Кехо

В ближайший час учитель делал все, чтобы его подопечная сломала себе позвоночник или, на худой конец, ноги. Старик с невероятной ловкостью взбирался на самые отвесные выступы, после чего подтягивал за собой Юти. И вновь устремлялся вперед, не давая ей возможности передохнуть, следуя все выше и выше.

Странно, но именно сейчас, когда каждый новый шаг грозил смертельной опасностью, девочка перестала бояться. Она прокручивала все услышанное в голове. А еще, когда позволял момент, Юти завороженно смотрела на серое кольцо. Очередная ступенька на пути к мастерству, о котором она несколько недель назад даже не задумывалась. Тогда все ее мысли были заняты Наместником. Одаренная и представить не могла, как быстро все изменится в ее жизни.

Только за сегодняшний день она чуть не попала на рога к ревуну, потом почти попробовала на вкус сталь Воронов, а закончила свое путешествие вместе с оскверненными. Теми самыми, с кем должна была бороться на протяжении пути. Юти до сих пор с трудом могла переварить случившееся. Мир казался сейчас иллюзорным, ненастоящим. Он будто испытывал девочку на прочность, подкидывая все новые сложности.

Наконец старик остановился, оказавшись на вытянутом каменистом плато с редкой выгоревшей на солнце травой. Растительности здесь доставалось несладко, продуваемая всеми ветрами она пыталась пустить свои корни в скудную почву, которую, в свою очередь, сейчас старался вымыть отсюда дождь.

Учитель поманил Юти пальцем, подведя к самому краю плато. Внизу, укрытое с одной стороны горой, а с остальных густыми лесом, раскинулось поселение. С виду, самое обычное, такие встречались на окраинах Ближних земель. Чуть больше сотни срубовых домов, которые полукольцом окружала небольшая речка с мутной водой. Во дворе одной хижины мокло белье, которое забыли убрать, когда начался дождь. В центре поселения, у огромной мрачной ямы, больше похожей на выгребную, в грязи рядом возились трое ребятишек, явно привыкшие к милостям непогоды. С виду, самая обычная глухая имперская деревушка. В такую новости доходят с большим опозданием, а случайно забредший с караваном купец становится целым событием и предметом разговоров на несколько недель.

Все было бы так, однако Юти ни на мгновение не забыла, где находится. И несмотря на внушительное расстояние, рассмотрела среди праздно, будто бы даже в нетерпении шатающихся взад и вперед людей, нескольких оскверненных. Зараза затронула их несильно, прошла узкими мазками по рукам, однако становилось понятно, теперь своего Скверна не упустит.

Они подошли весьма вовремя. Потому что не прошло четверти часа, как в деревню ввалился тот самый отряд, во главе с серым гигантом. Женщины высыпали наружу, радостно приветствуя воинов. Видимо, те отсутствовали довольно длительное время. Но основное внимание было приковано к пленникам.

Довольно скоро вся процессия переместилась к той самой яме, возле которой ранее играли мальчишки. Оскверненные пришли в невероятное возбуждение. Они гоготали, кричали, улюлюкали, свистели. Даже здесь, наверху, в относительной безопасности, Юти забила крупная дрожь. Будто она понимала, что сейчас должно случиться нечто непоправимое.

Первым яме поднесли того самого раненого Ворона. Гвардеец растерял свои доспехи, лишился наплечников, еле шевелил ногами и слабо понимал, что происходит. Он бы сейчас отправился к мысу Трех Мертвецов, скажи ему, что там его ожидает Император. Правда бы, не дошел. Это факт.

Двое оскверненных держали его за руки, а худой гигант приблизился и быстро вонзил в грудь нож. Красноокий не говорил никаких пафосных слов, не упоминал об извечной войне, о скором пришествии Инрада и всяких прочих глупостях. Он просто убил Ворона.

Оскверненные, державшие гвардейца за руки, тут же наклонили того вперед, и теперь кровь, залившая рубаху, медленно и неохотно потекла в яму. И тогда заговорил учитель. Его голос звучал, как гром, разорвавший ночную тишину.

— Когда Аншара убила Инрада, его приспешники унесли труп бога сюда, в Пустошь. Днем они шли к мысу Трех Мертвецов, а ночью устраивали привал. И все это время из раны Инрада сочилась кровь. Там, где она падала, уже ничего и никогда не росло. А ночью… — учитель замер, потому что к гиганту подвели следующего солдата, — ее набегало столько, что сама земля не в силах была принять ее. И возникли они. Ямы, наполненные Скверной. Люди по эту сторону гор называют ее Источником.

Короткий взмах и умирающий солдат, которого держали за руки, стал истекать кровью. Только теперь Юти заметила, что эта яма наполнена чем-то темным, тягучим, будто бы даже живым.

— Они используют кровь Одаренных, — догадалась она.

— Чтобы стать сильнее, — кивнул учитель. — Потому я и сказал тебе убить того Ворона.

— Мог и сам убить, — внезапно для себя ответила Юти, только потом осознав, что ее слова граничили с дерзостью.

Вместо жесткого ответа, наставник медленно помотал головой. И сказал совершенно другое.

— Чем сильнее оскверненные, тем хуже для нас.

— Для кого для нас? — с ехидцей спросила Юти. — Для таких, как ты и Призрак?

— Теперь хотя бы понятно, как он нашел тебя, — задумчиво пробормотал Ерикан, пропустив колкость девочки мимо ушей.

— И как?

— Он ранил тебя в Райдаре. И знает вкус твоей крови. Каждый раз, когда ты прольешь ее, Призрак будет знать, где тебя искать.

— Или когда она прольется сама, — вспомнила Юти утренний конфуз.

— Или так, — согласился учитель.

— И сколько это будет продолжаться?

— Пока кто-то из вас не умрет.

Девочка отвернулась и стала вновь смотреть за убийством пленных. В ее планы собственная смерть не входила. Просто надо убить Мораца Кера по прозвищу Призрак. Только и всего.

Между тем внизу закончили с пленниками. Мертвых скинули в кучу рядом, как поленья, собранные для вечернего костра. Грубость, с которой действовали оскверненные почему-то не пугала Юти, скорее завораживала. Как смерч, широкими шагами надвигающийся с берега, отнимает твою волю, заставляя кровь в жилах стынуть.

Женщины, все это время стоявшие без всякого дела в стороне, тут же кинулись обирать мертвых, стягивая с тех последнюю одежду. Теперь хотя бы понятно странное облачение серокожих. Они действительно наряжались в то, что было. Тем временем остальные оскверненные сгрудились вокруг ямы.

Высушенный проклятием гигант встал над ней с дальнего края, протянув вперед руки. Его серокожие соплеменники заняли места по бокам, остальные выстроились в длинную шеренгу. Теперь каждый из тех, кто еще хоть как-то напоминал человека, разделись и один за одним медленно шагали в яму, погружаясь в нее и выбираясь со стороны серого гиганта.

Нагих не смущали ни женщины, ни дети, смотревшие на загадочный ритуал. Они глядели так завороженно, будто от результатов «купания» зависела чья-то судьба.

При выходе каждого мужчину серый гигант осматривал лично. Тщательно, со всей внимательностью, на которую были способны его алые глаза. Кого-то он хлопал по щеке, а остальные оскверненные вторили лидеру звериным улюлюканьем, поздравляя с серым пятном на коже. Других он ободряюще трепал по плечу, мол, ничего, не расстраивайся, в следующий раз повезет. А кого-то…

Юти чуть не закричала, когда тот же красноокий гигант схватил того, кого только что осмотрел. Серокожие рядом невольно отстранились. Словно этот голый южанин мог их чем-то запятнать, а не они его. Гигант обхватил длинными пальцами голову несчастного и решительным движением сломал шею. Одна из женщина заплакала, но более никто не выразил сочувствия. Будто произошедшее было в порядке вещей.

— Если Скверна трижды не принимает человека, то его убивают, — объяснил учитель. — Не на всех Инрад обращает свой взор.

— Он бы мог стать Одаренным, — почему-то утвердительно сказала Юти.

— Мог бы, — согласился наставник, поднимаясь. — Это все, что ты должна была увидеть. Пойдем, нам предстоит преодолеть большой путь. Нужно действительно узнать, что происходит в Пустошах.

— Мы отправимся к мысу Трех Мертвецов? — спросила Юти, пытаясь сделать равнодушное лицо. Хотя мысль о возможном путешествии к самой западной точке материка, без припасов, в наиболее холодное время года, пугала ее.

— Нет, — вытер с ее лица дождевую воду наставник. — Достаточно будет навестить моего сына.


Глава 16

После этого учитель молчал три дня. Три томительных дня, наполненных бесконечной ходьбой, проливным дождем, ветром и осыпающимися под ногами камнями. Хотя были и положительные моменты. К примеру, крови стало идти меньше. Юти надеялась, что все дело в кольце излечения, как и полагала, что богиня зачем-то обиделась на нее, наложив на девочку дополнительные страдания. Ведь не может же быть у женщин (Юти до сих пор не могла отнести себя к ним) подобные муки вполне естественными каждый новый месяц? За что они провинились перед богиней?

Хотя по части времени Одаренная могла и ошибаться. Дни слились для Юти в нечто бесформенное, бесконечное, полное боли, страданий, холода и голода. Припасы контрабандиста, как и все хорошее в этом мире, вскоре (которое наступило слишком быстро) закончились.

Все, к чему теперь стремилась Юти — вечерний костер, который разводил Ерикан. Девочка засыпала без всяких мыслей, волнений и надежд. Глядя на пляшущие языки пламени, которые будто дразнили ее своей веселостью. Утро вновь начиналось с потухших углей, повелительного голоса Ерикана, зовущего на тренировку, и разочарования. Почему богиня не прибрала ее ночью? Почему Юти вновь предстоит дневной, казавшийся бессмысленным, путь?

— Разве это стойка степняка? — ругал ее учитель. — Согни колени. Ты в любой момент должна выпрыгнуть. Подними локти. Это копье, а не вилы для сена.

Юти послушно выполняла наказы наставника, и не думая перечить. Более того, ей было даже лень мысленно ругаться на Ерикана. Девочку охватила сильнейшая апатия. Будто внутри нее выгорело то, что заставляло раньше жить. Она шевелила руками, переставляла ноги, поворачивала головой, почти не думая. Как механический болванчик с заводным ключом в спине, изготовленный в Конструкте.

Она даже не надела серое кольцо, которое ей «подарил» убитый крепким ударом копья Ворон. Первое время девочка часто смотрела на бегающее серое кольцо, будто бы даже беззвучно шевелила губами, но потом прошло и это.

Одаренная не замечала самого важного — хитрого взгляда бледно-васильковых глаз. Ерикан наблюдал так же внимательно, как кречет следит за неоперившимися горластыми птенцами. И будто бы чего-то ждал.

На четвертый день после сражения при озере, спускаясь в растянувшийся далеко вниз перевал, Юти остановилась. Выбранный Ериканом путь, проходящий мимо бесформенного нагромождения камней, вел в пышущую жизнью долину, которая среди серых и черных скал казалась миражом. Мирно пасущиеся дикие козы недоуменно смотрели на путников, тонкая, как талия западной миелской красавицы, речушка игриво спускалась с гор, заканчивая свой путь крохотном пруду. Над ним склонилась скособоченная ива, грустно роняя желтые листья. И в тот момент, когда Юти показалось, что прекраснее этого уже ничего не может быть, богиня хитро улыбнулась с небес.

Редкий дождь замедлил свой ход, будто лениво размышляя, стоит ли ему опускаться на землю. А потом тонкие бисерины исчезли. И вместо них сверху посыпалась белая крупа. Совсем как сахарная пудра, которой покрывают сладкие булочки в Пределах. Именно тогда Юти упала на колени. Ее пальцы побелели от холода, а изо рта вырывался густой белый пар.

— Я больше не могу, учитель.

— И это все? — с ехидцей спросил Ерикан. — Ни слез, ни требований?

— Разве слезы помогут? — пожала плечами Юти. И даже это движение далось с трудом. — Я могла бы попросить тебя научить способности долгое время не есть. Но вскоре в любом случае замерзну. Или помочь сделать тело невосприимчивым к холоду. Однако тогда умру от истощения. Я не воин. Теперь я понимаю это.

— Именно сейчас ты больше воин, чем когда-либо, — усмехнулся наставник, подходя к Юти. — Ты познала смирение. Требуется немалое мужество, дабы признать, что у тебя кончились силы. Не путай это с нытьем многочисленных путников, что они устали, ушибли ногу, седло натерло зад. Ты терпела сколько позволяли силы. Это ли не признак воина?

Юти кивнула, потому что спорить не было сил. Она могла бы сказать учителю, что нечто принятое им за смирение на поверку являлось обычным истощением. Силы девочки оказались несопоставимы с закаленным в походах наставником.

Ерикан поднял ее на руки и донес до пруда. Юти вспомнилась известная когда-то в Пределах песня, в которой говорилось о бедном торговце, странствующем по свету. И вся его жизнь была посвящена простой и незамысловатой цели — купить дом для жены в Ближних землях, с голубями, деревьями сирени и прудом, на котором будут плавать лебеди. Юти с трудом помнила, о чем пелось в конце песни — увенчались ли успехом труды торговца? Да, собственно, сейчас это было не важно.

А между тем Ерикан занялся бурной деятельностью: принес кучу хвороста, развел огонь, наказал Юти греться (словно она действительно могла бы куда-то уйти), а после убежал вверх по склону. Прошло совсем мало времени, девочка лишь немного отогрелась, когда старик вернулся, неся на плечах горную козу.

— Как ты поймал ее? — удивилась Одаренная.

— Много ли надо усилий, когда все стихии собраны у тебя в кулаке? — пожал плечами Ерикан.

— То есть все это время, пока я голодала, ты мог в любой момент поймать одну из этих коз? — вместе с теплом к Юти начинали возвращаться эмоции. В данный момент она хотела стукнуть Ерикана чем-нибудь потяжелее.

— Совершенно в любой. Но ты не говорила, что голодна, — пожал плечами учитель. — Считай это очередным уроком. Если хочешь что-то получить, то будь добра, скажи это. Женщины почему-то склонны думать, что все остальные умеют читать мысли.

Учитель с помощью стихии соорудил из камня подобие ножа. Вышло на порядок хуже, чем у того же элементи в покойном доме. Однако управлялся Ерикан с каменным оружием с поражающей ловкостью, в которой чувствовались опыт и недюжинная сноровка.

Наставник освежевал козу, разделил ее тушу на несколько внушительных кусков, которые насадил на крепкие ветки и в скором времени Юти уже ела жареное мясо. Горячее, невероятно сочное и поразительно… безвкусное. Ерикан тоже морщился, но с удивительной стойкостью преодолевал возникшие трудности. Которые можно было обозначить парой слов — отсутствие соли.

Так Юти получила еще один урок от старика — даже крупное дело способно пострадать из-за сущей мелочи. Хотя, как подумала сама девочка, Ерикан бы сам с радостью освободил ее от этого урока.

Юти предложила что-то сделать со шкурой. В своих фантазиях девочка уже щеголяла в подобии шубы, осталось всего ничего — уговорить Ерикана забить еще несколько коз. Что конкретно необходимо было сделать, Юти не представляла. Она лишь знала, что из кожи коней, овец, коров, не говоря уже о диких животных, делают вполне приличную теплую одежду. На что старик ответил отказом. Выяснилось, что для выделки требуется много времени, сил и… соль. Та самая сущая мелочь, из-за которой шкура скоро запреет и сгниет, поэтому Одаренной пришлось и дальше мерзнуть в дороге.

Однако теперь, путь предстал не таким тяжелым. К тому же старик делал привалы в горных расселинах и пещерах, давая возможность девочке отогреться. А когда Одаренная просила, охотился.

Все это время они учились. Утром боевым искусствам, которые, впрочем, свелись в основном к рукопашному бою и отточке мастерству владения копьем. А во время пути учитель обращал внимание девочки на повадки зверей и птиц. К примеру, когда они поднялись так высоко, что Одаренной стало трудно дышать, то натолкнулись на прайд смилодонов. Огромных клыкастых кошек, способных одним точным ударом перебить человеческий позвоночник.

Ерикан обратил внимание девочки, как двигаются эти величавые животные — правая задняя лапа наступает на след передней левой. Юти понимала, что подобное знание может пригодиться для способности трансформации, однако не представляла, каким образом она сможет стать трехсоткиллограмовой кошкой. Сколько сил на это придется потратить?

На постоянные вопросы: «Когда уже можно будет?» наставник лишь неодобрительно хмурился и отвечал, что время еще не пришло. Серое кольцо так и путешествовало по пальцам девочки, маня и дразня ее. Играя черными переливами, суля небывалую силу. Но Юти терпела. Как оказалось, это у нее получается не так уж и плохо.

Одаренная потеряла счет времени. Ей представлялось, что вся ее жизнь состояла теперь из путешествия по Пустоши. Прибытие с контрабандистом на побережье казалось далеким детством, сражение с Воронами и общение с оскверненными — отрочеством, нынешнее состояние можно было сравнить с сознательным взрослым существованием. Как и каждый подросток, даром что Одаренная, Юти считала себя невероятно взрослой.

Девочка лишь заметила, что волосы, которые она всегда обрезала ножом, теперь стали доставать до плеч. А в скором времени у нее вновь заболел живот и снова пошла кровь. Хвала учителю, на несколько дней они укрылись в расселине, куда не проникал холодный, пронизывающий ветер. Ерикан говорил, что опасаться нечего — они слишком далеко от проходов в Пределы, и оскверненный егерь по прозвищу Призрак вряд ли сможет вывести Воронов.

Юти же задумалась над другим, как Морац Кер объяснит гвардейцам, что точно знает, где она? Пару раз это можно будет списать на невероятную удачу, знание Пустоши вдоль застав, внушительный опыт в следопытстве. А потом? Вороны не дураки. Значит, больше всего егерь заинтересован в том, чтобы поскорее убить ее.

Наконец настал день, когда Ерикан, поднявшись на очередной утес, всмотрелся в расстилающуюся внизу равнину, с тревожно колышущимися на ветру деревьями и шумно выдохнул. Будто нечто волновало его весь путь, однако теперь тревога ушла и старик наконец успокоился.

— Стой здесь, никуда не уходи, — наказал он ученице. — Мой сын не особо любит незваных гостей. И мог приготовить пару сюрпризов.

Юти и упрашивать не пришлось. Уж что-что, а ждать она умела. Тем более, если дело касалось небольшой передышки. Девочка лишь задумалась над тем, что неплохо бы найти место, где ветер не будет пытаться щекотать ее кости. Поэтому проводив взглядом учителя, девочка спустилась ближе к лесу и уселась среди камней, раздумывая над дальнейшей судьбой.

Сезон дождей скоро закончится, солнце вновь наберет свою силу, в Ближних землях и плодородной части Пределов соберут первый урожай. К тому времени они должны будут выйти к Теолу, чтобы убить сразу двух зайцев. Учитель дал понять, что именно туда они и движутся.

Юти до сих пор не понимала, почему наставник принял ее желание мстить? По всем заповедям Аншары, она должна отринуть эмоции. Месть же единственное, что придавало девочке сил, когда возможности идти дальше уже не было. Только образы убийц, которые вставали перед глазами Одаренной, заставляли ее шагать по безлюдным землям Пустоши. Когда ноги уже сводило судорогой, а стопы горели огнем.