Язык тела

— Значит, ты помог им проникнуть сюда во второй раз.

До сих пор он избегал смотреть ей в глаза, но теперь послал в сторону сослуживицы умоляющий взгляд.

— Там не должно было быть ни тебя, ни кого-либо еще. Я проверял…

— Поэтому ты и спросил, не задержусь ли я на ночь, — Кэсси уставилась на молодого человека. — Ты ведь знал, что они вернутся. К тому времени мы уже пользовались новыми картами для входа. И как ты выкрутился?

— У меня получилось оставить дверь на задвижке.

Кэсси задумалась. Дверь имела механизм мягкого закрытия, следовательно, Кэсси Рэйвен могла не засечь Карла, если бы ушла вовремя в тот вечер.

— А я могла заметить и уйти, хорошо заперев дверь, не так ли?

— На крайний случай у них был мой пропуск, — молодой человек перегнулся через стол. — Послушай, Кэсси, я знаю, это не имеет большого значения, но когда услышал, что случилось с тобой прошлой ночью, я позвонил своему «руководителю» и сказал, что я выхожу из игры.

— Что же он ответил?

— Он ответил: «Никаких проблем. Только верни мне до конца недели пятнадцать тысяч».

Сардоническая улыбка на мгновение сделала его похожим на прежнего Карла, словно в реальности сейчас ничего не происходило.

— Мне нужно выпить, — заключила Кэсси и встала.

Девушка ждала заказ в баре и прокручивала в голове, как ловко Реджис Кейн и его Кастлхэвен Бойз нацелились на Карла — как шакалы, кружащиеся вокруг раненого члена стада. Она жалела коллегу, но девушку злила его готовность пожертвовать телом и выдать гангстерам ее код доступа.

— С вами все в порядке? — хмуро посмотрела на нее барменша. Кэсси Рэйвен явно выглядела озабоченной.

Кэсси отмахнулась от беспокойной работницы и заказала большую порцию водки. Она только что связала все нити в одну. Бабушка упоминала, что Кастлхэвен Бойз носили одежду красных тонов, а ее грабитель с буксирной тропы носил алую бандану. Ограбление произошло в день, когда она получила пропуск.

Карл, видимо, дал своему связному информацию о дате выдачи новых карт, но не подумал, что кто-то последует за Кэсси, украдет ее сумку и стащит карточку. Вот и запасной вариант, если Карл передумает. Девушка подумала, а стоит ли говорить ему об этом, ведь ему и так очень плохо.

Она даже не успела сесть, как Карл сказал, прищурившись:

— …то, что эти ублюдки сделали с тобой, одна мысль, что они могли причинить тебе боль… Кэсси, мне жаль. Это все моя вина. Я чувствую себя ужасно. Случившееся заставило меня разобраться в себе. Сегодня утром я позвонил по одному из телефонов доверия для людей с игровой зависимостью.

— Хорошее начало, — Кэсси Рэйвен выпила половину стакана. Постепенно горячий водочный укус начал отдалять ее от боли, вызванной признанием Карла.

— Ты когда-нибудь сможешь… простить меня?

— За случившееся со мной? Да, — слегка встряхнула она головой. — Но не за то, что случилось с Харри Хардвиком. Мы должны были присматривать за ним.

Карл печально кивнул.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Я здесь не задержусь. У меня есть приятель… ну, наверное, лучше я не буду тебе говорить, где именно, но он живет очень далеко от города. Он ремонтирует старинные велосипеды. У него сейчас очень много работы, поэтому приятель попросил меня ему помочь.

Карл был ремонтником мопедов до того, как переучился на работника морга. Кэсси собиралась сказать молодому человеку, что если он сбежит, то полиция быстро вычислит его виновность. Если он останется в Кэмдене, полицейские будут наименьшей из его проблем.





Флайт


— Я работала у нее одиннадцать лет. Прелестная женщина. — сказала Имельда сержанту Флайт.

Было утро понедельника, и они вдвоем стояли в кухне Джеральдины Эдвардс. Флайт возвышалась над уборщицей — маленькой и крепкой португалкой лет шестидесяти.

— Когда я только приехала сюда, я не говорила по-английски, поэтому Джеральдина бесплатно давала мне уроки два раза в неделю. Если же я не делала домашнюю работу, Джеральдина могла сказать мне, — уборщица приняла строгий вид. — Без труда не вытащишь и рыбки из пруда! — Ее улыбка не стерла печали в глазах.

— Вы когда-нибудь встречались с ее сыном Оуэном?

— Я не называю его сыном, — уголки ее губ опустились. — За все годы, что я здесь работаю, он даже не прислал ей открытки с днем рождения или на рождество. Джеральдина не любила говорить об Оуэне. Я могу сказать больше — он разбил ее сердце.

— Джеральдина когда-нибудь упоминала о его визитах? Особенно перед самой смертью?

— Нет, — Имельда нахмурилась. — Впрочем, за несколько недель до смерти Джеральдина и впрямь сказала, что я не должна никого впускать в дом, когда ее нет, — глаза уборщицы расширились на слове «никого».

— И вы думаете, она имела в виду Оуэна?

Кивок.


Флайт увидела на кухонном столе визитку местного слесаря. Она задумалась: может, Джеральдина беспокоилась о безопасности, хотя замки на задних и передних дверях десятилетиями не менялись, хозяйка не удосужилась установить новые. Имельда не знала, имел ли Оуэн запасной комплект ключей.

На втором этаже Имельда остановилась у двери ванной и печально произнесла:

— Мне очень жаль. Я не была внутри после всего случившегося.

— Я понимаю, как вам трудно, — Флайт выдержала взгляд пожилой женщины. — Вы можете вспомнить что-то, что пропустили в тот первый раз, когда расстроились, найдя Джеральдину. Нечто важное.

Имельда расправила плечи и толкнула дверь.

Крутая ванна в викторианском стиле была прекрасно спроектирована именно для утопления, если Джеральдина Эдвардс действительно потеряла сознание.

— Когда вы нашли ее, Имельда, ваша хозяйка была полностью погружена в воду?

Имельда молча кивнула. Она сжала губы, старалась справиться с нахлынувшими слезами и прижала кулак к груди.

— В отчете сказано, там стояли бутылка виски и пустой стакан… Здесь?

Флайт указала на столик в непосредственной близости от ванной.

Имельда отвела взгляд. Вероятно, ее смутило, что работодатель пила спиртное, когда принимала ванну. Потом женщина кивнула:

— Я помню, как детектив поднял их и обнюхал изнутри. — Имельда изобразила его действия.

— И куда же они делись?

— Я вымыла стакан, а бутылку бросила в мусорное ведро.

Флайт старалась не выдавать раздражения: и стакан, и бутылку требовалось сохранить как вещественные доказательства на случай, если смерть станет подозрительной. Теперь не было возможности снять отпечатки пальцев или проверить их содержимое.

Филлида осмотрела пространство вокруг ванной и попросила Имельду поделиться своим мнением:

— Вся остальная обстановка точно такая же, как в ту ночь?

— Похоже, да. Нет только бутерброда.

— Бутерброда?

— Да, он лежал рядом со стаканом. Бутерброд с сыром. Я все вычистила, поскольку не хотела, чтобы по дому бедняжки Джеральдины бегали крысы.

— Не беспокойтесь. Вы все сделали правильно.

Флайт выдавила из себя улыбку. Она злилась на Сломена — и за исчезнувшие стакан с бутылкой, и за пропавший бутерброд.

Филлида Флайт присела на корточки — осмотреть коврик для ванной, от которого пахло сыростью.

— Вы не обратили внимания, был ли мокрым коврик в ванной, — спросила Флайт, — когда нашли тело?

Имельда задумалась.

— Когда я вошла, то бросилась к Джеральдине и опустилась на колени — попытаться поднять ее бедную голову над водой… — лицо уборщицы на мгновение дрогнуло. Она продолжила: — Думаю, если бы коврик был мокрым, я бы заметила.

Это наводило на мысль: Джеральдина промокла во время удаления трупа, а не во время ожесточенной борьбы.

— Вы рассказали моему коллеге о звонке Джеральдины около десяти вечера, накануне того дня, когда ее нашли. По какому поводу звонила ваша хозяйка?

— Ничего особенного. Просто попросила меня принести отбеливатель утром.

— Не могли бы вы попытаться вспомнить весь разговор?

Имельда полузакрыла глаза.

— Джеральдина извинилась, что звонит так поздно. Она забыла купить отбеливатель в супермаркете и спросила, не могла бы я взять его. Джеральдина Эдвардс всегда была очень вежливой. Еще она сказала, что, вполне возможно, простудилась. Ее била дрожь, и хозяйка собиралась принять хорошую горячую ванну, чтобы согреться перед сном.

Флайт заметила, что Имельда вновь говорила с беспокойством.

— Какой у нее был голос?

— Он показался мне… усталым, — ответила Имельда и отвернулась, якобы взять полотенце с вешалки.

— Имельда. Она говорила «устало»… или как-то по-другому?

— Хорошо, я скажу. Джеральдина любила выпить стаканчик на ночь, — Имельда вздернула подбородок, словно защищалась. — Но я не хочу, чтобы вы считали ее… пьяницей.