Каприз судьбы. Где, к чёрту, смысл?

Близилась ночь, а мы все не спали. Трэа читала книгу, которая откуда-то оказалась у нее в сумке, а я смотрел на звезды. Алден сказала, что завтра утром мы должны ехать дальше, а в следующем городе нас встретит Ивори и передаст информацию о Меруле.

Потом начнется погоня…

На меня вдруг напала тоска. А что, если мы не победим Мерулу? Алден убьют, меня подчинят… Ивори за предательство получит такое же наказание, как и Трэа, – смерть. Инквизиторы рано или поздно узнают, что Двэйн отдал мне зелье, и его тоже убьют как предателя.

Черт, я не должен был его втягивать…

– Все будет хорошо, – немного печальным голосом произнесла Трэа, которая, наверное, заметила мое кислое лицо. – Не волнуйся так.

– Хотелось бы в это верить, – дрогнувшим голосом ответил я.

Алден тяжело вздохнула и отложила книгу. Она подползла к костру, который мы разожгли, и стала греться. В нос ударил запах мяты – немного горькой, но свежей.

Я понял, что это был запах Алден, и усмехнулся. И мне отчего-то стало спокойнее.

– Эй, Трэа, – позвал я, поднимаясь и тоже подходя к костру.

Ведьма замерла, так как до этого я никогда не звал ее по имени, да и она меня тоже.

– Да? – Она подняла голову.

Сейчас Алден вновь казалась обычной девушкой, без своих замашек ведьмы и стального взгляда.

Я сел рядом.

– Какие книги ты любишь?

– Что? – Она растерялась, явно не ожидая от меня такого вопроса.

А я просто хотел поговорить с ней. Захотел, чтобы она рассказала мне что-то. Пускай я не очень люблю книги, но их любит она, а значит, будет не против поговорить об этом.

Двэйн был прав – нужно налаживать контакт.

– Я говорю, какие у тебя любимые книги?

Растерянное лицо девушки освещал свет от костра: оно было рыже-желтым, и только глаза, выделявшиеся яркими изумрудами, с неким удивлением смотрели на меня.

– Ты правда хочешь это знать?

Я улыбнулся.

– Да.

Трэа тоже… улыбнулась. В первый раз она улыбнулась мне. Настоящей улыбкой, а не ухмылкой! Я почему-то был ужасно рад этому, несмотря на образовавшийся в груди комок прежних презрительных эмоций и новых, удивляющих меня самого.

Видимо, мы стали слишком одиноки в последнее время.

А одиночество сближает.





Глава 9




Что такое время? Что-то неисчислимое, для одних – проносящееся птицей, для других – тянущееся целую вечность. Не знаю, к какой категории относился я, потому что, с одной стороны, будто издалека отстраненно наблюдал за скоротечностью своей жизни: взросление, вера, работа, знакомства, бессмысленные вечера в тавернах. А с другой… Порой каждое мгновение тянулось словно карамель, а целые недели – как годы. Например, так было в том подземелье – каждая пытка тянулась будто веками, и в глубокой темноте каждый миг казался половиной жизни. Время там застывало, словно глина после обработки.

Сейчас я находился где-то между этих двух состояний. Преследование Мерулы длилось уже около месяца, и, с одной стороны, время шло довольно быстро: мой организм полностью восстановился, и я уже мог обходиться без магической поддержки своей спутницы-ведьмы; мог нормально сражаться и уже почти не видел страшных снов, наполненных криками и болью.

С другой стороны, прошел словно год: в сражениях я приобрел изрядно опыта, будто занимался боями много лет; постоянно общаясь с Алден, привык к ней, уже запомнил выражения ее лица и чем мне это грозит. Но это общение стало более терпимым, чем в самом начале. С одной стороны, это время пролетело мгновением, и иногда возникало ощущение, будто мы только что сбежали из замка, а с другой – словно бегаем так по свету уже много месяцев, пропитавшись потом и ветром.

Все это время Двэйн как мог прикрывал наши спины, стараясь предупреждать о нападениях инквизиторов, но получалось далеко не всегда. Пару дней назад Браун снова был в составе наших противников. В конце битвы я подставился под удар, и Браун оглушил нападающего инквизитора.



Пальцы Стара с силой сжимали кружку с элем. Пьяные возгласы мужчин за другими столиками таверны делали наш разговор неслышным окружающим, а едва горящие факелы на стенах создавали полутьму – идеальную для того, чтобы наши знаменитые лица нельзя было рассмотреть под капюшонами плащей. Алден очень кстати оставила нас вдвоем, давая время воссоздать иллюзию старой спокойной жизни.

С того нападения прошла пара дней, но…


– Меня отлучили от церкви, – с нотками раздражения в голосе произнес Двэйн.

– Что? – почти одними губами прошептал я. – Но как?

Я знал, что, несмотря на всю легкомысленность, друг действительно дорожил званием инквизитора. Дорожил своей надеждой удивить Бога, превзойти других. Это было его призванием.

– Тот парень, которого я оглушил. – Браун отвел взгляд, выдавая, как неприятно ему об этом говорить. – Он видел вас обоих перед собой. Единственный, кто еще был рядом и мог оглушить его, – я. Сложить два плюс два ему труда не составило.

Мне с трудом удалось проглотить подступивший к горлу комок.

Я подставил его. Мог не втягивать, но теперь…

– Я все отрицал, – продолжал Двэйн. – Но Батюшка не поверил, зная о нашей дружбе. Однако слов одного инквизитора недостаточно для обвинения в предательстве, учитывая мою репутацию. Поэтому меня просто изгнали из церкви…

Он пытался придать голосу равнодушную интонацию, но я чувствовал отчаяние в нем. Принадлежность к церкви была важна для него, несмотря на то что Браун никогда не признавал этого. И сейчас он навсегда оказался лишен того, чем жил многие годы.

Из-за меня.

– Прости, – тихо сказал я, опустив голову. – Прости, что втянул тебя в это, я не должен был…

– Это ты прости, – вдруг заявил парень и посмотрел мне прямо в глаза. – Ведь теперь я не смогу тебе помогать.

Я видел искреннее сожаление в его глазах и совсем потерялся.

– Но ведь из-за меня…

– Алан… – Он улыбнулся уголками губ. – Есть вещи важнее веры. Важнее религии, важнее работы. Для меня это наша дружба. Я бы не смог дальше служить Богу, зная, что упустил шанс помочь другу. Мое изгнание было вопросом времени, и я знал, на что иду. И в этом твоей вины нет. Это мой выбор.

Я пораженно выдохнул, не сводя взгляда с друга. Внутри мягким огнем разливалось тепло, словно я сидел у костра, который выбрасывал в мою сторону искорки. Улыбка Стара сейчас была именно такой, и я знал, что он говорит правду.

– Двэйн, спасибо.

Я ответил такой же улыбкой, понимая, что, окажись в подобной ситуации Браун, я поступил бы точно так же. И он знал это, когда соглашался на нашу сделку. На помощь мне.

Браун предлагал тогда отправиться с нами, восхваляя свои навыки самого быстрого инквизитора всех стран, но я твердо отверг его предложение. Я не желал, чтобы и за ним началась охота. А уж тем более не желал, чтобы великий и могучий Браун попал в лапы ведьм, которые решили бы его подчинить – ведь я знал, каковы их пытки. Я не мог распоряжаться его жизнью, и в этот раз слова о «его выборе» не повлияли на меня. Если я и могу как-то отплатить ему за верность, то только тем, что отправлю его от всего этого безумия дальше.

Когда мы расходились, пообещал ему, что мы еще встретимся.

– Ты всегда сдерживаешь обещания, Алан! – Он подмигнул мне, улыбаясь лучшей своей улыбкой на прощанье. – Помни об этом, когда захочется помереть.

Я усмехнулся и крепко обнял друга.

Да, Двэйн Браун, я обещаю – мы еще обязательно встретимся. И выпьем за то, что все это кончилось.



Такой была наша последняя встреча с Брауном. Прошла уже неделя с того момента, и сейчас мы двигались за Мерулой на север. Ивори направляла нас, рискуя еще больше моего друга. Алден, узнав, что произошло с Двэйном, хотела было отказаться от помощи Ивори, но та, чертовка, повела себя почти точно так же, как и Двэйн Браун.

Удивительно похожие, преданные и сильные люди.

Помощь Ивори, как бы мы ни хотели ее защитить, была нам необходима. Потому что ведьмы – враг пострашнее инквизиторов. И, когда Ив заявила, что будет помогать нам в любом случае, где-то глубоко в душе мы с Алден испытали облегчение. От этого действительно зависели наши жизни, как бы подло это ни было на самом деле.

Так вот, ближе к северу, а точнее, к Меруле нам впервые за это время выпал шанс изменить игру.

– Мерула направляется в замок графа и графини Бренди, – рассказывала Алден, перебирая купленные в городе травы. – Она едет на бал.

– На бал? Ведьмы любят все эти увеселительные шоу? – удивленно спросил я, наблюдая за руками девушки.

Пламя от костра освещало наши лица – уставшие, но решительные. За этот месяц мы так привыкли к охоте, что уже не испытывали отчаяния или страха. Мы просто знали, что должны пройти через такое испытание – ради нашей будущей жизни, и что у нас это обязательно получится. Хотя, быть может, так казалось лишь в спокойные вечера, когда мы сидели у костра, разговаривали и обсуждали наши планы, а не сражались с врагами и не скрывались по улочкам в городах, боясь встретить кого-то из церкви. В этом даже была какая-то особая атмосфера.

– Это встреча, – пояснила Трэа. – Графиня Бренди – предводительница Северного клана ведьм.

Я поднял удивленный взгляд на нее.

– Графиня Бренди? – произнес я. – Но она верующая…

Ведьма в ответ посмотрела на меня, приподняв бровь. Я пояснил:

– Она ездит в нашу церковь каждые выходные.

– О, именно поэтому, – усмехнулась ведьма, – вы, инквизиторы, и половины ведьм не знаете.

Я устало выдохнул. Наверное, меня уже ничего не могло удивить.