Я стираю свою тень

— На то, чтобы отбить у нас желание заниматься сыском. Вторая версия хорошо объясняет нашу встречу. Он ведь прошел мимо тебя, раз его запах так задержался.

— А-а-а, — я вспомнил кое-что, — меня толкнули, а потом извинились. Наверное, это был он.

— Толкнули? — подозрительно спросила Айрис. — А ну-ка повернись.

— Зачем? — я повернулся, ничего не понимая.

Айрис прошла ладонями по спине моей куртки, подняла капюшон и замерла.

— Что случилось? — спросил я.

Айрис протянула мне маленький предмет, кустарно изготовленный микрофон с передатчиком. Он крепился на одежду при помощи ножки из тонкой проволоки.

— Сдали, — она забросила прибор в недопитый чай и сверкнула глазами.

Бородач, словно поняв, что ему здесь больше делать нечего, выбрался из-за стола и торопливо направился к эскалатору. Мне стало так нехорошо от осознания, что преступный мир слишком быстро узнал про нас и отреагировал. Я всю жизнь считал, что никогда не соприкоснусь с ним, что это другая параллельная вселенная, в которую мне не надо.

— За мной, — приказала Айрис и сорвалась с места.

Мне было неуютно, потому что я не понимал, что она задумала. Боялся, что вместо детективов мы сами станем преступниками, нарушая юридические нормы, или же попадем в лапы настоящих преступников, непривыкших долго разговаривать с теми, кто им мешает. Все, что мне сейчас хотелось — это уехать в пиццерию и ждать заказ.

— Что ты задумала? — спросил я на бегу.

— Хочу поговорить с ним.

— О чем?

— О взаимосвязи физической боли и желанием говорить правду.

— Не вздумай. У нас нет таких прав. Мы сыщики, мы только ищем улики, но не выбиваем их. Нас посадят за применение насилия.

— Не нас, а вас, — Айрис хохотнула.

А мне было совсем не смешно. Какой идиотской выглядела эта затея сейчас! Разрешить космической преступнице заниматься раскрытием преступлений — это как разрешить алкоголику охранять склад с ликероводочной продукцией. Она дорвалась до бесплатного, и не могла вовремя остановиться. Я проклинал тот день, когда поддался на ее уговоры, но все равно бежал рядом и не думал останавливаться. Почему? Разумного ответа у меня не было.

Бородач сел в лифт, а мы, перепрыгивая ступеньки, помчались по эскалаторам вниз на подземный паркинг. Народ смотрел на нас, как на воришек, которые сбегают от охраны. Однако за нами никто не гнался. Один раз я даже выкрикнул: «Расступись, полиция!», и нам поверили и расступились.

Мы спустились в сумрачный и прохладный подземный паркинг. Айрис огляделась.

— Гордей, заводи машину и подъезжай вон туда, — она указала на нишу в стене возле надписи «Вход№ 3».

— Ага.

Я бросился к своей машине, а Айрис к тому месту, куда мне надо было подъехать. Я сел на свое место и завел машину. Мотор еще не успел остыть, только запотели стекла. Мне пришлось приоткрыть окно со своей стороны, чтобы видеть, что происходит с напарницей. А там уже началось представление. Бородач появился в дверях. Айрис смело направилась к нему. Преступник, не подозревая о том, что внутри хрупкой на вид девушки таится искусственно добавленная мощность, тоже смело пошел в ее сторону. Они поравнялись. Мужчина протянул к Айрис руку. Я не заметил удар. Бородач начал заваливаться набок. Айрис подхватила его и затянула в нишу в стене.

У меня как раз высохли стекла, и я медленно тронулся с места. Меня подрезал белый кроссовер с дамочкой за рулем. Она, видимо, тоже что-то видела, потому что затормозила напротив Айрис. Все, что она увидела, это девушку, стоящую к ней спиной, которую крепко обнимал бородатый мужик. Кроссовер уехал, а я занял его место, прижавшись к стене как можно ближе. Айрис затянула бородача в машину, как тряпичную куклу.

— Он живой? — с надеждой спросил я.

— Условно, — пошутила Айрис.

— Как это? — меня напугал ее ответ.

— Он без сознания. Я ударила его в нервный пучок, и он вырубился от болевого шока. Выезжай на улицу, на пустырь, будем допрашивать. И маску натяни, чтобы он не видел твоего лица.

— А твоего?

— Мое открытое лицо будет психологическим оружием, показывающим мое намерение избавиться от него, если он будет выкручиваться.

— Надеюсь, ты не собираешься приводить свои угрозы в исполнение?

— Чтобы он поверил мне, я должна сама верить, что готова убить. По Станиславскому.

— Больше никаких дел, связанных с криминалом, только расследования супружеской неверности, — пробубнил я в сердцах и тронулся к выходу. — Надо позвонить Михаилу Аркадьевичу.

— Не надо, — отрезала напарница. — Что мы ему предъявим? Бездыханное тело без улик? Он поставит крест на нашем предприятии за подобное самоуправство.

— Я так и думал, что этим закончится.

— Гордей, не накручивай себя. Нет никакой проблемы, я знаю, что делаю. Будет хороший результат, о методах его достижения никто и не спросит.

— Слушай, Айрис, ты на Землю прилетела спрятаться от своего правосудия, а не устраивать сафари на местных обитателей. Пусть он вор, и как человек, наверное, не очень, но это не наше право бить его, устраивать самосуд. По крайней мере, до тех пор, пока он не угрожает нам. Зачем ты полезла ковырять эту грязь? Я жил без нее всю жизнь и прожил бы сколько угодно еще. Мужик, у которого угнали машину, мне тоже не очень понравился, тот еще скользкий тип и вор, скорее всего, не меньше этого. Случайности не случайны, так ведь? Раз угнали, значит, был за ним грешок, присвоил чужое или не поделился с ближним.

Айрис не стала отвечать сразу, будто ее проняла моя эмоциональная речь.


— Ладно, машину найдем, раз взялись, а потом посмотрим, — ответила она спустя минуту.

Честно признаться, я не ожидал, что она так ответит. Ждал, что ее мозг, усиленный искусственными вычислителями, сгенерирует мне ответ, который нечем будет крыть. Я посмотрел на Айрис в зеркало заднего вида. Она выглядела смущенной. Такой я видел ее впервые. В ней проступила природная женственность, проявляющаяся в моменты, когда женщина нуждалась в защите. Мне стало неловко за своё выступление, я почувствовал себя человеком, который неловким словом поломал другому жизнь.

— Прости, я был резок, — извинился я.

— Ты был резко прав. Я потеряла почву под ногами от свободы. Мне показалось, раз меня не могут наказать за что-то, значит, это разрешено. У меня нет никакого самоконтроля. Во мне его не воспитали, потому что у нас контроль внешний.

Мы выехали из паркинга в молочную белизну метели. Стихия и не думала утихать. Люди, прикрывшись от ветра руками, капюшонами и воротниками, спешили скорее спрятаться за раздвижными дверями торгового комплекса. Наш «подопечный» зашевелился и открыл глаза. Айрис улыбнулась ему холодной улыбкой. Мужчина резко выпрямился и испуганно завертел головой.

— Вы кто? Мы куда? — на одном выдохе спросил он.

— Ну, кто мы, тебе известно, — Айрис посмотрела ему в глаза. — А куда ехать, тебе решать. У тебя два пути: на кладбище и в полицию. Выбирай.

Бородач сдернул с лица медицинскую маску и бросил в лицо Айрис.

— Кому ты, сучка, пытаешься угрожать? Вы что, муфлоны, страх потеряли? Вы уже себе на гроб заработали, детективы, — он намеренно мягко произнес все звуки «е» в слове, дав понять, какое мнение у него об их занятии. — Везите меня, куда скажу, может, откупитесь еще.

Мне стало не по себе, когда я представил, что нахожусь на аудиенции с каким-то авторитетным преступником, который решает, как со мной поступить. Я испытал кратковременное желание убить этого бородача, чтобы избежать неприятностей.

— Кто тебе рассказал о нас? — мягко спросила Айрис.

— Чего? — бородач заблеял, не веря своим ушам.

— Кто нас сдал твоим дружкам? — повторила моя напарница.

— Ты чё, сука, дура? — бородач захлебнулся яростью, покраснев как рак.

— Тихо, тихо, успокойся, сердечко не выдержит, — нарочно добродушно произнесла Айрис. — Скажи, кто из полицейских сдал нас твоим дружкам. В противном случае мы сделаем так, что о тебе пойдет слух, что ты осведомитель, стукач.

— Ах ты шалава!

Преступник кинулся на Айрис с кулаками и проиграл в течение одного мгновения. Меня толкнуло в спину, раздался глухой удар и сиплый выдох. Айрис поправила волосы.

— А ты уверена, что нас сдали?

— Да. Не уверена, а это так и есть.

— Жесть. Как так можно?

— Кто-то в доле. Преступники исповедуют принцип: кто предупрежден, тот вооружен. Не скупятся подкупать ваших правоохранителей ради собственного спокойствия.

— Айрис, ты понимаешь, что мы перешли дорогу людям, которые могут запросто испортить нам жизнь?

— Теперь я понимаю о вашей системе намного больше, и нам придется завершить это дело ради нашего же спокойствия. Придется выявлять всех сопричастных.

— Как бы мне не пришлось менять имя, фамилию и переезжать в другой город.

— А что такого? Я же прилетела на другую планету, и ничего.

— По-твоему, это ничего? — я ткнул пальцем в бездыханного бородача.

— То, что в твоей машине валяется преступник, делает тебе честь, как мужчине. Это показатель твоей смелости, мужества и прочих качеств, выделяющих из однообразных рядов безликой трусоватой массы людей с мужскими половыми признаками.

— Так это же ты его?

— А я всем скажу, что ты, — Айрис гоготнула.

— Не надо, — поспешно отказался я от лавров охотника.

Я заехал в старый район города. Здесь было малолюдно даже в ясные дни. В старых «сталинках» остались либо пенсионеры, доживающие свой век, либо спившаяся публика, тоже доживающая его. По дороге Айрис обдумала ситуацию и озвучила мне вывод.

— Михаилу звонить нельзя. Тот, кто нас сдал, теперь уже в курсе, что что-то пошло не так, и будет следовать за ним по пятам. Нам нужно вытянуть имя этого человека и местонахождение банды автоворов.

— Я знаю только один метод, но не одобряю его.

— Ты про пытки?

— Да. Неужели в твоем технически продвинутом окружении не придумали способ читать чужие мысли? Представляешь, как нам бы это помогло? — я сказал это просто так, потому что любил выбирать из заранее невыполнимых вариантов. Типа, а будь у меня шапка-невидимка, то я бы…

— В том-то и дело, что придумали. И хорошего в этом ничего нет, — Айрис посмотрела на меня просветленным взглядом. — Гордей, а ты чертов гений.

— Чего это вдруг? — Мне была непонятна причина комплимента.