Карнавал лжи
Часть 59 из 90 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вы же прожили в Пвилле столько лет, – вымолвила Таша, пока разум её с трудом пытался воспринять известие, что люди, у которых она гостила летом, мертвы. – Они же вас знали!
– Боялись, как выяснилось, больше.
– Это же незаконно!
– Да. Думаю, те, кто убил моего сына и мою невестку, поплатились за это. Только семью мне это не вернёт. Ваш черёд.
Таше хотелось спорить. Зачем-то. Просто потому, что в голове у неё не укладывалось: Лир и Мэл, радушный мясник и его жена, лежат в могиле. Потому, что часть её хотела услышать: на самом деле это не так, они живы, и Тальрин здесь по другой причине.
А потом ей вспомнились языки пламени, смыкающиеся вокруг них с братьями Сэмперами в её родной деревне.
…всего-навсего за то, что она не такая, как они…
– Мы здесь, – медленно молвил Алексас, явно стараясь как можно тщательнее подобрать формулировку, – потому что за Ташей охотятся опасные люди и нелюди.
…естественно, раскрывать Тальрин всю правду им было заказано. Даже если та не доложит вышестоящим лицам обо всём, что видела и слышала в этой комнате, эйрдалям ничего не стоит прочесть её мысли. А в другие причины женщина, знающая Арона, едва ли поверит.
Только вот от необходимости полуврать становилось ещё более тошно.
– Вот как? – Тальрин уколола Найджа оценивающим взглядом. – К слову, с этим молодым человеком мы ещё не знакомы.
– Я Ташин друг, – очень серьёзно ответил колдун. Сама девушка молчала: просто не находила, что сказать. – И мы за ней в огонь и воду.
– Как же Арон… отец Кармайкл допустил, чтобы вы оказались здесь?
– Он вам не рассказывал про одного могущественного… не-совсем-человека, который портит ему жизнь уже очень много лет? – спросил Алексас.
Маска непроницаемости на лице Тальрин наконец дала трещину, в которую пробилась обеспокоенность, – и видеть её беспокойство за амадэя (даже сейчас) было больно.
– Нет, – произнесла женщина тихо.
– Пока Арон разбирается с ним, мы прибыли сюда. – Юноша склонил голову. – Ваша внучка в порядке?
– Да. Кира в порядке. – Лицо женщины вновь сделалось похожим на белую маску. – Мне обещали, что Кира ни в чём не будет нуждаться. Что ей помогут забыть про смерть отца и матери, чтобы она не плакала и не просыпалась в кошмарах. И обещание сдержали. Рассвет помогает своим всем, чем может… пока ты помогаешь им.
– И много вас здесь таких? Тех, кто попал сюда так?
Когда Таша наконец сумела снова заговорить, голос её хрипел, будто холод древнего замка всё же сумел прокрасться к ней в горло.
– У нас не принято делиться историями о прошлом. Когда ты попадаешь сюда, твоё прошлое остаётся там, в Долине. Твоим единственным будущим становится то, что определит для тебя Госпожа. – Глаза женщины были мертвенно спокойны. – Но я знаю, что в Рассвете есть и простые люди, которые скрываются от властей, и не всегда по справедливым обвинениям. Есть недовольные текущим положением дел по другим причинам… Их обычно оставляют в Долине. Сюда переселяются лишь те, кто хочет переселиться. Ощутить себя в безопасности. Обрести новый дом. А есть те, кто хочет власти и крови, – далеко не все. Вы, полагаю, тоже прибыли сюда не за этим.
– Нет, – пробормотала Таша едва слышно. – Не за этим.
– Кто бы вам ни угрожал, здесь им вас не достать. Госпожа хорошо присматривает за своими слугами, как и заботится о тех, кто верен ей. – Тальрин поднялась с постели. – Ещё увидимся.
Она говорила ровно, устало, без воодушевления, но и без издевки. Возможно, тоже помнила: эйрдалям не стоит труда прочесть мысли твоих собеседников. А возможно, была искренне благодарна той, кто укрыла её от людского гнева и дала возможность не разлучаться с последним человеком, оставшимся от её семьи, отнятой беспощадной людской толпой.
Таша не смогла бы сказать, какая из двух версий пугает её больше.
Скинув одеяло – мужчины деликатно опустили глаза, – Тальрин прошествовала к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Таше почудилось, что она увидела пробивавшийся из-под порога серебристый свет.
«Стало быть, – произнёс Найдж, когда миновал момент тишины, давившей на уши, плечи, спину, – по меньшей мере одна знакомая в Рассвете у вас всё-таки была».
Алексас молча качнулся с мысков на пятки, вглядываясь в вечную зимнюю ночь.
Таша опустила голову, сжимая кулаки до побелевших костяшек.
– Лучше бы не было, – вымолвила она.
* * *
Проснувшаяся Лив лежала и смотрела, как на дереве мансардного ската пляшет солнце, просеянное сквозь листву, проникавшее в комнату через маленькое круглое окно.
Снаружи было тихо: видимо, уроки ещё не начались. Так что девочка почти решила закрыть глаза и ещё немного вздремнуть, пока Арон не пришёл её будить… но тут с улицы донёсся негромкий мелодичный звон, к которому считаные мгновения спустя присоединился гул радостных голосов.
Вскочив, Лив прильнула лбом к окну. Так и есть: на улицу высыпали дети, что во всех школах означает одно и то же.
Перемену.
Наспех одевшись и выскочив из комнаты, девочка почти скатилась через все пролёты, оставляя позади одну белую ступеньку за другой, тонко пища «извините» всем школьникам, которых чуть не сбивала с ног. На первом этаже нос к носу столкнулась с Мастером Библиотекарем.
– Доброе утро, – сказал тот, взглянув на неё поверх очков. – Куда спешим?
…пуф, ложная тревога. Мастера ещё здесь.
– Доброе, – вежливо ответила Лив, поборов в себе желание вытянуться по струнке. – Извините. Я просто думала, что вы уже отправились за моей сестрой, а меня забыли разбудить.
– Нет, не забыли.
– Да, я уже поняла, простите за…
– Просто не собирались.
Лив, осекшись, уставилась на волшебника снизу вверх.
– Как… не собирались?..
– Прошу прощения. У меня уроки. – Библиотекарь бесстрастно склонил голову. – Займись, Гирен.
Старик, к этому времени дохромавший до них, кивнул, – и Лив поняла, что от удивления даже не расслышала стук его трости.
– Доброе утро, – очень бодро произнёс господин Гирен, пока Мастер шествовал вперёд по коридору, не тратя времени на дальнейшие разъяснения. – Как, мхм, спалось?
Лив, непонимающе глядевшая в удалявшуюся белую спину, подняла глаза на звездочёта, пока вокруг смеялись и обходили их беззаботные школьники.
– Мастера уже ушли?..
За плечо оттаскивая девочку ближе к стене, чтобы им обоим не приходилось играть роль речных порогов, старик мученически вздохнул.
– Лив, мхм… понимаешь, мхм, это очень опасно, и, мхм…
– Но дядя Арон обещал! Обещал, что с утра мы все вместе отправимся за Ташей и…
– Что мама к вам вернётся, он тоже обещал.
Старик брякнул это, не подумав. И осёкся безнадёжно поздно.
Лишь когда Лив уже уставилась на него широко открытыми, на вишни походящими глазами.
– Мама… не вернётся?
Выражение на маленьком бледном лице, напомнившее бывшему волшебнику о том, что он предпочёл бы не вспоминать никогда, вынудило его мучительно закашляться.
– Нет, мхм, мхм, конечно нет! То есть вернётся, конечно, вернётся! Не слушай старика, совсем плох, мхм, стал! Болтаю что-то, сам не пойму…
– Дядя Арон нам врал, да?
…за всю свою долгую и насыщенную жизнь господин Гирен редко когда чувствовал себя так паршиво.
– Лив, понимаешь, взрослые порой… мхм… им приходится…
Та уже не слушала: выкрутилась из его рук и рванула вперёд по коридору, расталкивая учеников. Те даже не злились, лишь удивлённо смотрели вслед. Злиться на маленький темноволосый метеор в школьном плаще было трудно.
– Стой! – крикнул старик, ковыляя за приёмной внучкой. – Стой, несносная девчонка!..
– Она никуда не убежит, – заметила Травница, вдруг возникшая за его спиной. – А тебе не мешало бы ногу поберечь. Ты ведь не хочешь до конца жизни на коляске передвигаться? Как я и думала.
Пытаясь справиться с одышкой, господин Гирен прислонился плечом к белой стене; оперся на трость обеими руками, вглядываясь в дверь Школы, выпустившую Лив наружу.
– Ничего, остынет, образумится. Поймёт, что так для неё лучше. – Травница намотала на кончик пальца прядь седеющих волос, щекотавшую ей подбородок. – Мы сколько поколений таких детишек воспитали, знаешь? Только моих выпусков было – уже не вспомню.
– Она, мхм, точно никуда не убежит? – господин Гирен почти не слушал.
– Школьная калитка не выпустит её. Дракон улетел. Какие ещё у неё есть выходы? Никаких.
– Наверняка, мхм, на Драконью скалу побежала. У неё теперь, мхм, тяга будет с драконом разговаривать…
– Пусть бежит. Упасть не упадёт, а больше бояться нечего.
После недолгих колебаний господин Гирен, жуя губы, похромал вперёд:
– Всё же пойду, присмотрю за ней.
Он вышел из Школы как раз вовремя, чтобы Лив смогла услышать его крик.
– Боялись, как выяснилось, больше.
– Это же незаконно!
– Да. Думаю, те, кто убил моего сына и мою невестку, поплатились за это. Только семью мне это не вернёт. Ваш черёд.
Таше хотелось спорить. Зачем-то. Просто потому, что в голове у неё не укладывалось: Лир и Мэл, радушный мясник и его жена, лежат в могиле. Потому, что часть её хотела услышать: на самом деле это не так, они живы, и Тальрин здесь по другой причине.
А потом ей вспомнились языки пламени, смыкающиеся вокруг них с братьями Сэмперами в её родной деревне.
…всего-навсего за то, что она не такая, как они…
– Мы здесь, – медленно молвил Алексас, явно стараясь как можно тщательнее подобрать формулировку, – потому что за Ташей охотятся опасные люди и нелюди.
…естественно, раскрывать Тальрин всю правду им было заказано. Даже если та не доложит вышестоящим лицам обо всём, что видела и слышала в этой комнате, эйрдалям ничего не стоит прочесть её мысли. А в другие причины женщина, знающая Арона, едва ли поверит.
Только вот от необходимости полуврать становилось ещё более тошно.
– Вот как? – Тальрин уколола Найджа оценивающим взглядом. – К слову, с этим молодым человеком мы ещё не знакомы.
– Я Ташин друг, – очень серьёзно ответил колдун. Сама девушка молчала: просто не находила, что сказать. – И мы за ней в огонь и воду.
– Как же Арон… отец Кармайкл допустил, чтобы вы оказались здесь?
– Он вам не рассказывал про одного могущественного… не-совсем-человека, который портит ему жизнь уже очень много лет? – спросил Алексас.
Маска непроницаемости на лице Тальрин наконец дала трещину, в которую пробилась обеспокоенность, – и видеть её беспокойство за амадэя (даже сейчас) было больно.
– Нет, – произнесла женщина тихо.
– Пока Арон разбирается с ним, мы прибыли сюда. – Юноша склонил голову. – Ваша внучка в порядке?
– Да. Кира в порядке. – Лицо женщины вновь сделалось похожим на белую маску. – Мне обещали, что Кира ни в чём не будет нуждаться. Что ей помогут забыть про смерть отца и матери, чтобы она не плакала и не просыпалась в кошмарах. И обещание сдержали. Рассвет помогает своим всем, чем может… пока ты помогаешь им.
– И много вас здесь таких? Тех, кто попал сюда так?
Когда Таша наконец сумела снова заговорить, голос её хрипел, будто холод древнего замка всё же сумел прокрасться к ней в горло.
– У нас не принято делиться историями о прошлом. Когда ты попадаешь сюда, твоё прошлое остаётся там, в Долине. Твоим единственным будущим становится то, что определит для тебя Госпожа. – Глаза женщины были мертвенно спокойны. – Но я знаю, что в Рассвете есть и простые люди, которые скрываются от властей, и не всегда по справедливым обвинениям. Есть недовольные текущим положением дел по другим причинам… Их обычно оставляют в Долине. Сюда переселяются лишь те, кто хочет переселиться. Ощутить себя в безопасности. Обрести новый дом. А есть те, кто хочет власти и крови, – далеко не все. Вы, полагаю, тоже прибыли сюда не за этим.
– Нет, – пробормотала Таша едва слышно. – Не за этим.
– Кто бы вам ни угрожал, здесь им вас не достать. Госпожа хорошо присматривает за своими слугами, как и заботится о тех, кто верен ей. – Тальрин поднялась с постели. – Ещё увидимся.
Она говорила ровно, устало, без воодушевления, но и без издевки. Возможно, тоже помнила: эйрдалям не стоит труда прочесть мысли твоих собеседников. А возможно, была искренне благодарна той, кто укрыла её от людского гнева и дала возможность не разлучаться с последним человеком, оставшимся от её семьи, отнятой беспощадной людской толпой.
Таша не смогла бы сказать, какая из двух версий пугает её больше.
Скинув одеяло – мужчины деликатно опустили глаза, – Тальрин прошествовала к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Таше почудилось, что она увидела пробивавшийся из-под порога серебристый свет.
«Стало быть, – произнёс Найдж, когда миновал момент тишины, давившей на уши, плечи, спину, – по меньшей мере одна знакомая в Рассвете у вас всё-таки была».
Алексас молча качнулся с мысков на пятки, вглядываясь в вечную зимнюю ночь.
Таша опустила голову, сжимая кулаки до побелевших костяшек.
– Лучше бы не было, – вымолвила она.
* * *
Проснувшаяся Лив лежала и смотрела, как на дереве мансардного ската пляшет солнце, просеянное сквозь листву, проникавшее в комнату через маленькое круглое окно.
Снаружи было тихо: видимо, уроки ещё не начались. Так что девочка почти решила закрыть глаза и ещё немного вздремнуть, пока Арон не пришёл её будить… но тут с улицы донёсся негромкий мелодичный звон, к которому считаные мгновения спустя присоединился гул радостных голосов.
Вскочив, Лив прильнула лбом к окну. Так и есть: на улицу высыпали дети, что во всех школах означает одно и то же.
Перемену.
Наспех одевшись и выскочив из комнаты, девочка почти скатилась через все пролёты, оставляя позади одну белую ступеньку за другой, тонко пища «извините» всем школьникам, которых чуть не сбивала с ног. На первом этаже нос к носу столкнулась с Мастером Библиотекарем.
– Доброе утро, – сказал тот, взглянув на неё поверх очков. – Куда спешим?
…пуф, ложная тревога. Мастера ещё здесь.
– Доброе, – вежливо ответила Лив, поборов в себе желание вытянуться по струнке. – Извините. Я просто думала, что вы уже отправились за моей сестрой, а меня забыли разбудить.
– Нет, не забыли.
– Да, я уже поняла, простите за…
– Просто не собирались.
Лив, осекшись, уставилась на волшебника снизу вверх.
– Как… не собирались?..
– Прошу прощения. У меня уроки. – Библиотекарь бесстрастно склонил голову. – Займись, Гирен.
Старик, к этому времени дохромавший до них, кивнул, – и Лив поняла, что от удивления даже не расслышала стук его трости.
– Доброе утро, – очень бодро произнёс господин Гирен, пока Мастер шествовал вперёд по коридору, не тратя времени на дальнейшие разъяснения. – Как, мхм, спалось?
Лив, непонимающе глядевшая в удалявшуюся белую спину, подняла глаза на звездочёта, пока вокруг смеялись и обходили их беззаботные школьники.
– Мастера уже ушли?..
За плечо оттаскивая девочку ближе к стене, чтобы им обоим не приходилось играть роль речных порогов, старик мученически вздохнул.
– Лив, мхм… понимаешь, мхм, это очень опасно, и, мхм…
– Но дядя Арон обещал! Обещал, что с утра мы все вместе отправимся за Ташей и…
– Что мама к вам вернётся, он тоже обещал.
Старик брякнул это, не подумав. И осёкся безнадёжно поздно.
Лишь когда Лив уже уставилась на него широко открытыми, на вишни походящими глазами.
– Мама… не вернётся?
Выражение на маленьком бледном лице, напомнившее бывшему волшебнику о том, что он предпочёл бы не вспоминать никогда, вынудило его мучительно закашляться.
– Нет, мхм, мхм, конечно нет! То есть вернётся, конечно, вернётся! Не слушай старика, совсем плох, мхм, стал! Болтаю что-то, сам не пойму…
– Дядя Арон нам врал, да?
…за всю свою долгую и насыщенную жизнь господин Гирен редко когда чувствовал себя так паршиво.
– Лив, понимаешь, взрослые порой… мхм… им приходится…
Та уже не слушала: выкрутилась из его рук и рванула вперёд по коридору, расталкивая учеников. Те даже не злились, лишь удивлённо смотрели вслед. Злиться на маленький темноволосый метеор в школьном плаще было трудно.
– Стой! – крикнул старик, ковыляя за приёмной внучкой. – Стой, несносная девчонка!..
– Она никуда не убежит, – заметила Травница, вдруг возникшая за его спиной. – А тебе не мешало бы ногу поберечь. Ты ведь не хочешь до конца жизни на коляске передвигаться? Как я и думала.
Пытаясь справиться с одышкой, господин Гирен прислонился плечом к белой стене; оперся на трость обеими руками, вглядываясь в дверь Школы, выпустившую Лив наружу.
– Ничего, остынет, образумится. Поймёт, что так для неё лучше. – Травница намотала на кончик пальца прядь седеющих волос, щекотавшую ей подбородок. – Мы сколько поколений таких детишек воспитали, знаешь? Только моих выпусков было – уже не вспомню.
– Она, мхм, точно никуда не убежит? – господин Гирен почти не слушал.
– Школьная калитка не выпустит её. Дракон улетел. Какие ещё у неё есть выходы? Никаких.
– Наверняка, мхм, на Драконью скалу побежала. У неё теперь, мхм, тяга будет с драконом разговаривать…
– Пусть бежит. Упасть не упадёт, а больше бояться нечего.
После недолгих колебаний господин Гирен, жуя губы, похромал вперёд:
– Всё же пойду, присмотрю за ней.
Он вышел из Школы как раз вовремя, чтобы Лив смогла услышать его крик.