Юность воина

— А? — вновь не понял Блор. — К чему это?

— Ладно. Это потом. На тебе след, и необходимо выяснить, откуда он взялся и чем грозит. Тебе, окружающим.

— Случайно, в зависимости от сказанного, меня не прибьют?

— Иногда лучше быстрая смерть, чем блуждать по снегу.

Соглашаться не тянуло, хотя доля истины в словах присутствовала. Но это когда лично тебя не касается.

— Поэтому не стоит врать. Она все одно поймет.

Не обязательно врать, можно ведь просто без подробностей, мелькнуло в голове у Блора. Умолчание — вещь хорошо знакомая и привычная. Сам рта не откроешь — лишний раз по заднице не получишь. Начальству все сообщать вредно для здоровья.

Тут Шуша нетерпеливо оттерла переводчика и, больно взяв Блора за кончик носа длинными пальцами, потянула его голову вниз. Он невольно наклонился и уставился в небольшие карие глазки. Сначала это было даже смешно — в гляделки вздумала баловаться. А потом он почувствовал, как его затягивает внутрь. Ощущения оказались сродни полетам, когда он возвращался в собственное тело. Но там все происходило по его желанию. А здесь он проваливался в черную воронку и остановить это был не способен. Даже шевелиться.

И он точно знал — сейчас проклятая обезьяна внимательно ковыряется в его воспоминаниях. Далеко не все из них он был готов вот так выставлять напоказ. Всегда есть вещи, которых стыдишься, или дорогие лично тебе. Не для публичного обсуждения. Воспоминание о матери, о сестренке. Он их ни с кем не обсуждал и не находил нужным изливаться в исповеди проклятой макаке. Застыл, будто замороженный, а липкие противные пальцы продолжали ковыряться в мозгу, перебирая его память. Ко всему еще голова болела, и чем дальше, тем серьезнее.

Иногда она задавала вопросы, и он послушно принимался отвечать. Язык работал без малейшего участия воли или головы. Выкладывал без задержки всевозможные детали очень подробно. Несколько фраз — и его обрывали на полуслове. Шуша получала желаемое и принималась искать нечто ей интересное дальше. Больше всего ее интересовало случившееся в лагере. Подробности.

Сколько прошло времени, он не знал, казалось — годы, и вдруг отпустило. Невольно отшатнулся назад. Получив по коленкам ребром кровати, плюхнулся на нее. Сидеть оказалось неожиданно мягко и приятно. Вставать желания не приходило. Хватит, поприветствовал и такой неприятный результат.

— Ну ты и баран, — с каким-то детским изумлением сообщила Шуша. При этом она вовсе не перешла на изысканную речь и не превратилась в человека. Как была обезьяной, лающей по-собачьи, так и осталось. Тем не менее он прекрасно понял смысл очередного гавканья. — Представляешь, — сказала она Доку, — залазит в могилу к Господину Недр, берет кнут, мажет его кровью, затем кормежку слуге устраивает и еще удивляется — чего это демон казни за ним сзади вышагивает.

— Я ничего не мазал! — возмутился Блор.

— А я в первый раз слышу про демона, — сообщил Док.

— И никакого кнута в руки не брал.

— Ну как же не делал, — очень по-человечески пожала она плечами, продолжая нервно лаять, — а палка такая деревянная, что за поясом была. Или не прихватил из саркофага? Рукой порезанной лапал рукоятку, изображение пачкал.

— А кнут при чем? Я что, кнута не видел?

— А это он и есть. Только кнут не обычного табунщика, а Господина Недр. Для людей. И он теперь твой.

— А? — переспросил Блор, пытаясь хоть что-то понять в происходящем. Не нравилась ему эта ситуация. Если некая вещь действительно важна, то и отобрать желающих масса. За кусок хлеба, бывает, люди ближнего и случайного удавят, а здесь…

— Надо вернуть демона на место и научить с ним обращаться, — вроде как посоветовал Док.

— Да не надо мне никаких демонов, — поспешно заверил парень. — Можете забрать. Я не просил ничего такого.

— Чудеса искать бесполезно. Они приходят без спроса. Сами, — пробурчал Док.

— Нельзя отказаться от полученного, — торжественно заявила Шуша. — Не нам спорить с прежним хозяином. Хорошая шутка, — показывая клыки в том, что, видимо, являлось улыбкой, сказала псоголовая и, не прощаясь, вышла.

— Голова болит? — поинтересовался Док, наклоняясь и открывая тот самый сундучок в углу, куда Блор не удосужился заглянуть.

— Да.

— Сейчас дам подходящее лекарство, — извлекая маленький каменный сосуд с плотно закрытой крышкой, пообещал тот. — Я, собственно, целитель. Так что пей и не бойся.

— Я ничего не боюсь! — вспыхнул Блор.

— Да уж слышал, — со странной интонацией сказал Док, наливая в кружку на столе. Посмотрел внимательно на количество и капнул осторожно еще пару капель. — Пей!

Парень с подозрением уставился на мутную жидкость и обреченно глотнул. Со средствами целителей он был слегка знаком, и ожидания вполне оправдались. Вкус оказался абсолютно мерзостным, напоминающим овечье дерьмо. Сам он отроду не пробовал ничего подобного и в дальнейшем не собирался, но именно так говаривал Карион, пробуя очередную неизвестно сколько пролежавшую гадость, которую им скармливали в школе. Наверное, в курсе, раз уверенно утверждал.

— А я теперь, — моргая, чтобы избавиться от выступивших слез, произнес в нос, — буду понимать сказанное этими?

— К сожалению, нет. Остаточные явления магической проверки. Постепенно уйдет. Иногда в дальнейшем общий смысл уловишь, но без подробностей. Пару дней еще полностью разбирать кратау сможешь.

— Чего?

— Язык так называется. На котором псоголовые общаются. Они же не называют себя так.

— А как?

— Крато. Что в переводе означает «люди».

Блор невольно поперхнулся от смеха.

— И ничего странного. Каждый считает свой народ единственно нормальным. Варвары, имперцы, жители вассальных стран, кочевники, дикари, горцы. Они правильные — все остальные нет. Только у них одних нормальные обычаи и традиции.


— Да, — согласился Блор после раздумья. — Но ведь так и есть для себя.

— И?

— Но они же другие!

— А для них — мы иные. Неправильные. Это же не в буквальном смысле они говорят: «Я — человек». Он произносит: «Я — крато». Пятый год здесь, — сказал после короткой паузы, — и пытаюсь в них разобраться. Как смотрят, думают и почему ведут себя так, а не иначе. Объяснить поведение. Слишком часто льется кровь не из-за серьезных причин, а от обычного недопонимания. Обязательно напишу книгу. Если не все, так ученые обязаны представлять, с кем имеют дело.

— Надеть шкуру обезьяны и посмотреть с этой точки зрения? — не найдя других слов, возразил Блор. — Но ты же человек. Все равно не поймешь. Тут кочевник земледельца за равного себе не считает и при случае ноги вытрет непременно о него.

— Будто воины крестьян уважают.

— А это смотря каких! Если ведет себя с достоинством, то почему нет? Любая каста позволяет подняться. И в перерождении ты можешь быть выше по положению. Веди себя как заповедано — и воин поклонится. Мы тоже умеем уважать достоинства в человеке.

— Если обнаруживаете. Но это же не так часто случается. Не смотрят обычно пристально на низшие касты. А встанешь на дороге — в грязь спихнут.

— Ну это не знающие Заповедей.

— Не слишком много таких?

— Мы вроде не о поведении людей говорили? — отрекся Блор.

Он прекрасно сообразил, куда гнет собеседник, но хаять в его присутствии товарищей по касте ремесленнику все-таки непозволительно. Воины разные бывают. На каждый пример ему наверняка ткнут в нос противоположным. Не туда разговор неминуемо уйдет, а ссориться с единственным в округе человеком глупо. Какие они ни есть разные, а оба люди.

— Хотя у каждого свое место в жизни, — твердо закончил. — Но давай все же вернемся к теме. Не станет баран братом волку. Просто потому что тот должен есть мясо.

— Давай о наших хозяевах. Тут все дело в том, кто из нас хищник более опасный. Кто кого схрумкает.

— Ну а че, — удивился Блор. — Сидят в горах, на равнину носа не кажут, даже к реке не очень часто выходят. Кто кого боится?

— Люди — псоголовых, разве нет?

— И чего в них страшного? Детские сказки? Если смотреть, как на другой народ, — я же не сильно-могучий богатырь, а с оружием кто кого бы уделал?

— А ты еще не понял? Фехтование — ладно, поглядишь потом…

А вот это уже обещание, решил Блор. Все-таки не станут резать. Раз возможность присмотреться будет — впереди еще и покормят.

— Она — маг, и неслабый. Если бы такую процедуру, как к тебе недавно, применил некто рангом ниже — остался бы ты без ума.

— В смысле?

— Невозможно взять память и не задеть мозга. Во всяком случае, на такое действие способны немногие. Даже здесь. А среди людей вообще о таком не слышали.

— Утешил, — с холодком в груди произнес Блор.

— Меня тоже проверяли. Как видишь — живой. И Шуша в семье не одна. На две сотни — десяток высших, три десятка средних, и почти каждый немного может. Как часто ты встречал в жизни не мелкого жулика, а действительного серьезных профессионалов-волшебников из числа людей?

А что такое маг среднего уровня, Блор переспрашивать не стал. Пусть они считают себя кем угодно, а градация в любой профессиональной гильдии одинакова: ученик, подмастерье, мастер и магистр. Последних вообще единицы, и в любом городе найти не всегда вероятно. За свои умения они хотят получать много больше, а это возможно не везде. Вот и перебираются в провинциальные столицы или вообще Карунас. Ведь кто такой магистр? Сделать добротную вещь иногда сумеет и подмастерье. Изготовить общепризнанный шедевр способны очень немногие. А здесь один из двадцати — магистры магии? Действительно серьезно. Только без нормальной армии это ничего не дает.

— Воины у них тоже имеются, — сообщил Док. До Блора дошло, что он последнюю фразу сказал вслух. Вот так и бывает, когда долго в одиночестве. Начинаешь разговаривать вслух, сам того не замечая.

Снаружи забухали шаги, и очередная обезьянья харя всунулась в дверь. Этот явно не на прогулку собрался. Все тот же знакомый кривой нож, меч, два коротких копья, лук со стрелами за спиной и обшитая металлическими пластинами меховая куртка с капюшоном. Не ополченец, а достаточно зажиточный. И оружие не из кладовки, где валяется что ни попадя. Это парень отметил сразу. Конечно, лучше бы вблизи посмотреть, пощупать, но это вряд ли в ближайшее время.

— Чего расселись? — недовольно прогавкал. Собственно, там присутствовало еще как минимум два слова, однако значение их осталось для Блора тайной. Ухо поймало обычный лай. Впрочем, он легко догадался. Без ругани не обошлось. — На улицу. Все заждались!

Не дожидаясь ответа, развернулся и, не удосужившись закрыть дверь в холодные сени, вышел.

— Кто это был?

— Висби. Старшая среди женщин. На самом деле это просто транскрипция написания имени, как и Шуша.

«Мне сейчас это крайне важно, — осознал парень. — Несет невесть что и зачем».

— А кто это — все? — с опаской спросил он, прихватывая нож со стола. Оружие по-любому пригодится. — И куда собрались?

Такая любопытная беседа неожиданно прервалась, и непонятно, что от него требуется.

— Мне тоже редко все подробно объясняют, — хладнокровно ответил Док, — но думаю, насчет твоего личного демона.

— Он не мой!

— Скоро выясним. — В голосе присутствовало предвкушение.

«Ага, — без особой радости подумал Блор. — Он еще одну главу в своей книге опишет, где подробно изложит съедение меня демоном. Наблюдатель паршивый. Продажи бешено возрастут от красочного описания пожирания чудовищем человека».