Карусель теней
Часть 14 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Людмилу я помню, красивая девушка, фигуристая. И то, что у нее роман с Нифонтовым, тоже не забыл, хоть по сей день не понимаю, как у них всерьез все закрутились. Пару раз переспать – это понятно, это сродни экстриму. Она занесет его имя в список личных побед над экзотическими видами мужчин, где-то между оборотнем и перевертышем, он сможет на пьянках упоминать о том, что ведьму на спинку уложил. Всем хорошо, все довольны. Тем более что в постели ведьмы чудо как хороши, и это наблюдение основано на личном опыте.
Но у этой парочки, по ходу, настоящее чувство, раз вся эта канитель вон на сколько лет затянулась. Причем, судя по словам Дары, дела у ребят идут не сильно весело, не желают Людмилу из ковена отпускать. И наверняка исключительно в пику отдельским. Не любит их никто, причем не так уж и небезосновательно.
Потому выглядит предложение Дарьи Петровны почти царским. Воля без каких-либо ограничений, да еще с возможностью передачи силы дочери… Это сильно. От такого ни одна ведьма, желающая выйти замуж за обычного человека, не откажется.
Вопрос теперь только в одном – что она за щедрость такую от Николая получить желает?
– А он за это… – произнес я и скрутил из пальцев некую фигуру, предлагая собеседнице не молчать и продолжить свои речи.
– А он за это свой служебный долг блюсти обязан – отчеканила Дара – Тот, что на него государство возложило. Пресечь правонарушения должон, не взирая на лица!
– О как! – снова впечатлился я – Какие именно? В смысле правонарушения и лица?
– Ты же с Марфой знаком, я ничего не путаю? – ведьма налила кипяточку и в свою большую фарфоровую чашку – Вроде как два года назад ты ее чуть не пришиб, верно?
– Неверно – поправил я Дарью Петровну – Меня пытались заставить это сделать, но ничего не получилось. В результате мы оба живы, а тот, кто строил коварные планы скоропостижно скончался.
– А жаль – вздохнула ведьма – Сколько бы пользы да проку всем вышло, случись все по-другому. Людям, городу, нам с тобой.
– Лично мне все едино – жива она, мертва. Нас ничего не связывает.
– Ты в обществе живешь – погрозила мне пальцем ведьма – В этом… Как его… Социуме. И, значит, его неприятности – твои неприятности.
– Давайте обойдемся без громких слов – поморщился я – Ведь так хорошо беседовали, чего вас свело в сторону? Итак – Нифонтов. Что вам от него нужно? Чтобы он Марфу что? Приструнил? Посадил? Убил?
– Знаешь, милок, а давай-ка мы по-другому сделаем – бабка взяла из сахарницы кусок рафинада и бросила его в чашку – Скажи ему, чтобы он сюда, ко мне, приехал. Тут и потолкуем за чайком да пирожком. А безопасность его я, само собой, гарантирую. Луной в том клянусь прямо сейчас.
Закрылась Дара в последний момент, решила, что мне лишние знания ни к чему. Ну и ладно. Все равно ведь разнюхаю что да как.
– Как скажете – я потянулся – А теперь перейдем к главному вопросу. Мне все это зачем? Николай свою девушку отмажет, вы соперницу его руками уберете. Это же, выходит, Марфин внедорожник сгорел, верно? С ней вы закусились? Так вот – все при своем интересе, кроме меня, что в корне неправильно. Поймите меня верно – дело не в жадности, а в справедливости. И сразу – не начинайте рассказ о том, что соседи всегда почти родня, и они должны друг другу помогать. Не надо. Тем более что с того момента, как Россия из державы деревенской стала городской, это правило перестало работать совершенно. У нас люди не знают, как соседей по лестничной клетке зовут, хотя живут бок о бок десятилетиями.
– И не собиралась – Дарья Петровна порылась в кармане передника, который нацепила на себя, только войдя в дом, а после достала оттуда нечто, завязанное в тряпицу и положила это передо мной – Вот твой гонорар. Получишь его сразу после того, как сюда Нифонтов приедет, вне зависимости от результата нашей с ним беседы.
Я развязал узелок, откинул матерчатые края и присвистнул. Мандрагыр! Причем, судя по коричневому цвету и сильному терпкому аромату – настоявшийся, в хорошем таком возрасте. Кусочек, правда, совсем маленький, в половину мизинца, но все равно – это достойная плата за ту услугу, что от меня хочет получить Дара. Даже щедрая.
– Не стоит оно того – откинулся я на спинку стула – Это не моя война, Дарья Петровна, а ваша.
– Так тебя никто не зовет воевать – резонно возразила мне старушка – Передал мои слова, привез сюда дьяка, забрал мандрагыр – и всё.
– И всё – не удержавшись, передразнил ее я – Кабы так. Вот только вы его здесь возьмете, да и уходите насмерть. Может, даже, не нарочно, а случайно, но уходите. А счет после отдельские мне предъявят. Мол – обманул, заманил и так далее. Да и Марфа…
– Что – Марфа? – недобро уточнила Дара.
– Как сказано выше – у меня с ней мир – холодно объяснил я – Да, случилась пару лет назад небольшая заваруха с ее девками. Те меня желали порешить, я их, но после все устаканилось. Мне не хочется нарушать данное равновесие. И не начинайте снова песню про «ты только передал». Я в данном случае выступаю не почтарем, а посредником, то есть по факту – соучастником. Вам хорошо, вы тут, в глуши, сидите на своей земле, где никто не страшен, Нифонтова защищают сложившиеся традиции и коллеги по Отделу. А вот непосредственно я превращаюсь в отличную мишень, на которой, если что, злобу выместить легко и приятно. За мной нет никого и ничего.
– Хорошо – ведьма закутала мандрагыр в тряпицу и убрала его обратно в карман – Назови свою цену.
– Не-а – отказался я – Потому что итоговое «да» не готов пока сказать. Но обещаю подумать.
– Только недолго- попросила бабка – Я ведь и другого помощника могу найти.
– Это самый лучший из возможных вариантов – раздвинул губы в улыбке я – И вы цели достигните, и мне муки выбора испытывать не придется. Да и в случае чего, вам, любезной соседушке, отказывать не придется.
Ага, есть у тебя другие варианты, как же! Если бы имелись такие, шиш бы ты со мной за один стол села, а перед тем Луной клялась в том, что не навредишь. Да и мандрагыра тебе наверняка жаль до судорог, от сердца наверняка отрываешь. А еще ты Марфу боишься. Да-да, боишься! Потому и в город не суешься, хотя, казалось бы, чего проще – взяла, поехала, поговорила с тем же Колей. Да и дядя Ермолай упоминал о том, что кое-кто дальше околицы теперь не ходит.
Плюс – личные отношения, это тоже аргумент. Она ведь не знает, как оно там у нас на самом деле обстоит, судит только по тому, что видеть довелось. А там ведь все красиво обстояло – дьяки ко мне в гости приезжали, в бане мы вместе парились, водку пили. Стало быть, мы друзья, что для России есть определяющий фактор. У нас по дружбе, как известно, люди готовы пойти на такие крайности, которые в остальном мире никому и в голову не придут. В рамках служебных отношений, или там за деньги – не факт. А по дружбе или за компанию – запросто. Такой уж у нас менталитет. Ну, и традиции, опять же.
Вот были бы мы с Дарой друзья, я бы уже сегодня в Москву вернулся и с Нифонтовым созвонился. А так – фигушки!
– Зубастый ты стал, Александр – неожиданно печально произнесла ведьма – Что волчище матерый в зимнем лесу. Хотя чего тут удивляться? Близ Смерти ходишь, другим тебе быть невместно. Сожрут ведь, и косточек никто не сыщет.
– Мир жесток – согласился я, вновь принимаясь за пирог – И несправедлив.
– Я помогу тебе один раз – помолчав, заявила вдруг Дара – Один раз. В жизни, в смерти – без разницы. И это последняя цена. Другой не будет.
– А «в жизни» и «в смерти» – это как? – чуть не поперхнулся я – Просто не очень понятно.
– Я заберу у кого-то жизнь для тебя – пояснила Дара – У того, на кого ты укажешь. Поверь, я смогу это сделать так, что никто и никогда не найдет дорожку, которая приведет к тебе. И умрет этот кто-то так, как ты пожелаешь – быстро или медленно, со страданиями или без них. Или же, наоборот, верну кому-то жизнь, в некоторых случаях даже тому, кто уже умер. Я много знаю, много умею, много видела, потому мои слова не пустой звук.
– А вот это по-настоящему щедрое обещание – признал я – И еще мандрагыр?
– Половина его. Не наглей, ведьмак.
– Резонно. Ладно, я дам вам ответ скоро. Правда, скоро. Обещаю.
Собственно, на том чаепитие и окончилось. Дарья Петровна быстренько вручила мне на дорожку пару кусков пирога, кувшин с квасом и выставила за порог. Как видно, здорово я ей надоел.
Баня, несмотря на скептические заверения соседки все же протопилась, нашли Родька с Антипом некий компромисс и смогли добиться результата. И хорошего, парок вышел такой, что с меня пот тек ручьем. Но зато и косточки прогрелись аж до звона!
Мало того – эта парочка залила в бочку, стоящую около дома, холодной колодезной воды и лесенку к ней приставила. Позаботились, стало быть, о хозяине, что приятно. И скажу так – за подобное много чего можно простить. Даже то, что они вылакали весь квас, который мне Дарья Петровна дала.
Дарья Петровна. Дара. Ведьма бог весть в каком колене, с неимоверным багажом знаний, за которые и душу, наверное, отдать не жалко. Хотя нет, душу жалко. Но вот в предложенную авантюру за возможность заглянуть в ее книгу заклинаний, ну, или как там она называется, я ввязался бы не задумываясь. Вот это – по-настоящему хорошая цена. Нет, то, что она предложила, тоже замечательно, возможность убить кого-то чужими руками мне не каждый день предлагают. Но убить, если что, я и сам могу, невелика наука. Вон, Мару попрошу, да и все. Собственно – почему попрошу? Окажу ей такую любезность, рассчитывая на благодарность и ответные услуги же. Она вечно голодна, ей только покажи жертву, и даже «фас» говорить не надо, она сама душу этого бедолаги рвать на куски начнет. Правда тут следы, конечно же, остаться могут. Но ты по ним до меня еще дойди.
А вот знания, накопленные веками, причем не самыми слабыми под Луной ведьмами, – это да. Это аргумент. И книга Дары куда реальней чем та, которая лежит в тереме Мораны. Она точно есть. Она есть здесь и сейчас.
Помотавшись по разным странам, пообщавшись со знающими людьми и нелюдями, побывав в разных переделках, я усвоил одну простую истину – настоящей ценностью в этом новом мире для меня являются только знания. Не деньги, не власть, не здоровье даже, а именно знания. Хотя бы, потому что именно они и дадут мне все вышеперечисленное.
Хорошо Славам или Олегу, их ведьмачий путь прост и понятен. Само собой, это упрощенная точка зрения, и там наверняка хватает подводных камней, но тем не менее им все же куда проще, чем мне. Объекты служения моих друзей не столько изменчивы и непредсказуемы, как та, которой я присягнул на верность. Причем я сейчас говорю не о Моране.
Потому моя дорога – вечный бег по лезвию бритвы, и только ежедневная готовность к любому повороту событий, в состоянии продлить мне жизнь. А для этого надо знать очень, очень много. Вот только своими знаниями по доброй воле никто и никогда делиться не спешит. Не принято у нас такое. Вот и приходится крутиться, что твоей юле. А куда деваться?
Так что не зря я приехал в Лозовку. Ой, не зря. Любопытная может получиться партия, если ее по уму разыграть. Главное – не суетиться и верно просчитать ходы.
А что до Нифонтова – надо с ним повстречаться в любом случае. Может и тут какие новости узнаю? Например, о том, с чего это Марфа с Дарой сцепились. Уверен, кто-кто, а он-то точно в курсе сложившейся ситуации. Да, Николай хитрец изрядный, есть такое, но если его не подпускать к себе слишком близко, так, как тогда, два года назад, то еще поглядим, кто кому нос натянет. Ведь еще есть некая Людмила, ведьма, квартирующая где-то неподалеку от меня и связанная своим ковеном по рукам и ногам.
И это очень, очень хорошо.
Да и вообще в конкретный данный момент все в этом мире шло так, как надо. Я сидел, распаренный и благодушный, привалившись спиной к стене дома, предвечернее весеннее солнышко не только светило, но и грело, неподалеку гудели пчелы, кружась над цветущими деревьями, и даже голоса вновь о чем-то заспоривших Родьки с Антипа меня не раздражали, а, скорее, умиротворяли. Стабильность – великая штука. Пока они ругаются, все в мире идет своим чередом, как положено.
И вот, пребывая среди эдакой идиллии, я даже и не заметил, как заснул, крепко и безмятежно, словно младенец.
Вот только там, по другую сторону бытия, ничего особо хорошего, как оказалось, меня не ждало. Нет-нет, Морана на этот раз решила меня не тревожить. Другой мой знакомец с темной стороны мира решил наведаться ко мне в гости, и пребывал он в очень, очень недобром расположении духа.
Глава 9
Сначала в непроглядной тьме, окружившей меня, появились два красных огонька, чем-то напоминавшие багровые угли в почти догоревшем костре, а следом за тем из мрака, из черных вихрей небытия, сплелась высоченная фигура, увидеть которую в своем сне я никак не ожидал. Она уперла руки в бока и грозно рявкнула:
– Ведьмак! Знаешь ли ты цену своему слову?
– Знаю – ошарашенно ответил я Хозяину Кладбища, пытаясь понять, что, собственно, происходит. В смысле – это мне кошмар снится, или же происходящее вполне себе реально.
– Нет, ты ее не знаешь! – рыкнул тот – Иначе ты не поступил бы так, как поступил! Если ты не осознал, то твое слово уже почти тлен, и об этом знают многие из тех, кто живет среди теней. Но это твое слово и твоя жизнь, мне нет до них дела. Только вот оступившись сам, ты замарал и меня! Я ручался за то, что…
– Все понял! – произнес я, стараясь не сорваться на крик и ощущая, что даже во сне мое тело покрывается мурашками. Очень уж нехорошим холодом веяло от моего кладбищенского приятеля. Таким, какого я еще никогда не ощущал ни по ту сторону бытия, ни по эту – Все выполню!
– Завтра – процедил Хозяин Кладбища, которого, похоже, более-менее убедил мой порыв – Завтра ночью ты должен исполнить данную клятву, не раньше и не позже. Если же нет… Берегись, Ходящий близ Смерти. Берегись! Наша госпожа справедлива, но беспощадна. Знай – ей противны те, кто не держит данное слово. И особенно она гневается, если клятвопреступники входят в число ее слуг.
Яркая вспышка – и вот я снова в Лозовке, около своего дома. Только благодушия как не бывало, да еще тепло из тела ушло, словно я не на солнышке все это время грелся, а в леднике сидел.
– Завтра ночью – повторил я вслух и стер со лба холодный пот – Обязательно! Уф!
Однако, расслабился я, слишком много о себе возомнил. Сижу тут, строю хитрые планы, рассуждаю о знаниях, жизни и смерти, а сам опростоволосился так, что впору пойти и повеситься. Да мне надо было в ту же ночь, как Хозяин мне напомнил о долге, рвануть в центр, пробраться на кладбище и предстать перед своим кредитором. А я блин, какой-то хренью вместо этого заниматься начал.
«Твое слово теперь просто тлен». Блин, блин, блин… А что, если Хозяин это все всерьез сказал, а не для того, чтобы на меня страх навести? Что, если по Ночи в самом деле пронесся слух, что с ведьмаком, тем, который Ходящий близ Смерти, не имеет смысла какие-либо дела вести? Что он, по факту, фуфло, которое только языком болтать умеет? И ведь плевать всем будет на мои отговорки, вроде «да умрун тот сам запретил к нему без вызова являться». Их даже никто слушать не станет. Да и кому я их высказывать стану-то? Родьке с Антипом? Больше некому. Но при этом вся ночная Москва будет знать, что я своему слову не хозяин, без всяких скидок на форс-мажоры. Ну, может не вся, может я себе и переоцениваю, но все же.
Тогда все. Тогда мне кранты, можно собирать вещи и валить в Европу на ПМЖ, тут жизни не будет. Свои же первые и затопчут, по указке патриархов. Мол, запачкал цеховую честь, подвел коллектив, опозорил перед обчеством.
И ведь еще не факт, что в Европах неприятная информация обо мне тоже не всплывет. Наш континент, как показала практика, не так и велик, все всех знают, так что и там может прилететь неслабо. Вон, возьмем брата моей недавней возлюбленной Ласло. Он, если Маргит верить, не так давно сюда, в Москву, летал, какие-то семейные дела решал. И помог ему, между прочим, кто-то из наших, местных. Причем, похоже крепко помог, от души. Не просто же так Ласло ему на каждый год на Рождество посылку с венгерскими национальными сладостями и наливками отправляет?
Вот ведь, всё один к одному. И крайнего искать не стоит, во всем виноват только я сам. Одно хорошо – сдается мне, все еще не так критично, иначе бы не прозвучало в речах моего заупокойного наставника спасительное «уже почти». Если оно есть, значит, все-таки он меня только пуганул. Но с четким посылом – это последний шанс. Не упусти.
И я не упущу. Сегодня бы рванул, прямо сейчас, но, если было сказано завтра – значит завтра. От греха. И так накосорезил – дальше некуда. Все прямо по классическому труду товарища Сталина «Головокружение от успехов». Я его, разумеется, не читал, но по урокам истории помню, что такой есть. И, наверное, в нем написано о вот таких же долбоящерах, как я, решивших, что если все идет неплохо, то так будет всегда.
Ой блин, аж в животе заныло, вот как меня пробрало от всех этих мыслей. Хотя… Может, мысли не при чем, может рыбник виноват? Такой вариант со счетов сбрасывать тоже нельзя. Нет-нет, никакого яда, Дарья Семеновна себе не враг. Просто накой я его столько сожрал, а? Ох, далек моя персона все же от идеала, страшно далека. Если разобраться как следует, то выйдет, что я жадный, ленивый и глупый.
Тьфу!
В результате самоедством я занимался до самого заката, а после того, как Солнце закатилось за недальние ели, закинул в рюкзак полтора десятка картофельных клубней, выбрав те, что покрупнее да покруглее, прихватил подарки, предназначенные для русалок, и отправился на реку. Говорят, созерцание проточной воды успокаивает нервы. Вот и проверим, так это или нет.
Как это не странно, но тихий плеск речной воды и пламя небольшого костерка, который я разложил на берегу сразу же после того, как сюда пришел, немного меня успокоили. Во-первых, психовать не стоит никогда, это все отголоски моей прежней жизни. Это там я, выходя с работы, сразу начинал ждать, что завтра уж точно какая-то неприятность случится. Может, новая ошибка вылезет, или старый «косяк» всплывет, или Силуянов по какой-то причине до меня доколебется. Кстати – интересно, как он там? Да и все остальные мои коллеги тоже? Нет, что они меня забыли давным-давно – даже не сомневаюсь. Тут ведь как – пока ты часть коллектива, ты есть. Стоит уволиться, или даже в другое отделение перейти – и все, тебя для них нет. Это не хорошо, не плохо, так уж нынешняя жизнь устроена. Рутинный калейдоскоп, в котором нет места лишним деталям, вроде тех, кто сошел с общей дистанции. Я и сам такой же, как они. Был, по крайней мере.
Но то время ушло, причем навсегда. Что до неприятностей… Они теперь неотъемлемая часть моего существования. Вот и стоит относится к ним, как к чем-то будничному. Во-вторых, что случилось – то случилось, чего теперь-то уж? Схожу, объяснюсь, а далее – по ситуации. Ну, и выводы надлежащие следует сделать. Не для кого-то там, не для «палочки» или показухи, а для себя самого.
Но у этой парочки, по ходу, настоящее чувство, раз вся эта канитель вон на сколько лет затянулась. Причем, судя по словам Дары, дела у ребят идут не сильно весело, не желают Людмилу из ковена отпускать. И наверняка исключительно в пику отдельским. Не любит их никто, причем не так уж и небезосновательно.
Потому выглядит предложение Дарьи Петровны почти царским. Воля без каких-либо ограничений, да еще с возможностью передачи силы дочери… Это сильно. От такого ни одна ведьма, желающая выйти замуж за обычного человека, не откажется.
Вопрос теперь только в одном – что она за щедрость такую от Николая получить желает?
– А он за это… – произнес я и скрутил из пальцев некую фигуру, предлагая собеседнице не молчать и продолжить свои речи.
– А он за это свой служебный долг блюсти обязан – отчеканила Дара – Тот, что на него государство возложило. Пресечь правонарушения должон, не взирая на лица!
– О как! – снова впечатлился я – Какие именно? В смысле правонарушения и лица?
– Ты же с Марфой знаком, я ничего не путаю? – ведьма налила кипяточку и в свою большую фарфоровую чашку – Вроде как два года назад ты ее чуть не пришиб, верно?
– Неверно – поправил я Дарью Петровну – Меня пытались заставить это сделать, но ничего не получилось. В результате мы оба живы, а тот, кто строил коварные планы скоропостижно скончался.
– А жаль – вздохнула ведьма – Сколько бы пользы да проку всем вышло, случись все по-другому. Людям, городу, нам с тобой.
– Лично мне все едино – жива она, мертва. Нас ничего не связывает.
– Ты в обществе живешь – погрозила мне пальцем ведьма – В этом… Как его… Социуме. И, значит, его неприятности – твои неприятности.
– Давайте обойдемся без громких слов – поморщился я – Ведь так хорошо беседовали, чего вас свело в сторону? Итак – Нифонтов. Что вам от него нужно? Чтобы он Марфу что? Приструнил? Посадил? Убил?
– Знаешь, милок, а давай-ка мы по-другому сделаем – бабка взяла из сахарницы кусок рафинада и бросила его в чашку – Скажи ему, чтобы он сюда, ко мне, приехал. Тут и потолкуем за чайком да пирожком. А безопасность его я, само собой, гарантирую. Луной в том клянусь прямо сейчас.
Закрылась Дара в последний момент, решила, что мне лишние знания ни к чему. Ну и ладно. Все равно ведь разнюхаю что да как.
– Как скажете – я потянулся – А теперь перейдем к главному вопросу. Мне все это зачем? Николай свою девушку отмажет, вы соперницу его руками уберете. Это же, выходит, Марфин внедорожник сгорел, верно? С ней вы закусились? Так вот – все при своем интересе, кроме меня, что в корне неправильно. Поймите меня верно – дело не в жадности, а в справедливости. И сразу – не начинайте рассказ о том, что соседи всегда почти родня, и они должны друг другу помогать. Не надо. Тем более что с того момента, как Россия из державы деревенской стала городской, это правило перестало работать совершенно. У нас люди не знают, как соседей по лестничной клетке зовут, хотя живут бок о бок десятилетиями.
– И не собиралась – Дарья Петровна порылась в кармане передника, который нацепила на себя, только войдя в дом, а после достала оттуда нечто, завязанное в тряпицу и положила это передо мной – Вот твой гонорар. Получишь его сразу после того, как сюда Нифонтов приедет, вне зависимости от результата нашей с ним беседы.
Я развязал узелок, откинул матерчатые края и присвистнул. Мандрагыр! Причем, судя по коричневому цвету и сильному терпкому аромату – настоявшийся, в хорошем таком возрасте. Кусочек, правда, совсем маленький, в половину мизинца, но все равно – это достойная плата за ту услугу, что от меня хочет получить Дара. Даже щедрая.
– Не стоит оно того – откинулся я на спинку стула – Это не моя война, Дарья Петровна, а ваша.
– Так тебя никто не зовет воевать – резонно возразила мне старушка – Передал мои слова, привез сюда дьяка, забрал мандрагыр – и всё.
– И всё – не удержавшись, передразнил ее я – Кабы так. Вот только вы его здесь возьмете, да и уходите насмерть. Может, даже, не нарочно, а случайно, но уходите. А счет после отдельские мне предъявят. Мол – обманул, заманил и так далее. Да и Марфа…
– Что – Марфа? – недобро уточнила Дара.
– Как сказано выше – у меня с ней мир – холодно объяснил я – Да, случилась пару лет назад небольшая заваруха с ее девками. Те меня желали порешить, я их, но после все устаканилось. Мне не хочется нарушать данное равновесие. И не начинайте снова песню про «ты только передал». Я в данном случае выступаю не почтарем, а посредником, то есть по факту – соучастником. Вам хорошо, вы тут, в глуши, сидите на своей земле, где никто не страшен, Нифонтова защищают сложившиеся традиции и коллеги по Отделу. А вот непосредственно я превращаюсь в отличную мишень, на которой, если что, злобу выместить легко и приятно. За мной нет никого и ничего.
– Хорошо – ведьма закутала мандрагыр в тряпицу и убрала его обратно в карман – Назови свою цену.
– Не-а – отказался я – Потому что итоговое «да» не готов пока сказать. Но обещаю подумать.
– Только недолго- попросила бабка – Я ведь и другого помощника могу найти.
– Это самый лучший из возможных вариантов – раздвинул губы в улыбке я – И вы цели достигните, и мне муки выбора испытывать не придется. Да и в случае чего, вам, любезной соседушке, отказывать не придется.
Ага, есть у тебя другие варианты, как же! Если бы имелись такие, шиш бы ты со мной за один стол села, а перед тем Луной клялась в том, что не навредишь. Да и мандрагыра тебе наверняка жаль до судорог, от сердца наверняка отрываешь. А еще ты Марфу боишься. Да-да, боишься! Потому и в город не суешься, хотя, казалось бы, чего проще – взяла, поехала, поговорила с тем же Колей. Да и дядя Ермолай упоминал о том, что кое-кто дальше околицы теперь не ходит.
Плюс – личные отношения, это тоже аргумент. Она ведь не знает, как оно там у нас на самом деле обстоит, судит только по тому, что видеть довелось. А там ведь все красиво обстояло – дьяки ко мне в гости приезжали, в бане мы вместе парились, водку пили. Стало быть, мы друзья, что для России есть определяющий фактор. У нас по дружбе, как известно, люди готовы пойти на такие крайности, которые в остальном мире никому и в голову не придут. В рамках служебных отношений, или там за деньги – не факт. А по дружбе или за компанию – запросто. Такой уж у нас менталитет. Ну, и традиции, опять же.
Вот были бы мы с Дарой друзья, я бы уже сегодня в Москву вернулся и с Нифонтовым созвонился. А так – фигушки!
– Зубастый ты стал, Александр – неожиданно печально произнесла ведьма – Что волчище матерый в зимнем лесу. Хотя чего тут удивляться? Близ Смерти ходишь, другим тебе быть невместно. Сожрут ведь, и косточек никто не сыщет.
– Мир жесток – согласился я, вновь принимаясь за пирог – И несправедлив.
– Я помогу тебе один раз – помолчав, заявила вдруг Дара – Один раз. В жизни, в смерти – без разницы. И это последняя цена. Другой не будет.
– А «в жизни» и «в смерти» – это как? – чуть не поперхнулся я – Просто не очень понятно.
– Я заберу у кого-то жизнь для тебя – пояснила Дара – У того, на кого ты укажешь. Поверь, я смогу это сделать так, что никто и никогда не найдет дорожку, которая приведет к тебе. И умрет этот кто-то так, как ты пожелаешь – быстро или медленно, со страданиями или без них. Или же, наоборот, верну кому-то жизнь, в некоторых случаях даже тому, кто уже умер. Я много знаю, много умею, много видела, потому мои слова не пустой звук.
– А вот это по-настоящему щедрое обещание – признал я – И еще мандрагыр?
– Половина его. Не наглей, ведьмак.
– Резонно. Ладно, я дам вам ответ скоро. Правда, скоро. Обещаю.
Собственно, на том чаепитие и окончилось. Дарья Петровна быстренько вручила мне на дорожку пару кусков пирога, кувшин с квасом и выставила за порог. Как видно, здорово я ей надоел.
Баня, несмотря на скептические заверения соседки все же протопилась, нашли Родька с Антипом некий компромисс и смогли добиться результата. И хорошего, парок вышел такой, что с меня пот тек ручьем. Но зато и косточки прогрелись аж до звона!
Мало того – эта парочка залила в бочку, стоящую около дома, холодной колодезной воды и лесенку к ней приставила. Позаботились, стало быть, о хозяине, что приятно. И скажу так – за подобное много чего можно простить. Даже то, что они вылакали весь квас, который мне Дарья Петровна дала.
Дарья Петровна. Дара. Ведьма бог весть в каком колене, с неимоверным багажом знаний, за которые и душу, наверное, отдать не жалко. Хотя нет, душу жалко. Но вот в предложенную авантюру за возможность заглянуть в ее книгу заклинаний, ну, или как там она называется, я ввязался бы не задумываясь. Вот это – по-настоящему хорошая цена. Нет, то, что она предложила, тоже замечательно, возможность убить кого-то чужими руками мне не каждый день предлагают. Но убить, если что, я и сам могу, невелика наука. Вон, Мару попрошу, да и все. Собственно – почему попрошу? Окажу ей такую любезность, рассчитывая на благодарность и ответные услуги же. Она вечно голодна, ей только покажи жертву, и даже «фас» говорить не надо, она сама душу этого бедолаги рвать на куски начнет. Правда тут следы, конечно же, остаться могут. Но ты по ним до меня еще дойди.
А вот знания, накопленные веками, причем не самыми слабыми под Луной ведьмами, – это да. Это аргумент. И книга Дары куда реальней чем та, которая лежит в тереме Мораны. Она точно есть. Она есть здесь и сейчас.
Помотавшись по разным странам, пообщавшись со знающими людьми и нелюдями, побывав в разных переделках, я усвоил одну простую истину – настоящей ценностью в этом новом мире для меня являются только знания. Не деньги, не власть, не здоровье даже, а именно знания. Хотя бы, потому что именно они и дадут мне все вышеперечисленное.
Хорошо Славам или Олегу, их ведьмачий путь прост и понятен. Само собой, это упрощенная точка зрения, и там наверняка хватает подводных камней, но тем не менее им все же куда проще, чем мне. Объекты служения моих друзей не столько изменчивы и непредсказуемы, как та, которой я присягнул на верность. Причем я сейчас говорю не о Моране.
Потому моя дорога – вечный бег по лезвию бритвы, и только ежедневная готовность к любому повороту событий, в состоянии продлить мне жизнь. А для этого надо знать очень, очень много. Вот только своими знаниями по доброй воле никто и никогда делиться не спешит. Не принято у нас такое. Вот и приходится крутиться, что твоей юле. А куда деваться?
Так что не зря я приехал в Лозовку. Ой, не зря. Любопытная может получиться партия, если ее по уму разыграть. Главное – не суетиться и верно просчитать ходы.
А что до Нифонтова – надо с ним повстречаться в любом случае. Может и тут какие новости узнаю? Например, о том, с чего это Марфа с Дарой сцепились. Уверен, кто-кто, а он-то точно в курсе сложившейся ситуации. Да, Николай хитрец изрядный, есть такое, но если его не подпускать к себе слишком близко, так, как тогда, два года назад, то еще поглядим, кто кому нос натянет. Ведь еще есть некая Людмила, ведьма, квартирующая где-то неподалеку от меня и связанная своим ковеном по рукам и ногам.
И это очень, очень хорошо.
Да и вообще в конкретный данный момент все в этом мире шло так, как надо. Я сидел, распаренный и благодушный, привалившись спиной к стене дома, предвечернее весеннее солнышко не только светило, но и грело, неподалеку гудели пчелы, кружась над цветущими деревьями, и даже голоса вновь о чем-то заспоривших Родьки с Антипа меня не раздражали, а, скорее, умиротворяли. Стабильность – великая штука. Пока они ругаются, все в мире идет своим чередом, как положено.
И вот, пребывая среди эдакой идиллии, я даже и не заметил, как заснул, крепко и безмятежно, словно младенец.
Вот только там, по другую сторону бытия, ничего особо хорошего, как оказалось, меня не ждало. Нет-нет, Морана на этот раз решила меня не тревожить. Другой мой знакомец с темной стороны мира решил наведаться ко мне в гости, и пребывал он в очень, очень недобром расположении духа.
Глава 9
Сначала в непроглядной тьме, окружившей меня, появились два красных огонька, чем-то напоминавшие багровые угли в почти догоревшем костре, а следом за тем из мрака, из черных вихрей небытия, сплелась высоченная фигура, увидеть которую в своем сне я никак не ожидал. Она уперла руки в бока и грозно рявкнула:
– Ведьмак! Знаешь ли ты цену своему слову?
– Знаю – ошарашенно ответил я Хозяину Кладбища, пытаясь понять, что, собственно, происходит. В смысле – это мне кошмар снится, или же происходящее вполне себе реально.
– Нет, ты ее не знаешь! – рыкнул тот – Иначе ты не поступил бы так, как поступил! Если ты не осознал, то твое слово уже почти тлен, и об этом знают многие из тех, кто живет среди теней. Но это твое слово и твоя жизнь, мне нет до них дела. Только вот оступившись сам, ты замарал и меня! Я ручался за то, что…
– Все понял! – произнес я, стараясь не сорваться на крик и ощущая, что даже во сне мое тело покрывается мурашками. Очень уж нехорошим холодом веяло от моего кладбищенского приятеля. Таким, какого я еще никогда не ощущал ни по ту сторону бытия, ни по эту – Все выполню!
– Завтра – процедил Хозяин Кладбища, которого, похоже, более-менее убедил мой порыв – Завтра ночью ты должен исполнить данную клятву, не раньше и не позже. Если же нет… Берегись, Ходящий близ Смерти. Берегись! Наша госпожа справедлива, но беспощадна. Знай – ей противны те, кто не держит данное слово. И особенно она гневается, если клятвопреступники входят в число ее слуг.
Яркая вспышка – и вот я снова в Лозовке, около своего дома. Только благодушия как не бывало, да еще тепло из тела ушло, словно я не на солнышке все это время грелся, а в леднике сидел.
– Завтра ночью – повторил я вслух и стер со лба холодный пот – Обязательно! Уф!
Однако, расслабился я, слишком много о себе возомнил. Сижу тут, строю хитрые планы, рассуждаю о знаниях, жизни и смерти, а сам опростоволосился так, что впору пойти и повеситься. Да мне надо было в ту же ночь, как Хозяин мне напомнил о долге, рвануть в центр, пробраться на кладбище и предстать перед своим кредитором. А я блин, какой-то хренью вместо этого заниматься начал.
«Твое слово теперь просто тлен». Блин, блин, блин… А что, если Хозяин это все всерьез сказал, а не для того, чтобы на меня страх навести? Что, если по Ночи в самом деле пронесся слух, что с ведьмаком, тем, который Ходящий близ Смерти, не имеет смысла какие-либо дела вести? Что он, по факту, фуфло, которое только языком болтать умеет? И ведь плевать всем будет на мои отговорки, вроде «да умрун тот сам запретил к нему без вызова являться». Их даже никто слушать не станет. Да и кому я их высказывать стану-то? Родьке с Антипом? Больше некому. Но при этом вся ночная Москва будет знать, что я своему слову не хозяин, без всяких скидок на форс-мажоры. Ну, может не вся, может я себе и переоцениваю, но все же.
Тогда все. Тогда мне кранты, можно собирать вещи и валить в Европу на ПМЖ, тут жизни не будет. Свои же первые и затопчут, по указке патриархов. Мол, запачкал цеховую честь, подвел коллектив, опозорил перед обчеством.
И ведь еще не факт, что в Европах неприятная информация обо мне тоже не всплывет. Наш континент, как показала практика, не так и велик, все всех знают, так что и там может прилететь неслабо. Вон, возьмем брата моей недавней возлюбленной Ласло. Он, если Маргит верить, не так давно сюда, в Москву, летал, какие-то семейные дела решал. И помог ему, между прочим, кто-то из наших, местных. Причем, похоже крепко помог, от души. Не просто же так Ласло ему на каждый год на Рождество посылку с венгерскими национальными сладостями и наливками отправляет?
Вот ведь, всё один к одному. И крайнего искать не стоит, во всем виноват только я сам. Одно хорошо – сдается мне, все еще не так критично, иначе бы не прозвучало в речах моего заупокойного наставника спасительное «уже почти». Если оно есть, значит, все-таки он меня только пуганул. Но с четким посылом – это последний шанс. Не упусти.
И я не упущу. Сегодня бы рванул, прямо сейчас, но, если было сказано завтра – значит завтра. От греха. И так накосорезил – дальше некуда. Все прямо по классическому труду товарища Сталина «Головокружение от успехов». Я его, разумеется, не читал, но по урокам истории помню, что такой есть. И, наверное, в нем написано о вот таких же долбоящерах, как я, решивших, что если все идет неплохо, то так будет всегда.
Ой блин, аж в животе заныло, вот как меня пробрало от всех этих мыслей. Хотя… Может, мысли не при чем, может рыбник виноват? Такой вариант со счетов сбрасывать тоже нельзя. Нет-нет, никакого яда, Дарья Семеновна себе не враг. Просто накой я его столько сожрал, а? Ох, далек моя персона все же от идеала, страшно далека. Если разобраться как следует, то выйдет, что я жадный, ленивый и глупый.
Тьфу!
В результате самоедством я занимался до самого заката, а после того, как Солнце закатилось за недальние ели, закинул в рюкзак полтора десятка картофельных клубней, выбрав те, что покрупнее да покруглее, прихватил подарки, предназначенные для русалок, и отправился на реку. Говорят, созерцание проточной воды успокаивает нервы. Вот и проверим, так это или нет.
Как это не странно, но тихий плеск речной воды и пламя небольшого костерка, который я разложил на берегу сразу же после того, как сюда пришел, немного меня успокоили. Во-первых, психовать не стоит никогда, это все отголоски моей прежней жизни. Это там я, выходя с работы, сразу начинал ждать, что завтра уж точно какая-то неприятность случится. Может, новая ошибка вылезет, или старый «косяк» всплывет, или Силуянов по какой-то причине до меня доколебется. Кстати – интересно, как он там? Да и все остальные мои коллеги тоже? Нет, что они меня забыли давным-давно – даже не сомневаюсь. Тут ведь как – пока ты часть коллектива, ты есть. Стоит уволиться, или даже в другое отделение перейти – и все, тебя для них нет. Это не хорошо, не плохо, так уж нынешняя жизнь устроена. Рутинный калейдоскоп, в котором нет места лишним деталям, вроде тех, кто сошел с общей дистанции. Я и сам такой же, как они. Был, по крайней мере.
Но то время ушло, причем навсегда. Что до неприятностей… Они теперь неотъемлемая часть моего существования. Вот и стоит относится к ним, как к чем-то будничному. Во-вторых, что случилось – то случилось, чего теперь-то уж? Схожу, объяснюсь, а далее – по ситуации. Ну, и выводы надлежащие следует сделать. Не для кого-то там, не для «палочки» или показухи, а для себя самого.