Я не твоя вещь

Когда Кэролайн Рэдклифф открыла дверь на звонок Лори, на ней были надеты темные джинсы и свободная желтая блуза. Ее волосы все еще были завиты старомодными тугими локонами, но сегодня она все-таки имела более современный вид, чем в том домашнем платье, в которое она была облачена во время предыдущего визита Лори.

— Если честно, — сказала она, когда они с Лори уселись за стол в кухне с двумя банками холодного чая, — Кендра уже сообщила мне, что вы, наверное, попросите меня о беседе. Важно, чтобы вы знали — она велела мне быть с вами совершенно откровенной. У меня сложилось впечатление, что участвовать в шоу ее вынудили вы и родители Мартина, но теперь, когда она согласилась, думаю, она надеется, что из этого выйдет толк. Я не могу себе представить, каково это — вот так потерять отца твоих детей и не иметь ответов на их вопросы.

А я могу, подумала Лори.

Она внимательно выслушала рассказ Кэролайн о событиях того вечера. О том, как послышались звуки открываемых ворот гаража, за которыми последовали три громких хлопка. О том, как она выбежала из дома и обнаружила, что Мартин смертельно ранен. О том, как она позвонила на 911, а затем долго пыталась разбудить Кендру от, как вежливо выразилась Кэролайн, «дневного сна».

— А где в это время были дети?

— Я сказала им, что это фейерверк, и велела им подняться в их комнаты. Но как только Кендра проснулась и наконец начала понимать, что происходит, я отвела их в квартиру наших соседей в ближайшем квартале на импровизированную пижамную вечеринку. Они были в восторге. Я решила, что они заслуживают еще одного нормального вечера до того, как их жизнь будет перевернута вверх дном.

— Именно вы приняли это решение? — спросила Лори. — А не их мать?

Губы Кэролайн сжались в прямую линию, и она уставилась в стол.

— Как я уже говорила полиции, она тогда была как в тумане.

— А она часто бывала в таком состоянии?

— Она тогда переживала очень тяжелый период. Думаю, она сказала вам, что это была послеродовая депрессия.

— Я помню, что мне сказала Кендра. И хочу узнать, что наблюдали лично вы.

Кэролайн пожала плечами.

— Когда доктор Белл нанимал меня, он сказал, что его жена «нездорова» с тех самых пор, как родились их дети, особенно после рождения Минди. Я считала, что у нее депрессия. Я и прежде наблюдала такое у матерей с маленькими детьми.

Лори заметила, что Кэролайн хотела сказать что-то еще, но затем остановила себя.

— Но случай Кендры отличался от того, что вы видели прежде? — подсказала она.

Кэролайн медленно кивнула.

— Она была почти… как зомби. Иногда она была как во сне. Конечно, возможно, что это был просто-напросто очень тяжелый случай послеродовой депрессии, но…

Ей не было нужды заканчивать фразу — Лори ясно видела, что у Кэролайн есть сомнения.

— Родители Мартина считают, что вы утаиваете какую-то информацию, которая могла бы помочь им добиться опеки над детьми. Они сказали, что вы очень привязаны к Бобби и Минди.

— Конечно, я к ним привязана. Я люблю их почти так же, как если бы родила их сама.

Лори увидела отчаяние в глазах Кэролайн и поняла, что подозрения Беллов были верны. Няня что-то скрывала.

— Это останется между нами, Кэролайн. Скажите мне, вы на все сто процентов уверены в том, что Кендра невиновна?

От лица няни отлила вся кровь, она замотала головой, и на глазах у нее выступили слезы.

— У вас есть сомнения, — сказала Лори, произнеся вслух то, что не решалась произнести Кэролайн.

Няня какое-то время колебалась, затем кивнула, вытерев слезы рукавом.

Лори положила ладонь на свободную руку Кэролайн.

— Если у вас есть сомнения, то рано или поздно они возникнут и у детей, — проговорила она, глядя в глаза Кэролайн. — Сейчас они малы, и вы стараетесь, чтобы у них была нормальная жизнь — точно так же, как вы делали это в тот ужасный день. Но, став старше, они начнут задавать те же вопросы, которые общество задает вот уже пять лет. Они будут смотреть на свою мать и гадать, не убила ли она, женщина, которая их воспитала, их отца, которого они почти не помнят. Так жить нельзя, Кэролайн. С годами секреты могут выходить из-под контроля. Так что лучше, чтобы правда вышла наружу уже теперь.

Кэролайн шмыгнула носом и убрала руку.

— Я видела те деньги, — понизив голос, проговорила она. — Те, которые она снимала в банкоматах и о которых спрашивала полиция. Я находила пачки купюр — по пятьдесят долларов, по сто, всего, может быть, несколько тысяч. Они лежали в ящиках для носков, с ее обувью. А потом в один прекрасный день они вдруг все исчезали.

Эта была информация, заслуживающая внимания, но Кендра уже призналась, что время от времени она принималась покупать все подряд. «Возможно, просаживая все эти деньги, я тем самым мстила Мартину за его роман с Ли Энн», — сказала она.

Лицо Кэролайн стало суровым.

— Кендра достаточно страдала, — выпалила она. — Наконец-то она может вести нормальную жизнь. У нее есть работа, которая ей по душе. И очевидно, что врач, на которого она работает, от нее без ума.

— Кэролайн, я знаю, что вы рассказали мне не все, — тихо произнесла Лори. — И если это выйдет наружу, когда мы уже будем снимать передачу, дело обернется намного хуже, чем если мы узнаем об этом теперь.

Кэролайн сложила руки на груди и уставилась на Лори с таким видом, будто смотрела сквозь нее и видела перед собой не ее, а какое-то другое измерение.

— В тот вечер, — произнесла она, говоря как во сне, — я так трясла Кендру, что даже боялась, как бы я ей что-то не повредила. И раз за разом кричала, что Мартина убили. А затем до нее вдруг дошел смысл моих слов. Она встала и — я никогда этого не забуду — сказала: «Неужели я наконец свободна от него?» Она произнесла это так, словно испытывала одновременно и ужас и — не побоюсь этого слова — радость. Она наконец была свободна.

У Лори возникло такое чувство, будто под ее стулом разожгли костер. Какой ужасной ни была бы жизнь в браке, она не могла представить себе, чтобы женщина радовалась убийству отца своих детей.


Взгляд Кэролайн опять был сосредоточен на Лори — она пыталась найти объяснение словам Кендры.

— Я не думаю, что это сделала она, — сказала няня. — Полагаю, это была просто ее первая реакция на новость. Она была так несчастна. Нельзя сказать, что это было признание или что-то еще в этом духе.

— Согласна, — ответила Лори. — Для нас важно это понимать. А есть что-нибудь еще?

Она задала этот вопрос, потому что была уверена, что няня все еще что-то скрывает.

— Да, есть, — добавила Кэролайн. — Помните я говорила, что она припрятывает деньги? Ну так она делает это и сейчас. И можно даже сказать, что суммы возросли.





Глава 29




Метрдотель «Дэниела» проводил их к уединенному столику в задней части зала. И Алекс немедля заказал им обоим мартини.

Лори улыбнулась.

— Знай я, что наградой за просмотр еще одной ужасной квартиры станет незапланированный ужин в «Дэниеле», я бы уже несколько недель назад попросила Роду поставить в мой график регулярные просмотры жутких квартир.

Был вечер пятницы, и Тимми находился на пижамной вечеринке у одного из своих друзей. Квартира с четырьмя спальнями, которую им только что показала Рода, имела достаточную площадь, хорошую планировку и подходящее расположение. Но какое счастье, что они явились на ее просмотр после работы, ибо в самый разгар просмотра домой вернулась пара, живущая наверху. И через вентиляционные отверстия они все трое: Лори, Алекс и Рода — услышали, как Трина обвиняет Марка во лжи, говоря, что он был не на конференции в Денвере, а в Атлантик-Сити со своей секретаршей. Затем последовали протесты Марка и ответ Трины:

— Как же мне не повезло, что я вышла за тебя замуж.

— С такой слышимостью ты можешь себе представить, какова будет реакция, если Тимми начнет играть на трубе? — спросила Лори Роду.

Она убрала прядь волос, упавшую на лоб Алекса.

— Пожалуйста, скажи мне, что мы никогда не станем похожи на Марка и Трину.

— Не беспокойся. Я терпеть не могу Атлантик-Сити! — ответил Алекс, смеясь.

Лори смяла салфетку в комок и бросила в него.

Подошел официант с мартини и меню. Снова оставшись одни, они чокнулись бокалами с мартини.

— За то, чтобы мы никогда не стали такими, как эта пара, — твердо сказала Лори, быстро сделав глоток коктейля. — А теперь давай забудем про них.

— Аминь, — согласился Алекс. — И, что куда важнее, со мной связался помощник сенатора Лонгфеллоу. После того, как я объяснил, что работа над шоу будет продолжаться как с сенатором, так и без него, помощник заявил, что ты сможешь поговорить с ним и Ли Энн в течение часа в понедельник во второй половине дня. При этом он продолжал настаивать на том, чтобы ты опрашивала их вместе, пока я не заметил, что любой журналист отнесся бы к информации, полученной при таких обстоятельствах, со скептицизмом. Он начал что-то мямлить, но в конце концов согласился, что они поговорят с тобой по отдельности.

— Хорошая работа, ваша честь.

— Однако при этом не должно быть никаких камер, и ты должна будешь явиться в их квартиру, чтобы тебя никто не увидел в его офисе и не начал задавать вопросы. И с собой ты сможешь привести только одного своего сотрудника, не больше, чтобы ваша беседа не превратилась в цирк.

— Я это переживу, — ответила Лори.

— Ему следовало бы знать, что, если ты даешь Лори Моран тридцать минут, она впивается в тебя и не отстает, пока ты не выложишь ей все начистоту.

— Что ж, посмотрим. — Она понизила голос, чтобы ее точно никто не услышал. — Даже если у Мартина Белла и Ли Энн и была интрижка, мне трудно представить себе Дэниела Лонгфеллоу в роли убийцы. Ведь, если бы об этой связи стало известно, он был бы в их браке пострадавшей стороной, и избиратели, наоборот, посочувствовали бы ему. И в Вашингтоне стало бы одним холостяком больше.

— Не говоря уже о том, что у них нет детей, — заметил Алекс. — Он мог бы просто-напросто развестись и начать жить дальше.

Лори покачала головой.

— Нет ни мотива, ни признаков, говорящих о склонности к насилию. Я просто не могу себе это представить. Зато могу представить, как охваченная ревностью озлобленная Кендра Белл нанимает киллера, выпивая с ним в дешевом баре в Ист-Виллидж, а затем передает ему те пачки пятидесяти- и стодолларовых купюр, которые она прятала в своих ящиках с носками. И могу представить, как она продолжает платить ему — даже сейчас, — чтобы он молчал, ибо она знает, что родители ее мужа очень хотят посадить ее в тюрьму и забрать у нее детей.

Она попыталась отогнать от себя эти картины. У нее было такое чувство, будто она всю неделю работала без перерыва, и сегодня ей больше не хотелось думать о Мартине и Кендре Белл. Она отпила из своего бокала еще два мелких глотка, одновременно изучая меню. А потом, не отдавая себе в том отчета, выпалила:

— Может быть, нам с Тимми стоило бы просто переехать к тебе. Ведь в твоей квартире куча места.

Алекс положил свое меню на стол, явно удивленный.

— Вот только она расположена слишком далеко от квартиры твоего отца и от школы Тимми. И потом, тогда у тебя будет такое чувство, словно это мое пространство, а не наше общее. Ведь именно ты считала это проблемой.

— А еще одна проблема состоит в том, что я уже устала от всех этих просмотров квартир. Я никогда не буду чувствовать себя как дома ни в одной из них.

— Мы еще найдем такую квартиру, которая нам подойдет, — не согласился он.

— А еще нам надо будет назначить дату, снять помещение и проделать все остальные приготовления к свадьбе. Алекс, меня беспокоит мысль о том, не проявила ли я эгоизм, сказав, что предпочитаю скромную свадьбу. Мне кажется, я вообще ни разу не спросила тебя, чего хочешь ты.