Карусель теней

– Дурак – сообщила мне Вика и рассмеялась.

– Вовсе нет – притворно нахмурился – Добрый, отзывчивый и доверчивый ведьмак – это обо мне. А дурак – нет. Так что, есть способы излечить от такой хвори?

– Живая вода – подумав, ответила она – Универсальное средство. Но ее даже Ряжским не купить, нет у них столько денег. Да и не продаст ее им никто, можно даже не пытаться. Опять же – болезнь естественного происхождения, к ней никто из детей Ночи не причастен, значит по Покону за подобную сделку огрести можно ого-го как. Вплоть до высшей меры, как говорили раньше. И не только покупателю, и продавцу достанется, перепадет и посредникам.

– Убедительно звучит – согласился я – А еще что входит в список?

– Если ее раз в неделю поить отваром из мандрагыра, которому стукнуло лет триста, а лучше даже более, то она сможет жить. Но именно жить, о выздоровлении речь не идет. Стоит только перестать употреблять отвар, то все, сгорит за пару-тройку дней.

– Триста лет и более? – проникся я – Даже не знаю, что дешевле – живая вода или такой корень.

– Я видела эдакое чудо чудное разок – похвасталась Вика – Лет пять назад. Вот такой кусочек, размером с этот ластик. Цветом каштан напоминал и пах… Даже не знаю, как описать этот аромат. Наверное, слово «вечность» подойдет лучше других. Да. Он пах вечностью.

– И гигантской стоимостью.

– Ну да – кивнула моя собеседница – И заканчивая тему – еще ей поможет поцелуй вурдалака. Жизни пациентка, разумеется, при этом лишится, да еще и нежитью станет, но личность свою сбережет, вместе с памятью и прочими частностями.

– Не лучший вариант – хмыкнул я – Говорю же – нормальный человек. Сомневаюсь, что она на подобное согласится.

– С ведьмами пообщайся – подумав, предложила Виктория – У них есть свои способы решения подобных вопросов, из числа тех, о которых я или не имею понятия, или даже думать не желаю. Но будь готов к тому, что эти дамы за оказанные услуги попробуют тебя на пару-тройку лет загнать в кабалу. Причем весьма нешуточную.

– Да шиш им – отмахнулся я – Говорю же – мне просто интересно, и не более того. Найдись какой-то не слишком сложный и затратный способ – тогда да, пособил бы. А так… Жалко девчонку, врать не стану, но лезть из-за нее в долги я не собираюсь. Перебор. Надеюсь, я не слишком циничен?

– Умеренно – улыбнулась Вика – Скорее – разумен и практичен.

– Неужели не скажешь что-то вроде «раньше ты был другим»?

– Нет. К тому же, я не очень-то и помню, каким ты был. Что мы там общались? Всего-ничего. Один раз в кафе посидели, один раз на машине покатались. И все.

– И все – повторил я, ощутив, как внутри словно какая-то незримая струна лопнула – Ну да, как-то так.

Виктория светло улыбнулась и открыла какую-то папку, как видно давая мне понять, что время аудиенции истекло.

– Ладно, пойду – встал я со стула – Может, шеф ваш освободился.

– Может – согласилась девушка – А если нет, то без чая ты все равно не останешься. Наш домовой чтит законы гостеприимства.

– Вот еще что – я залез в рюкзак и достал оттуда небольшой плоский бархатный футляр – Я тебе подарок привез. Увидел эту вещицу в Палермо, и отчего-то сразу решил, что она тебе понравится.

Виктория, как мне показалось, немного удивилась, но встала и подошла ко мне.

– Продавец утверждал, что данное украшение еще чуть ли не из мастерской Бенвенуто Челлини вышло – дождавшись, пока она достанет из футляра золотую брошь, сделанную в форме виноградной лозы и инкрустированную изумрудами, сказал я – Врал, разумеется, эта штучка моложе великого флорентийца века на три с немалым гаком. Но делал ее хороший мастер, сразу видно.

– Красивая – признала девушка – И, должно быть, дорогая?

Дорогая. Я за нее под вопли Жанны отдал почти весь гонорар, днем ранее полученный за одно очень непростое дело.

– Не хочу произносить какие-то типовые фразы – поморщился я – Вика, это подарок, причем от сердца. Правда. Когда я покупал эту вещь, то думал о тебе, а не о том, сколько она стоит. К тому же мы с продавцом еще минут десять торговались.

– Десять? – лукаво уточнила она.

– Ну, пять. Или три. Какая теперь разница?

– Спасибо, Саша – Виктория убрала брошь в футляр – Правда – спасибо. Мне очень приятно.

– Значит, и мне хорошо – подытожил я, открывая дверь – Чего еще желать?

Я почти вышел, но в последний момент задержался и задал тот самый вопрос.

– Вика, это ты была тогда в Шереметьево?

– Когда – тогда?

– Когда улетал из страны два года назад. Я тебя видел или нет?

– Говорю же – времени много прошло – Виктория повернулась ко мне спиной и подошла к окну – Жизнь у нас тут беспокойная. Извини, я просто уже не помню.

– Понимаю – кивнул я и закрыл за собой дверь, и повторил – Теперь уж точно все понимаю.

Хорошо еще, что Жанна в здание пройти не смогла и осталась ждать меня на улице. Вот бы она от души похихикала сейчас. Еще и «последним романтиком» назвала бы, наверное. Или как-то похуже.

– Ну чего, пообщался? – без тени иронии осведомился у меня Нифонтов – Успешно? Хотя, судя по твоей физиономии, не очень. Ну, а что ты хотел? Знаешь, как трудно впрячь в одну упряжку коня и кого-то там еще? Да охрененно трудно! Кто-кто, а я точно в курсе, уж поверь. Иногда волком выть хочется, то ли от злости, то ли от того, что на ситуацию никак воздействовать не в состоянии.


– Ты бы не путал «не хочу» и «не могу» – посоветовал я ему чуть раздраженно – Днями тебе был офигенный вариант предложен, и ты еще чего-то думал.

– Потому и думал, что слишком он офигенный – крайне серьезно парировал мой выпад оперативник – Когда яблоко выглядит ну очень хорошо и аппетитно, это значит что либо оно химией накачано по самую попку, либо с того боку, что ты не видишь, подгнило. Аналогию уловил?

– Л-логика – признал я – Что шеф? Не освободился?

– Так с тем и пришел. Покинул генерал здание, Саша, так что потопали, Ровнин нас ждет.

Приятно все же, что в мире хоть что-то остается неизменным. Руководитель отдела 15-К был, как и прежде, импозантен, доброжелателен и вальяжен. Он одарил меня улыбкой и рукопожатием, а после сразу же предложил чаю.

– Лучше бы кофе – попросил я – Черного и без сахара. Просто в сон тянет.

– Чего нет – того нет – развел руки в стороны Олег Георгиевич – Аникушка, наш домовой, его не признает, считая бусурманской отравой, которую употреблять нормальному человеку нельзя. Даже контрабандой в здание не пронесешь, он все равно учует и выбросит. С ним несколько поколений наших предшественников боролись, доказывали, что кофе на Руси три века как в ходу, предъявляли доказательства из художественной и документальной литературы, рассказывали о том, как его царь Петр в Россию вместе с картофелем, табаком и Ибрагимом Ганнибалом завез, но только хуже сделали. Табак наш домовой тоже не жалует, правда тут до полного эмбарго дело все же не доходит.

– И Петра Алексеевича не любит. Он его «царем-подменышем» называет, опираясь на рассказы своего родителя – добавил Николай – А папаша для него крайне весомый авторитет.

– С чая лиха не бывает – припомнил я одну из любимых поговорок Вавилы Силыча – Только тогда уж покрепче.

За стеной кабинета что-то шумнуло, а после я услышал топоток маленьких ножек.

– Рад, что вы вернулись – сообщил мне Ровнин, доставая из ящика стола курительную трубку и пачку дорогого табаку – Желаете верьте, желаете нет, но это чистая правда. Наш отдел всегда поддерживал с ведьмаками хорошие отношения. Скажу больше – случалось такое, что мы помогали друг другу, причем не на возмездной основе, как это обычно водится в нашем мире, а исключительно на дружеской. Ну, или взаимовыгодной. Да вы наверняка на этот счет осведомлены, ваши новые собратья не могли не упомянуть о неприятной истории, случившейся несколько лет назад.

– Что-то такое было – подтвердил я – Вроде как кто-то из наших совсем умом тронулся и по этой причине резню устроил.

– Не совсем так, но в целом верно – кивнул Ровнин, а Николай потрогал шрам на щеке – В результате мы вместе этого злодея извели. Так сказать – плечом к плечу.

– Все люди братья, все должны помогать друг другу в сложных ситуациях – произнес я, а после добавил – Даже если эти люди не совсем люди.

– Абсолютно согласен – Ровнин утрамбовал пальцем табак в трубке – Более того – вы замечательно подкрепляете свои слова делом. Николай мне успел коротенечко поведать о том, что случилось в доме… Как его бишь?

– Хвощова – подсказал Нифонтов.

– Вот-вот, его самого. Одно жаль – ситуации немного помешала некоторая несогласованность.

– Ну, извините – фыркнул я.

– Саша, к вам претензий ноль – поправил очки Ровнин – Речь о моих орлах, это они напортачили. С них и спрос. И, возможно, удар рублем, как наиболее действенная воспитательная мера. Коленька, ты знаешь такое слово «забудь»?

– Знаю – буркнул оперативник, предчувствуя недоброе.

– Вот и забудь о квартальной премии. Мы денежку на дорогу туда-обратно для господина Запалина потратили? Потратили. Дальше мысль развивать?

– Не надо.

– И правильно, что не надо – добродушно согласился с ним начальник – Ага, вот и чаек!

В кабинет вошел домовой, разительно отличавшийся от Вавилы Силыча сотоварищи, был он мохнат, круглоглаз и безбород. И никаких тебе комбинезонов, никаких бейсболок и инструментов на поясе, из одежды на нем имелись только подшитые валеночки. Вот и выходит, что то ли мне достались неканонические домовые, то ли мои эволюционировали, а этот – нет.

Странно, кстати, что я его в прошлый раз не приметил. Может, он мне тогда глаза отвел, а нынче показался?

В руках мохнатик держал поднос, чуть ли не больше себя размером, заставленный чашками, розетками с вареньем и вазочками с сушками да печеньем.

– Деньги отняли, хоть чаю дайте – недовольно проворчал Нифонтов – Или я теперь и от казенной еды отлучен? Так сказать – посажен на голодный паек?

– Не сгущай краски – попросил его начальник – Не надо. Но в целом вся эта история полностью твоя недоработка. Саша, вы не стесняйтесь, угощайтесь. На что взгляд упал, то и берите. Мы старые знакомцы, церемонии нам ни к чему.

– Да у меня и в мыслях не имелось стесняться – заверил я Ровнина, а после взял кусок хлеба и намазал его вишневым вареньем – Даже не сомневайтесь. Особенно если варенье такое отменное. Один запах чего стоит!

– Ведьмы варили – сообщил мне Олег Георгиевич – Мытищинские. Они уже лет полтораста каждый год по осени отделу полсотни банок варенья дарят. Вишневое, клубничное, малиновое. Разное. И еще столько же лет снабжать будут, если, конечно, с их ковеном ничего не случится, что вряд ли.

– Пари проспорили?

– Нет. В одну лихую ночь, случившуюся полтора века назад, один лихой поручик из числа наших предшественников спас жизнь ведьме, которую по лесу гнала стая оборотней. В благодарность за спасение она красавца-поручика накормила, напоила и спать уложила, а когда тот варенье похвалил, пообещала, что ее ковен триста лет служителей Отдела, который тогда назывался его Императорского величества канцелярией, вареньем станут снабжать. И вот, держат слово.

– К весне, правда, только смородиновое остается – добавил Николай – Его у нас никто не любит.

– Думаю, у Аникушки в закромах банок двести резерва стоит – понизив голос, сообщил нам Ровнин – Если не больше. Он наверняка каждый год пяток емкостей про запас отставляет. Натура у него такая. Домовые, особенно те, что из старых семейств, вечно глад и мор ожидают, потому складируют все, что только можно.

– А потом военные действия с мышами ведут – поддакнул Нифонтов.

– Весело живете – доев бутерброд с и в самом деле отменным вареньем, сообщил сотрапезникам я – Но давайте перейдем ближе к делу. Упс! Секунду!

У меня зазвонил телефон, причем номер, который высветился на экране, я не знал. Обычно такие вызовы я сбрасываю, не желая реализовывать свои гражданские права в отношении медицинских услуг и общаться с представителями банков, беспокоящихся о безопасности моего счета, но тут отчего-то решил ответить.

– Слушаю.