Как завести дракона

— Второем? — максимально невинно уточнила я.

— Вы же не против? — вдруг уточнил яр Лондон и мне подумалось, что все-то он заметил. Но без доказательств я тоже ничего не знаю!

— Я бы не посмела возражать, — улыбнулась безмятежно.

Мы обговорили некоторые детали, тот момент, что мое проживание на Брейкер стрит продлиться до конца игры — я не стала сообщать пока, что фиг они меня оттуда вытащат и после — и Эльвин, сославшись на работу, убежал, шепнув мне на прощанье, что заедет за мной вечером и поможет перевезти вещи.

Я попрощалась с ярами и тоже вышла. Вот только на лестнице меня нагнал яр Кингсман.

Столкнуть?

Тьфу, опять оскорбить?

Не дамся! Он упустил свой шанс потребовать моего увольнения — хотя сейчас и рад наверное, хорошо бы он выглядел перед коммандером, если бы так и сделал — так что пусть сосет лапу.

Хм, интересно, а у драконов есть животные повадки?

— Мири Джонс…

Я очнулась от важных размышлений, придала лицу максимально возможную равнодушную любезность и коротко спросила:

— Да?

— Я бы хотел прояснить относительно вчерашнего…

— Не стоит, — кажется, холодность моей улыбки могла бы соперничать с двухкамерным холодильником. — Вы четко донесли, что думаете по поводу меня и моего места в этом мире. Не хочу обременять своим излишним присутствием — чем раньше мы закончим наше совместное дело, тем быстрее вы избавитесь от столь неприятного соседства. Потому поспешу в архив.

Сделала полный достоинства книксен — в брюках это, наверное, смотрелось странно — и ушла в свои любимые подвалы.





Знакомство с последствиями




С новым расследованием я получила не только новое начальство, новых врагов — потенциальных убийц Томасов — и новое место проживания.

Гардероб тоже был обновлен.

После целого дня в катакомбах, по ошибке названных архивом, и безуспешных попыток найти что-нибудь новенькое, мара Уотсон затащила меня в костюмерную и подобрала сразу несколько нарядов, приличествующих яре. С возвратом, конечно, за исключением случаев «смерти, дырок от пули и колющих ран. Ну или если кровью зальет — тогда спишем».

Милая женщина.

Милый дракон — Эльвин, то есть — помог доехать до бывшего дома, где я попрощалась с не слишком любезными владельцами, забрала свои немногочисленные вещи и, под вечер, наконец, с комфортом разместилась на третьем этаже милого дома.

Последующие несколько дней прошли совершенно спокойно. Я работала в архиве, откладывая на выделенный мне столик всё, что имело отношение к нашему делу — или могло бы иметь, если бы удалось найти связующее звено — под прикрытием забора выбиралась на работу и возвращалась с нее, и, «официально» и наряженная, спускалась периодически по парадному крыльцу, демонстрируя жеманные манеры яр и их же способность скучать.

Пока ничем другим, как мне казалось, они и не были характерны.

Королевство пока лишь меняло строгую патриархальность и консерватизм на более современные тенденции, и большинство яр, особенно если они были приближены ко двору, считали зазорным любые действия кроме:

«Женских» занятий вроде пения, игры на музыкальных инструментах и бытовой магии.

Развлечений — приемов, шоппинга, музыкальных вечеров и балов.

Замужества.

И верховой езды и охоты.

Мары, мири, работницы, а также те из благородных девиц, что жили в дальних поместьях и наведывались в столицу в лучшем случае во время брачного сезона, обладали большей свободой и смелостью работать, одеваться и выбирать, как проводить свое время. Среди столичных яр такими были единицы — скорее, исключение из правил.

И как поведала мне моя домоправительница, яры пока не определились, завидовать ли им или презирать.

Но до маразма не доходило — и слава священному пламени. Так что яра вполне могла снимать квартиру и гулять одна — и даже перекусывать, чем я и пользовалась.

Особенно сегодня, в свой очередной выходной, который случался у меня довольно хаотично, исходя из хаотичных перестановок и распределения служащих Управления.

Я была довольна этим днем. И тем, что выспалась, и тем, что сижу в красивом платье за выставленным на улицу столиком. И солнцем на лице — надо рассказать ребятам в архиве, что оно существует, — желоном, книгой, которую я взяла во внушительном книжном шкафу мары Гандерсон, и таяющей во всех смыслах пирамидкой вручную сделанных конфет…

В общем, именно в такие дни должны происходить знакомства, у которых будут последствия — и не одно.


В тот момент я, понятное дело, об этом не знала. Просто наслаждалась происходящим…

Пальцы покраснели настолько неожиданно, что я вскрикнула, выронив из руки чашку, и та, обиженно звякнув, расплескала по цветастой скатерти желон. Я же вскочила, осмотрелась…

Визг каретных рессор. Вопли. Бешеное ржание.

Из-за угла уже летит карета, управляемая… точнее, никем она не была управляема, разве что двумя неуправляемыми лошадьми — в мыле и с пеной у рта. Они вылетели из-за угла, одним своим появлением заставляя людей отпрыгивать с криками в сторону, и в несколько скачков оказались возле моей желоньи, грозя снести меня со столиком вместе…

Мне бы тоже отпрыгнуть и завизжать, но…

Резкий толчок откуда-то слева, и вот я уже лечу в безопасную сторону под воздействием живого снаряда… И на мостовую, как ни странно, падаю почти безболезненно — голову и копчик спасают шляпа на лентах и тюрнюр, по дневному времени небольшой, но мягкий. А вот под спину успевает подставить руки незнакомец.

В том, что это незнакомец, я убеждаюсь, когда он валится на меня сверху по инерции и придавливает своим мужским весом.

Я все еще подумываю завизжать, но потом понимаю, что бесполезно. Ржание и вопли несутся дальше по улице, я в безопасности, а визжать в лицо спасителям даже для яр слишком — не то что для Ир.

Внимательно смотрю в чуть раскосые, нахальные и разноцветные глаза незнакомца — один голубой, а другой карий — изучаю его перебитый нос и вихры, оцениваю приблизительно рост и вес, а потом хмурюсь, осознав, что, в общем-то, его руки меня «обнимают», ноги раскинуты поверх моих, с задравшимися неприлично юбками, а вот…

— Чем это вы меня трогаете? — спросила с подозрением, чувствуя что-то мягкое и пушистое на своих коленках.

Спасший меня незнакомец, на удивление, смутился — вид у него сделался при этом не столь насмешливый, зато мягкое и пушистое исчезло из моих ощущений.

— Частичная трансформация… она такая, — сказал он немного непонятно из-за незнакомого мне акцента, а я, наконец, осознала все до конца.

Где, в каком виде, и что делаю.

Чего избежала.

И что сейчас может произойти, судя по зуду между лопатками, который всегда появляется, когда у меня там тоже… трансформация идет. Особенно идет, после того как парень наклонился и втянул воздух в области моей шеи.

— Слезьте с меня! — потребовала важно, как и полагается приличной яре — если в этой ситуации вообще осталось что-то приличное, — То, что вы спасли мне жизнь еще не повод… использовать меня как кровать. И нюхать.

Смешок.

И он с некоторой неохотой, но поднялся. И даже руку подал. Вот только когда потянулся отряхнуть — и начинать ведь непременно надо с кружева на груди, да? — я зашипела и отскочила, снова осматриваясь.

Однако.

Столики перевернуты, моя книжка, разорванная, валяется в пыли, вокруг куча охающих прохожих, впрочем, ничуть не обращающих на меня внимание — сами в плачевном состоянии.

Я снова повернулась к своему спасителю.

А тот хорош… Ладная фигура, которую не скрывает даже дешевое мешковатое одеяние, уверенная улыбка и пшеничного цвета волосы, на котоые он водружает кепку, предварительно подняв ее с земли.

— Мир…

— Дойл. К вашим услугам, уважаемая яра.

— Я хочу поблагодарить…

— Ну не мог же я оставить прекрасную девушку в беде.

— А как вы…

Он вдруг посмотрел поверх моего плеча, а потом поклонился, все с теми же смешинками в разноцветных глазах, и сделал шаг назад… да что там, попросту ушел, почти сразу растворяясь в собирающейся толпе зевак.

Я тоже обернулась и увидела спешащих стражей.

И… схватилась за пояс.

С-ссс.

Кошелька нет.

Сделала быструю ревизию и издала горестный стон.

Красивой камеи, которая была выдана под расписку — как и все наряды и украшения — тоже нет.

И как я буду объяснять маре Уотсон, что меня, сотрудника Управления, ограбил уличный воришка?