Карнавал лжи

– Будем считать, мы квиты, – сказал он, протягивая ей руку.

Таша без слов приняла его ладонь. Сжала тонкие пальцы в своих.

Привстав, упёрлась ногами в снег – и, ухватив Алексаса покрепче, откинулась назад, резким рывком потянув юношу за собой.

Когда тот рухнул спиной в сугроб, Таша бесцеремонно села ему на живот, толчком в грудь удержав противника в снегу, не позволяя подняться:

– И кто теперь попался?

Молниеносным рывком Алексас перехватил обе её кисти. Ещё миг спустя Таша каким-то сверхъестественным образом вновь оказалась на земле, – пока Алексас с любопытством наблюдал за попытками девушки освободиться, заведя её руки за голову, прижав их к земле.

– Запомните, моя королева, – проговорил он нежно. – Никогда раньше времени не смейтесь над поверженным врагом.

Кое-как выкрутив руки, Таша предприняла новую попытку свалить юношу наземь, но борьба окончилась тем, что оба кубарем покатились по склону маленького оврага, притаившегося под белым покровом.

К моменту, когда они достигли подножия холма, холодные комья забились им в воротники, рукава, сапоги. Шапки благополучно потерялись где-то по дороге. Алексас вскинул руки и, сдаваясь, рухнул наземь, откинув непокрытую голову прямо на снег; Таша последовала его примеру, на сей раз – безропотно.

– Всё равно я тебя победила, – выдохнула она, пока звёзды качались из стороны в сторону, утверждаясь в своём законном положении на небосводе.

– Конечно победила, – мирно согласился Алексас.

Какое-то время Таша смотрела в небо с рассыпанными по нему звёздными снежинками. Голубая Никадора ещё не поднялась, только Аеринн слегка золотилась у горизонта.

Опознав среди созвездий Кошку и Бабочку, девушка повернула голову.

– Сто лет так не веселился, – сказал Алексас, глядя на неё, глаза в глаза. Тёмные кудри расплескались по зимней белизне, на кончиках длинных ресниц серебрится снег, на бледных скулах горит румянец.

– Да, – сказала Таша, глядя на него в ответ. – Я тоже.

Так они и лежали, пока где-то очень, очень далеко не пробили гулко часы.

– Скоро ужин, – произнёс Алексас тогда.

Она промолчала.

– Ты замёрзнешь.

Она не ответила.

Алексас встал. Подозвав к себе волшебного светлячка, висевшего чуть поодаль, поднялся по снежному склону, на котором примятыми дорожками виднелись следы шутливой схватки.

Когда юноша вернулся, он отряхивал от снега Ташину шапку.

– Вставайте, моя королева. – Алексас снова протянул ей руку. – Пора возвращаться.

Таша приподнялась на локте. Впервые с момента, как она кинула снег Алексасу в лицо, взглянула на черневший впереди замок.

– Да. – Она облизнула губы, мокрые от талого снега. На сей раз приняла предложенную помощь беспрекословно. – Пора.

Ещё один сон, думала Таша, пока Алексас за руку вёл её обратно. Сон о счастье и беззаботности. Сон, где нет ничего, кроме них. Нас. Но теперь вернулась явь – и надвигалась на Ташу мраком, закрывавшим звёзды на горизонте; мраком, от которого не сбежать даже в самый хороший сон.

Мраком, поселившимся в её собственной душе.





* * *


– Неприятная ситуация, – заключил Король, когда Арон завершил свой рассказ. – Возлюбленный Богиней, стало быть… Не боитесь выходить из тени, открыто рассказывая о себе монаршей особе?

– С моей сестрой нам всем скоро будет не до секретов.

– В этом вы правы. – Поднявшись с кресла, цверг отошёл к окну, глядя на золотые лилии, сиявшие в вечной тьме. – К примеру, я уже готов открыть вам секрет, что за последние годы пропала без вести не одна сотня моих подданных. Не убийства, не грабежи, не обвалы шахт: они просто не возвращались домой. Или исчезали из собственных постелей под покровом ночи. Тревожная тенденция, согласитесь.

– А наверху, уверен, пропадали люди. Просто об этом не писали ни в новостных листках, ни где-либо ещё.

– Король должен уметь сдерживать плохие новости в узком кругу. Подданным паника ни к чему.

– Вам, как я понимаю, это удаётся.

– Так и есть. – Серые пальцы цверга пробежались по халцедоновому подоконнику, выбив из камня тревожную дробь. – Из зацепок у нас – лишь следы магии в опустевших домах. Думаете, это сделали слуги вашей сестры?


– Определённо. Полагаю, её подручным под силу пробраться в Штольни незамеченными, околдовать жертв, чтобы те не оказывали сопротивления, и перенести в логово Зельды прямо из домов.

– Зачем ей нужны цверги?

– И люди, Ваше Величество. Не забывайте, – сказал Арон печально. – Зачем? Хотя бы на корм для её армии. А если учесть природу её магии, готов поспорить: чтобы подготовить армию к будущей войне, она проводит ритуалы, для которых обыкновенно требуются жертвы.

Пальцы Короля, замершие на гладком халцедоне, едва заметно дрогнули.

– Единственная причина, по которой я не объявил людям войну… когда понял, что в этом замешаны колдуны, а подгорные маги, как и Камнестольнская Школа, тут ни при чём… я побеседовал с Шейлиреаром. Он, в свою очередь, привёл мне число тех, кто за последние годы пропал без вести наверху. Людей.

– И как вам число?

– Скажу лишь, что оно было значительно больше моего.

Соловей в углу вскинул гибкое горлышко из сотни кованых перьев. Запел – звонко и чисто, как колокольчик; так звонко и чисто, как не дано петь ни одной живой птице.

Слишком звонко и чисто, чтобы в его песне не чувствовалась искусственность.

– Шейлиреар сказал, что за всем этим стоит некая могущественная организация, – продолжил цверг под аккомпанемент металлических трелей. – Попросил дать ему год, чтобы устранить её.

– И вы поверили ему?

– Оставался месяц до истечения срока, когда случилось покушение. Следом появились вы. Мне кажется, после этого все основания не верить ему отпадают.

– Однако не Шейлиреар пришёл к вам с просьбой о помощи в уничтожении Зельды.

– Да. Пришли Мастера, его верные слуги. – Цверг наконец обратил взор на волшебников, до сего момента чувствовавших себя несколько лишними. – Значит, господа, у вас есть дракон.

– И мы смиренно просим вашего разрешения впустить его в Штольни, – сказал Иллюзионист.

– В Штольнях можно плутать годами. Вы хотя бы приблизительно знаете, где искать место этого… сборища?

– Приблизительно.

– И как раз потому, что в Штольнях можно плутать годами, мы просим у вас подробную карту, каковые имеются лишь у цвергов, – добавил Арон. – А также пропуск в любые шахты.

– Дать Мастерам Адамантской Школы разрешение обшаривать Штольни вдоль и поперёк в сопровождении дракона? – Покачав головой, Король вернулся за стол. – Любой из моих предшественников, когда-либо избранных на Подгорный престол, за такое обрёк бы меня на медленную и мучительную смерть.

Арон вздохнул:

– Ваше Величество, мне не хотелось бы…

– …с другой стороны, – продолжил Король, извлекая из стопки бумаг чистый лист, – я думаю, что наша просвещённая эпоха прекрасно подходит как для перемен, так и для нарушения замшелых традиций.

Осекшись, Арон поднялся с места, пока цверг выводил ровные строчки и промокал влажные чернила горстью песка.

Заклинатель ухмыльнулся. Иллюзионист и Мечница украдкой обменялись торжествующим рукопожатием. Странница бесстрастно взирала, как цверг греет воск над свечой, чтобы скрепить пропуск своей печатью.

– Прошу. – Король протянул документ амадэю. – На шесть дней ваши полномочия в Подгорье сравнялись с возможностями Первого Советника. Ни один цверг не посмеет в чём-либо вам отказать. – Он чуть улыбнулся. – Ровно через шесть дней этот листок обратится в пыль, дабы избежать возможных подделок, но в основном уповаю на вашу совесть.

С поклоном подступив к столу, Арон бережно сунул бумагу во внутренний карман фортэньи:

– Благодарю, Ваше Величество. Вы сделали для нас больше, чем мы могли ожидать.

– Надеюсь на ответную любезность. Впрочем, я и без того жду от вас немало. – Колючий взгляд цверга по руке амадэя поднялся к его лицу. – Одолеть Возлюбленную Богиней – подвиг, достойный песни. Надеюсь вскоре услышать её.

Прежде чем пройти к выходу следом за амадэем, Мечница оглянулась на серебряного соловья. Следом – на цверга, который уже как ни в чём не бывало продолжал письмо, отложенное с их приходом.

– Позволите вопрос, Ваше Величество?

Цверг поднял взгляд на волшебницу, лёгким кивком выражая дозволение.

– Почему?

Вопрос вышел немногословным. Однако Король и так понял смысл.

– Исходя из обстоятельств, сопровождавших ваш визит, и фактов, следовавших из вашего рассказа, иного выхода у меня не было. Когда иного выхода нет, лучше принять оставшийся по своей воле, обставив уступку видимостью таковой и скорректировав планы с её учётом. Объяснить решение дальновидностью и мудрым стремлением предотвратить лишнее кровопролитие. Действительные обстоятельства забудутся, но грамотная интерпретация завладеет умами и войдёт в историю. – Цверг педантично макнул кончик пера в чернильницу, врезанную прямо в стол, пока серебряный соловей клекотал на жёрдочке, провожая гостей. – История, знаете ли, вообще забавная штука.

Мечница смотрела, как Король Подгорный выводит витиеватый вензель в начале новой строки.

– Пожалуй, – произнесла она наконец, – я могу понять, чем руководствовались цверги, когда выбрали вас.

– Это радует, – серьёзно отозвался Король.