Я – легенда

Снова смолчала. Он, сделав непроницаемое лицо, двинулся в ее сторону.

– Инг… из Инглвуда, – поторопилась ответить она.

Смерив ее холодным взглядом, он снова прислонился к стене.

– Ясно, – сказал он. – Вы… вы одна живете?

– Я была замужем.

– Где ваш муж?

Она нервно сглотнула.

– Умер.

– Давно?

– На прошлой неделе.

– А что вы сделали после его смерти?

– Убежала. – Она закусила нижнюю губу. – Побежала куда глаза глядят.

– Вы хотите сказать, что все время скитались?

– Д-да.

Он смотрел на нее, не говоря ни слова. Потом резко повернулся и, громко топая, прошел на кухню. Распахнув дверцу шкафчика, зачерпнул пригоршню зубчиков чеснока. Положил их на тарелку, разрезал на кусочки и размял в кашицу. Едкий запах обжег его ноздри.

Когда он вошел, женщина полулежала, опираясь на локоть. Невилл, не мешкая, поднес тарелку к самому ее носу.

Она со слабым вскриком отвернулась.

– Что вы делаете? – спросила она. И закашлялась.

– Почему вы отворачиваетесь?

– Пожалуйста…

– Почему вы отворачиваетесь?

– Это… пахнет! – Ее голос сорвался на рыдание. – Не надо! Меня тошнит от вашего…

Он поднес тарелку еще ближе к ее лицу. Она с каким-то сдавленным воплем отпрянула, вжавшись в стену, задрав ноги.

– Перестаньте! ПОЖАЛУЙСТА! – умоляла она.

Он отвел от лица Рут тарелку и уставился на ее судорожно извивающееся тело. Ее тошнило.

– Ты одна из них, – сказал он женщине спокойно и ядовито.

Она резко села на постели и пробежала мимо него в ванную. Дверь за ней захлопнулась, и он услышал, как из ее горла ужасным водопадом вырвалась рвота.

Поджав губы, он поставил тарелку на столик у кровати. Принялся остервенело жевать чеснок.

Заражена. С ней все ясно. Год назад он узнал, что чеснок является аллергеном для любого живого организма, зараженного бациллами «вампирис». При соприкосновении с чесноком клетки, испытывающие раздражение, посылают импульс, повышая чувствительность организма. В результате всякий дальнейший контакт с чесноком вызывает аномальную реакцию. Вот почему вводить в их вены вытяжку из чеснока бессмысленно. Вампир должен почувствовать запах.

Он бухнулся на кровать. И эта женщина среагировала как вампир.

Через минуту Роберт Невилл нахмурился. Если она сказала правду, то около недели скиталась неизвестно где. Естественно, она утомлена и слаба, а в таких обстоятельствах запах такого количества чеснока вполне мог вызвать у нее рвоту.

Он заколотил кулаками по матрасу. Раз так, он еще ничего в точности не выяснил. Он знал, что нельзя делать выводы, когда доказательств слишком мало. К этому убеждению Невилл пришел тернистым путем и потому полагался на него полностью.

Когда Рут отодвинула задвижку на двери ванной и вышла, он по-прежнему сидел на кровати. Какое-то время она простояла в коридоре, глядя на Невилла, потом направилась в гостиную. Он встал, последовал за ней. Когда он вошел в гостиную, женщина сидела на кушетке.

– Вы довольны? – спросила она.

– Не ваше дело, – буркнул Невилл. – Это вы под судом, а не я.

Она сердито вздернула нос и хотела что-то сказать. Но тут же, сгорбившись, мотнула головой. На миг его охватило сочувствие – такой беспомощной казалась эта женщина со сложенными на коленях тоненькими руками. Казалось, она больше не стеснялась своего рваного платья. Он смотрел, как еле заметно вздымается и опускается ее грудь. Фигура у нее была очень стройная, почти без округлостей. Полная противоположность тем женским образам, которыми он обычно тешил воображение.

«Какая разница, – оборвал он сам себя, – это больше не имеет никакого значения».


Он сел в кресло и уставился на женщину. Та опустила глаза.

– Послушайте меня, – сказал он. – У меня есть все причины подозревать, что вы заражены. Особенно после такой реакции на чеснок.

Она промолчала.

– Разве вы не хотите ничего сказать? – спросил он.

Она подняла глаза.

– Вы думаете, что я такая же, как и они.

– Я только предполагаю.

– Ну а это? – спросила она, показав крест.

– Это ничего не значит, – ответил он.

– Я сейчас не сплю, – сказала она. – Я не лежу в коме.

Он промолчал. Чего-чего, а этого он оспорить не мог, хотя подозрений этот факт не рассеивал.

– Я много раз был в Инглвуде, – произнес он наконец. – Почему вы не слышали моей машины?

– Инглвуд – большой город, – ответила она.

Невилл уставился на нее, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

– Я… хотел бы вам верить, – признался он.

– В самом деле? – поинтересовалась она.

Новая буря в желудке заставила ее стиснуть зубы и согнуться в три погибели. Роберт Невилл сидел напротив, удивляясь, что она больше не вызывает у него ни малейшего сочувствия. Впрочем, от мертвых трудно ждать какой-то особой эмоциональности. Он истратил все свои эмоции и теперь чувствовал себя пустым, с выпотрошенной душой.

Скоро она подняла глаза. Взгляд ее был холоден.

– У меня всю жизнь слабый желудок, – сказала она. – На прошлой неделе я видела, как убивали моего мужа. Разорвали на кусочки. Прямо на моих глазах. В чуму я потеряла двоих детей. И всю прошлую неделю скиталась. По ночам пряталась, ела какие-то крохи. Меня всю трясло от ужаса, я не могла проспать и двух часов подряд. И тут я слышу чей-то окрик. Вы гонитесь за мной по полю, бьете меня, тащите к себе домой. Потом, когда вы тычете мне в лицо тарелкой с вонючим чесноком и меня начинает тошнить, вы мне говорите, что я заражена.

Ее лежащие на коленях руки сжались в кулаки.

– Интересно, какой реакции от меня ожидали? – спросила она зло.

И в изнеможении откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. Ее пальцы нервно перебирали подол платья. Она попыталась приладить на место рваный лоскут, но тот снова отогнулся, и Рут сердито шмыгнула носом.

Он подался вперед. Теперь, несмотря на все сомнения и подозрения, в Невилле проснулась совесть, с которой он ничего не мог поделать. Он уже позабыл, что на свете бывают плачущие женщины. Невилл рассеянно поднес руку к своей бороде, начал теребить ее, неотрывно глядя на женщину.

– Вы не… – начал он. Перевел дух. – Вы мне не позволите взять пробу вашей крови? Я мог бы…

Она резко встала и направилась к двери.

Невилл тут же вскочил.

– Что вы делаете? – спросил он.

Она не ответила. Ее руки неумело возились с задвижкой.

– Вам нельзя туда выходить, – сказал он удивленно. – Скоро ими будет полна вся улица.

– Я здесь не останусь, – всхлипывала она. – Пусть они меня убьют, какая разница?

Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки. Она попыталась вырваться.

– Отвяжитесь! – вскрикнула она. – Я к вам не просилась. Это вы меня сюда затащили. Зачем вы ко мне привязались?

Он неуклюже топтался рядом с ней, не зная, что сказать.

– Вам нельзя выходить наружу, – повторил он.

И снова усадил ее на диван. Потом сходил к бару и принес ей маленькую рюмку виски.

«Плевать, заражена она или нет, – подумал он, – плевать».

Он протянул ей рюмку. Рут покачала головой.

– Выпейте, – сказал он. – Это вас успокоит.