Я - тьма

Мейсон упал на колени, и незнакомец снова поднял биту. Несмотря на боль и головокружение, в мозгу закрутились мысли. Сейчас он умрет. Псих с бейсбольной битой еще несколько раз ударит его, и все кончится.

Эта мысль отрезвила Мейсона, он подался вперед и навалился на незнакомца всем телом. Тот закряхтел — первый звук, который он издал с начала атаки, — и сделал несколько шагов назад, прежде чем рухнуть под тяжестью Мейсона. Однако бейсбольную биту псих не выпустил и поднял ее в воздух.

Мейсон набрал пригоршню грязи и бросил парню в глаза. Тот даже не моргнул. Мейсон протянул здоровую руку и схватил биту, пытаясь не дать незнакомцу пустить ее в ход. Еще удар — и он труп, особенно если бита обрушится на голову. Мейсон изо всех тянул биту. Если тот ее отпустит, у Мейсона будут шансы. До машины всего несколько метров. Достаточно залезть внутрь и запереть дверь. От этой мысли ему стало чуть полегче. Может, все обойдется.

Он не хотел умирать.

Мейсон немного удивился, когда это осознал.

Но парень не собирался сдаваться без боя. Мейсон придавил ногой запястье противника. Встал на колени и перенес на запястье весь свой вес. Но парень по-прежнему сжимал оружие. Стоять в таком положении было неудобно, и парень через несколько секунд стряхнул Мейсона. Тот упал назад и ударился плечом о землю. Голова закружилась, перед глазами заплясали искры. Мейсон перекатился на спину и увидел, что парень поднялся, выпрямился и стоит возле его головы.

— Чего тебе надо? — пробормотал Мейсон.

Вместо ответа парень опустил биту.

Мейсон перекатился налево, схватил парня за лодыжку и снова опрокинул его. На этот раз тот выронил биту, и она упала на землю. Алюминий с глухим звуком ударился о бетон. Однако бита откатилась недалеко — ее по-прежнему можно было достать. Мейсон собрал все силы и ударил парня ногой. Он заехал ему ботинком по носу и почувствовал, как ломаются хрящи.

Схватившись за джинсовую куртку противника, Мейсон подтянулся — будто полз по горизонтальной лестнице — и вцепился ему в волосы. На раздумья времени не было.

Надо было действовать.

Голова противника ударилась о бетон. От удара по рукам прошла дрожь. Парень замер.

Мейсон отпихнул от себя тело и на четвереньках попятился назад, спотыкаясь и падая, когда пытался перенести вес на больную руку. Он полз по земле, пока не врезался в собственную машину. Прислонившись к гладкому металлу, он в страхе ждал, когда парень пошевелится.

Тот лежал неподвижно.

Секунд через десять желчь рванулась наружу. Мейсон скрючился. Его тошнило. Тело, сотрясаемое рвотными спазмами, напряглось в ожидании: сейчас бита проломит ему череп.

Но ничего не случилось.

Когда все прошло и Мейсон смог оглянуться, он увидел, что его противник все еще лежит на земле. Даже в темноте Мейсон мог разглядеть лужу крови возле его головы.

Неужели он убил человека? Опираясь на машину, Мейсон поднялся на ноги и сделал несколько шагов по направлению к незнакомцу. Тот лежал лицом вверх. Глаза его были закрыты. Мейсон не мог понять, дышит тот или нет, и не хотел наклоняться и проверять. Он поднял биту и что есть силы швырнул в сторону. Бита пролетела через парковку и упала в кусты.

Шатаясь, Мейсон добрел до машины и сел в нее. Включив зажигание, он вздрогнул, когда положил на руль больную руку. Осторожно дал задний ход. Даже если тот человек мертв, Мейсон не хотел его переехать.

Мейсону удалось добраться только до края парка — потом пришлось остановиться. Руки тряслись так сильно, что он едва мог удержать руль. Мейсон выключил мотор и подождал, пока паника уляжется.

Неужели он только что убил человека? Теперь он убийца? Нет, ведь он оборонялся. Никакой суд не признает его виновным. Но он покинул место преступления. Может, надо было сохранить биту как доказательство того, что парень был вооружен? Вдруг кто-нибудь ее подберет? Мейсон слегка вскрикнул. Погиб человек — а он думает только о том, арестуют его или нет?

А как же семья убитого? Может, следует их разыскать? Ведь они не будут волноваться.

Мейсон осознал, что ему все равно. Он не испытывал сочувствия.

Неужели его душа настолько очерствела?

Он знал, что надо поехать в полицию, но ему совершенно этого не хотелось. Мейсон убедился, что дверцы заперты, закрыл глаза и откинулся на сиденье.

Ему станет лучше, если он поспит.





Клементина


Кто-то кричал.

Просил. Умолял.

Бился в агонии.

Потом наступила тишина.

Около четырех утра выстрелы наконец прекратились. Вскоре стихли и вопли. Тишину прерывали лишь стрекот сверчков и завывание ветра под крышей.

Клементина пряталась в сарае. Она добежала до дома, но сразу поняла, что там небезопасно. Что бы ни случилось с ее родителями и остальными в ратуше, это затронуло всех жителей Гленмура. А Сэм отпустил ее. Предупредив, чтобы она не возвращалась домой. Именно туда они отправятся, если решат ее найти.

Нет, не так. Когда решат ее найти.

Это был всего лишь вопрос времени.


Дорогой Хит, я пообещала себе не думать о них, пока не окажусь в безопасности. Помоги мне выбраться отсюда, и тогда я наконец смогу поддаться панике.

Она стояла возле своего дома, не зная, что делать. Решение спрятаться в амбаре пришло почти сразу. Клементина уже не раз успела о нем пожалеть. Она могла бы сходить за мобильником и кому-нибудь позвонить. Могла взять ключи от внедорожника. Тогда она была бы сейчас на полпути к Де-Мойну. Могла получить от кого-то помощь. Могла убежать в поля и укрыться в зарослях кукурузы. Это было бы более дальновидным поступком.

Клементина понимала: когда они не найдут ее в доме, они начнут обыскивать сарай.

Дура! Дура! Какая же дура!

Она оказалась в ловушке. Надо было убегать раньше, когда все они были еще в ратуше. Ферма родителей стояла на самой окраине города. Сейчас они уже близко.

Сколько их? Клементина была слишком напугана, чтобы подсчитать. Дюжина, не меньше. Со всеми этими людьми она выросла. Сэм. Он помогал ее отцу чинить забор меньше месяца назад. Сэм тогда был весел и приветлив, и Клементина принесла ему лимонада и маминого печенья.

Она думала, что знала каждого из этих людей. Со всеми были связаны воспоминания. Добрые воспоминания. Почему же эти люди превратились в убийц?

Надо было пробраться в дом. Просто заглянуть и сразу выйти. Ключи лежали в корзине для фруктов, на кухонном столе, всего в трех метрах от задней двери. Клементина управилась бы меньше чем за полминуты.

Но каждый раз, когда она приказывала себе встать и идти, ноги не слушались.

Дорогой Хит, помнишь лето перед тем, как ты уехал в колледж? Ты мне сказал, что если у меня будут проблемы с парнями, достаточно позвонить тебе, и ты мигом приедешь и задашь им жару. Что ж, у меня неприятности, и мне бы сейчас не помешал телохранитель. Твоя боевая сестренка оказалась слабее, чем думала. Она настоящая размазня. Ей говорят бежать — и она слушается. Надо было в этом году ходить на кросс. Немного тренировок — и прямиком на Олимпиаду. Там дают медали за трусость?

Если бы только она умела передавать мысли на расстоянии…

Как звучит дурацкая мантра, которую все время твердила Имоджин? «Я сильная и красивая женщина. Все, до чего я дотронусь, превратится в золото».

Ага, и еще: «Расти, моя грудь, расти».

Снаружи что-то хрустнуло, и сердце забилось в два раза быстрее. Кто-то стоял за дверью. Ее нашли.

Нет, не нашли. Прекрати психовать. Надо взять себя в руки — чтобы не выпрыгнуть им навстречу, когда они войдут. Эй, смотрите, вот она я!

Сохранять спокойствие. Досчитать от двадцати до одного — чтобы выровнять дыхание. Укротить взбесившийся пульс. Ничего сложного. Она надежно спряталась в углу, укрывшись сеном и старой попоной. Возможно, со стороны это выглядело как ничем не примечательная куча. Кажется, в фильмах ужасов героиня все время забирается под самую крышу. Клементина будет умнее и останется на земле. Когда убийца войдет в сарай, чтобы обыскать дальний угол, она тихонько выскользнет за дверь. Побежит в дом, возьмет ключи и уедет, прежде чем убийца ее заметит. Она пойдет в полицию Де-Мойна, в город пошлют армию или ФБР, и Сэма, Генри, Джеймса и остальных гленмурских психов арестуют.

А на Рождество ей подарят пони и «Порше».

У них ружья. Может, она и быстро бегает, но пулю она не обгонит.

Звук раздался снова. Клементина так погрузилась в мысли, что едва его расслышала. Но он ей не померещился — тоненький скребущий звук. В грязи переступают чьи-то ботинки. Кто-то кашлянул. Клементина зажала рот руками.

Кто-то схватился за створки двери и с грохотом заставил их разъехаться. Снова шаги. Было непонятно, один тут человек или двое, но Клементине хватило ума не высовываться и не проверять. Наверное, один, — двое бы разговаривали между собой. Но кто это?

Из-под попоны был виден только маленький кусочек пола. Почему она не додумалась разместиться так, чтобы лучше видеть дверь? Клементина ждала, прислушиваясь.

Человек вышел на середину сарая. Он никуда не спешил — спокойно вышагивал, не торопясь ее убивать. Наверняка знал, что Клементина здесь. Может, он чувствовал запах ее страха?

Человек начал насвистывать. «Дорогая, дорогая, дорогая Клементина…» Как же она ненавидела эту песню! Хит напевал ее, когда хотел досадить сестре.

Надо было взять оружие. Какое угодно. Столько всего можно было сделать! А вместо этого она сама преподнесла себя на блюдечке. Полностью оправдала стереотипное мнение о блондинках-черлидершах.

Несколько недель назад кто-то прислал ей на почту шутливый тест — как выжить при атаке зомби. У Клементины был довольно высокий результат. Конечно, она пошла бы на склад и вооружилась, прежде чем отправляться в уединенную хижину на севере. Видимо, это вовсе не значило, что она так же поведет себя и в реальной экстремальной ситуации. Клементина не могла отделаться от этой мысли. Какая ирония! На самом деле ей не удалось продержаться даже несколько часов против этих психопатов.

Свистун неспешно передвигался по сараю. По крайней мере, Клементине хватило ума спрятаться в углу возле двери. Когда человек прошел мимо, она с трудом удержалась, чтобы не пошевелиться. Клементина была словно мышь, которую выслеживает орел. Надо сидеть неподвижно и не двигаться с места. Когда мышь срывалась и бежала, это не приносило ей добра, — возможно, так же будет с Клементиной.

Забавно: только что ноги отказывались двигаться, а теперь их приходилось с трудом сдерживать.

Дорогой Хит, ты был прав. Если я выберусь отсюда живой, я пойду на те занятия по тхэквондо, о которых ты говорил. Только пообещай, что будешь рядом и научишь меня правильно держать удар. Дай знак, что ты не просто плод моего воображения, что ты жив и здоров. Это даст мне силу, чтобы надрать им всем задницы. Обещаю.

Надо с этим кончать. Разговоры с возможно (даже скорее всего) мертвым братом не доведут до добра.

Тем временем свист прекратился. Клементина напряженно вслушивалась. Он ушел? Выскользнул из дверей, пока она разговаривала сама с собой?

Нет, снова раздался звук — кто-то скребет ботинком по дереву на другом конце сарая. Ее противник карабкался по лестнице под крышу. Надо было дождаться, пока он доберется до самого верха, и уходить. Клементина медленно сдвинула попону — для лучшего обзора. Двери сарая были распахнуты настежь. Она могла бы выйти совершенно бесшумно.

Противник поставил ногу на перекладину. Скрип дерева был сигналом, которого Клементина ждала. Сейчас или никогда. Она осторожно стянула попону и огляделась. На полу было пусто. Наверх Клементина даже не взглянула. Она заставила себя не выбежать, а потихоньку выйти, сознавая, что ее спина — одна огромная мишень. Не раздалось ни криков, ни шагов. Никто не бросился следом. Клементина шла быстро, но осторожно. Один неверный шаг, одна скрипнувшая половица — и конец.

Снаружи ее обдало прохладой. Пока Клементина выбиралась из сарая, она забыла о дыхании. Сейчас она сделала глубокий вдох — и дрожащие ноги не подкосились под ее весом. Клементина поборола желание прислониться к стене сарая и передохнуть. Надо двигаться, надо достать ключи. Внедорожник стоял с другой стороны дома. Кто бы ни находился в сарае, он пробудет там еще минут десять. Если повезет, она успеет завести машину и отъехать, прежде чем он выберется из-под крыши.

От сарая до дома было тридцать метров. Над крыльцом горел фонарь. Мама включила его перед тем, как они отправились в ратушу. Она всегда зажигала фонарь, сколько бы папа ни ворчал по поводу счетов за электричество. Теперь некому уже будет ворчать, некому включать фонарь.

Дорогой Хит, я очень боюсь все испортить. Это не экзамен, здесь нет шпаргалок. Если я провалюсь, у меня не будет шанса все повторить. Помоги мне добраться до машины. Дай мне силы, братец.

Тридцать метров. Не так уж далеко. Но это все равно что переплыть открытое море — а у нее не было с собой репеллента против акул.

Пора. Время пришло. Если она сейчас не двинется с места, игра окончится. Клементина побежала, молчаливо проклиная себя. Почему она так громко топает? Ведь она такая легкая, ее всегда ставили на самую верхушку черлидерской пирамиды, и мама все твердила, что Клементине нужно набрать несколько килограммов.