Кехо

— К тому же не забывай о тех знаниях, которыми необходимо обладать, чтобы развивать способности. Если ты в своей жизни видела только сельдь, то не будешь плавать как дельфин. Так что ты решила?

— Я не хочу быть, как ирхи. Я не стану довольствоваться малым.

— Другого ответа я и не ожидал, — сказал Ерикан. — Иначе бы ты не была дочерью своего отца.

Учитель больше не стал ничего говорить. Он спустился с ящика и молча пошел наверх. Видимо, направляясь к дому семейства Шариб. Собственно, Юти и сама бы чего-нибудь перекусила. Но раз уж Ерикан находился в таком хорошем расположении духа, девочка не могла этим не воспользоваться.

— Учитель, расскажи о своих способностях кехо.

— Одаренных не принято о таком спрашивать, — улыбнулся мастер. — Если ты хорошо знаешь о воине, то сможешь его победить.

— Ты боишься, что я когда-нибудь одолею тебя?

Впервые за все время их знакомства Ерикан рассмеялся. Не лукаво улыбнулся, не дернул губами в едва заметной усмешке, а действительно рассмеялся. Громко и заливисто. Даже слезы на глазах выступили.

— Об этом я почему-то еще не думал, — ответил он ученице. — Что до твоего вопроса, то если поразмыслишь, ты сама можешь назвать большую часть моих способностей.

Юти задумалась. Наверное, в другой ситуации она бы ничего не ответила. Однако бледно-васильковые глаза источали веселье, будто приглашая ее поучаствовать в какой-то крайне забавной, но незнакомой игре.

— Ты превратил стрелу егеря в розу. Понятно, что это направление сиел. Но чтобы поймать стрелу на излете… — девочка задумалась, вспоминая увиденное, — для этого необходимо быть чрезвычайно быстрым.

Ерикан довольно кивнул, придавая Юти уверенности. Приободренная девочка продолжила рассказывать о своих наблюдениях.

— Ты можешь очень долго не есть и не пить. Я слышала о таком, пусть и не видела. Не знаю, это отдельная способность или часть какой-то более значимой…

— Отдельная, — перебил ее Ерикан. — Когда-то я был очень юн и глуп. Поэтому вместо длинного пути, который предпочитаешь ты, выбрал короткий. С другой стороны, управление метаболизмом подтолкнуло меня к такой способности, о существовании которой многие и не догадываются.

— Хорошо, — кивнула Юти, довольная собой. — Следующее — восстановление. Ты способен лечить собственное тело. Сам утром признался.

— Так, — улыбнулся старик.

— Четвертое… — Одаренная задумалась лишь на минуту. — Все-таки метаморфизм. Ты слишком много о нем знаешь

— Допустим, — ухмыльнулся Ерикан.

— Тогда что последнее? — девочка стала перебирать различные варианты. — Сила? Или укрепление тела? — она с сомнением посмотрела на наставника. — Прыгучесть?

— Ты гадаешь, — не спросил, а констатировал Ерикан, жестом остановив ее. Таким образом учитель показал, что диалог закончен.

Но для Юти этот разговор стал большой удачей. Наконец-то она узнала об учителе хоть что-то. И заодно выбрала для себя определенный путь развития. Осталось всего ничего — достать побольше колец. А для этого необходимо было либо убивать Одаренных, либо тварей Скверны.

Только теперь, когда Сотрет проснулся, Юти наконец ощутила насколько большим он был. Вчера они прибыли слишком поздно, сегодня покинули дом амиста Шариб невероятно рано. Но вот теперь, когда открылись мастерские, распахнули двери лавки, кричали друг другу докеры, недовольно бурчали закованные в сталь стражники, а улицы наполнились людьми самой разной степени благородства, девочка начала осознавать величину столицы Первого Предела.

Сверху, с «амистовых холмов», как назвала их Юти, этот муравейник выглядел еще более впечатляющим и пугающим. Одаренная почувствовала себя жительницей глухой деревни, первый раз оказавшейся в Конструкте. А вот Ерикан был невероятно невозмутимым. Даже тех самых чернокамзольщиков, выскочивших им навстречу, он ловко остановил легким прикосновением и продолжил свой путь, точно ничего не произошло. А хваленая окспаха осталась стоять истуканами.

— Шариб Мустафа Фирель будет предлагать тебе деньги, — сказал внезапно Ерикан. — Не бери их.

— Мне? — удивилась Юти. — Почему?

— Потому что мне уже предлагал, — спокойно ответил старик.

— И сколько? — вся подобралась Юти.

— Шестьдесят храмовок, — зевнул Ерикан.

А у девочки дыхание перехватило. Шестьдесят серебряных храмовок — целое состояние. На них можно было купить пару верховых коней, не архасейцев, конечно, а местных толстобоких жеребцов, оружия, провианта, да еще хватило бы на приличный ночлег до самого Конструкта! Шестьдесят серебряных храмовок! Конечно, ближе к Конструкту предпочитали вести расчет головами, однако Юти было без особой разницы. Серебро есть серебро.

Когда Император пришел к власти, то одним из первых решений произвел денежную реформу. Все разномастные деньги старых королей и их наместников были заменены. Так динары Востока, лилианы Запада, статеры Юга и солиды Севера уступили место золотым Империалам с изображением главного Ворона, Вития Керая Кулен Первого.

Население новообразованного государства с великим удовольствием обменивало старое золото на новое. Императорские деньги весили больше даже по сравнению с солидами, самыми крупными монетами, ходившими в обороте по землям Одаренных.

Однако в этом и состоял хитрый план главного Ворона. Золота у народов под десницей Керая Первого было не так много, как серебра. Основная торговля во всех землях, за исключением нескольких варварских территорий, велась преимущественно храмовкам — мелкими монетами с изображением сложенных в молитве рук, одна ладонь на другой. Их главный Ворон тоже предложил заменить. Торговцы, амиста и прочий люд, у кого под матрасом было хоть несколько монет, воодушевленные историей с золотом, побежали менять старые деньги на новые. И оказались жестоко обмануты.

Кругляш с изображением Императора весил столько же, сколько и храмовка. Только как выяснилось позже, серебра в нем было в разы меньше. Весь честной имперский люд надолго запомнил этот хитрый фокус, окрестив новые монеты «глупыми головами» (что породило немало волнений в Доме Правды — не об Императоре ли идет речь?), а после и просто «головами». Храмовки так и остались в ходу, за один империал их давали по восемь штук, тогда как головы бы пришлось отдать не меньше одиннадцати. В зависимости от курса. Иными словами, Император неплохо поправил свое финансовое положение после разорительных войн за восстановления мира в провинциях за счет простого народа.

Ерикану же давали шестьдесят серебряных храмовок! Юти уже поняла, что старик не любит деньги. Она слышала о таком. Отец говорил, что знал одного человека из Золотых ручьев. Стоило тому взять в руки несколько медяков, так он покрывался весь красными пятнами и начинал задыхаться. Этим, кстати, бедолага и зарабатывал. Ходил по западным тратториям вместе с сыном, который собирал деньги за представление, а сам веселил гостей. Закончилось, правда, все не очень хорошо. В итоге бедняга задохнулся на самом деле. Но с Ериканом-то что не так?

На худой конец можно воспользоваться услугами банка. Те стали появляться задолго до Императора, но расцвели именно при его правлении. Юти имела лишь смутное представление об их работе. Как понимала девочка, она могла положить деньги в одном месте, взамен получив бумагу, и предъявив ее, забрать серебро где ей заблагорассудится. Таким методом можно спокойно путешествовать по всей Империи, не боясь быть ограбленной. Юти, правда, не понимала, на кой Инрад это все банкам?

Однако ее возражения Ерикан безапелляционно отмел.

— Мы не возьмем у торговца деньги, — сказал он. — Гораздо важнее иметь человека, к которому ты придешь в любое время и тот не сможет отказать.

Юти хотела было поспорить. Торговец — не Одаренный. К тому же, если он не дал клятву, то его слову цена — грязный медяк. Спустя полгода Шариб и не вспомнит о них или сделает вид, что попросту не знает. Однако старик не поддавался на уговоры Одаренной. Девочка считала себя упрямой, но теперь поняла, что нашла наставника, у которого есть чему поучиться в этом деле.


Внезапно Ерикан остановился, повелительно показав девочке ладонь. Мол, помолчи. С лицом учителя начали происходить странные метаморфозы. Оно вытянулось, стало похоже на звериное, ноздри расширились, быстро подрагивая и пробуя воздух на вкус. Лишь знакомый разрез и цвет глаз выдавали в этом странном существе известного ей человека.

Вернулся в обычное состояние старик так же быстро, как и произвел превращение. Девочка стояла в недоумении. Особняк семьи Шариб находился всего в каких-то пятидесяти шагах от них.

— Что не так? — шепотом спросила Юти.

— Лошадиный пот. Кто-то долго скакал сюда, после чего спрятал животных. Чтобы никто не видел. Сейчас эти люди сидят внутри. Еще я слышал запах кожаных доспехов, пота и стали.

Будто подтверждая его слова, с другой стороны улицы появился взмыленный Нарах. Выглядел он напуганным и меньше всего сейчас походил на амиста. Одежда пыльная, воротник сбился и испачкан, на лбу крупные бусины пота.

Увидев их, Нарах замахал руками и прижал палец к губам. После чего крадучись приблизился к опешившей девочке и спокойному, как жующему траву волу, Ерикану.

— Я искал вас по всему городу, — задыхаясь, зашептал он. — Так и подумал, что вы отправились к храму. Добрался туда, но там сказали, что вы уже ушли. Пришлось бежать наперерез. Надо уходить, пару часов назад к нам явились Серебряные Вороны. И они спрашивают про вас.

Юти победно посмотрела на старика. Нет, известие ее отнюдь не обрадовало. Однако именно сейчас девочку подмывало сказать: «Что там про человека, к которому можно прийти в любое время?». Торговец и есть торговец. Даже у разбойника существует честь, в отличие от очередного менялы.

Точно подслушав ее мысли, Нарах спешно добавил.

— Это не отец. Он никому не говорил о вас. Я же выскользнул из дома, как только понял, в чем дело. Уходите по…

Договорить он не успел. Вырезанная из богатого дерева дверь особняка семьи Шариб хлопнула, будто являлась входом в какой-то дешевый кабак. На пороге появился могучий великан, ростом превышающий старика на полторы головы. На его плечах красовались изящные доспехи, которым позавидовали бы многие Наместники, наплечники сверкали вставками из серебра, а над правой бровью черной тушью было вытатуировано воронье перо. Сколько лет Одаренному амиста сказать представлялось делом непростым, как и выяснить, какими техниками тот обладает — доспехи скрывали пальцы и запястья. Однако перо над глазом было длинное, что означало только одно — ничего хорошего тут двум преступникам не светит. Перед ними стоял опытный воин.

Ворон оглядел собравшихся повелительным взглядом, как покупатель осматривает лошадь, на которую положил глаз. Весь его вид свидетельствовал о том, что Одаренный не испытывает и тени сомнения. Словно он заранее победил в бою, который еще не начался.

Но вместе с тем имперский гвардеец, посланный по следу убийцы Наместника, не отличался горячим нравом. Он огласил окрестности благородных домов таким злодейским свистом, который вряд ли чинные амиста когда-либо слышали. Внутри дома поднялся шум: раздались грозные голоса, застучали кованые сапоги, залязгали мечи.

И пока Юти соображала, что же сделать, учитель толкнул Нараха в сторону, дернул ее за руку и крикнул единственно правильное слово, которое мог произнести любой здравомыслящий человек в данной ситуации: «Бежим!».

Глава 11

Прежде, чем Юти юркнула за поворот, а Ворон поднял левую руку, опоясанную обручем, девочка увидела его. Угрюмого егеря по прозвищу Призрак, которого им не так давно удалось одурачить, ныне выскочившего из дома семейства Шариб вместе с остальными серебреноплечими.

Первый из Воронов, явно опытный в искусстве убивать, уже поднял руку, стремясь настичь убегающих вырвавшейся силой колец. Рухнула за спиной стена соседнего особняка, превращая крепкий камень в мелкое крошево, задрожала земля под ногами, налетел шквалистый ветер. Старик бежал на удивление легко, ускоряя свое тело, и изредка поглядывал на Юти.

А Одаренная до сих пор не могла прийти в себя. Нет, ее не испугало внезапное появление Воронов. И даже егерь, который, скорее всего, не успокоится, пока не принесет голову виновной в смерти своего господина его брату, не пугал. Девочку беспокоила судьба Нараха. Все, что успел Ерикан — оттолкнуть амиста прочь, чтобы он упал в нескольких шагах от них. Со стороны, наверное, казалось, что учитель хотел навредить сыну торговца. Однако на самом деле старик спас его. На время.

Что будет теперь с Нарахом и какое наказание его ждет за помощь преступникам, Юти могла только догадываться. Девочка бежала по чужому городу, но фантазии подкидывали все новые возможные кары, которыми могла окончиться жизнь амиста. Жизнь человека, который искренне хотел помочь ей.

Юти не плакала. Никогда. Не могла позволить себе такой слабости. Эмоции отвлекают настоящего воина от развития своих способностей. Последователь Аншары подобен алмазу. Искусная огранка сделает из него бриллиант, а пламя человеческих страстей превратит в грязный кусок угля.

Юти не плакала. Раньше. Но сейчас слезы душили ее. Странная холодная змея обвилась вокруг груди, не давая возможности вздохнуть глубже. И несмотря на это, она все бежала, бежала, бежала. Пыталась не отстать от учителя, который уворачивался от шарахающихся прохожих с ловкостью карманника, удирающего от стражи.

Если говорить о последних, то Юти все чаще встречала недоумевающих солдат, закованных в броню. Они больше суетились и мешались друг другу, чем делали что-то полезное. Стражники понимали, что происходит нечто важное. Надрывалась медью вдалеке труба, ей вторила другая, уже ближе, вскоре на зов товарок откликнулась третья.

Юти не устала, но вместе с тем учитель постепенно отрывался от нее. У девочки не хватало дара кольца, чтобы догнать наставника. Но хвала Аншаре, этого и не потребовалось. С другой стороны, будь богиня поистине милостива, девочка бы не услышала емкую фразу, которую произнес остановившийся Ерикан.

— Треклятая Скверна!

Им оставалось преодолеть всего пару кварталов. Улица теперь выпрямилась, словно сломанная нога в деревянных тисках эскулапа, и заканчивалась центральными воротами. Теми самыми, через которые могли проходить только амиста и граждане. Теми самыми, которые вели напрямую ко Второму пределу.

Однако решетка оказалась опущена, а перед ней столпилось столько стражи, сколько Юти не видела в жизни. Более того, судя по редким бездоспешным воинам, имелись здесь и Одаренные. Что неудивительно, все-таки Сотрет был не захолустным Райдаром.

Промедление позволило одному заплутавшему стражнику, в данный момент появившегося из пересекающей главную улицу проулка, оказаться рядом с Юти. Предчувствием, которое помогает гончей понять, что бежать надо именно за зайцем, он посмотрел на двух путников и вытащил из ножен меч. Длинный, слегка искривленный, почти без гарды.

Стражник успел лишь поднять клинок, как тут же получил болезненный удар в локоть. Руку будто пробило молнией, спустившейся с небес, а сама конечность тут же отнялась. Беспечно вытащенный меч выскользнул из пальцев, однако земли не коснулся. Маленькая, но невероятно крепкая рука перехватила его, сделав короткий и хлесткий выпад. Еще по началу движения, позволивший предположить, чем все закончится.

Несчастный стражник схватился за рассеченное горло, принявшись хрипеть и захлебываться кровью. В Юти же не осталось ни капли сожаления. Напротив, сейчас она была готова броситься на всю ту ораву воинов, которые виднелись впереди. Однако Ерикан, смотревший на Одаренную чересчур пристально, бросил ей короткое: «В порт!».

Девочка на мгновение замерла, грозя ослушаться учителя. Все ее естество протестовало. Ей хотелось сражаться, унести на тот свет побольше проклятых стражников. Перед глазами все еще стояло испуганное лицо Нараха. И это лишь придавало ей сил.

Однако Юти смогла усмирить злобу. Воин не должен поддаваться эмоциям. Не должен, не должен! Она скрипнула зубами, перехватила меч клинком вниз и устремилась за мастером. Мысли проносились в голове быстрее, чем испуганные косули, а встреченные горожане в страхе пытались отпрянуть от мчащейся со скоростью урагана парочки. И им не всегда удавалось. В горячке бега Юти сбила четырех или пятерых человек.

Постепенно девочка взяла себя в руки, но до сих пор не понимала, что задумал учитель. Отступать через малые ворота, которыми они пришли? Но ведь там тоже стража. И егери. Хотя, попробовать прорваться стоит. Должен же Ерикан показать свою мощь. Юти видела в пещере разбойников, на что способен учитель. И ей казалось, что это лишь малая часть его мастерства.

Однако наставник не свернул на широкую замызганную мостовую, которая вела прочь из города. Старик пробежал по деревянным скрипучим доскам причала и остановился, пристально разглядывая суда. А у Юти все похолодело внутри. Учитель задумал уйти морем? И не обычным морем, а самым беспокойным из всех существующих на трех континентах.

Их всего двое, управлять огромным судном они не смогут. А мелкую лодчонку сметет раздраженная волна. Ну, или если повезет, ее настигнет быстроходный корабль. Ведь Всадники вправе реквизировать любую посудину в этом порту.

Позади послышалось недовольное лошадиное ржание и грозный топот копыт. Архасейские жеребцы, пуча бешеные глаза, неслись к воде быстрее самого резвого кехо. Несчастные прохожие, большей частью нищие и попрошайки, попав под могучую, будто сплетенную из толстых жгутов, мускулистую грудь, отлетали прочь. Серебряные Вороны торопились поскорее добраться до преступников. И эту цель оправдывали любые средства.

Юти насчитала семерых Воронов. Семеро мастеров, благородных воинов, с детства приученных к оружию. И их обучал не старый наставник, нанятый провинциальным Наместником самого дальнего Предела, а не менее могучие специалисты. Семеро идеальных орудий смерти, не считая егеря по прозвищу Призрак, неслись на них, обнажив мечи.

Клинок уже знакомого им Ворона, с самым длинным пером над бровью, пылал огнем. Казалось, именно сейчас меч ожил, готовый вырваться из рук серебреноплечего и сожрать врага. А Призрак ловко вытащил лук, и с невероятной быстротой выпустил несколько стрел. Отряд из закаленных в схватках с тварями Скверны воинов был готов вот-вот обрушиться на Юти, как вдруг… исчез.