Как обмануть смерть

Перемещение становилось все легче и легче.

Желудок скрутило в узел, адреналин зашкаливал, и я выглянула из-за края крыши. Шесть дюймов камня осыпались вниз примерно на три фута на широкую открытую площадку. Прямо передо мной лежали десятки цементных плит, уложенных без какого-либо реального рисунка, создавая что-то вроде внутреннего дворика. В двадцати с лишним футах по плитам располагались лестница и лифт. Сразу за ними, с темными стеклами, видневшимися по обе стороны строения, находилась оранжерея.

Никто, казалось, не стоял на страже, от чего я одновременно испытала облегчение и удивление. Неужели Колл настолько уверен в себе, что не нуждается в защите? Звуки города казались такими далекими, ночное небо — одеялом, скрывающим наши действия от мира.

Дверь, ведущая на лестницу, со скрежетом распахнулась, и я нырнула вниз, скрывшись из виду, с гулко бьющимся сердцем.

— Сюда, — сказал кто-то. Женский голос, знакомый. Шпионка Айслин, Элери?

Послышались шаги множества людей, шарканье ботинок по бетону, а затем та же самая дверь захлопнулась.

— У твоего босса любовь к садоводству? — спросил Вайят, слегка запыхавшись. Моя рука дернулась на звук его голоса, и я крепче сжала монтировку. Кто-то хихикнул. Чертовски удачное время. Они, должно быть, поднялись на восемь лестничных пролетов.

Я напрягла слух, их шаги почти стихли. Потом что-то взвизгнуло — может быть, дверная петля? Несмотря на опасность, еще раз выглянула из-за края крыши, как раз вовремя, чтобы увидеть, как с левой стороны теплицы захлопнулась дверь. По-прежнему никаких признаков охраны периметра. Но это не значит, что никого нет. Я не могла сидеть и ждать. Пришлось рискнуть.

Я закрыла глаза и снова перенеслась. Знакомая тупая боль возникла между моих глаз, усиливаясь, когда я материализовалась перед лестничным навесом. Прижалась спиной к металлической обшивке и стала ждать. Никто не поднимал тревогу и не стрелял в меня. Я еще раз огляделась вокруг, ближе к оранжерее. Стекла либо закрашены изнутри, либо покрыты чем-то темным. Я не могла видеть сквозь них, но это не означало, что те, кто находился внутри, так же слепы.

Примерно в шести футах ниже по стене, на полпути между мной и дверью, находилась вентиляция. Неплохое место, за не имением другого, чтобы попытаться подслушать. Я сосредоточился на ней, надеясь, что она в слепой зоне, и проскользнул внутрь разрыва. Головная боль усилилась, когда я завершила свою третью телепортацию за такой короткий срок, крошечные молотки, не переставая, стучали по моей роговице. Пригнулась и повернулась лицом к вентиляционному отверстию.

Решетка была наклонена вниз, что давало мне возможность заглянуть в оранжерею сверху. Внутри сумрачно, но не темно, что давало мне надежду на то, что окна затемнены. Несколько голых лампочек свисали с потолка, перемежаясь рядами того, что, вероятно, было солнечными лампами, все выключенные. Длинные деревянные столы, посеревшие от времени, были пусты. Запах мокрой земли доносился через вентиляционное отверстие вместе со звуком голосов.

— Сюда, — сказала Элери.

Послышались шаркающие шаги, и в поле зрения появились четыре человека. Вайят и Фин держались близко друг к другу, спиной ко мне; оба были настороже, готовые к нападению. Элери шла прямо за ними, ее высокая стройная фигура была облачена в черное, поразительно белые волосы собраны на затылке. Она держала пистолет на уровне их талии, целясь в позвоночники.

Четвертым был Сноу, узнаваемый по очертаниям даже без черной шляпы. В руках у него не имелось никакого оружия. Я не сомневалась, что оно хорошо спрятано. — Достаточно далеко, — отрезал он.

Четверка остановилась. Вайят обернулся, и я увидела рубец у него на подбородке. Я ощетинилась и направила свой незамеченный взгляд на Сноу, молча обещая, что он получит точно такой же, прежде чем закончится ночь. Он подошел к Вайяту и начал обыскивать.

— Разве мы не проходили через это однажды? — спросил Фин.

— Забудь об этом, — сказал Сноу. — Людям нельзя доверять.

— Так вот почему твой босс — человек?

Сноу сжал кулак, но не замахнулся. У него, без сомнения, вспыльчивый характер. Глаза Элери, казалось, совсем не останавливались, она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Сноу закончил обыск и подошел к Фину, который, казалось, был готов накинуться на своего собрата-терианца. Вайят — к моему крайнему удивлению — казался самым спокойным из всех.

Вся моя голова содрогнулась, как будто от беззвучного чиха. Я застыла с колотящимся сердцем, встревоженная странным ощущением абсолютной тишины вокруг и внутри меня. Войдя в оранжерею, Вайят нахмурился. И тут я поняла — моя связь с разрывом пропала. Отрезана. Дерьмо.

Позади меня шевельнулся воздух. Не успела вовремя пригнуться. Разноцветные искры взорвались у меня перед глазами, затем я лицом оцарапала бетон. Ни одна из моих конечностей не хотела шевелиться. Глупо. Так чертовски глупо. Что-то уперлось мне в ребра и перевернуло на спину. Я моргнула, увидев коричневое пятно, очерченное ночным небом.

— Я бы сказал, что рад тебя видеть, — произнес незнакомый мужской голос, — но ты должна быть мертва.

— Не дождёшься, — пробормотала я, не уверенная, что мне вообще удалось произнести связные слова.

Он усмехнулся. Мое зрение прояснилось, когда сильная боль притупилась до низкого шума, и лицо, которое Фин хорошо описал, появилось в фокусе. Каштановые волосы и глаза, впалые скулы, натянутая кожа. Красивый, если наберет несколько фунтов и улыбнется. Леонард Колл во плоти. А на цепочке у него на шее висел оранжевый кристалл длиной и шириной с палец. Кристалл, который я видела раньше, несколько дней назад в подземной тюрьме, пропитанный магией, он отрезал нас от разрыва.

Колл сунул руку в карман своего длинного до колен черного льняного плаща и вытащил гладкий серебряный пистолет. — Опаньки, — сказал он и направил дуло мне в голову.

Я перекатилась на бок, взвешивая варианты и стараясь не облевать его ботинки. Кружилась голова, и я немного успокоилась, зная, что это скоро пройдет. Больше, чем мое временное сотрясение мозга, меня беспокоило то безвыходное положение, в которое поставил нас этот кристалл. Был ли это тот самый кристалл из тюрьмы? Неужели это Качок дал ему его? Колл, должно быть, и есть тот самый работодатель, про которого с издевкой говорил полукровка, прежде чем взорвать себя. Но они начали работать вместе до или после того, как меня схватили и посадили в тюрьму пять дней назад?

Я никак не могла сосредоточиться настолько, чтобы сложить кусочки воедино.

Он отступил назад, давая мне возможность встать, но оставаясь при этом вне досягаемости удара. Умный ублюдок. Потребовалось серьезное усилие, чтобы не поморщиться, когда я наконец выпрямилась; мне удалось бросить на него испепеляющий взгляд. Он был на добрых полфута выше меня, почти с Джесси ростом, и такой жилистый, что я не могла себе представить, как он сражался в рукопашной. Действительно, телосложение пловца.

Дверь оранжереи распахнулась, и из нее вышла Элери. Увидев меня, она застыла с отсутствующим выражением лица. Я на мгновение задумалась, удалось ли Айлин сказать Элери, что я союзник — и не мертва. Оставаясь в образе, она позволила своему пустому взгляду растаять в недоверии, которое затем обратила на Колла.

— Похоже, я выполняю работу собственной охраны, — сказал Колл, подталкивая меня вперед. Элери обнажила клыки и промолчала.

Двинулась к двери, немного сбитая с толку потерей магического разрыва, как кошка, потерявшая половину усов. Элери отступила назад, и я вошла в душную оранжерею, пораженная яркими запахами влажной земли и гниющего дерева. Чувствовала себя так, словно меня ведут на гильотину, и все шансы на помилование умерли, когда Колл запер за собой дверь оранжереи. Я обошла беспорядочную груду сломанных столов и обрезков дерева, которые блокировали дверь, и вышла на большую открытую площадку.

Оставшаяся троица была в добрых пятнадцати футах. Вместо того чтобы сосредоточиться на Вайяте и Фине, чьи выражения и реакции, как я могла догадаться, варьировались от удивления до раздражения, я посмотрела Сноу в глаза. Терианец изумленно уставился на меня. Медленный румянец залил его шею и щеки. Я усмехнулась.

Сноу зарычал и замахнулся кулаком. Он ударил Фина по носу, и я услышала, как хрустнули хрящи. Фин налетел боком на Вайята, который удержал их обоих от падения на землю.

— Ты лживый сукин сын, — выругался Сноу.

Кровь капала между ладонями, которыми Фин сжимал нос, улыбаясь, как казалось, гневу Сноу. — Как я говорил, у нее талантливый рот. — Его голос был приглушенным, как у человека с простудой. — Я не мог позволить этому таланту пропасть даром.

Вайят нахмурился, но не стал комментировать и помог Фину выпрямиться. Сноу напрягся, казалось, готовый ударить его снова.

— Успокойся, — осадил Колл. Послышались шаги, и мне пришло в голову, что он до сих пор прятался за грудой металлолома. — Время для взаимных обвинений наступит достаточно скоро. Во-первых, давайте позволим старым друзьям заново познакомиться.


Вайят побледнел больше, чем раньше, его кожа стала почти прозрачной. Он смотрел мимо меня направо, на Колла, так напряженно, что я подумала, он сейчас лопнет, как пружина в заводной игрушке из мультфильма. Не двигался. Казалось, он едва дышит. Мне захотелось подбежать к нему и хорошенько встряхнуть.

— Вижу, ты меня помнишь, — сказал Колл с ноткой веселья в голосе. Я сжала кулак, страстно желая ему врезать. — Ну же, Вайят, после четырех лет ты можешь только стоять, как мумия?

— Извини, что разочаровал тебя, Коул, — выдавил Вайят.

— И мумия говорит! — Колл завопил, как обрадованный ребенок. От этого звука у меня по спине пробежал холодок.

Я переместилась настолько, что Элери оказалась у меня за спиной, а Колл с правого бока. Я ненавидела, когда он стоял у меня за спиной. Вайят наконец встретился со мной взглядом; я сделала то, что, как надеялась, было виноватым выражением лица. Мы оказались в центре странного противостояния, а Колл/Коул руководил этим шоу.

— Не хочешь спросить, как давно я вернулся в город? — поинтересовался Коул. Он приблизился ко мне, все еще целясь в ребра дулом пистолета. — Разве ты не хочешь узнать, чем я занимался? Как приспособился к жизни в чужом городе, не помня, кто я и откуда?

— Не интересно, — холодно ответил Вайят.

Коул хихикнул и повернулся ко мне. — А как насчет вас, юная леди? В последнее время тебя очень трудно убить, знаешь? Но я это уважаю. Инстинкт охотника, заставляющий постоянно бороться и выживать. У нас очень много общего.

Сузила глаза. — Я ушла из триад не для того, чтобы объединиться с кучкой гребаных Падших, придурок.

— Начальство первым отвернулось от меня, но опять же, я думаю, что это то, с чем ты сталкивалась не понаслышке, не так ли, Эвангелина? — То, как он произнес мое имя, заставило меня вздрогнуть, как будто он знал меня. Знал каждую деталь моей личной жизни, все, что я пережила за последние две недели. Может быть, он и в курсе, но это, черт возьми, не означало, что он знал меня или что мы были чем-то похожи.

— Вайят пощадил тебя, — парировала я.

— Ты так думаешь? — спросил он, как будто мы обсуждали использование корицы в рецепте вместо имбиря. Банальный разговор вместо дела жизни и смерти. — Что бы ты почувствовала, если бы прямо сейчас я выстрелил Вайяту в голову, а затем наложил на тебя заклятие, чтобы стереть все твои воспоминания, отослал тебя за сотню миль и оставил там, чтобы ты самостоятельно начала новую жизнь? Ты почувствуешь себя пощаженной, если проснешься через три года и по абсолютно непонятной причине ни один маг, с которым ты свяжешься, не сможет объяснить твое пропавшее прошлое? Это что, пощада? Или ты почувствуешь себя оскорбленной? С вывернутой наизнанку жизнью, потому что я так приказал?

Мой гнев достиг точки кипения, превозмогая любую затяжную головную боль. — Ты даже не представляешь, какую жизнь я потеряла, и как бы себя чувствовала, если бы могла обхватить руками шеи придурков, ответственных за это. Но я все еще здесь, пытаюсь защитить этот город, потому что по другому не могу.

— Ты же не думаешь, что я хочу разрушить город? — спросил Коул.

— Собрав армию, чтобы раздавить триады? Черт возьми, нет.

— Даже если триады нужно, как ты говоришь, раздавить?

— Что дает тебе право так поступать?

Он улыбнулся, и я начала ненавидеть его улыбку, потому что она делала его лицо таким невинным. — Интересный ответ, Эвангелина.

— Да? Чем же?

— Ты не отрицала, что триады нуждаются в уничтожении, просто сказала, что я не тот человек, который это сделает.

Как образом?.. — Ты знаешь, как называют тех, кто вносит изменения, навязывая свою волю другим? Диктаторы.

— Некоторые диктаторы считают себя провидцами.

— Да, но история считает большинство из них сумасшедшими и убийцами.

Опять его сумасшедшая улыбка. — Понимаю, почему Вайят заботится о тебе. Думаю, ты свела его с ума как охотник. Ты похожа на тех людей, кто подвергает все сомнению.

Фыркнула. — Да, а еще я из тех, кто избивает несговорчивого подозреваемого до полусмерти и при этом смеется.

— Мне очень не хочется прерывать этот небольшой сеанс общения с коллегами, — вмешалась Элери, — но время имеет решающее значение.

Коул закатал рукав пальто и посмотрел на часы. — Занавес поднимается через двадцать минут. Спасибо, что напомнила мне, Элери.

Это код? Или он имел в виду, что сейчас без двадцати семь? В любом случае, события должны начать развиваться быстрее, чем было до сих пор.

— Я здесь, Коул, — сказал Вайят. Он сделал шаг вперед. Сноу положил руку ему на грудь, чтобы удержать. — Чего ты хочешь?

— Я? На самом деле ничего особенного. Когда только вернулся домой, я хотел вырезать твое сердце ножом для масла. Я долго наблюдал за тобой, строил всевозможные планы и связывался с нужными людьми. Потом услышал о твоем романе с Воскресшей, о том, как ты нарушил правила, влюбившись в своего охотника, и решил, что смерть — это слишком легко.

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики. Из-за дезориентации из-за потери связи с Пределом и того, что мой мозг был потрясен Коулом, случайные фрагменты, наконец, начали соединяться. Оранжевый блокирующий кристалл. Все, что он знал о нас. Человек, помогающий Товину управлять лабораторией безумного ученого и контролировать силы гоблинов и полукровок. Время всего происходящего на прошлой неделе. Признание полукровки-качка, что кто-то, кроме Товина, нанял его и его приятелей.

Сукин сын!

— Мне кажется, кто-то сложил пазл, — проговорил Коул. Я думала, что он смотрит на меня, но все, что я могла сделать, это уставиться на Вайата. Вайят в растерянности смотрел на меня, не понимая, откуда такое странное выражение, которое он когда-либо видел на моем лице. — Иди и скажи ему, Эвангелина. Ты знаешь, что хочешь ему сказать.

Я пошла, но не к Вайяту. Вместо этого я повернулась к Коулу, моя ненависть росла. Понимание и сочувствие к нему только что умерли быстрой смертью, и я позволила своему отвращению и ярости вскипеть. Только пистолет, прижатый к центру моего лба, удержал меня от прыжка на Коула. Холодный металл удерживал меня там, но не мог подавить мою ярость.

— Какого хрена Товин тебе предложил, Коул? Что он пообещал такого, что ты продал своих соплеменников?

Позади меня Вайят издал сдавленный звук, но я смотрела только на Коула.

— Защита для народа Рейн, — ответил Коул, — и для всех терианцев. Что когда Товин приведет Испорченных и начнет свое правление, терианцам будет обещана независимость в обмен на невмешательство. — Его карие глаза горели гневом. — Это было самое меньшее, о чем мы могли просить после уничтожения клана Финеаса.

Он хотел защитить терианцев, потому что любил одну из них. Я понимала это объяснение, но никогда не смогу оправдать его методы. Помощь Товину сделала его причастным к смерти моих напарников, охотников Руфуса, шестерых погибших в Олсмилле. Это сделало его соучастником моего собственного убийства. — Значит, ты спасаешь терианцев, а люди получают что? Подаются как основное блюдо для кучки демонов, в то время как гоблины и полукровки сидят и закусывают?