Карнавал лжи
Часть 78 из 90 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Служить монарху, чтобы убить его?
– К его убийству мы не имеем ни малейшего отношения, – заметил Иллюзионист ровно. – Даже заперли Школу на ночь, чтобы ни один ученик не участвовал в этом безумии.
– Но знали, что оно состоится. И пальцем не пошевелили, чтобы предотвратить убийство своего господина.
– Господина? – Голос Заклинателя мог бы разъесть ржавчину. – Ну да. Он и правда считал себя нашим господином. Держал нас за комнатных шавок, постоянно отрывал от работы, требовал безумных иллюзий на своих безумных празднествах, которые устраивал через день… и забывал, что мы не ярмарочные фокусники.
– Человек любил веселиться. Это не грех.
– Его веселье почти довело страну до гражданской войны! Одна свадьба принцессы чего стоит! За стенами дворца эпидемия, людей порой сжигают заживо, чтобы не дать заразе распространиться, оставшиеся в живых умирают от голода, – а в Альденвейтсе бал и свадебный ужин на шестьдесят шесть блюд! – Даже брюшко Заклинателя, хорошо видное под обтягивающей жилеткой, затряслось от возмущения. – Безумец, живший фантазиями. Ему было плевать, что его Первый Советник собственноручно пытает узников в застенках альденвейтской тюрьмы. Плевать, что даже в столице грабежи и убийства стали привычным делом. Плевать на ворующих герцогов и жирующих Князей, на назревающую войну… даже на то, что его дочь, наша будущая королева, зверь.
– Вы не могли знать, что Ленмариэль Бьорк будет зверем.
– Она была зверем. Она была оборотнем. Тварью, у которой всё людское со временем вытеснили бы звериные инстинкты. Какой бы милой ни казалась вам девушка-оборотень, надо помнить, что в следующий миг она может обернуться монстром. Да, Мариэль казалась обычной, любила конфеты, платьица и танцы… но мы видели многих оборотней, Возлюбленный Богиней. Вспомни Харта Бьорка, который уступил место зверю и задрал собственного сына. – Заклинатель обрубал каждое слово, точно диктовал по учебнику нерушимый магический закон. – Если оборотни не отказываются от зверей внутри себя, если получают удовольствие от своего проклятия – результат всегда один. Рано или поздно они променивают человеческий разум на звериную шкуру, и случается непоправимое.
– А вам не приходило в голову, что напуганный волк может зарычать на кого-то от страха? – сказал Арон тихо. – Оскалиться, потому что он в ужасе, укусить, потому что в голове его творится хаос? Что где-то внутри этого волка прячется человек, и этого человека можно вернуть?
– Ликбер оставил нам…
– Я делал это. Я возвращал человека оттуда, откуда, по-вашему, нет возврата. Этот человек пожертвовал разумом ради меня, ради моего спасения… и вернулся из-за грани – благодаря мне. Он любит ветер в своих крыльях и хруст снега под своими лапами, но это не заставляет его забыть о том, что он человек. И этому его научила мать… тоже оборотень. – Арон мельком улыбнулся. – Зверь, по-вашему.
– Из каждого правила бывают исключения, – отрезал Заклинатель, ничуть не смутившись.
– Как бы там ни было, самым бескровным выходом из ситуации оказался переворот. Как бы парадоксально это ни звучало, – сказал Иллюзионист. – Король и его приближённые губили страну. Мы знали Шейлиреара и знали, что из него выйдет правитель куда лучше нынешнего. Его сторонники готовили восстание и без нашего участия. И мы решили: почему бы и нет?
– Почему бы не отсидеться в стороне, пока простые смертные грызутся друг с другом? Почему бы не допустить резню во дворце?
– Ни один переворот не обходится без жертв, – произнесла Мечница жёстко.
– Женщины, старики, дети – жившие в том же дворце, убитые вместе со своим королём… действительно, почему нет. Главное, ваши руки чисты, да и Шейлиреара тоже. Он ведь тоже не участвовал в резне… лично. – Амадэй переводил взгляд с одного волшебника на другого. – Скажите, наследники Ликбера: вы ведь наблюдали за тем, что происходило в Альденвейтсе Кровеснежной ночью?
Стало слышно, как где-то внизу маятник напольных часов бьёт шесть часов утра.
В воцарившейся после этого тишине Мечница снова поднесла кружку к губам – и глоток прозвучал с театральной, комичной громкостью.
– Но ведь правитель из него действительно вышел хоть куда, – пожал плечами Иллюзионист.
– Пожалуй. – Амадэй посмотрел в окно, будто мог отсюда разглядеть Кестреля, отлеживавшегося в леске за Приграничным. Улыбнулся – скупой, странной улыбкой. – С этим не поспоришь.
Утро сыпало с медленно светлеющего неба снежную крупу.
День, в который им предстояло решить судьбу королевства, наступил.
Глава пятая. Конец маскарада
– И сколько нам придётся ждать, пока нам откроют? – вечером долгожданного нового дня нетерпеливо спросила Лив, пока внизу, под драконьим брюхом, уплывали во тьму заснеженные скалы.
– Надеюсь, недолго, – пожал плечами Иллюзионист, поправляя девочке капюшон.
– А самим войти никак?
– Пожалуй, хватит самодеятельности, – произнёс Арон.
Они летели мимо Дымчатого Пика, и Лив впервые поняла, насколько же он высок. Реши Кес долететь до вершины – зрелище походило бы на громадный торт, который кондитер засыпал сахарной пудрой и украсил крохотным, не больше ногтя, карамельным дракончиком. За время дороги небо успело сменить лазоревую юбку на вечернюю, усыпанную звёздами и украшенную двумя лунами разом. Лишь у самой кромки горизонта ещё светилась полоса, которой прощался с ними короткий зимний день.
Заснеженные горные леса внизу уползали назад с пугающей скоростью.
– Если нам откроют, – проговорил Иллюзионист, – и ваш брат об этом знает…
– Да, – голос Арона почти слился с шумом ветра. Ничто в повадках амадэя не выдавало напряжения, но это напряжение почти ощутимо искрилось в воздухе. – Сферы его влияния простёрлись далеко.
Они летели вперёд втроём. Остальные Мастера должны были перенестись сразу, как «авангард» прибудет в пункт назначения: Иллюзионисту поручили открыть портал оттуда, настроив проход на своё местоположение. Вермиллион с Лив заняли углубление между драконьими лопатками, Арон устроился чуть впереди, между шипами на шее. Волшебник хотел уступить лучшее место амадэю, но Лив заупрямилась: сидеть с Верми – так Лив уже беззастенчиво сокращала про себя невыносимо длинное Вермиллион – ей хотелось больше. На Арона после тайного побега из Школы девочка всё ещё немного злилась. Больше, чем на Верми, который, если подумать, тоже ей врал.
От почти незнакомого (а тогда они были знакомы куда меньше, чем сейчас) Мастера ложь воспринималась куда менее обидно, чем от названого отца. К тому же Верми – Иллюзионист, ему обманывать почти положено.
– Он внедрил в сообщество вашей сестры своего человека, но ждёт нас, чтобы с ней расправиться. Мне одному чудится здесь подвох?
– Поверьте, меня он мог убить уже сотни раз, и добраться до Шестерых ему тоже нетрудно. – Арон коротко рассмеялся. – Он ждёт не просто так. В конце концов, совладать со всей армией Зельды в одиночку будет непросто даже ему.
– Скорро узнаем, – промурлыкал Кес зловеще.
Лив протянула руку в сторону – и торопливо спрятала обратно под плащ, когда поток ледяного воздуха отбросил ладонь далеко назад. Голова слегка кружилась от высоты, но Иллюзионист держал её крепко.
– А вдруг Таша уже сама Зельду победила? – неуверенно спросила она. – Победила же она летом Лиара.
– Не удивлюсь, – очень серьёзно произнёс Верми. – Если маленькая ты таких дел наворотила, представляю, что способна натворить твоя старшая сестра. К тому же наследница рода Морли. Кому как не мне знать, на что мы способны.
– Кажется, мы на месте, – сказал Арон, вытянув шею, рассматривая что-то вдали.
На всякий случай они покружили над грядущим местом посадки, но никаких признаков людей или жилых строений не заметили. Сложив крылья, Кес без лишних слов нырнул вниз, и когда лесистая горная низина с пугающей быстротой двинулась им навстречу, а в ушах завизжал ветер, Лив почти завизжала вместе с ним.
У самой земли дракон вновь расправил крылья и, легко выйдя из пике, приземлился на лесной опушке. Спрыгнув наземь, Арон принял из рук волшебника Лив, закутанную в плащ так, что наружу торчал только нос. Покосившись на снег, в котором даже его ноги утонули по колени, усадил девочку себе на плечи.
Крепко сжимая его ладони, Лив оглядела окружающий пейзаж. Никаких следов страшного замка страшной ведьмы она не увидела: одно заснеженное поле, серебрившееся в звёздном свете, примыкавшее к густому тёмному лесу.
– По-прежнему ничего не чувствую. Хотя следовало ожидать, что маскировка у обители Зельды отменная. – Арон смотрел на лес так, будто обозревал свои владения. – Надеюсь, привратник сможет нас найти.
Иллюзионист воздел ладони к ночному небу, глядя в морозный воздух прямо перед собой. Потом этот воздух прорезал луч золотистого света, пространство вокруг надорвалось и свернулось, как горящая бумага, – и из образовавшейся трещины шагнула Странница, за которой последовали Заклинатель и Мечница.
– Мы связались с кеарами, – доложила последняя, пока Заклинатель выпевал заклинание: оно оборачивалось скоплением золотистых линий, ровным кругом ложившихся на снег вокруг дракона и Мастеров. Коснувшись земли, линии немедленно исчезали из виду. – Если всё подтвердится и нам действительно откроют путь к убежищу Зельды, у нас будет подмога. Всё в порядке, Джейд?
– Да. – Заклинатель удовлетворённо опустил руки. Небрежным движением пальцев растопил снег вокруг, обернув воду тёплым паром, моментально взвившимся в зимнее небо и исчезнувшим. – Нас никто не увидит, пока мы того не захотим.
– Тогда остаётся ждать, – сказал Арон, аккуратно опуская Лив на сухую землю.
– Главное – выманить Зельду из убежища. В замке лишимся такого преимущества, как дракон. – Мечница села на высвобожденную из-под снега пожухлую траву. – С мелкими сошками разберутся кеары. Наша цель – амадэй.
– Или амадэи, – хмыкнул Иллюзионист, присаживаясь на мёртвую траву рядом с драконом.
– Не разделяемся ни в коем случае. Поодиночке с нами быстро разберутся. Как найдём девочку, её сразу в защитный круг. Безопасность Ищущей в приоритете, – продолжила сухой инструктаж волшебница. – Более подробный план, не зная местности, предлагать не решусь.
– Всего-то и осталось дождаться, пока нам откроют.
Сев поудобнее, Странница закрыла сиреневые глаза, и лицо её сделалось отрешённее, чем у иных статуй: верный знак, что разумом она уже не здесь. Наверняка искала хоть какие-то следы присутствия амадэя – вместо того чтобы вступать в обсуждения, которые она и в лучшие времена считала бессмысленными.
Какое-то время под магическим куполом царила тишина, которую нарушал разве что свист морозного ветра, не проникавшего за невидимые стенки.
– Могут и не открыть, – спустя какое-то время буркнул Заклинатель.
– Могут, – согласился Арон.
– И, что самое поганое, я даже не знаю, что будет хуже.
Лив дотронулась ладонью до драконьей чешуи, гладкой и тёплой, как нагретый солнцем металл. Не решившись задать тот же вопрос волшебникам, спросила у Кеса:
«Мы же победим, да?»
Не ответив, дракон пустил меланхоличную струйку дыма. Глаза его блеснули тусклым золотом, – и Лив не особо понравилось выражение, которое она увидела в этих глазах.
Хорошо, что молчание всегда можно трактовать как знак согласия.
* * *
– Один танец, – сказал Алексас.
– Нет. – Таша наблюдала за танцующими со скамейки у стены, стараясь забыть о том, что она сидит спиной к гигантскому зеркалу.
– Ты же не знаешь, что такое танец Лета.
– Это плохая идея.
Её мутило от толпы нечисти, веселившейся вокруг, точно на обычном светском приёме. От смеси запахов гнилых цветов. От незримого марева чужих взглядов, созвучия смеха и шепотков, мирных разговоров и красноречивого молчания. От вида рыжего парнишки в чёрном сюртуке, который со счастливой улыбкой лунатика предлагал гостям поднос с серебряными чашами, наполненными игристым вином, истекавшими холодными потными слезами.
«Зачем вам маскарады?» – спросила она вчера у Андукара.
«Попытка создать подобие блестящих дворов людей. Попытка походить на тех, кто привык скрывать свою личность только на маскарадах. Попытка забыть о том, кто мы на самом деле, и на пару часов притвориться теми, кем мы не являемся. – Эйрдаль равнодушно и неопределённо повёл рукой. – Зельде нравится будить в своих слугах… предвкушение будущей жизни. И заботиться о них – по-своему. В конце концов, жизнь многих обитателей замка была и остаётся не слишком радостной».