Я стираю свою тень

Айрис встретила меня с томиком похождений великого детектива. Она бросила на меня короткий взгляд, отвернулась, затем посмотрела снова. Айрис догадалась обо всем по моей сияющей физиономии.

— Я хочу узнать об этом во всех подробностях, — она закрыла книгу и убрала ее в сторону.

Я поведал ей обо всем, что удержалось в моей памяти до вечера. Во время пересказа событий мне все отчетливее становилось понятным, что время, проведенное на этой работе, было потрачено впустую. Я жил в зависимости, которую считал почетной. Мною беззастенчиво пользовались, а я, как последний идиот, еще и гордился этим. Вместо повышения по должности или прибавления зарплаты мне светила подстава.

— Они начнут тебя искать, — решила Айрис. — Они знают, где ты живешь?

— Нет. Я начинал работать на складе, еще когда жил у родителей. Там указан только их адрес. Они смогут связаться со мной только по телефону.

— Сделай так, чтобы они не дозвонились.

— Я поменяю сим-карту завтра, с утра.

— Замечательно, — Айрис потерла пальцем между бровей. — Конечно, твое исчезновение накануне проверки выглядит подозрительным. Если твоим начальникам удастся как-то убедить, что вина во всех недостачах только твоя, тебя будут искать совсем другие службы.

Мне стало не по себе от мысли, что я могу оказаться за решеткой за то, что ничего не делал. Способствовал, но только по приказу начальства.

— Я могу сказать, что знал о схемах, потому и уволился. Если на меня надавят, я покажу скриншоты перемещений и накладные, подписанные Тамарой, — еще год назад я начал потихоньку сохранять подозрительные перемещения, не предполагая, что они могут мне понадобиться.

— Хм, да ты криминальный гений, — Айрис засмеялась, широко открыв рот. Она любила демонстрировать искренние чувства. — Ладно, как говорят у вас в сериалах, расслабляем булки и наблюдаем. Уверена, тебя эта история никак не затронет.

— Хотелось бы, — я прошел на кухню. Мой нюх не уловил ничего съедобного. Пришлось лезть в холодильник.

— Я сегодня не готовила. Подумала, вдруг придется съезжать вечером, чего стараться. Виновата, — Айрис потупила взгляд.

Картинно, конечно, играя роль для меня, но мне понравилась ее реакция. Я ждал от нее одобрения своего поступка в пацанском стиле, типа, молодец братан, смог, а я тебе говорила. Айрис определенно разбиралась в моей психике, не стала подхваливать меня за предложенный ею выбор. Сделала так, чтобы я почувствовал всю прелесть своего поступка, и не постеснялась прикинуться неправой из-за неприготовленного ужина. Это было проявление настоящей женской мудрости, когда все варианты развития событий были рассчитаны заблаговременно.

— Я схожу в круглосуточный магазин, куплю пельменей, — я захлопнул холодильник чуть громче, чем надо было, и направился в коридор.

— Там уже темно, Гордей. Я слышала, как сегодня бабушки внизу рассказывали о том, как ночью в парке какого-то парня пырнули ножом хулиганы, — ее глаза выражали искреннее беспокойство.

— Я быстро, мухой. Одна нога здесь, другая там, чтобы пельмени не слиплись, — пообещал я.

На улице было темно и зябко. Ночное осеннее небо заволокло черными тучами, сгустив тьму в тех местах, которые не подсвечивались фонарями. Порыв ледяного ветра подхватил мусор вдоль дорожки и бросил его мне в лицо. Если бы я верил в приметы, то решил бы, что это знак, указывающий мне на глупость затеи. Однако в приметы я не верил. Смело направился в сторону круглосуточного магазина.

Дорога показалась мне необычайно долгой. Я пару раз споткнулся и однажды упал через низкий заборчик, сбившись с пути. Только яркая вывеска магазина, как маяк, указывала мне путь. Добравшись, я уже не стал обращать внимание на посетителей. В магазине как всегда висел тяжкий дух, оставшийся от людей, приходивших похмелиться. Работала та же девушка, что и в тот раз, когда я приходил за печеньем и водкой. Она меня запомнила.

— Водку с печеньками? — спросила она.

— Нет. Пельмени замороженные есть?

— Есть, — она коротко кивнула в сторону морозильной витрины, под мутным стеклом которой лежали упаковки с пельменями, варениками и хинкали. Ценники на них, конечно, были завышенными, словно начинка в них была из экзотического мяса антилопы или крокодила, а не картофеля или свинины пополам с соей. Я выбрал упаковку со средней ценой. Оплатил и забрал. На выходе случайно заметил, как один из трех парней, которые были в магазине до меня, не по-доброму заинтересованно посмотрели на меня. Я выскочил в темноту и направился к дому скорым шагом.

Позади меня загорелся свет фар и рыкнул запустившийся двигатель. Я свернул с дорожки в парк, предчувствуя неприятности. Машина разогналась и резко остановилась в том месте, в котором я исчез у них из вида.

— Сучонок, сдристнул. Васек, за ним, мы будем ждать его с обратной стороны, на выходе.

Я был еще рядом и услышал их разговор. Надо было ответственнее относиться к тому, о чем говорят старушки у подъездов. Сердце мое забилось часто, как у загнанного кролика. Парк у нас небольшой, не побегаешь. Отчасти из-за живой изгороди, перебраться через которую практически невозможно, не повредив одежду, отчасти из-за отсутствия освещения. Не хотелось воткнуться на всем ходу в дерево или кувыркнуться через скамейку. Но с другой стороны, тьма была моим союзником. Я готов был сидеть в парке до утра.

Этому не суждено было сбыться. Преследовавший хулиган включил мощный фонарь, ослепив меня полностью. Я потерялся, видя перед собой только яркие пятна, запечатлевшиеся на сетчатке. Мне стало страшно от мысли, что меня могут убить. Паника вынудила меня броситься прочь от парня с фонарем. Я бежал, не разбирая дороги. Где-то впереди маячили уличные фонари и светящиеся окна домов, казавшиеся мне спасением. Я споткнулся о бордюр и полетел, упал и закувыркался, остановившись о корявые стволы живой изгороди. Моя одежда не выдержала этого насилия, оповестив треском рвущейся ткани.

— А ну стоять, лошара! — выкрикнул парень с фонарем, заметивший меня.

Я подскочил вверх как заяц и перепрыгнул изгородь, снова разорвав одежду. Теперь я чувствовал себя самолетом, попавшим в перекрестье зенитных прожекторов. Свет фонаря цепко держал меня в своем ореоле. До края парка осталось всего ничего. Я был уверен, что они понятия не имеют, с какой стороны я выбегу, а потому буду иметь фору, чтобы успеть скрыться между домами.

Я сиганул через чугунный заборчик и чуть не попал под колеса черного седана. Он резко оттормозился. Я пронесся мимо машины, перебежал через дорогу и направился, не сбавляя скорости, к дому. Машина погналась за мной, но быстро отстала. Я знал все тропинки, по которым машина не смогла бы проехать, и выбрал именно такую. Через пять минут я был уже у подъезда своего дома.

Я не стал ждать лифт, забежал на свой этаж на неизрасходованном адреналине. Кое-как попал ключом в дверной замок, открыл дверь и заскочил в квартиру. Айрис стояла в коридоре и смотрела на меня испуганным взглядом. Я дышал, как паровоз и никак не мог отдышаться, чтобы сказать хоть слово.

— Ты… ты была… права… в парке… опасно… прости… я потерял… пельмени.

— А что у тебя в руках? — спросила она.

Я поднял правую руку. В ней, в зажатых намертво побелевших пальцах, находился пакет с пельменями, перепачканный в земле и листьях.

— Ого, — только и смог произнести я.

— Воды поставлю, — Айрис разогнула мне пальцы, забрала пакет и ушла на кухню.

От моей куртки, стоившей четверть месячной зарплаты, остались одни лохмотья. Материальную сторону я осознал, а вот моральную еще предстояло. Моей самооценке снова суждено было свалиться под ноги. Самый комфортный и безопасный уровень для меня. Наверное, с круглосуточными магазинами стоило завязывать. Дорого и небезопасно.

Я повесил лохмотья на вешалку, прошел в душ, чтобы смыть с себя грязь и чувство пережитого страха. Сердце еще бешено колотилось. Во рту чувствовался привкус крови, оставшийся после спринтерской пробежки. Я посмотрел на себя в зеркало. Жуть, глаза по пять копеек, напуганные и растерянные. Я попытался успокоиться, чтобы снова не предстать перед Айрис таким жалким.


Не знаю, удалось мне или нет, она не смотрела на меня, делая вид, что ничего не произошло. Я молча ждал, когда сварятся пельмени, хотя аппетит у меня пропал начисто. В голове кружились свежие воспоминания, блокирующие нормальные мысли и чувства. Я был не в себе.

— Ты запомнил их, приметы или еще что-нибудь? — спросила Айрис, помешивая в кастрюле пельмени и не оборачиваясь.

Я задумался.

— В лицо видел одного в магазине. Машина у них черная. Я видел ее и раньше.

— Значит, они караулили в магазине, — как будто для самой себя произнесла Айрис. — А там камеры есть?

— Вряд ли. Очень бедненькое заведение. Да и кто нам даст их посмотреть, если будут. А ты что, хочешь их найти? — мое мужское самолюбие было задето.

— Нет, даже не думала, — Айрис, наконец, обернулась. Она так искренне отказалась от моего предположения, что я не поверил.

Она посмотрела на часы, взяла шумовку и начала вылавливать пельмени. Мы поужинали в полном молчании. Айрис была озабочена мыслями, а я переживаниями. Когда с тобой происходит что-то сильно выбивающее из хода привычной жизни, рассудок начинает зацикливаться на этом, прогоняя в мыслях потрясшие тебя события раз за разом. При этом ты оцениваешь себя в случившемся с негативной стороны и коришь почем зря. Я даже не заметил, как съел тарелку пельменей.

Айрис освоилась с ролью хозяйки. Взяла мою тарелку, сполоснула под горячей водой и поставила сушиться.

— Я бы предложила тебе полежать в моей капсуле, восстановиться, но она тебя не примет, — Айрис заботливо посмотрела на меня.

Она жалела меня, но в то же время я чувствовал иронию в ее взгляде. Да, я трусоват, и это стыдно признавать. Всегда считал своим достоинством интеллект и порядочность, надеялся, что в жизни это будет гораздо полезнее. Оказалось, жизнь такая суровая штука, что порядочность в ней ничего не стоит, а ум нужен только для того, чтобы им пользовались другие. Умение быть жестким, внушать уважение через страх пригодилось бы мне больше.

— Спасибо, — я поблагодарил Айрис за предложение.

— Тебе надо научиться расслабляться. Ты выглядишь напряженным и отсутствующим.

— За мной не каждый день бегают убийцы. Представь, если бы я не сбежал? Сходил, блин, за пельменями.

— В этом плане на станции намного безопаснее. Там и шагу не сделаешь без надзора. Да и любые подобные мысли на психотесте вычислят запросто. Свобода в обмен на преступность.

— Мне бы у вас понравилось, точно тебе говорю. Ваш мир по твоим рассказам такой, каким я представляю себе идеально устроенное общество.

Айрис добродушно рассмеялась.

— Поверь, идеального ничего не бывает. Как говорила мне моя бабушка, хорошо там, где нас нет.

— Так говорит не только твоя бабушка. Моя тетя потому и уехала за границу, чтобы проверить это утверждение. Кстати, у нее в аптечке есть феназипам. Она у нас страдала приступами неконтролируемой ярости и постоянно сидела на транквилизаторах, — я покинул кухню и отправился в спальню, которую теперь занимала Айрис, чтобы порыться в теткиной аптечке.

Нужное лекарство лежало на самом верху. Я отломил от таблетки четвертинку и вернулся на кухню, запить ее водой.

— Химия — не дело, — Айрис критически посмотрела на мои действия. — Учись подавлять эмоции самостоятельно.

— Я не умею.

— Я тебя научу. Это совсем несложно.

— Спасибо, — мне не хотелось сейчас думать о чем-то в принципе. — Пойду, лягу.

— Спокойной ночи, Гордей.

— Спокойной ночи, Айрис.

Мне даже секса не хотелось, настолько я был подавлен. Я плюхнулся на кровать. Когда я остался наедине с самим собой, мысли о произошедшем опутали меня еще плотнее. Я вспоминал каждый миг, начиная с того неприятного взгляда в магазине. Почему они выбрали меня? Почему я так испугался? Почему, почему, почему… Прошло, наверное, больше часа, прежде чем я почувствовал действие препарата. Мысли постепенно утихомирились, и я провалился в тяжелый сон.

Зазвенел будильник. Я по привычке вскочил, выключил его и собрался идти в ванную, но вспомнил, что больше не работаю на складе, а потом вспомнил и про ночное событие, которое снова заставило мои мысли пуститься в хоровод. Однако он уже не был настолько всепоглощающим. Время подлечило психику. К тому же я испытывал радость от мысли, что проблемы на складе больше меня никак не касаются. Прежде чем мне начали оттуда звонить, надо было сходить в офис сотовой связи и купить новую сим-карту. Я многое бы отдал, чтобы увидеть паникующую Тамару и директора.

Я направился в ванную, и по дороге заглянул в спальню Айрис. Странно, но она зачем-то спала в своей капсуле. Я прикрыл дверь, чтобы шум воды из ванной не разбудил ее. Помылся, почистил зубы и отправился на кухню. Позавтракал скромно, чаем и хлебом с какой-то дешевой приторной шоколадной пастой. Наверное, Айрис купилась на яркую упаковку. Собрался по-тихому, натянул зимнюю куртку, благо с утра уже было достаточно морозно для неё, и отправился к ближайшему офису.

Мой путь лежал как раз по местам вчерашней «боевой славы». Ничего не напоминало мне о том, что произошло. Редкие люди спешили через парк, кутаясь в плащи и куртки, не ведая о том, как один юноша чуть не лишился в нем жизни. И всё-таки я нашел следы вчерашнего происшествия. На одной из кустов живой изгороди висел клочок моей куртки. Я снял его и выбросил в ближайшую урну. Не хотел, чтобы об этом событии мне что-то напоминало.

На выходе из парка, у дома стоял микроавтобус с надписью «Полиция. Оперативный отдел». Рядом с ним стояли несколько мужчин в форме и одна девушка с папкой. Я сразу же решил, что причиной тому вчерашние события, но уже случившиеся с другой жертвой, которой повезло меньше. Я обошел машину и увидел черный седан с распахнутыми дверями. В нем сидели парни в черных куртках с разбитыми в кровь физиономиями. Я решил, что у них случилось ДТП, но их машина была цела. Один из них бросил на меня взгляд, и я узнал его. Точно, это был тот самый взгляд из магазина вчера ночью. Парень тоже узнал меня, и поспешно отвернулся.

Сейчас мне можно было подойти и заявить на них, рассказав людям в форме о вчерашнем событии. Я почти решился и даже направился в их сторону, но полицейский, увидев меня, строго приказал:

— Отойдите, здесь происходят следственные действия.

Он отбил у меня желание жаловаться. Хулиганам без моего заявления досталось неслабо. У парня за рулем глаз затянулся черной гематомой и не открывался. Второй улыбался щербатым ртом, в котором не хватало всех передних зубов. Я сменил маршрут и пошел по своим делам, испытывая в душе ощущение торжества справедливости. Мне даже стало страшно представить того человека, на которого они нарвались. Это же надо было так поверить в себя, что не понять, на кого можно рыпаться, а на кого не стоит.

В офисе сотовой связи мне продали новую карту. Я поменял ее в телефоне, не выходя оттуда. Подсознательно всю дорогу я ждал звонка Тамары, желающую узнать про результаты моей работы. Несомненно, мне стало легче после того, как я ушел со склада. Я будто очнулся, прозрел, осознал. Морозный воздух бодрил и наполнял мои мысли ясностью.

Рядом с полицейской машиной появилась «Скорая помощь». Врачи оказывали хулиганам первую помощь. На небольшом отдалении стал собираться народ.

— А я уже давно эту шпану тут вижу, — произнесла одна бабуля. — Кто же их так?

— Говорят, слышали ночью, как они орали, а вот кто дубасил, не видели.