Как завести дракона

— Д-да…

— Первую неделю здесь работаете?

— Да откуда вы…

— Тогда понятно.

И просто ушел.

Слегка пришибленная, я стояла и смотрела, как он поднимается по лестнице на второй этаж, пока ко мне не подошел Мэтью.

— Это кто был? — спросила хмуро. — И почему все тут же с ним согласились? А если он ошибся?

— Ты что! Это же яр Декстер Кингсман! Он никогда не ошибается!





Городские окраины




— Тоже мне… Догадался он… И ничего такого в этом, — пыхтела я возмущенно, делая попытку номер два добраться до дома. На этот раз — в экипаже, который любезно предоставило Управление, — И остальным тоже мог бы не кичиться. Ясно же, раз у меня браслет, то я попаданка, ну и по уверенности моей и… смелости можно было понять, что не из первобытного общества попала. А что первую неделю работаю — так просто он меня прежде не видел.

Я его тоже не видела.

Зато слышала о нем.

Для многих сотрудников первого этажа человек со слишком характерным для любителя сериалов именем был чуть ли не легендой. Старший советник — несмотря на молодой возраст. Лучший детектив, чуть ли не за день раскрывающим запутаннейшие преступления. Любимчик короны и коммандера… И, как будто этого мало, он еще происходил из одного из самых благородных родов, обладал огромным состоянием и был… драконом.

Вздохнула.

К сожалению, в мире Гроуридж слово «дракон» не было иносказательнием.

Драконы. Ящеры. Волки и медведи. Прочие «неземные» создания, с которыми неведомый местный бог, увлеченный генетикой, скрестил человека. Или с человеком. Или вообще не скрещивал, а создал.

В общем-то не знаю как, но процентов двадцать местного населения оказалось оборотнями, еще столько же — обладало магией, и, вследствие определенного социального развития, те и другие были, в основном, представителями благородных родов.

Яры — в "моем" королевстве Азерберт.

Доги — в соседнем герцогстве.

Сали — в землях южнее…

Благородные рода в любом мире почитали свою кость за белую, а всех прочих не ставили на один уровень с собой. И яр Кингсман — отличная этому иллюстрация.

Мизантроп, интересующийся только сложными делами и собственной чешуей.

И "мизантроп" здесь, к сожалению, тоже в самом прямом смысле.

Мы приехали, наконец, на мою улицу, и я вылезла из кареты. В доме было уже темно — и домовладелец и жильцы экономили топливо и свечи — потому я пробралась к своей комнате на втором этаже на ощупь, и только там воспользовалась спичками и зажгла небольшой фитилек.

Кровать без покрывала, неказистый шкаф, рукомойник — здесь хотя бы было централизованное водоснабжение — и стол у окна для всего остального составляли мое нехитрое имущество и наводили уныние одним только своим внешним видом.

Впрочем, в темноте они смотрелись не так уж и ужасно.

Подошла к окну и выглянула наружу.

Мне не было необходимости закрывать блеклые занавески — все равно в царившей в этом районе Блэтфорта тьме ничего не разглядеть. Это дальше, возле набережной, гостеприимно горели окна и огни фонарей, квартал за рекой освещался еще ярче, электричеством — недаром считался самым богатым и дорогим — ну а стоявшая на холме королевская резиденция и огромный мост справа, гордость столицы и королевства, так и вовсе сияли и переливались.

А еще в этом квартале было очень тихо…

Мне, привыкшей к никогда не умолкающей и не гаснущей Москве, подобное все еще казалось непривычным.

Я подожгла горелку на крохотной плитке и поставила на нее допотопный чайник. Ужасно хотелось есть, но, поскольку я еще толком не обжилась, да и холодильный ящик не был предусмотрен в рамках моей разовой выплаты, положенной попаданцам, продуктов у меня тоже не было.

Догадаться бы прихватить что из управления — там стоял буфет, и пусть вечно голодные сотрудники сметали все из него моментально, разжиться каким сухарем можно было бы. Но я так переволновалась от встречи с «великим и ужасным», что сбежала с работы сразу же, как только подписала короткий отчет о произошедшем. Так что теперь оставалось лишь заварить кипятком травяной сбор, который беднякам здесь заменял хороший крепкий чай, и надеяться, что смогу выпить достаточное количество кипятка, чтобы в животе не сосало.

Уселась с большой кружкой у окна и снова посмотрела на дворец.

Кап.


Что это, дождь? Или крыша прохудилась? Правда надо мной еще одна комната, с чего бы…

Кап-кап-кап…

Черт.

Это я, оказывается, плачу.

Плачу по своему прошлому на Земле, по своему совсем не допотопному чайнику и уютной квартирке, по друзьям и близким, которые остались там, куда я уже не смогу вернуться…

Плачу и вспоминаю, как же так произошло, что я сижу в темной комнатушке на окраине Блэтфорта, и пью чертов травяной сбор вместо нормального чая.





Напопадали тут…




Полгода назад



— Ириш, ты здесь? Чего там застряла? Хорошо все?

— Да! Ну… съела что-то не то. Ты не жди — я скоро вернусь!

Голос вроде бы прозвучал нормально…

Я помахала ладошками перед лицом, чтобы обсушить дорожки слез на щеках, и вздохнула.

Соберись, тряпка! Вечно сидеть в кабинке ты не можешь, а то станешь первым претендентом на антидарвиновскую премию.

Так и вижу заголовки: «Девушку настигла голодная смерть в туалете бара, потому что она не смогла спокойно смотреть, как бывший бойфренд обхаживает свою новую пассию»…

Вообще мои подруги считали, что я обладала супер-силой, раз не мониторила соцсети на предмет дальнейшей жизни бывшего в целом и его увлечений в частности.

Но они ошибались — это была моя слабость. Мне оказалось проще представлять, что его жизнь стала унылой и безрадостной с нашим расставанием, и вообще, он заделался трудоголиком и алкоголиком, опустился на дно и жуть как жалеет, что бросил меня. И что я обязательно встречу его однажды возле бесплатной столовой, когда буду идти в вечернем платье под руку со своим красавчиком-мужем…

Ожидание VS реальность.

В реальности я была в кедах, джинсах, растрепана и одинока — ну с подружками — а Вадик цвел и тискал роскошную блондинку у барной стойки. И это оказалось неожиданно болезненно. Неожиданно — ключевое слово. Потому как я была уверена, что давно как заправский ковбой сдула дымок с пистолета и пошла дальше.

Оказалось — не пошла. Я более нежно устроена…

Ладно, поплакали — и хватит. Я уж точно не хочу свое нежное устройство показывать тому, кто после двух лет вместе — включая период дружбы и конфетно-букетный период — заявил, что слишком молод для того, чтобы общаться с одной и той же девушкой.

Я попыталась пригладить свои буйные кудри возле зеркала и, махнув рукой на это бесполезное занятие, вернулась к барной стойке. Где гадкий Вадик не только обнимал свою спутницу, но и болтал с подругами, которых, конечно, хорошо знал.

С моими подругами… Возле моей стойки! Я, между прочим, это место первая нашла и ему показала!

А он теперь, получается, осквернил мой любимый бар своим присутствием!

Попросить все потом продезинфицировать, что ли?

Сурово посмотрела на подруг.

Катя сделала страшные глаза, типа ни при чем она, пока Леся пыталась пробуровить в Вадиме дырку взглядом. А бывший, старательно ничего не замечая, обратился ко мне, многозначительно и широко улыбаясь:

— Ты куда пропала? А я заказал твой любимый коктейль. Я ведь его помню… все помню.

Фу-у быть таким.

Мне аж полегчало немного, что не я с таким идиотом.

— Я тоже все помню, — улыбнулась не менее широко и показала взглядом на отвлекшуюся на бармена блондинку, — Хочешь побеседовать об этом?

Кажется, он верно оценил мой оскал. Стушевался немного и отступил. Правда не мог не ввернуть шпильку, передавая бокал:

— Чтобы подобрела.

Р-рр.