Как завести дракона

Клуб угрюмых…




Удивительно, насколько схожими оказались некоторые моменты развития наших миров.

Я читала, что в Британии подобные клубы настолько стали неотъемлемой частью социальной системы, что в первую мировую войну англичане отправились в окопы «поклубно». На фронте был сформирован "батальон спортсменов" в который брали "имеющих опыт стрельбы и охоты", "только для представителей высшего и среднего класса", а также многочисленные "футбольные батальоны" и даже "батальон коротышек" — для лиц невысокого роста.

И в Блетфорте на протяжении нескольких столетий клубы играли немаловажную роль. Именно они стали тем местом, в котором яры и представители обеспеченных сословий учились общаться вне официальных учреждений, а значит, формировали отдельное от двора общественное мнение, с которым приходилось считаться даже королям и их советникам.

Благородные стремились создать клубы для того, чтобы оградить свой мир от безродных, но удачливых промышленников. Последние же стремились туда, чтобы встать на одну ступеньку с ярами. Возникали клубы, в которых знатные и незнатные прекрасно уживались друг с другом, где заводились полезные знакомства, поддерживались профессиональные и деловые связи, предлагались «запретные плоды» — если речь шла об особенных заведениях, позволявших сбросить напряжение самыми разными способами — а также имелась возможность за небольшие деньги столоваться в приличном месте, в котором никто не делал ресторанных наценок, узнавать новости первыми, читать самую свежую прессу и книги, а также использовать комнаты на верхних этажах — для ночевок и развлечений.

Конечно, все это было доступно только мужчинам. И существовало за счет крупных вложений самых богатых из них, которые становились «почетными членами клуба» и могли передать это членство по наследству.

Женщинам же пока оставались скучные Благотворительные комитеты или Общества старых дев.

(Ходили слухи, что последнее как-то предложило Клубу безобразных и холостых устроить массовое бракосочетание, но то письмо осталось без ответа).

Многие сообщества в прежние времена походили на бандитские формирования: так, представители Клуба очистителей могли «очищать» улицы столицы от всех, кто под руку попадался — в том числе простых граждан. «Нравствующие» наказывали проституток за их профессию, «весельчаки» били витрины и ломали фонари. Но в последние пятьдесят лет, не без помощи Управления, в которое пошли работать все те же благородные, уставшие от ничегонеделания, все как-то подуспокоилось и покрылось налетом добродетели. Всё чаще в клубах велись обоснованные дебаты и заключались сделки, а не творились непотребства и хулиганские выходки, все чаще «веселье» ограничивалось стенами заведения, дуэли сменились карточными играми, бум которых, похоже, и не собирался прекращаться, а очаровательные и доступные девицы вполне могли быть уверены, что уйдут на своих двоих — и со звонкими монетами в карманах.

Бездельничающие яры предпочитали бездельничать за картами или же в обществе прелестниц, а совместно творимое распутство и долговые расписки, которые сопровождали большинство игр, продолжали связывать клубменов лучше любой клятвы.

Члены Клуба угрюмых, в котором я оказалась, отличались благородством крови, а также крайней недоброжелательностью к окружающим, что идеально подходило яру Кингсману. Здесь все было пронизано роскошью и мрачностью — и помещения для слуг имели лучшую отделку и удобство расположения, а с кухни тянуло такими восхитительными запахами, что я почувствовала головокружение.

Даже самые шумные из «нас» присмирели и принялись поправлять корсажи и локоны, пока суровый мужчина в ливрее — как я поняла, распорядитель — пристально осмотрел каждую, и одну, самую неопрятную и взрослую, отправил прочь. Остальные прошли мимо купален, гардеробов и библиотеки — я не могла не коситься, ужас как было любопытно — и вступили, наконец, на территорию, заполненную хорошо одетыми мужчинами.

Яры, как и полагалось им в это время, сидели в общем зале с множеством далеко отстоящих друг от друга столиками, и беседовали с надменными лицами, а некоторые и ели свой ланч. Такие мрачные и одинаковые, что я засомневалась, что отыщу среди них Кингсмана.

Мои товарки пташками разлетелись по темному и чопорному помещению, не обращая внимания на то, что на них, якобы, не обращают внимания. У меня вызывало недоумение время нашего появления, да и не оставляло ощущение несоответствия моих светлых представлений о благородных мужчинах и грустной правды, но здесь играли в свои игры, которые не я придумала — и не мне осуждать.

Я вдруг подумала, что каждый раз, когда великий детектив и советник Кингсман бывает здесь, он тоже играет с какой-то девицей…

Ч-черт.

Не стоило думать.

Встряхнула головой и пошла по зале, высматривая начальство. Наконец, увидела его у дальней стены в обществе газеты и чашки с чем-то горячим. И тут же ускорилась, с удовлетворением отмечая, что прочие девицы обходят его угол, как будто там невидимая стена. Может потому, что он не такой?

Блин… И об этом не стоит думать.

Я шла целенаправленно, думая, как бы сделать так, чтобы он меня заметил, и чуть не споткнулась, когда светловолосый яр справа от Кингсмана сделал рукой определенный жест, который означал, что он хочет меня.

Ну, для начала, познакомиться.

Посмотрела назад и снова чертыхнулась про себя.

Мне показал. Без вариантов. Да еще и дополнил выражением лица типа, «да-да, дурочка, радуйся, я тебя позвал».

Кретин. И второй не меньший кретин, потому что видит только свои буковки. А меня, между прочим, сейчас будут развращать чужие яры. И распорядитель строго-настрого указал нам несколько раз — кто из мужчин первым позовет, к тому и бежать, роняя тапки… точнее, жуть какие неудобные туфельки на каблучках.

Ох, только бы не скандал.

Я продолжила двигаться к Кингсману, надеясь, что мои маневры остануться незамеченными..

Соседний яр нахмурился.

Я независимо улыбнулась.

Меня подхватил под локоть распорядитель и прошипел:

— Не туда.

— Очень даже туда, — улыбка сделалась еще натужней, — Темноволосый яр первый позвал.

— Тебе показалось, он не шевелился даже.

— Вам из-за газеты не видно.

— Иди направо, — потянул меня мужчина уже злее.

— Куда? — сделала вид, что я тупая, и потянула налево.


— Туда! — зарычал он.

— Нет, сюда, — дернула его таки в сторону яра Кингсмана.

— Да чтоб тебя… — не сдержался распорядитель, и мы замерли как вкопанные. Оба. Потому что такими маневрами почти добрались до детектива и тот, наконец, поднял голову.

Мимика, надо сказать, его не выдала.

А вот глаз дернулся. Два раза.



Декстер обвел взглядом всё то, что я собой сегодня представляла — грудь, красный бархат, перо, чулочки, прозрачную юбочку и облипочку — и снова уставился на мое лицо.

— Ты…

— Очень рада вас видеть, — выдернула, наконец, локоть из лап распорядителя, и бухнулась к яру Кингсману на колени. А потом повернулась к застывшему поодаль мужчине и пропела тихонько, — Я же говорила, что туда. Он — первый.

На этих словах вздрогнули оба, но для распорядителя это послужило сигналом пробормотать извинения и уйти, а для Кингсмана — отложить газету. Для меня же — повернуться к нему. И чтобы кто чего-то не заподозрил, обвить руками его плечи.

Хотя лицо драконища оставалось непроницаемым, в глазах застыло откровенное изумление. А сидеть на его коленках, причем частично голыми ляжками, да еще и прижиматься слегка, оказалось неловко… и чуть-чуть приятно.

Но неловко.

Но приятно…

Я облизнула внезапно пересохшие губы и почувствовала, как тянет и чешется между лопаток.

Ох.

Покраснела. И буркнула, отводя взгляд от только на вид бесстрастного лица Декстера.

— Вам следует… сдерживать себя.

Шумный выдох.

И дрогнувший голос произносит:

— Вам бы тоже…

На самом деле я уже почти научилась. Потому кивнула, прикрыла глаза, стараясь не ерзать, и приказала своему гребню повременить… пару-тройку месяцев.

Через минуту мы оба пришли в себя. Яр отточенным движением поставил на стол чашку с уже остывшим напитком — подумаешь, что моя грудь при этом слегка соприкоснулась с его — а потом обнял твердой рукой, так чтобы со стороны понятно не было, что меня сейчас будет отчитывать Очень Злое Начальство:

— Каких псов…

— Я все объясню, — теперь уже я развернулась и зашептала ему на ухо, — Понимаете, у меня был сложный день…

Я и рассказала. Все, что было с самого утра.

Пару раз меня жестко сжимали, неисчислимое количество — мысленно материли, а еще раз, когда я добралась до посещения логова бандитов, зарычали.

— Р-рр.

— Вот «р-рр», как мне объяснили, здесь не полагается, — сообщила елейным тоном и продолжила рассказ. А потом, пока он молчал — все никак не мог прийти в себя, бедненький, — уточнила, — Вы после ланча уходить собирались?

— Собир-рался.

— Вот вам бы разобраться, кто об этом знал, — предложила деловито.

— Р-разберусь.

— Так что мы будем делать?

— «Мы»? — непритворно удивился Кингсман. Да так удивился, что повысил голос, — Я. А вы, мири, останетесь здесь!

Я не успела возразить. И объяснить, почему оставаться мне не стоило.

Потому что рядом с нами раздалось:

— Отличная идея, Декстер. То-то я удивился, с чего ты изменил своим принципам, а тут, оказывается, мири сама инициатором выступила. Оставляй её со мной, конечно — ей понравится.