Я иду искать

Потом для него нашлась и другая работа: прополка, уборка бассейна, посадка цветов, стрижка изгородей. Спустя полгода мальчик торчал у неё все выходные напролёт. Лишь бы не оставаться дома, думала его мать. Поначалу.

Фейт несколько напрягал объем работ в доме мисс Энджер и то, какие огромные суммы она платила. Потом подарила мальчишке игровую приставку. Фейт решила зайти к ней и обсудить этот слишком дорогой подарок. Когда никто не ответил на звонок, она обошла дом и забрела в сад. Её сын лежал на шезлонге у бассейна рядом с Ру, и то, что он делал, никак не относилось к садовым работам.

Фейт в ужасе забрала сына домой, но побоялась рассказать мужу. Эзра умолял её ничего не делать, но она решила вызвать полицию, как только муж утром уйдёт на работу. Эзра написал Ру сообщение, и ночью они решили сбежать. И отправились той дорогой, которая в конце концов привела её ко мне.

Полиция пыталась проследить весь маршрут Ру. Я могла бы помочь им дополнить некоторые подробности, но я не стала. Я очень хорошо научилась молчать. Я практиковалась десятки лет.

Не знаю, отвечала я на большинство вопросов. Самая старая, самая любимая ложь.

Я стояла на своём: Ру выстрелила в меня, а потом, когда я отняла у неё пистолет, взялась за кочергу. Я боялась за свою жизнь, повторила я несколько раз. Я врала им, как всегда врала Ру — моё тело было расслаблено, взгляд сосредоточен.

Единственный выстрел пришёлся ей в центр груди. Иногда по ночам я слышала, как её лёгкое тело падает на грязный ковёр так быстро, будто оно лишено костей. Слышала короткий странный свист, похожий на шум ветра. Я наклонилась к ней, когда полиция уже ломилась в дверь, и её остекленевшие глаза посмотрели на меня — широко раскрытые, лишённые всякого выражения.

Знаешь что, Эми? — спросила она, прежде чем я нажала на курок. Я так никогда и не узнала. И меня это устраивало.

Лука держался с полицией так же настороженно, как и я, может быть, даже осторожнее. Он не хотел рассказывать ни о чём — ни о своих отношениях с Ру, ни о том, как они пустились в бега, ни о том, чем она зарабатывала на жизнь. Я готова была поспорить, что мы стали самыми молчаливыми свидетелями в истории Пенсаколы, но, в конце концов, это не имело значения. Чем глубже полиция копалась в прошлом Ру, тем больше грязи обнаруживалось. Она очень, очень давно занималась своим бизнесом. Не удалось выяснить даже её настоящего имени, происхождения, точного возраста. Имя Рози Энджер было вымышленным, как и все остальные, какие я знала. Линии её жизни были очень, очень запутаны, и спустя несколько недель полиция решила, что не станет выдвигать против меня никаких обвинений. Я защищала свою жизнь, сказали они. Этот вариант мне подошёл.

— Как вы узнали? — спросила меня Фейт Уилер в тот день, когда привезла Эзру проститься с Мэдди. Её взгляд скользнул мимо меня в сад — она боялась, что сын вновь исчезнет из вида. Мэдди обнимала его за плечи, что-то рассказывала, глядя на него большими серьёзными глазами. Чувствуя, как напрягся Дэвис, я положила руку ему на бедро.

— Я ничего не знала. Просто почувствовала, — сказала я.

— Слава Богу, — ответила Фейт.

— Ты не должна была идти туда одна, — в тысячный раз повторил Дэвис. Вспоминая о той ночи, он всегда нервничал. Он сжал мою руку, переплёл наши пальцы. — Надо было позвонить мне.

Я виновато улыбнулась.

— Знаю. Надо было.

Фейт сидела очень прямо. Ей явно хотелось сказать что-то ещё, но она лишь с третьей попытки смогла подобрать слова.

— Я… это… — она покачала головой. — Это, наверное, неправильно. Но мне всё равно. Я хочу сказать вам спасибо. Спасибо за… — она вновь осеклась, беспомощно пожала плечами, повернулась к окну, чтобы посмотреть на своего красивого сына.

— Всё хорошо, — ласково ответил Дэвис. Он думал, Фейт благодарит меня за то, что я освободила Луку.

Но я её поняла. Она благодарила меня за то, что я нажала на курок. Она радовалась, что Ру больше нет.

И я радовалась. Иногда. По большей части. И почти никогда не жалела. Но всё-таки в тайном уголке моего сердца поселилась печаль. Конечно, я не скучала по самой Ру. Может быть, скучала по игре. Или по той женщине, какой я была, когда играла. Она могла выиграть. Она не была здесь, не имела отношения к нашему чудесному дому.

— Я понимаю, — сказала я Фейт. Она посмотрела мне в глаза, и то, что между нами произошло, произошло молча. Дэвис, наблюдавший в окно за Мэдди, ничего не заметил.

— Вы чувствуете… — начала она, но осеклась и покачала головой. — Ладно, неважно.

Я ощутила облегчение. Я не знала ответа на этот вопрос. Думая о Ру, я много чего чувствовала. Не все из этих чувств я могла назвать. Но я могла с ними жить. С ними всеми. Мне случалось переживать и худшее.

— Нам пора на самолёт, — Фейт поднялась. Дети сидели очень близко, говорили не унимаясь. Глаза Мэдди были широко раскрыты, и мне показалось, что она плакала.

— Дайте им ещё минутку, — сказала я мягко. Мы немного подождали, и Лука склонился к ней. Прижался губами к её губам, всего один раз, на секунду, но Дэвис всё равно резко встал. Мэдди прижала ладонь ко рту, они с Лукой переглянулись.

— Хватит с них, — сказал Дэвис уже по дороге к двери.

Я не стала его останавливать. Я тоже считала, что хватит, судя по тому, как Лука вёл себя с Мэдди. Впоследствии я поняла — то, что он делал с ней на диване, было криком о помощи, но он кричал не в вакуум. Моей девочке пришлось столкнуться с тем, к чему она ещё не была готова. Девушкой Луки, как выяснилось, была сама Ру. Она отправляла Луке такие же безголовые селфи, как Панде Гриер. Мэдди их видела. Мэдди много чего видела.

Их отношения с Лукой получились странными. Я надеялась, что этот милый, целомудренный поцелуй поможет что-нибудь исправить. В Сиэтле Луку ожидали всевозможные психотерапии, но это прощание не могло не пойти ему на пользу. Этот поцелуй стал первым в жизни Мэдди, он был трогательным и мимолётным, каким и должен стать первый поцелуй. Учитывая возраст Луки, он должен был стать первым и для него. Я надеялась, поцелуй очистит его губы. Я надеялась, Лука его запомнит.

В том, что запомнит Мэдди, я не сомневалась.



Кружась над илистым дном, я скомандовала ей: ты впереди, я за тобой. Она подала мне знак: хорошо! И повернула на восток, вниз по холму. Мы подплывали к барже с той стороны, где я искала Ру. Видимость была превосходной, по меньшей мере на сорок футов, и, когда мелкие рыбёшки расступились перед нами, я увидела отверстие, в котором застряла Ру. Я остановилась, заглянула туда. Внутри было спокойно. Ни илистого облака, ни пурпурной вспышки, только крошечная мурена, смотревшая на меня, разинув рот.

Мы повернули к корме. Когда сворачивали за угол, Мэдди схватила меня за руку, крепко сжала мои пальцы. Я повернулась к ней и увидела, как взволнованно блестят её глаза за маской. Она подняла ладонь над головой — сигнал, означающий акулу.

Я повернулась и увидела одинокую бычью акулу. Крупная, по меньшей мере шесть футов длиной, наверное, самка. Она выплыла с другой стороны корабля. Она тоже нас видела. С любопытством посматривая на нас сбоку, проплыла мимо.

Мы погрузились чуть пониже, замерли бок о бок, пристально глядя на акулу. Я посмотрела на Мэдди, но она боялась ничуть не больше, чем я. Она явно была в восторге, и я услышала её шумный, восхищённый вздох.

Акула описала круг, величественная, прекрасная, смертельно опасная, и вновь проплыла мимо нас, на этот раз чуть ближе.

Застыв в голубой воде, даже разглядывая акулу, я думала о том, что здесь оставлю. В первую очередь самое главное, самое лучшее, самое прекрасное — воспоминания о Тиге Симмсе. Только здесь, на глубине, я позволю себе вспоминать о том, как он там, ответил ли на моё последнее сообщение. Я заблокировала его номер, слова, которые могли изменить моё решение.

Я думала о Шар, о её дорогом лице, в котором порой проступали детские черты Лолли Шипли. Я много лет училась не видеть их, но пришлось начать заново.


Думала о том, как Мэдди порой искоса, вопросительно смотрела на меня. Я не могла узнать, что сказал ей Лука тогда, на качелях. Больше ли, чем сказал полиции? Он был свидетелем нашей последней встречи с Ру, слышал наш разговор. Он знал, что я была её жертвой.

Над водой я старалась ни о чём из этого не думать. Дел и без того хватало. Пока я лежала в больнице, Оливер совсем отвык от груди, начал ходить, смешно и очаровательно переваливаясь на толстых ножках. Я изо всех сил старалась правильно питаться, даже упросила мужа, любителя мяса и картошки, три раза в неделю разделять мои вегетарианские обеды. Не сказать, чтобы я добилась успеха. Из всего вегетарианского он любил только сырную подливку. Мэдди выбирала колледжи, а я ей помогала; осенью она шла в выпускной класс. В мае я планировала рабочую поездку на Косумель. Присматривала за дочками Шарлотты, пока она училась быть матерью-одиночкой. Времени думать об этом не было.

Но сейчас я была под водой. Я не сводила глаз с акулы, и все эти мысли всплывали во мне.

И я в последний раз вспомнила Ру. Этот свистящий звук, похожий на шум ветра. Её пустые, остекленевшие глаза. Все эти мысли я положила в её мёртвые руки и отпустила её. Это был тяжёлый груз, и она утонула.

Я знала — всё вернётся. Как и сама Ру. Я совершила то, что совершила, и мне нужно было с этим жить. Ру была не таким беспокойным призраком, как миссис Шипли. Но она приходила и приносила с собой свой груз.

Я могла лишь отпустить его. Раскрыть ладони. Позволить ему погрузиться глубоко-глубоко, туда, где я её не увижу. Я знала, что буду опускать его на дно столько раз, сколько будет нужно.

Мэдди взяла меня под руку, крепко прижала. Я проверила показатели. На глубине девяносто один фут нельзя было оставаться до бесконечности. Ещё несколько минут, и надо было потихоньку плыть назад к холму, оставив мои секреты акуле.

Она проплыла третий круг и потеряла к нам интерес. Повернула в сторону. Мы не были похожи на её привычную еду, и ей не нравились наши пузырьки. Мы стояли и смотрели, как уплывает её гладкое, мускулистое тело. Она исчезла в глубине и синеве. Как рано или поздно исчезает всё.



* * *





notes


Примечания




1




Роман Эдит Уортон (1905).





2




Речь о сказке Доктора Сьюза. Оранжевая рыба ведёт себя крайне занудно и предлагает выгнать кота. Увидеть их также можно в советском мультфильме 1984 года под названием «Кот в колпаке».





3




Вымышленный персонаж, лицо кулинарного бренда.





4




Дезинфицирующий раствор.