Я никогда не скажу

— Могло бы быть и так. Но в любом случае другого письма у меня нет.

— Не надо шутить над тем, что произошло с Амандой, — сказал Шон. — Эта девушка была невинна.

— Не так уж и невинна, — отозвалась Мэри.

— И что бы это могло значить? — Взгляды Марго и Мэри пересеклись.

Кое-что в подобном духе Марго и раньше слышала об Аманде, и всегда при этом злилась. Если бы Аманда не улизнула… Если бы продолжала заниматься тем, чем занималась… Если бы, если бы… То, что случилось с Амандой, произошло не по ее вине.

Мэри отвела взгляд. Почему-то она никогда не пыталась оправдываться, если Марго начинала говорить о ней чуть ли не с презрением. А ведь каждому нужно уметь постоять за себя в этом мире.

— Мы должны проголосовать прямо сейчас? — спросила Марго.

— В течение сорока восьми часов. Так говорится в письме. Значит, в воскресенье, после поминок, я думаю, — сказала Кейт.

— Значит, у Райана есть сорок восемь часов, чтобы убедить нас, что он невиновен?

— Лучше скажи, нагрузить нас своей болтовней, чтобы мы так или иначе отдали ему долю наследства, — фыркнула Кейт.

— Говорила же вам — все это хрень собачья, — сказала Лидди, затем повернулась к Свифту.

— Впрочем, для нашего папаши такие штучки вполне типичны. И сколько уже существует этот его планчик?

— Десять лет.

— Десять? Десять? Ты хочешь сказать, что он составил его после…

— Да.

— Но ведь это был несчастный случай.

— Похоже, ваш отец так не считал.

— Понятно. Молодец, Мэри, так держать.

Мэри со спокойным видом оглянулась. — Не понимаю, с какого бока я могу быть в этом замешана.

— Да ты никогда ничего не понимаешь. Господи, как я от тебя устала.

Лидди повернулась на каблуках и выбежала из комнаты. Кейт встала, чтобы пойти за ней.

— Не надо, Кейт, — сказала Марго. — Пусть она выпустит пар.

— А если она совсем убежит?

— Не убежит.

Кейт вновь села. Марго смотрела на своих братьев и сестер. Райан, весь покрытый потом, потирал руку, которую там, у стены, особенно сильно прижал Шон. Кейт кусала ноготь большого пальца. Мэри сидела на своем стуле, словно на лошади, готовясь к взятию барьера. Шон качал ногой вверх-вниз, что, как было известно Марго, было признаком того, что он сильно волновался.

Существовало ли еще одно послание их отца или нет, но только что разыгранное представление было поистине ужасно.





* * *


Марго проводила Свифта на стоянку, когда эта так называемая семейная встреча наконец закончилась. — Простите за все, — сказала она, когда они добрались до его машины. — Сама не понимаю, что нашло на Райана.

Он вытер лоб, достав из кармана жилета носовой платок.

— Погодите-ка. Она взяла платок и смахнула с него там и сям застрявшие мелкие осколки стекла.

— Стекло, понимаете? — объяснила она.

Он ничего не сказал, просто взял платок и встряхнул его. Она подумала — может, предложить ему обратиться к врачу, проверить сердце со всеми его цилиндрами, или клапанами, или что там еще заставляет работать сердце, кроме любви, но решила не делать этого. С чего ей было переживать за Свифта. По крайней мере, сейчас.

— Я пытался отговорить его от этого, — сказал он.

— Уверена, именно этого вы и добивались.

— Мне вовсе не было приятно озвучить вам его послание.


— Думаю, так и есть.

— Как вы думаете, что случится дальше?

— Хотите честно? Понятия не имею.

Он снова вытер лоб. — Непросто разбираться с семейными делами.

— И не говорите. А он давал вам понять, почему был так уверен, что Райан в чем-то виновен?

— Так сразу и не скажешь.

— Вы собираетесь обратиться в полицию?

— И что я им скажу?

Она смотрела на череду деревьев, скрывавших озеро.

Ветер усилился. Она слышала, как поплавки доков стучат друг о друга.

— Знаете, что во всем этом самое смешное? — сказала она. — Я всегда думала, что мои родители считают именно меня во всем виноватой.

— Это еще почему?

— Я была одной из последних, кто видел ее в ту ночь. Разве это не делает меня одной из основных подозреваемых?





Аманда


22 июля 1998 года, 23:00



Когда я услышала этот ужасный голос, то первый, о ком я подумала, был Райан. Но секунду спустя я обернулась и почувствовала себя крайне глупо, когда поняла, насколько ошибалась.

— Марго! — смущенно и растерянно сказала я, теперь уже не понимая, как я могла спутать их голоса. — Ты разве не должна сидеть с детьми?

Она уперла руки в бедра. — Мне хотелось бы спросить тебя о том же.

Она была одета во все черное: черные походные брюки, черная толстовка; даже ее волосы были зачесаны назад, поэтому не отражали свет, как обычно, и тоже казались черными. Когда она раньше облачалась в подобный наряд, я как-то не придавала этому значения, но теперь до меня начало доходить — именно так она одевалась, когда мы по ночам совершали набеги на мальчишечью секцию. Единственное, чего не хватало сейчас — черной туши, которую она, на манер бейсболистов, в свое время наносила под нижние веки.

— Извини, я испугалась, — сказала я.

— Да ну? Она водила фонариком взад-вперед. Его луч то и дело выхватывал то каменистый пляж, то деревья позади нее.

— А почему у тебя такой странный голос?

— Да не знаю я. Ты вообще непонятно вела себя всю ночь, потом сказала, что принесешь воды, чтобы погасить костер, а в итоге я нахожу тебя здесь. Ты бродишь по пляжу, словно кого-то ждешь. Что, блин, происходит? У тебя тут свидание?

— Нет у меня никакого свидания.

— Обалдеть. Значит, это Саймон? Вот почему он перестал со мной разговаривать.

Она имела в виду Саймона Воклера, одного из вожатых. Стоит добавить, что именно благодаря ему Марго потеряла девственность прошлым летом. Примерно через неделю он бросил ее, отчего она едва не впала в прострацию. Нельзя сказать, что ее чувства к нему носили здравый характер, но она не переставала упрекать себя за то, что они у нее возникли. И хотя я знала Саймона почти так же давно, как и Мэри, мы никогда с ним не ладили. И ей об этом было хорошо известно.

— Думаешь, я жду Саймона? Да ты просто с ума сошла.

— Разве? А кто с ним танцевал прошлой неделе?

— Да это было всего один раз. И он пригласил меня только потому, что задержался в душе, а все в это время уже разобрались по парам. Кстати, в душе он застрял еще и потому, что не хотел напороться на Трейси.

— А по мне, все было совсем не так.

— Но ты же говорила, что тебе плевать на него? Что ты его просто ненавидишь?

Она вздрогнула. Да, ей хотелось убедить в этом всех, но в глубине души она все еще хотела его. Она это понимала, он это тоже понимал. Но, тем не менее, относился к ней как к дерьму. Вот почему она так ненавидела его.

— Значит, у вас тут не свиданка, — сказала она. — Но ты весь день так странно себя вела.

— Ничего подобного.