Я никогда не скажу

— Можно воспользоваться вашим телефоном?

— Будете что-то заказывать? У этой Франс был насквозь прокуренный голос.

— Две пинты Будвайзера, два пакета чипсов с солью и уксусом и два батончика Марс.

— С вас двадцать долларов. Телефон вон там, на стене.

Из внутреннего кармана шортов Марго извлекла заранее заначенную двадцатку. Она вся промокла, поэтому Франс, ухватив ее кончиками своих покрытых облупленным красным лаком ногтей, взирала на нее с отвращением. Марго подошла к телефону и сделала звонок за счет абонента, удивляясь, как это стационарные линии по-прежнему умудряются работать. Выяснилось, что их заберут через двадцать минут.

Покончив с телефонными разговорами, она вернулась за столик. Франс уже притащила туда еду на подносе, повсеместно заляпанном пивом.

— Чипсы и батончики Марс. Фантастика, — сказала Лидди. Она разорвала зубами обертку батончика и откусила сразу половину. — До чего же я проголодалась. Надо было что-то перехватить, прежде чем отправиться в путь.

Желудок Марго внезапно заурчал так громко, словно соглашался со словами Лидди. Она тоже ничего не ела давным-давно, со времен того бутерброда в «МакДональдсе», и это было по меньшей мере глупо. Если бы она не остановилась, когда догнала Лидди, то, вероятно, через пару миль просто рухнула бы. Она села и содрала обертку своего батончика, впившись зубами в его мягкую сердцевину. Она даже забыла, какие они сладкие, эти батончики. И какие вкусные.

— Господи, до чего же хорошо.

Она взяла свое пиво и сделала большой глоток. Именно Будвайзер она считала своим истинным «лагерным» напитком. Его вкус напоминал ей уже почти забытую юность.

— Просто фантастика.

— Еще какая, — сказала Лидди, чокнувшись с ней своей бутылкой.

— Уверена, завтра все придет в норму.

Марго сделала еще один глоток. Пиво потихоньку начинало действовать. Но, может, на нее действует на пиво, а само это место? И пиво всего лишь плацебо? И опьянение от него — тоже плацебо? Всего лишь воспоминание о том, как она когда-то напивалась?

— Нам надо вместе подготовиться к каким-нибудь соревнованиям, — сказала Марго. — Как насчет полумарафона в октябре?

— Ты что, хочешь побегать на пару со мной?

— А чем не веселуха.

— Я бы подписалась руками и ногами.

— Вот и отлично.

— Но я уже нашла кое-кого для совместного забега. — Лидди заглянула в пакет с чипсами, словно ожидала найти внутри какой-то приз.

— Я ее знаю?

— А почему ты считаешь, что это она, а не он?

— Я не… Я… И кто же это?

— Оуэн.

— Какой Оуэн?

— У тебя есть знакомые с таким именем?

— Единственный Оуэн, которого я знаю, это Оуэн Бауэри.

Лидди сунула в рот чипс.

— Ух ты!

Марго вспомнила Оуэна, этого симпатяшку, который теперь стал типа рок-звездой. О своей же собственной сестре она обыкновенно думала, что та — либо лесбиянка, либо вовсе асексуальна. Сейчас она выглядела какой-то застенчивой, словно сама не своя. А может, все это годы Марго ошибалась? Или то, что она выглядела как трансгендер, в каком-то смысле означало и гейство? Но, хотя Марго и растерялась, оказавшись в столь глупом положении, у нее еще хватало ума не задавать эти вопросы вслух.

— Так вы все это время общались друг с другом? — спросила она.

Лидди сунула в рот еще несколько чипсов.

— Встретились пару лет назад. А потом я разработала обложку для его альбома.

— Ты?

Марго была не особо в курсе последних музыкальных тенденций, но благодаря работе в старшей школе была более открыта для современной поп-культуры, чем другие взрослые. Она слышала о группе Оуэна, которая называлась «Свободное падение», и когда поняла, что знакома с ним, то начала следить за их карьерой. Даже могла даже спеть часть их хита «Еще один тур, еще один город».

— Ага.

— Ничего себе. Оказывается, ты встречаешься со знаменитостью.

— Да ладно тебе. Ты и сама знаешь его с тринадцати лет.


— Но все это было до того, как…

— До того, как он стал знаменитым?

— Точно.

Марго распечатала свой пакет чипсов и съела один. Закашлялась. Ей показалось, будто с ее языка разом соскоблили весь верхний слой кожи.

— Охрененно ядреные чипсы, — наконец сказала она, прополоскав рот пивом.

— Правда?

— Значит… это Оуэн. И как долго вы уже встречаетесь? Вы же видитесь, не так ли? Не просто бегаете вдвоем?

Лидди кивнула.

— Пару лет.

— Ничего себе.

— Ты перестанешь постоянно удивляться?

— Извини, я просто…

— Ты что, думала, я лесби?

— Может, и думала.

— Или транс, а? Вот же хренов случай.

— Да я даже не знала, что мне и подумать, Лидди. Ты ведь не особо разговорчива.

— Ты же сама никогда не говорила мне, что ты натуралка!

— Об этом обычно не объявляют…

— Вот и я об этом.

Марго отпила из своей бутылки. — Наверное, ты права. Поставила бутылку на стол с глухим стуком. — У меня закончилось пиво. И что же послужило причиной всему этому?

— Магия.

Она захихикала, и тут распахнулась входная дверь.

Лидди обернулась, чтобы взглянуть, кого это принесло.

— Ты разве звонила Шону?

— А кому, по-твоему, я должна была позвонить?

Лидди опрокинула в себя остатки пива. Потом встала и протянула руки к Шону. — Здравствуй, прекрасный принц. Может, понесешь меня на руках, или как?





Глава 16. Что-то затевается





Кейт


Если бы ветер был достаточно сильным, Кейт могла бы отправиться в плавание. Возьми фонарик помощнее и отправляйся на другой конец озера — там тебя никто не тронет. Но существовала одна проблема, связанная с лагерем — воспоминания, казалось, пропитали его насквозь. И неважно, ваши это были воспоминания или чьи-то еще. Избежать их было невозможно. Независимо от того, каким человеком вы были или старались казаться. Единственное, что имело значение — каким вас видели окружающие.

А ее представляли себе славной девчонкой. Такой, которая у всех на виду и со всеми ладит, просто потому что так — проще. Так что она почти наверняка знала, что именно люди о ней думают.

Кейт была именно такой девчонкой и ненавидела это всей душой. У нее были и другие, скрытые стороны характера, но она не собиралась кричать о них на всю округу. Так что в кругу семьи она всегда оставалась старой, доброй, надежной Кейт.

И она всегда задерживалась в лагере позднее остальных, начиная с приезда в мае, для того, чтобы провести предварительную подготовку к началу сезона. Подготовка была делом серьезным. Нужно было покрасить кабинки, вытащить вещи из хранилища и проветрить матрасы. Постричь разросшиеся кусты, вымести опавшие листья. Потом, когда жители лагеря вместе с персоналом приводили все в разгромленный вид, ей в сентябре приходилось собирать все воедино, словно некий здоровенный набор «Лего». Вообще работа по лагерю отличалась чем-то ненормальным. Так что во время осеннего семестра в колледже ей с трудом удавалось собраться с мыслями, чтобы догнать сокурсников. Но, как полагала Кейт, все это были необходимые жертвы, прежде чем она — так, по крайней мере, уверяли родители — полностью примет на себя управление лагерем, когда они уйдут на пенсию.

Однако этого они так и не сделали. Вместо этого, на ее двадцать седьмой день рождения, они устроили торжественный ужин, на котором даже были поданы лобстеры (которыми она должна была поделиться с Лидди). Там ей и сообщили, что она не будет управлять лагерем. Что вряд ли ей подойдет это занятие. Для этого она якобы была слишком любезна, слишком мила. А всякие нехорошие люди могут воспользоваться этими ее качествами. Пока длился этот разговор, Лидди ковыряла клешни своего лобстера, методически извлекая из них рассыпчатое мясо, словно проводила вскрытие трупа. И, похоже, совершенно не обращала внимание на то, вся дальнейшая жизнь Кейт, как и то самое мясо, рассыпалась на кусочки.