Я иду искать
Часть 24 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— У меня счастливый брак. И ребёнок.
— Я рад, — повторил он, протянул мне руки ладонями вверх, легко сдаваясь. — Просто что-то нашло. Ностальгия. Вот смотри, я её отпускаю.
Он ухватил «ностальгию» двумя пальцами и отпустил. Казалось, я увидела, как она улетает.
Но я осталась там, где стояла, нас по-прежнему разделяла стойка. Я боялась даже ощутить его запах, такой знакомый. Я уже начинала торговаться с той давно ушедшей девочкой. Не секс, умоляла она, а только поцелуй. Но я твёрдо отказала ей. У предательства нет меры, нет черты, которую можно переступить. Если я его поцелую, подумала я, буду ничем не лучше Тейт Бонакко.
— Почему ты спросила про Энджи? Ты явно её знаешь, — спросил он, чтобы сменить тему. Он хотел помочь мне вновь стать порядочной, и это тоже очень привлекало.
— Сложный вопрос, — ответила я. Поставила возле раковины кружку с кофе, которого мне не хотелось. — Через полчаса мне нужно быть дома, и мне очень жаль, но у меня нет времени объяснять, хотя я, конечно, должна. В это утро всё пошло не так. Я даже услышала, как ты просишь у меня прощения — ну не безумие ли. Ты даже не представляешь, как важно для меня было вернуться сюда, увидеть, что ты меня уже простил. Но теперь я должна извиниться.
Его лицо приняло встревоженное выражение.
— Бред какой-то. За что?
За очень многое, и он об этом знал. Я нахмурилась.
— За то, что ничего не сказала. Что позволила копам повесить вину на тебя. Молчала в тряпочку, и ты потерял три года жизни.
Тиг лениво отмахнулся от моих слов, будто они ничего не значили.
— А что ты могла сказать? Ну-ка, какие слова могли мне помочь?
Неужели он вновь лицемерил? Раньше это было ему не свойственно. Но, может быть, он просто хотел услышать эти слова. Их услышала Ру и обратила против меня. Они стали жестоким оружием в её руках. Большего вреда принести они уже не могли, и я должна была сказать их Тигу. Больше, чем кому-то другому. Я посмотрела ему в глаза.
— Я должна была сказать им, что была за рулём.
Он рассмеялся. Громко, удивлённо. Пожал плечами, развёл руками.
— Но ведь ты не была за рулём, — сказал он и увидел моё выражение лица. — Ты же это знаешь, Эми, правда? За рулём была не ты. А я.
Глава 10
То, что он запомнил, то, что осталось с ним навсегда — эпизод на железнодорожных путях. По дороге к развилке я вела машину так осторожно, что он начал меня дразнить. Чо так кисло, Смиффи? На обратном пути, несясь к злополучной дороге, на которой мы столкнулись с миссис Шипли, мы ехали уже совсем с другой скоростью.
Подпрыгивать на путях было его фишкой. Он вечно подпрыгивал. Поэтому и решил, что машину вёл он.
Он никогда не задавался этим вопросом, хотя не помнил, как держался за руль, как давил на газ. Его последнее ясное воспоминание было о том, как он меня поцеловал. Мы выпили ещё вина, ещё покурили — мы и без того уже были не в себе. Прогулка до машины осталась в нашей памяти как слайд-шоу, а сама поездка — как чёрная дыра с яркой вспышкой на середине пути. Следующий кадр, который он вспомнил — как, рыдая, стоит на четвереньках у разбитой машины.
— Ключи были у меня, — настаивала я. Мы уже добрались до этого момента. — Я села за руль.
— Но ты же не помнишь, как вела машину, — сказал он почти с вызовом.
— И ты тоже, — парировала я, и он рассмеялся нервным, лающим смехом.
— Ты никогда не прыгала на путях, — повторил он, запустил руки в волосы. — Если бы ты была за рулём, я бы это запомнил, разве нет?
— Нет, — сказала я. — Люди часто не могут вспомнить аварию. Это травматичный опыт, мозг может его заблокировать, к тому же мы были пьяны и накурены. Давай исходить из того, что мы помним. У меня были ключи, я села за руль. Я помню, как машина прыгала, но больше ничего.
Он покрутился на стуле, вновь повернулся ко мне, сложил руки домиком. Грустно, измученно улыбнулся.
— Я понимаю, ты в это веришь. Но всё-таки не сомневаюсь — это был я. Я знал, это был я, даже когда сказал копам, что это была ты. Потому что адвокат без конца повторял, что меня привлекут к ответственности как взрослого. Мама до смерти испугалась и сказала, что тебя твои богатые предки вытащат из дерьма, а я в нём по уши увязну. И я струсил. Сделал, как они хотели, и адвокат воспользовался этим, чтобы максимально смягчить приговор. Господи, мне почти так же стыдно, как если бы…
— Тиг! — перебила я. — Мы были всего лишь детьми. Нам было так страшно, так стыдно…
— Мы оба обманули копов. Оба думали, что это сделали мы, и обвинили друг друга, — пробормотал он спокойно, беззлобно. Даже расслабленно. — Как в том рассказе О’Генри. Когда она продала волосы, чтобы купить ему цепочку для часов, а он продал часы, чтобы купить ей гребни для волос.
Я улыбнулась. Наклонилась к нему, но не слишком близко. И потом, нас разделяла барная стойка.
— За рулём была я, — сказала я уверенно, и может быть, я была права, как бы сильно ни хотела свалить вину на него. Я хотела свалить вину на кого угодно, но моё сердце трудно было обмануть. Я могла сказать лишь одно, чтобы убедить Тига в своей правоте. Трудно было говорить об этом, когда он сидел напротив, пахнущий мятой, и железом, и моим прошлым. Но он это заслужил. — Ты меня поцеловал, Тиг. Ничего прекраснее со мной в жизни не случалось. Я сошла с ума от счастья и алкоголя. Если в моей жизни была ночь, когда я могла прыгать по рельсам, она была именно тогда.
Он закрыл глаза, будто хотел обратить взгляд внутрь себя. Потом вновь открыл и посмотрел на меня.
— Ладно, Смиффи. Может, ты и права. Всё равно мы уже не выясним, — он покачал головой. — Знаешь, что самое странное? Тебя мне простить проще, чем себя.
Я чувствовала то же самое. Отвернулась, принялась расхаживать по маленькой тёмной кухне. Взад-вперёд.
Ничего не изменилось. Чувство вины всё так же жгло, я всё так же не жалела, что выплатила его ипотеку. Я всё так же, несомненно, вывела машину на дорогу. Он хотел проспаться, но я надавила на него, и случилось всё, что случилось. Прошлое застыло в определённой форме, и изменить его было невозможно. Переменам подчинялось только настоящее.
Я сделала над собой усилие, повернулась к нему. Я не верила, что за рулём был Тиг, а вот Ру вполне могла поверить. Вот что могло мне помочь. Если бы только Тиг захотел.
— Она шантажирует меня. Твоя Энджи Рено, — сказала я так спокойно и просто, как только могла. Тиг, не ожидавший такого поворота, выпрямился, его лицо приняло недоумевающее выражение. — Она хочет забрать все деньги, какие у меня остались, в противном случае угрожает упечь меня за решётку. У неё есть запись разговора, в котором я признаюсь, что была за рулём. Что заставила тебя взять на себя вину.
От него не укрылись мои волнение и страх.
— Твою мать! — он закрыл лицо руками. — Ты серьёзно?
— Да, — сказала я.
— Потому что я рассказал историю, чтобы уложить её в койку?
Я покачала головой.
— Ты тут ни при чём. Это всё она. Она собирает истории по всему свету, а потом выуживает из них подходящую. Ты рассказал об этом эпизоде столько раз, что я даже знать об этом не хочу. И никто не догадался использовать его в таких целях. Во всём виновата только она.
— Как у неё оказалась запись? — спросил он, и я поняла, что у него ко мне ещё множество вопросов.
Я посмотрела на часы. Время поджимало, нужно было спешить домой. Опаздывать не стоило — Дэвис и Шар забеспокоились бы, а я всё ещё надеялась свести ложь, которой пичкаю близких людей, к минимуму. К тому же я не могла упускать из вида Ру. Тем более теперь, когда у меня наконец появился небольшой рычаг давления. Или даже большой, если бы я смогла его грамотно использовать. Если бы Тиг мне помог. Если бы я смогла убедить Ру, что больше всего боюсь тюрьмы.
Поэтому я кратко обрисовала ситуацию, пересказав все события как можно короче и примитивнее. Умолчала о том, как Ру объявила себя Лолли Шипли, потому что Тиг не знал, что потом случилось с Лолли, и мне не хотелось, чтобы он узнал — пусть это остаётся лишь на моей совести.
А всё остальное рассказала.
Было так приятно уже не чувствовать себя одинокой среди всего этого хаоса. Может быть, даже слишком приятно. Неужели я совершила предательство? Лучше бы я рассказала Дэвису. Эта история была слишком интимна, чтобы рассказывать человеку, поцелую с которым препятствовали только шесть дюймов.
С другой стороны, я была рада, что Дэвиса от этой истории отделяют пятьдесят миль. Чистый, тёплый, он был как далёкий дом, в который мне хотелось вернуться. И я знала, что, когда вернусь, увижу его таким же, как прежде. Мне нравилась моя жизнь, и я хотела продолжать её. Но для этого надо было победить Ру.
Закончив рассказ, я обвила себя руками, как бы желая защититься, и тихо попросила:
— Скажешь, что это был ты? За рулём? Я знаю, что это не так, Тиг, клянусь, но по-другому с ней не справиться, — он нахмурил брови, задумавшись, и я поспешно добавила: — Это ничего не будет тебе стоить. Время ты уже потратил. Я знаю — если бы призналась, могла бы тебя спасти. Но какая теперь разница? Твоё дело закрыто, потому что ты был ребёнком. Это никак не повлияло на приём на работу или… — я осеклась. Моя просьба звучала слишком эгоистично и жестоко. Но я была в отчаянии.
Он не раздумывал и трёх секунд.
— Мне даже не пришлось подавать заявление о приёме на работу. Потому что ты спасла «Реставрацию». Я обожаю это место, Смифф. То, о чём ты просишь — вообще не проблема. Давай сюда телефон.
Я вытащила мобильник из кармана, разблокировала пальцем и протянула Тигу.
— Включи свет.
Я нащупала выключатель за кофемашиной, нажала. Резким, неоновым светом вспыхнули лампочки, я несколько раз моргнула. Тиг включил камеру, направил на себя.
— Это Тиг Симмс. Тиглер Симмс. Эми была пьяной и ничего не помнит. За рулём был я. То же самое я скажу в суде, — он взглянул на меня, желая понять, достаточно ли этого. Я кивнула и благодарно улыбнулась. Он вновь посмотрел в камеру и добавил: — Так что иди в задницу, Энджи.
Договорив, Тиг не сразу вернул мне телефон. Склонился над ним, переключил на клавиатуру.
— Это мой мобильный, — сказал он, допечатав. — Я сейчас позвоню с твоего телефона на свой, чтобы у меня отобразился твой номер. Если тебе что-нибудь будет нужно — звони. Ты поняла? Всё что угодно.
Я ощутила ком в горле. Мне столько всего нужно было ему сказать, но времени катастрофически не хватало. Порой даже хорошо, когда времени катастрофически не хватает. Мне не хотелось больше оставаться в этой маленькой комнате, чувствуя нескончаемую благодарность за то, что он оказался таким рыцарем в сияющих доспехах. Даже воздух между нами, просачиваясь в меня, вынуждал размякнуть. Мне нужно было держаться от него подальше. Я надеялась, пятьдесят миль — достаточное расстояние.
— Мне пора, — сказала я Тигу. — Даже не знаю, как тебя благодарить.
Он покачал головой, отвёл взгляд.
— Нет, это я должен тебя благодарить. Я…
— Ну, хватит, — я рассмеялась при мысли о том, что мы оба терпеть не можем принимать благодарности. — Это несправедливо, но я согласна сделать вид, что всё так и должно быть. Просто чтобы нам обоим не спятить.
— Хорошо. На том и порешим, — он сделал вид, будто поплевал на ладонь, дунул и протянул её мне. Рассмеявшись, я взяла его тёплую, твёрдую руку. Он не сжал мою ладонь, но и не выпустил. — Больше не будем извиняться. Не будем спорить о том, что случилось тысячу лет назад. Будем просто дружить. Хорошо?
— Хорошо, — я впервые ему соврала.
Я убрала руку. Я должна была идти. Я любила мужа, но эта история еще не закончилась. И именно потому, что я любила мужа, я должна была её закончить. Я не могла дружить с Тигом Симмсом. Я рванула к машине. Я знала, что никогда ему не позвоню, не напишу. И дело тут не во мне.
Я неслась обратно к Пенсаколе, превышая скорость на девять миль, надеясь, что не попаду под радар. Выехала из лесов. Да, сегодня я продвинулась — может быть, несильно, но всё-таки. Я могу сделать вид, что у меня нет в рукаве ни единого козыря. Благодаря видео Тига тюрьмы мне точно удастся избежать. Я буду вести с ней переговоры, пока она ни о чём не догадывается.
Солнце стояло высоко, дороги понемногу оживали. Обратный путь занял больше времени. Дэвис писал мне сообщения, спрашивал, как быть с Оливером — взять с собой в институт? Там был детский сад, но он стоил целое состояние. Мы пользовались его услугами лишь в крайних случаях. Я отправила Дэвису голосовое сообщение, что буду дома через десять минут. Он не ответил, может быть, разозлился, но я надеялась, он меня подождёт, я встречусь с Шар, мы отправимся на прогулку, и всё будет нормально.
Было уже десять минут девятого, когда я доехала до нашего квартала. Взглянув на себя в зеркало заднего вида, виновато пожала плечами, тренируясь. Пустила очередную ложь в своё тело, где она сразу почувствовала себя как дома. «Прости. На обратном пути были такие пробки…»
Свернула на нашу улицу. Тесс возилась в саду, ей помогал годовалый ребёнок. Натянув улыбку, я помахала ей рукой, как помахала бы, возвращаясь с сеанса утреннего дайвинга, нормальная Эми Уэй, которую если что и заботило, так только где найти хорошего репетитора по математике для Мэдс или как лучше приготовить курицу. Или получится ли впарить мужу новое враньё.
Припарковав машину, я быстро пошла к дому. Дверь была открыта.
— Я рад, — повторил он, протянул мне руки ладонями вверх, легко сдаваясь. — Просто что-то нашло. Ностальгия. Вот смотри, я её отпускаю.
Он ухватил «ностальгию» двумя пальцами и отпустил. Казалось, я увидела, как она улетает.
Но я осталась там, где стояла, нас по-прежнему разделяла стойка. Я боялась даже ощутить его запах, такой знакомый. Я уже начинала торговаться с той давно ушедшей девочкой. Не секс, умоляла она, а только поцелуй. Но я твёрдо отказала ей. У предательства нет меры, нет черты, которую можно переступить. Если я его поцелую, подумала я, буду ничем не лучше Тейт Бонакко.
— Почему ты спросила про Энджи? Ты явно её знаешь, — спросил он, чтобы сменить тему. Он хотел помочь мне вновь стать порядочной, и это тоже очень привлекало.
— Сложный вопрос, — ответила я. Поставила возле раковины кружку с кофе, которого мне не хотелось. — Через полчаса мне нужно быть дома, и мне очень жаль, но у меня нет времени объяснять, хотя я, конечно, должна. В это утро всё пошло не так. Я даже услышала, как ты просишь у меня прощения — ну не безумие ли. Ты даже не представляешь, как важно для меня было вернуться сюда, увидеть, что ты меня уже простил. Но теперь я должна извиниться.
Его лицо приняло встревоженное выражение.
— Бред какой-то. За что?
За очень многое, и он об этом знал. Я нахмурилась.
— За то, что ничего не сказала. Что позволила копам повесить вину на тебя. Молчала в тряпочку, и ты потерял три года жизни.
Тиг лениво отмахнулся от моих слов, будто они ничего не значили.
— А что ты могла сказать? Ну-ка, какие слова могли мне помочь?
Неужели он вновь лицемерил? Раньше это было ему не свойственно. Но, может быть, он просто хотел услышать эти слова. Их услышала Ру и обратила против меня. Они стали жестоким оружием в её руках. Большего вреда принести они уже не могли, и я должна была сказать их Тигу. Больше, чем кому-то другому. Я посмотрела ему в глаза.
— Я должна была сказать им, что была за рулём.
Он рассмеялся. Громко, удивлённо. Пожал плечами, развёл руками.
— Но ведь ты не была за рулём, — сказал он и увидел моё выражение лица. — Ты же это знаешь, Эми, правда? За рулём была не ты. А я.
Глава 10
То, что он запомнил, то, что осталось с ним навсегда — эпизод на железнодорожных путях. По дороге к развилке я вела машину так осторожно, что он начал меня дразнить. Чо так кисло, Смиффи? На обратном пути, несясь к злополучной дороге, на которой мы столкнулись с миссис Шипли, мы ехали уже совсем с другой скоростью.
Подпрыгивать на путях было его фишкой. Он вечно подпрыгивал. Поэтому и решил, что машину вёл он.
Он никогда не задавался этим вопросом, хотя не помнил, как держался за руль, как давил на газ. Его последнее ясное воспоминание было о том, как он меня поцеловал. Мы выпили ещё вина, ещё покурили — мы и без того уже были не в себе. Прогулка до машины осталась в нашей памяти как слайд-шоу, а сама поездка — как чёрная дыра с яркой вспышкой на середине пути. Следующий кадр, который он вспомнил — как, рыдая, стоит на четвереньках у разбитой машины.
— Ключи были у меня, — настаивала я. Мы уже добрались до этого момента. — Я села за руль.
— Но ты же не помнишь, как вела машину, — сказал он почти с вызовом.
— И ты тоже, — парировала я, и он рассмеялся нервным, лающим смехом.
— Ты никогда не прыгала на путях, — повторил он, запустил руки в волосы. — Если бы ты была за рулём, я бы это запомнил, разве нет?
— Нет, — сказала я. — Люди часто не могут вспомнить аварию. Это травматичный опыт, мозг может его заблокировать, к тому же мы были пьяны и накурены. Давай исходить из того, что мы помним. У меня были ключи, я села за руль. Я помню, как машина прыгала, но больше ничего.
Он покрутился на стуле, вновь повернулся ко мне, сложил руки домиком. Грустно, измученно улыбнулся.
— Я понимаю, ты в это веришь. Но всё-таки не сомневаюсь — это был я. Я знал, это был я, даже когда сказал копам, что это была ты. Потому что адвокат без конца повторял, что меня привлекут к ответственности как взрослого. Мама до смерти испугалась и сказала, что тебя твои богатые предки вытащат из дерьма, а я в нём по уши увязну. И я струсил. Сделал, как они хотели, и адвокат воспользовался этим, чтобы максимально смягчить приговор. Господи, мне почти так же стыдно, как если бы…
— Тиг! — перебила я. — Мы были всего лишь детьми. Нам было так страшно, так стыдно…
— Мы оба обманули копов. Оба думали, что это сделали мы, и обвинили друг друга, — пробормотал он спокойно, беззлобно. Даже расслабленно. — Как в том рассказе О’Генри. Когда она продала волосы, чтобы купить ему цепочку для часов, а он продал часы, чтобы купить ей гребни для волос.
Я улыбнулась. Наклонилась к нему, но не слишком близко. И потом, нас разделяла барная стойка.
— За рулём была я, — сказала я уверенно, и может быть, я была права, как бы сильно ни хотела свалить вину на него. Я хотела свалить вину на кого угодно, но моё сердце трудно было обмануть. Я могла сказать лишь одно, чтобы убедить Тига в своей правоте. Трудно было говорить об этом, когда он сидел напротив, пахнущий мятой, и железом, и моим прошлым. Но он это заслужил. — Ты меня поцеловал, Тиг. Ничего прекраснее со мной в жизни не случалось. Я сошла с ума от счастья и алкоголя. Если в моей жизни была ночь, когда я могла прыгать по рельсам, она была именно тогда.
Он закрыл глаза, будто хотел обратить взгляд внутрь себя. Потом вновь открыл и посмотрел на меня.
— Ладно, Смиффи. Может, ты и права. Всё равно мы уже не выясним, — он покачал головой. — Знаешь, что самое странное? Тебя мне простить проще, чем себя.
Я чувствовала то же самое. Отвернулась, принялась расхаживать по маленькой тёмной кухне. Взад-вперёд.
Ничего не изменилось. Чувство вины всё так же жгло, я всё так же не жалела, что выплатила его ипотеку. Я всё так же, несомненно, вывела машину на дорогу. Он хотел проспаться, но я надавила на него, и случилось всё, что случилось. Прошлое застыло в определённой форме, и изменить его было невозможно. Переменам подчинялось только настоящее.
Я сделала над собой усилие, повернулась к нему. Я не верила, что за рулём был Тиг, а вот Ру вполне могла поверить. Вот что могло мне помочь. Если бы только Тиг захотел.
— Она шантажирует меня. Твоя Энджи Рено, — сказала я так спокойно и просто, как только могла. Тиг, не ожидавший такого поворота, выпрямился, его лицо приняло недоумевающее выражение. — Она хочет забрать все деньги, какие у меня остались, в противном случае угрожает упечь меня за решётку. У неё есть запись разговора, в котором я признаюсь, что была за рулём. Что заставила тебя взять на себя вину.
От него не укрылись мои волнение и страх.
— Твою мать! — он закрыл лицо руками. — Ты серьёзно?
— Да, — сказала я.
— Потому что я рассказал историю, чтобы уложить её в койку?
Я покачала головой.
— Ты тут ни при чём. Это всё она. Она собирает истории по всему свету, а потом выуживает из них подходящую. Ты рассказал об этом эпизоде столько раз, что я даже знать об этом не хочу. И никто не догадался использовать его в таких целях. Во всём виновата только она.
— Как у неё оказалась запись? — спросил он, и я поняла, что у него ко мне ещё множество вопросов.
Я посмотрела на часы. Время поджимало, нужно было спешить домой. Опаздывать не стоило — Дэвис и Шар забеспокоились бы, а я всё ещё надеялась свести ложь, которой пичкаю близких людей, к минимуму. К тому же я не могла упускать из вида Ру. Тем более теперь, когда у меня наконец появился небольшой рычаг давления. Или даже большой, если бы я смогла его грамотно использовать. Если бы Тиг мне помог. Если бы я смогла убедить Ру, что больше всего боюсь тюрьмы.
Поэтому я кратко обрисовала ситуацию, пересказав все события как можно короче и примитивнее. Умолчала о том, как Ру объявила себя Лолли Шипли, потому что Тиг не знал, что потом случилось с Лолли, и мне не хотелось, чтобы он узнал — пусть это остаётся лишь на моей совести.
А всё остальное рассказала.
Было так приятно уже не чувствовать себя одинокой среди всего этого хаоса. Может быть, даже слишком приятно. Неужели я совершила предательство? Лучше бы я рассказала Дэвису. Эта история была слишком интимна, чтобы рассказывать человеку, поцелую с которым препятствовали только шесть дюймов.
С другой стороны, я была рада, что Дэвиса от этой истории отделяют пятьдесят миль. Чистый, тёплый, он был как далёкий дом, в который мне хотелось вернуться. И я знала, что, когда вернусь, увижу его таким же, как прежде. Мне нравилась моя жизнь, и я хотела продолжать её. Но для этого надо было победить Ру.
Закончив рассказ, я обвила себя руками, как бы желая защититься, и тихо попросила:
— Скажешь, что это был ты? За рулём? Я знаю, что это не так, Тиг, клянусь, но по-другому с ней не справиться, — он нахмурил брови, задумавшись, и я поспешно добавила: — Это ничего не будет тебе стоить. Время ты уже потратил. Я знаю — если бы призналась, могла бы тебя спасти. Но какая теперь разница? Твоё дело закрыто, потому что ты был ребёнком. Это никак не повлияло на приём на работу или… — я осеклась. Моя просьба звучала слишком эгоистично и жестоко. Но я была в отчаянии.
Он не раздумывал и трёх секунд.
— Мне даже не пришлось подавать заявление о приёме на работу. Потому что ты спасла «Реставрацию». Я обожаю это место, Смифф. То, о чём ты просишь — вообще не проблема. Давай сюда телефон.
Я вытащила мобильник из кармана, разблокировала пальцем и протянула Тигу.
— Включи свет.
Я нащупала выключатель за кофемашиной, нажала. Резким, неоновым светом вспыхнули лампочки, я несколько раз моргнула. Тиг включил камеру, направил на себя.
— Это Тиг Симмс. Тиглер Симмс. Эми была пьяной и ничего не помнит. За рулём был я. То же самое я скажу в суде, — он взглянул на меня, желая понять, достаточно ли этого. Я кивнула и благодарно улыбнулась. Он вновь посмотрел в камеру и добавил: — Так что иди в задницу, Энджи.
Договорив, Тиг не сразу вернул мне телефон. Склонился над ним, переключил на клавиатуру.
— Это мой мобильный, — сказал он, допечатав. — Я сейчас позвоню с твоего телефона на свой, чтобы у меня отобразился твой номер. Если тебе что-нибудь будет нужно — звони. Ты поняла? Всё что угодно.
Я ощутила ком в горле. Мне столько всего нужно было ему сказать, но времени катастрофически не хватало. Порой даже хорошо, когда времени катастрофически не хватает. Мне не хотелось больше оставаться в этой маленькой комнате, чувствуя нескончаемую благодарность за то, что он оказался таким рыцарем в сияющих доспехах. Даже воздух между нами, просачиваясь в меня, вынуждал размякнуть. Мне нужно было держаться от него подальше. Я надеялась, пятьдесят миль — достаточное расстояние.
— Мне пора, — сказала я Тигу. — Даже не знаю, как тебя благодарить.
Он покачал головой, отвёл взгляд.
— Нет, это я должен тебя благодарить. Я…
— Ну, хватит, — я рассмеялась при мысли о том, что мы оба терпеть не можем принимать благодарности. — Это несправедливо, но я согласна сделать вид, что всё так и должно быть. Просто чтобы нам обоим не спятить.
— Хорошо. На том и порешим, — он сделал вид, будто поплевал на ладонь, дунул и протянул её мне. Рассмеявшись, я взяла его тёплую, твёрдую руку. Он не сжал мою ладонь, но и не выпустил. — Больше не будем извиняться. Не будем спорить о том, что случилось тысячу лет назад. Будем просто дружить. Хорошо?
— Хорошо, — я впервые ему соврала.
Я убрала руку. Я должна была идти. Я любила мужа, но эта история еще не закончилась. И именно потому, что я любила мужа, я должна была её закончить. Я не могла дружить с Тигом Симмсом. Я рванула к машине. Я знала, что никогда ему не позвоню, не напишу. И дело тут не во мне.
Я неслась обратно к Пенсаколе, превышая скорость на девять миль, надеясь, что не попаду под радар. Выехала из лесов. Да, сегодня я продвинулась — может быть, несильно, но всё-таки. Я могу сделать вид, что у меня нет в рукаве ни единого козыря. Благодаря видео Тига тюрьмы мне точно удастся избежать. Я буду вести с ней переговоры, пока она ни о чём не догадывается.
Солнце стояло высоко, дороги понемногу оживали. Обратный путь занял больше времени. Дэвис писал мне сообщения, спрашивал, как быть с Оливером — взять с собой в институт? Там был детский сад, но он стоил целое состояние. Мы пользовались его услугами лишь в крайних случаях. Я отправила Дэвису голосовое сообщение, что буду дома через десять минут. Он не ответил, может быть, разозлился, но я надеялась, он меня подождёт, я встречусь с Шар, мы отправимся на прогулку, и всё будет нормально.
Было уже десять минут девятого, когда я доехала до нашего квартала. Взглянув на себя в зеркало заднего вида, виновато пожала плечами, тренируясь. Пустила очередную ложь в своё тело, где она сразу почувствовала себя как дома. «Прости. На обратном пути были такие пробки…»
Свернула на нашу улицу. Тесс возилась в саду, ей помогал годовалый ребёнок. Натянув улыбку, я помахала ей рукой, как помахала бы, возвращаясь с сеанса утреннего дайвинга, нормальная Эми Уэй, которую если что и заботило, так только где найти хорошего репетитора по математике для Мэдс или как лучше приготовить курицу. Или получится ли впарить мужу новое враньё.
Припарковав машину, я быстро пошла к дому. Дверь была открыта.