Кехо

Наставник старался быть серьезным, однако в его глазах плясали лукавые языки пламени.

— Половозрелые? — почему-то смутилась этого слова Юти.

— Не бери в голову, — поднял брошенную на сырую землю одежду Ерикан. — Просто ты становишься старше. Подобное иногда будет происходить.

— Каждый раз, когда луна полностью завершит свой рост? — с ужасом спросила девушка.

— Раз в месяц, — вздохнул учитель и бережно провел ладонью по ее лицу. Юти вздрогнула. Давно-давно, наверное в прошлой жизни, так делал ее отец.

Однако тут же уши учителя пришли в движение, с каждой секундой вытягиваясь все выше. Наставник завертел головой, и взгляд его изменился, стал встревоженным.

— Кровь, — коротко сказал он, тряхнув Юти, точно дешевую тряпичную куклу. — Одевайся, скорее.

Липкие и мокрые штаны заставили вздрогнуть, но сейчас девочку больше беспокоило, почему так засуетился Ерикан? Даже про резь в животе Юти на какое-то время забыла. Учитель же дождался, пока Одаренная оденется, и, не говоря ни слова, сорвался с места. Юти подхватила почти невесомый мешок с припасами, копье и устремилась следом.

Какое-то время они бежали молча, ни говоря ни слова, экономно расходуя силу колец. Юти все подмывало спросить учителя, что не так с ее кровью, если каждая женщина испытывает подобное (при слове «женщина» Одаренная даже опешила, не сразу поняв, что впервые так подумала про себя). Однако Ерикан оторвался на нее на приличное расстояние, изредка оглядываясь и подгоняя Юти. Ну да, конечно, наставнику хорошо, ему не мешает бежать копье.

Внезапно земля вздрогнула. Едва заметно, как если бы недалеко срубили крепкое дерево. Потом снова и снова. До Юти не сразу дошло, что причиной подобному служит некое существо. Ладно, очень большое существо, которое тоже торопится. И, по странному стечению обстоятельств, в ту же сторону, что и двое Одаренных.

Эта догадка, как ни странно, придала Юти сил. Бежать стало легче. Ноги, отрываемые от земли вместе с мокрыми комьями и травой, теперь не казались такими тяжелыми. Копье — так и вовсе тростиночка. В чем только не убедишь себя, лишь бы не угодить в пасть того, кто следует за ними.

Внезапно хлесткие игольчатые ветки, постоянно норовившие побольнее ударить Юти, расступились, выведя их к величественному озеру, даже во время дождя ослепляющему своей голубизной. Справа высился усыпанный зеленью и цветами кряж, явно являющийся частью огромного Хребта Дракона. У дальнего края озера, между хищными острыми утесами и кромкой воды, виднелся крохотный просвет ровного, изумрудного плато с черными точками. Те медленно, будто нехотя, перемешались, пощипывая травку. Девочка сразу поняла кто это — горные козы. Заодно вспомнила все блюда, которые ела из этих восхитительных животных, и в животе у нее заурчало.

Юти даже не подозревала, что в Пустоши, в проклятой земле, может быть такое великолепие. Красота, о которой оставалось только мечтать в ее родных степях.

Учитель чуть ли не волоком схватил Юти за плечи, затаскивая в ледяную, как самые высокие пики Хребта, воду. Девочка брыкалась, жадно хватала ртом воздух, не в силах произнести даже слово, однако Ерикан проявил неожиданную твердость. Он не успокоился, пока Юти не оказалась шагах в тридцати от берега, по плечи погруженная в озеро. И весьма вовремя. Потому что у кромки воды появился он.

Ближайшие деревья разлетелись под напором красивейшего в своей силе и величие ревуна. Не того жалкого недомерка, которого они встретили несколько дней назад. А самого настоящего великана.

Юти с изумлением смотрела на гигантские рога, прикидывая, умрет ли она сразу, если эта зверюга поднимет ее в воздух. Учитель стоял рядом, сморщившись, видимо, холодная вода и ему не доставляла большого удовольствия. Однако вместе с тем вид у него был относительно спокойный.

Исчадие Инрада, отмеченное Скверной, повело широкими ноздрями, подняло голову и продемонстрировало девочке, почему именно эту тварь нарекли его прозвищем. В его прозвучавшем над озером реве чувствовалась невероятная сила, помноженная на детскую обиду. Словно у грозного циклопа из-под носа увели ароматный кусок мяса, и теперь тот кричит. Не потому, что видит убегающего обидчика, а скорее от избытка чувств.

Юти казалось, что вместе с ней задрожала вода, приготовилась разверзнуться земля, содрогнулся кряж рядом, готовый обрушиться вниз грудой камней. Ревун же закончил петь свою песню ужаса и неторопливо, походя ломая не только ветки, но и некоторые деревья, скрылся в лесу. А девочка, озябшая от пят до кончиков волос, все еще не могла прийти в себя.

— Не выходи полностью из воды, — сказал учитель, двинувшись вдоль берега. Помнишь, ревуны очень хорошо слышат запахи.

Девочка беззвучно и часто закивала, как манекен для тренировки мечей, по которому крепко попали. Встреча с монстром, в несколько раз превосходившего ее в размерах, произвела на Юти сильное впечатление.

— Учитель, — стуча зубами от холода, пробормотала она. — А мы бы справились?

Ерикан посмотрел на нее как-то странно. Высокомерно, что ли?

— Ты бы справился с этим ревуном? — поправила сама себя Юти.

— Настоящий воин никогда не ищет сражения, — ответил Ерикан. — Но всегда готов к нему.

Юти нахмурилась, наставник вновь, как он это любил делать постоянно, не дал четкого ответа. Она тоже так могла, если бы захотела: «Одна горячая лепешка не утолит голод, но сделает приятно твоему животу». Или что-нибудь в этом роде. Почему нельзя говорить ясно и просто? Неужели все время необходимо уподобляться членам Магистериума Конклава, пишущему законы для Императора. О их неясных речах, способных трактовать смысл в ту сторону, которая была наиболее удобной для очередного амисты, ходили настоящие легенды. А, может, Ерикан и правда из этих?

Они выбрались из озера шагов через четыреста, когда Юти уже мысленно распрощалась со ступнями. На берегу учитель разделся сам, повелев сделать то же самое Юти, растер девочку грубыми шершавыми ладонями, а потом стихией воздуха попросту высушил их одежду. Вышло это так быстро и удобно, что Юти оставалось лишь восхищенно наблюдать за действиями мастера. Она даже придумала очередную работку для ирхи-элементи — стоять возле терм. Пришел, к примеру, туда человек в грязной одежде. Пока он моется, его обноски постирали, высушили. Удобно.

Однако невероятный по своей хитрости и изяществе источник заработка вылетел из головы Юти, быстрее, чем возник в ней. Сначала она услышала глухой топот копыт, а вскоре ему вторило лошадиное ржание. Будто жеребцу было не по себе, и он очень не хотел скакать вперед, но наездник его заставлял.

Лошади в Пустоши могли быть только в одном случае — солдаты с ближайшей заставы устроили разъезд, чтобы разведать окрестности. Не собрались ли поблизости оскверненные, не не хотят ли совершить прорыв в Пределы в поисках пищи твари Инрада?

Сейчас бы спрятаться, укрыться. В отряде разведки точно будет вдоволь Одаренных. Несколько егерей, может, один вороненок, как минимум парочка кехо из солдат. Именно теперь Юти была готова согласиться с учителем. Настоящий воин действительно никогда не ищет сражения. Особенно, если его в этом сражении могут попросту размазать, как назойливого клопа. Лучше настоящий воин сейчас спрячется где-нибудь на берегу и отсидится, как мышка, пока отряд не проедет мимо.

Однако Ерикан не сдвинулся с места. Более того, он занял защитную стойку, которую принимал каждое утро, когда Юти пыталась биться с учителем. Девочка непонимающе взглянула на наставника, а тот коротко бросил.

— Не успеем. Это они. Знают, где мы находимся. Скачут прямо сюда.

Красочно иллюстрируя его слова, к озеру выехали Вороны во главе со знакомым егерем. Юти довольно сильно удивилась, глядя на Призрака. Простой охотник на оскверненных тварей во главе воинства? Хотя егерь сам разрешил все вопросы, указав на парочку и уведя лошадь в сторону. Ага, значит, просто проводник. Но откуда ему знать, где она находится?

Гвардейцев стало больше еще на двух человек. И это не считая пары десятков всадников, основная часть из которых была отмечена кольцами. Святая богиня, это же как к ней серьезно отнеслись Вороны, если собрали такое воинство?

Слуги Императора спешились, отдав поводья солдатам и принялись медленно окружать Ерикана и Юти. Они не торопились, стремясь насладиться моментом после долгого и утомительного преследования. Что до девочки, то она еще раз окинула взором голубое, как глаза ее матери, озеро, хмурые горделивые грани гор, сочную зелень берега. Не так она представляла свою смерть. Однако это место было невероятно хорошим для последнего боя. Юти выставила перед собой копье и кольца на пальцах налились ярким светом.

Глава 14

С каждой секундой ловушка захлопывалась все крепче. Юти даже не могла придумать, на что стоит надеяться? На зашедшего на их небольшую потасовку ревуна? Вряд ли созданию Скверны здесь сейчас что-либо светило. Против такого крепкого отряда из Одаренных.

Да и ушел ревун уже явно далеко. Уж слишком долго они шли водой, чтобы выбраться сюда. Тот здоровяк, наверное, лежит в какой-нибудь огромной грязевой луже и наслаждается моросящим дождем.

Старший Ворон медленно, словно испытывая терпение загнанных в угол Одаренных, вытащил полуторный меч. Тот сразу загорелся не красным и даже не оранжевым, а белым пламенем. Остальные поняли его намерения правильно, медленно, шаг за шагом, они стали рвать дистанцию между собой и вставшей в оборонительную стойку парочкой.


Все происходило без лишних слов. Никаких уловок. Никаких переговоров о сдаче. Никакой пощады. Приказ относительно убийцы Наместника был предельно четким. Чтобы было неповадно другим глупцам, решившим косо посмотреть на длань Императора, которой и являлись правившие от его имени люди.

Юти больше дрожала от холода, нежели от страха. Да, это конец, что же теперь делать. Остается лишь надеяться, что все закончится довольно быстро. Большей частью здесь мастера-кехо. Бой станет скоротечным, возможно, она даже отобьет пару выпадов. А потом ее накормят сталью.

И в тот самый момент, когда напряжение внутри девочки достигло максимума, один из Воронов, молодой парень с широким лицом и сломанным носом, тихонько ойкнул. Одной рукой он щупал стальной нагрудник, словно хотел найти в нем прореху, а другой пытался достать спину.

— Белор, хватит дурачиться, — рявкнул старший Ворон, искоса взглянув на подопечного.

Юти вложила силу в кольцо ускорения, обратив все свое внимание на широколицого. Нечто в его поведении настораживало. Только девочка не могла понять, что же именно. Лишь теперь, когда время вокруг стало вязким, тягучим, а взор Юти напротив, слишком пристальным, она рассмотрела еле заметную, наверное, толщиной с человеческий волос, струйку крови. Та брызгала, разлетаясь мельчайшими каплями, такими крохотными, что девочка смогла увидеть их лишь на мгновение.

Между тем широколиций Ворон теперь закричал громче, пытаясь стянуть с себя доспехи. На подростка и старика тот уже не обращал никакого внимания. Некий зуд внутри не давал ему покоя.

С невероятной ловкостью он все же стянул с сбросил с себя нагрудник и быстро вытащенным кинжалом разрезал зипун, скинув и его. Следом разорвал расходящуюся алыми пятнами рубаху, явив зрителем жилистое молодое тело и принялся его растирать. Юти с удивлением смотрела на множество крохотных, размером не больше игольного ушка, ран, из которых тонкими струями фонтанировала кровь. Будто нечто невероятно маленькое и одновременно острое пробило тело насквозь, не взирая на доспехи. Раны, видимо, сильно чесались, потому что широколицый буквально пытался содрать кожу обломанными ногтями.

Старший Ворон теперь повернулся к подопечному, однако больше не звал того по имени. Не пытался вразумить гвардейца или призвать его к чести. Он поднял меч над головой и громовым голосом, от которого могли треснуть вековые скалы, проревел.

— Оскверненные!

Все вокруг завертелось с немыслимой быстротой — возле Одаренных, будто из ниоткуда появлялись люди. С виду, самые обычные. Некоторые даже были облачены в простую одежду. Не по моде южных народов, скорее, они нацепили на себя, все, что смогли достать. Однако среди них оказались и те, тело которых скрывали сшитые меж собой звериные шкуры. Но, что самое главное, все они были отмечены печатью Скверны. Огромной серой кожей на разных частях тела, порой переходящей в наросты. Мерзкими, словно в этих деформированных шишках скопилось много гноя. Проткнешь его ножом и нарост растечется гнусной жижей.

Как заметила Юти, большая часть оскверненных оказалась невероятно похожа на обычных людей, но виднелись среди них и те, кто давно утратил человеческих облик. Их тело было серым полностью, как сухой пепел, а конечности либо чересчур длинными, либо деформированными. Своеобразные уроды, рожденные от греховного союза. Они смотрели своими красными, без малейшего намека на зрачки, глазами на противника. А зияющий провал рта становился еще шире, рождая инфернальный звук, от которого стыла кровь. Крик оскверненного!

Именно последние предстали невероятно опасными противниками. Один из них, худой перекошенный мужчина, в порванной рубахе и меховых штанах, бросил несколько метательных ножей в одного из Воронов. Тот увернулся почти ото всех, лишь один клинок обжег щеку гвардейца холодной сталью. Ворон из обороны перешел в наступление, однако оскверненный уклонился от быстрых, подпитываемых кольцом, выпадов, а потом просто перехватил руку с мечом, которая устремилась ему в грудь.

Он не делал ровным счетом ничего. Лишь коснулся обнаженной руки, украшенной кольцами Аншары, но Ворон закричал от нечеловеческой боли. Его рана, крохотный порез на щеке, с каждым мгновением ширился. Кожу будто выворачивало изнутри, разваривало обжигающим кипятком.

Ничего страшнее Юти не видела в жизни. А она рылась в вещах мертвого торговца, набредшего на стаю шеркенов. Полгода жила среди крыс в канализации Понта, столицы Четвертого Предела. Видела, как там же пьяные молодые амиста зверски убивают нищих беженцев из земель кочевников. Просто так, забавы ради. Однако никогда прежде девочка не могла представить, что за сущие мгновения лицо способно превратиться в бесформенное месиво. А крепкий мастер-кехо станет кричать, как крохотная маленькая девочка, потерявшаяся на базаре.

Когда это случилось, глаза Ворона залило кровью, а сам он лишился остатков разума, бросив меч и пытаясь нащупать руками то, что когда-то было его лицом. Оскверненный же неторопливо снял с пояса костяной нож и нанес смертельный удар.

Юти со страхом и гневом смотрела на то, как гаснут два обруча и кольца на руках Ворона. И как расширилась грудь оскверненного, словно… словно он черпал силу убитого.

Девочка раньше не задумывалась над круговертью силы. Всем известно, если Одаренный убьет тварь из Пустоши или оскверненного, то богиня Аншара его наградит. С большей вероятностью, если противник сильный, с меньшей, если слабый. Однако Юти не задавала себе вопрос, что будет, если все произойдет в точности до наоборот? Почему Инраду, каким бы паскудным ни был этот бог, не поступить так же? Ведь в вечном противостоянии не существовало победителей.

По правде говоря, задумываться сейчас для Юти тоже было не совсем разумным занятием. Вокруг шла самая настоящая рубка, и только старик вместе с девочкой стояли несколько отстранено от всеобщей сутолоки.

Вороны, оправившись от первого удара, показали воочию, почему их считают лучшими воинами Империи. Серебряные наплечники мелькали с поражающей быстротой среди серокожих полуголых людей, неся смерть и отчаяние. Юти видела, как от удара обычного кулака сминалась плоть и ломались кости. Как гвардеец на несколько мгновений исчез, чтобы появиться за спиной врага. Как костяные ножи оскверненных едва царапали укрепленное тело.

Юти поймала себя на странной мысли. Как и любой Одаренный, она готова была отбросить все обиды, когда речь шла о битве между жизнью и смертью. А оскверненные являлись олицетворением всего того, против чего боролся каждый житель Империи — всеобъемлющего хаоса и попытки уничтожить все, до чего только могла дотянуться рука. И вместе с тем она не желала победы Воронам. Потому что понимала, когда те разберутся с серокожими, то примутся за нее. Поэтому все, что оставалось девочке — настороженно наблюдать за битвой.

Ярким лучом среди серых, будто бы уже безжизненных, но все еще вяло трепыхающихся людей, выделялся Ворон с длинным пером над бровью. Занимая силы у стихии, единственный элементи среди всех гвардейцев, щедро осыпал нападавших острыми кусками льда, тут же опаляя оскверненных жарким пламенем, от которого съеживались и темнели листья деревьев.

Красноокие и серокожие люди пятились, сбивались в группы, умирали, но вместе с тем не бежали. Точно надеялись на какое-то чудо. А меж тем главный Ворон, полностью убедившись в необратимости победы, крикнул что-то своим приспешникам, указав на Юти, а сам продолжил пробиваться сквозь ряды серокожих, как новенький бриг под потоками ветра, рассекающий просторы моря.

Юти же смотрела на трех Воронов, бросивших добивать оскверненных. Они вновь обступали странную парочку, застывшую камнем возле берега и их ухмыляющиеся лица свидетельствовали о вполне ясных намерениях.

— Ма-Ра! — остервенело прорычал один из них, и все трое с поражающей быстротой бросились вперед.

Юти вздрогнула. Не от несущихся на нее трех закованных в броню гвардейцев. А от того, кому они обращались, призывая на помощь. «Мара» — наверное самое старое слово из всех, включая мертвый язык Аншары, нашло себе применение спустя много веков, пережив и саму святую воительницу. Таким было имя одной из старых богинь, ведающих секретами смерти. Юти не видела сражений больших армий и не знала, что для солдат, обращающихся к корням язычества, это слово давно не имеет никакого значения. Подобным образом они лишь ободряли себя. Однако исключительное воспитание девочки, на котором настаивала мать, сыграло свою роль. Юти решила, что Вороны готовы принести себя в жертву, лишь бы убить ее. И, наверное, именно это осознание придало сил девочке.

Краем глаза она видела, как вспыхнули обручи на руках безоружного Ерикана. Но основное внимание Юти оказалось приковано к ближайшему Ворону. Он вырвался вперед, загородив девочку от остальных гвардейцев, и представляя собой самую явную угрозу.

Юти тихонько топнула, одновременно пригнувшись и выставив копье. Едва заметное движение ногой, вкупе с загоревшимся кольцом элементи, сыграло свою весомую роль. Земля ненадолго ушла из-под сапог Ворона. Атакующий на мгновение потерял равновесие, полетев вперед на приготовленное копье, однако в последний момент сумел выкрутиться, скользнув по древку мечом.

Девочка развернулась, не сводя глаз с гвардейца и одновременно используя технику «Двух раненых волков». Так ее называли в Пределах, когда луками доставали хищников, а потом нагоняли их среди скал. В таких случаях волки щерились, вставали спина к спине, и очень дорого продавали свою жизнь. Порою ценой глубоких ран или уродливых шрамов.

Воины Аншары всегда славились своей наблюдательностью. Юти уже не помнила, кто первый из предельцев перенял искусство обороны волков, сделав его основой для техники, которую вскоре усовершенствовал. И была уверена, Ерикан знаком с подобным методом ведения боя. Когда каждое твое движение должно зеркальным образом отображаться в том, кто стоит позади. Был лишь один нюанс. Техника являлась невероятно действенной против тварей скверны или обычных солдат. Но не имперских гвардейцев.

Ворон, оказавшийся возле воды, поднял перед собой меч и ухмыльнулся. Небольшое замешательство из-за способности элементи не сбило его с нужного настроя. Короткий выпад, и меч запел песню скорости, острым жалом взлетая над головой Юти.

Девочка едва успевала. У нее было огромное преимущество в оружии, которое противник проворно нейтрализовал ловкостью и скоростью. Юти чувствовала лопатки Ерикана, понимая, что вжалась в учителя. Наставник успевал откликаться на движения подопечной, одновременно с этим сражаясь с двумя гвардейцами. Юти не видела этого, однако понимала по коротким резким звукам.

Она еще раз попыталась призвать на помощь стихию земли, но Ворон легко увернулся от летящих камней, продолжая наносить удары. К песне быстроты добавилась песня силы. Руки девочки болели от отражаемых выпадов. Казалось, каждое столкновение меча и копья отзывается сильной дрожью внутри нее. Гвардеец распалялся, продолжая продвигаться вперед. А Юти шаг за шагом отступала, заставляя атаковать Ерикана.

Однако когда-то все должно было закончиться. Очередная атака вышла неожиданно сильной и заставила отвести копье слишком далеко. Юти сразу поняла, что не успеет поставить защитный блок. Даже прикинула, куда бы она нанесла удар, будь на месте Ворона.

Девочка лишь вытянула руку, по-детски пытаясь защитить себя. И почувствовала силу. Незнакомую, буйную, легкомысленную и быструю. И по глазам Ворона поняла, что он тоже ощутил ее. Потому что гвардеец силился преодолеть преграду, однако его способностей не хватало. Черные, как нутро пещер в Шестом Пределе, волосы Ворона трепал невесть откуда поднявшийся ветер, его глаза слезились, а рот открылся в беззвучном крике. Словно некто неосязаемый встал между ним и Юти.

Девочка несколько мгновений смотрела на гвардейца и три вопроса вихрем пронеслись в ее голове. Станет ли она сильнее, убив Ворона? Да! Тысячу раз да! Научится ли она новому? Да. Возможно, уже научилась. Может ли она избежать этой смерти? Тот, кто уходит обезоруженный, вернется с мечом снова. Ворон не простой стражник, он будет гнаться за ней, как собака за оленем, пока не вопьется крепкими зубами в мясистый бок.

Юти резко выдохнула и вонзила копье под челюсть, в место, свободное от доспехов. Удар был смертельным, молниеносным. Уж это она смогла подарить гвардейцу.

Одаренная стояла, ни жива, ни мертва. Она до сих пор не верила во все, что сейчас произошло. Молодая девчонка, только вставшая на путь воина, одолела могучего Ворона! Да, не без чужой помощи, но одолела! Буря эмоций охватила Юти, от восторга до искреннего неверия случившемуся. Однако серое кольцо, пляшущее по пальцам, не могло обманывать. Она стала еще на один шаг ближе к мастерству.