— Сейчас ты мне не начальство, Артем. Так мы едем или для начала обсудим всех мужчин в городе, которые со мной когда-либо общались? Лучше бы вы продолжали друг к другу ревновать, ей-богу, это хотя бы уместно. Но если уже настроились, то я домой вернусь, там мне друг целый пакет вкусняшек принес, будет чем заняться.

Артем кивнул, тоже улыбнулся и открыл дверцу водителя, тем и обозначая свой выбор, а Володя отчего-то присвистнул — и я абсолютно уверена, что вовсе не от моего наряда. Наверное, я правильно ответила, раз он не смог сдержать одобрения.



В главном я не ошиблась — это было не кафе, а самый настоящий ресторан. Но проводили нас не в общий зал, а увели к лифту, после подъема мы оказались на широком выпуклом балконе. Стекла по обе стороны защищали от ветра, и потому казалось, что здесь теплее, чем на улице. Тем не менее для пасмурного дня не настолько тепло, чтобы не ежиться. Я и ежилась, просто не сразу осознала причину: я разные варианты в голове прикидывала, но почему-то не подумала, что мы можем оказаться одновременно в ресторане и в полной изоляции от других посетителей. Так и чем этот выход принципиально отличается от кабинета Артема? Роскошным видом?

Я старалась не зацикливаться, а наслаждаться местом, в котором оказалась. Вряд ли кто-то из моих знакомых мог похвастаться такой же возможностью. Три кожаных кресла без подлокотников выставлены с одной стороны от низкого столика, чтобы каждый мог взирать на городской пейзаж — ночью тут, наверное, вообще восхитительно. Вместе с меню официант принес и плед, которым Володя накрыл мне ноги, когда я разместилась в кресле между ними. Надо же, какой сервис… Ума не приложу, сколько может стоить здесь обед. Интересно, а они таким образом покупают мое внимание, стараются впечатлить расходами? И как мне реагировать, если я впечатлена, но вовсе не хочу это демонстрировать?

Артем остановил официанта вопросом:

— У вас же в меню есть мороженое?

Тот удивился:

— Вы хотите сразу перейти к десерту?

— Нет. Просто уточняю, чтобы меня отсюда не вышвырнули за отсутствие мороженого.

Официант заверил с улыбкой, что у них есть «буквально все» — это прозвучало пафосно, а после его ухода Володя вновь положил руку на мою коленку и изобразил, что поправляет плед. На вскинутую бровь пояснил:

— К десерту просто хочу перейти. Но видишь, помалкиваю.

Вино заказывать не стали, меня и без того одолевало волнение. Я в меню почти и не заглядывала, боялась испугаться ценников, положилась на выбор мужчин. И я была благодарна Володе, что он все-таки отстранился и направил тему в сразу нужное русло:

— Ты хотела поболтать, чтобы мы узнали друг друга лучше. Так спрашивай, Лиль. Хотя я и раньше ничего не скрывал.

Я кивнула. Вопросов у меня было много, но на самые щепетильные я прямого ответа не получу, а только опозорюсь. Потому спрашивала о нейтральном:

— Как давно вы знакомы? Вы действительно друзья, или просто работаете вместе?

— Лет десять, наверное. — Володя задумался. — Друзья, можешь быть уверенной. В смысле, поскольку у Артема в принципе не может быть друзей из-за его спорного характера, я давным-давно на себя принял эту роль от жалости.

Артем не улыбнулся — растянул губы так, чтобы каждому стало ясны его мысли насчет Володиной характеристики. Опять они за свое! Вечная ирония друг над другом, но меня сейчас не она интересует. Артем ответил иначе на мой выжидательный взгляд:

— Друзья, на самом деле. Вообще-то, и «Кинк» мы вместе придумывали, хотя Володя тогда совсем другими делами занимался.

— Я твою идею посчитал кретинизмом!

— Посчитал. Но накидывал мысли быстрее, чем я успевал записывать. Это секретная информация, Лиля, но Володя получает десять процентов дохода от клуба по нашему первоначальному договору…

— Хотя ни хрена не делаю! — перебил брюнет.

— Зачем ты заканчиваешь за меня фразы? Хотя ты ни хрена не делаешь. Но мы преувеличиваем, конечно, Володя делает — как раз ту часть, о которой я уже рассказывал. Все остальное время изображает пьяного гондураса и распугивает клиентуру.

— И десять процентов слишком много для такой задачи! — вновь продолжил Володя, как будто они этот разговор между собой уже в тысячный раз вели.

Я же крайне изумилась:

— Целых десять процентов? Я не знала! Думала, что у тебя охранное агентство!

— А куда деваться, Лиль? — Володя улыбался. — С моими расходами нужны большие доходы. Но ладно уж, я благодарен другу за щедрость. И за то, что он не забыл первого человека, который оборжал его идею организовать клуб для извращенцев. Наверное, за такое благородство я его еще и не пришиб.

Артем покривился:

— Благородство тут ни при чем. Просто я точно знаю, что иначе тебя на одном месте не удержать. За десять процентов ты порвешь все проверяющие инстанции и договоришься с любыми структурами. Я плачу тебе не за дружбу, а за собственное спокойствие, возомнил тоже.