Капитанская дочка для пирата

Кричу и взлетаю на перила. Балансирую, раскидываю руки в стороны. А внизу – синева и белоснежное дно. Чистое, близкое, только руку протяни. Даже рыбок не видно, ни единого клочка водорослей.

– Ну здравствуй, море, – выдыхаю и отталкиваюсь ногами, лечу вниз, рассекаю воду руками и погружаюсь в соленую прохладу.

Переворачиваюсь на спину и вижу, как Энзо, вцепившись в борт, следит за мной обжигающим взглядом. Накажет потом, я знаю.

Взмах рукой, смеюсь так открыто и беззаботно, будто у меня с плеч свалился неподъемный груз. Несколько мощных гребков, и я отплываю от Искры, оцениваю ее взглядом со стороны. Даже успела отвыкнуть, что корабль не привязан к ветру и может двигаться, как ему вздумается. Надо будет попросить Энзо показать, как это все работает. Невероятно же! Черная стрела, разрезающая море, как ей хочется.

Замечаю, что ойс пляшет на искусной резьбе, покрывающей корпус от носа до хвоста. Из-за цвета ее почти не видно, но некоторые завитки и изгибы бросаются в глаза.

Плыву к острову, ныряю, рассматриваю ребристое дно. Через десять минут раскидываюсь звездой на белоснежном песке и блаженно закрываю глаза.

Шлюпка с мужчинами подбирается к берегу так медленно, что успеваю задремать. Шорох волн заглушает лишние звуки, и я не слышу, как Энзо идет по мелководью, только тень его внезапно наползает на лицо, будто огромный навес.

– Разлеглась тут, еще растаешь, как медуза. Учить, кто меня будет? – говорит пират.

– Не ворчи, Энзо, – поднимаясь, даже не пытаюсь отряхнуть песок, потому что чувствую себя лучше, чем когда-либо.

Как в раю.

Он возвышается надо мной почти на две головы, хмурится и закусывает губу. Дай ему волю, и сбежал бы куда подальше. Туда, где сухо, и не надо лезть в море, но я не позволю. Потому что пора искоренять из него страхи. Один за одним. Медленно. Вырывать их с корнем и залечивать раны. Позволить им, наконец, зарубцеваться.

Остановить самокопание и сомнения разговорами, объятиями, телом, пониманием. Всем, что я могу дать. Не так уж и много, конечно. Кто-то даже скажет, что недостаточно.

Смотрю в бушующую зелень его глаз и понимаю, что постараюсь. Даже если будет мало, все равно постараюсь. Беру Энзо за руку и веду к воде. У самой кромки он почти каменеет, сжимает мои пальцы до хруста.

– Ария, это безумие, – паника звенит в его голосе. – Может, лучше на саблях? До первой крови?

Смешной ты, капитан. На саблях мы потом подеремся. Я еще не забыла, что ты избегаешь и этого тоже.

– Это всего лишь вода, – глажу его запястье, предплечье, а мускулы под моими пальцами дрожат, будто он замерз. – Она не причинит тебе вреда, если ты научишься доверять ей.

– Она просто обнимет меня своими чуткими, – кривляется, – объятиями и потащит на дно. Чего Скадэ поперся в те кусты? – отворачивается и ищет глазами помощника. – Ему что делать нечего? – пытается меня отвлечь, вот негодник!

– Обнимет, – тяну на себя, шаг за шагом, – но на дно не потащит, нет. Вода поддержит тебя. Вода укажет, как нужно двигаться. Если ты ей доверишься. Море не пытается тебя убить, Энзо, – усмехаюсь, – ты боишься, что оно убьет тебя, и этот страх тебя и топит.

– Камни вода тоже топит. Я и есть камень, Ария! Самый настоящий булыжник.

– Мы же выяснили, что ты топор, – еще один шаг. И еще один. Энзо еще не зашел даже по пояс, а я уже вода по грудь.

– Невелика разница, – сдавливает мои руки, когда волны достают мне до подбородка и утаскивают в сторону локоны. Они будто красные ленточки кружатся под водой. – Ария, ты уже или утопи меня, или не мучай, – он закрывает глаза и делает крошечный шаг в глубину.

– Еще немного. Вот так, чтобы тебе было по шею, – кладу руки ему на плечи, а Энзо колотит. Обхватываю его лицо и заставляю смотреть в глаза. – Научиться держаться на воде, на самом деле, невозможно, Энзо. Мы с этой способностью рождаемся. Ты просто задавил ее страхом и сомнениями, втоптал в дальний уголок своего тела и теперь говоришь, что не можешь. Ты не «не можешь». Ты просто забыл как.

Смотрю на него и чуть отплываю назад.

– Сейчас ты нырнешь, обхватишь колени руками и замрешь. Ты должен почувствовать, что вода тебе не враг. Что она держит тебя. Я буду рядом, не дам тебе утонуть.

Мотает головой. Как непослушный ребенок. Смотрит в воду, и в его золотисто-зеленых глазах отражаются блики.

– Ладно, – выдыхает. – Умирать, так не один раз! – и ныряет.

Опускаясь вместе с ним, наблюдаю. Я готова в любой момент вынырнуть и потащить его к берегу или позвать Скадэ.

Энзо выдыхает, выпускает воздух разноцветными пузырьками. Черные волосы мечутся вокруг него, как змеи, а в глазах полная обреченность.

Взмахиваю рукой перед его лицом и показываю, как надо.

Колени к груди. Замереть.

Позволь воде обнять тебя, Энзо.

Он нервничает, дергается, но я держу крепко за руку, переплетаю пальцы.

Колени к груди.

Отпускаю, когда он подчиняется и скручивается плотным клубком. Замирает. Его ноги не касаются дна, а глаза плотно зажмурены. Я в считанных дюймах от его тела. Касаюсь плеч, спины, глажу шею. Я – и есть вода и я обнимаю его.

Не позволю утонуть.

Пять секунд, десять, пятнадцать.

Оплываю его и подхватываю подмышки, тяну вверх, к воздуху, заставляя распрямиться, чтобы почувствовал ногами твердую опору.

Вырываемся на поверхность и жадно глотаем ветер и морскую свежесть.


– Ну вот, – улыбаюсь и откидываю волосы назад, – а то все заладил: «Я – камень, на дно пойду. Это безумие, Ария».

Растревожив воду, Энзо подходит ближе и налетает на мои губы. Тянет к себе, прижав к груди. Ласкает язык и заставляет меня запрокинуть голову. Его вкус соленый и пряный, в каждом движении безмолвная благодарность.

Обнимаю его за шею и смеюсь.

– Страшно представить, как ты будешь меня благодарить, когда ляжешь на воде на спину, – округляю глаза. – А когда начнешь двигать руками и ногами?

Обхватываю его, прижимаюсь что есть сил.

– Каменный, говоришь? Как по мне, очень даже живой. Мягкий. Теплый. Немного усилий, и плавать будешь, как рыбка!

– Надеюсь, не стеклянная рыбка, – смеется Энзо. – А куда это наш Скадэ? – он смотрит в сторону моря и сводит брови.

– Оу, – я прикладываю руки к щекам. – Я забыла сказать, да?

Огибаю его по широкой дуге, приготовившись к бегству.

– Завтра мы поплывем на Искру без лодки.

– Завтра? – Энзо еще больше хмурится. – Что? Плыть на корабль? Ну, удачи! Я тут тебя подожду, командирша.

– Как прикажете, капитан, – шутливо кланяюсь, выбираясь на берег. – Если захотите погреться у костра, то милости прошу.



Глава 38. Энзарио

Я устал злиться. Да и строить из себя непрошибаемую глыбу тоже.

Выхожу из воды и украдкой наблюдаю за Арией. Она выжимает волосы и распускает их красным полотном по спине. Купальник горит под тонкими локонами чистой белизной. А у меня одно желание: содрать его с нее. Но Ойс еще высоко, а с корабля обозрение в бинокль ого-го, и остров, как на ладони.

Усмехаюсь выходке Арии и желанием заставить меня плыть до корабля. Со Скадэ спросится: примчится на лодке за мной, как миленький. Я даже не сомневаюсь. Потому, пряча улыбку, иду на берег и раскладываюсь звездой во весь рост на теплый песок. Небо сегодня чистое, точно как у Арии глаза.

Девушка зря времени не теряет. Идет в те самые кусты, где копался Скадэ, зажатые между двумя массивными стволами паутинника и достает два плотных свертка. Бросает их возле меня, молчит, как воды в рот набрала. Достает из одного нож и топает к деревьям.

Сдохнуть мне на этом самом месте!

Взять и сдохнуть!

Скадэ, сучьи потроха, даже не подумал капитана предупредить, явно распоряжение фурии выполнял. Это магия какая-то.

Эта рыжая малявка просто гипнотически влияет на мою команду, медузу мне в рыло!

Как там это называется? Бунт!

У Энзарио Шарпа бунт на корабле, мать его.

Ростом метра полтора и с синими глазищами.

Так! Надо просто успокоиться и наслаждаться жизнью. Когда я буду еще так счастлив? Даже вода меня не съела, разве не рай?

– Дай! – подхожу к девушке и выхватываю нож. – Пальцы себе отсечешь, мне потом лечить. А я не плакса, чтобы реветь без конца.

Она бурчит что-то про то, что ей не десять лет, и Федерико от ее сабли огреб по самое не хочу, но нож отдает. Дает мне возможность заняться делом и не думать.

Паутинник гнется во все стороны, послушно ложится в руку, пачкает кожу липким соком. Загорится от малейшей искры и гореть будет долго, распространяя вокруг запахи жженого сахара и водорослей.

Ария расстилает на песке цветастое покрывало, разворачивает мелкие свертки, где любовно упакованы сыр, мясо, немного винограда и хлеб.

Значит и кок в сговоре.

Порву всех на тряпочки, предатели!

Укладываю костер высокой горкой и смотрю на Арию.

– Кто еще тебе помогал выжить меня на необитаемый остров? Риччи огонек хоть дал? А то чем костер разведем?

– Дал, конечно, – и Ария протягивает мне черный камешек с запертым внутри отблеском живого пламени. Нужно только коснуться…

Ее лицо абсолютно непроницаемо, но я вижу, что она кипит от самодовольства. Бурлит, как только крышку с этого котелка не срывает.

– Я напоила его настойкой глубинной арники, – говорит тихо. – Она должна немного помочь. Если бы знала, что он так сильно ранен, то сделала бы это раньше. Я приду к нему еще, как вернемся на корабль. Проверю, все ли в порядке.