Я хочу твою шкуру, дракон! или Заберите свой дар!
Часть 17 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я думаю сделать ей предложение, — поднял взгляд на Ашшура Дрейк.
Ашшур поперхнулся водой, которую он весь день пил литрами, чтобы погасить бушующий в нем огонь.
— Ты… что?..
— А чего ждать? Если мы уезжаем, я могу ей во всем признаться и предложить уехать со мной. Жениться мне уже пора, а Досифея не выходит у меня из головы. Я постоянно о ней думаю.
— Это все потому, что здесь мало развлечений, — заговорил назидательным тоном Ашшур. — Дома ты придешь в себя и забудешь дусю как страшный сон. Ладно, не страшный, веселый, — не дал возможности возразить Дрейку дракон. — К тому же дома тебя ждет Аннабель. Да и твой отец вряд ли обрадуется какой-то там дусе из Бекигенга.
Дрейк скривился при напоминании об отце и потенциальной невесте.
— Я вправе самостоятельно решить, на ком мне жениться, — отрезал Дрейк. — А от липучки Аннабель я сбежал сюда, пользуясь случаем. В надежде, что за это время она увлечется кем-то другим.
— И поэтому твой кристалл связи ежедневно разрывается от ее сигналов? — усмехнулся Ашшур. — Сам-то веришь?
— Я Аннабель ничего не обещал, — раздраженно отмахнулся Дрейк.
— Да, обещали всего лишь твои родители. Ладно, не кипятись, у меня та же ситуация, кто, как не я, тебя понимает. На этом мы и сошлись. Поэтому не понимаю твоего увлечения дусей. Развлекаться — ладно. Но жениться?
— А когда, по-твоему, наступает этот момент, Ашшур? Вот тогда, когда ты встречаешь ту самую девушку. Которая сводит тебя с ума. Которая заставляет тебя думать о ней день и ночь. Ту, которую ты можешь представить своей женой. Когда ты встретишь свою избранную, ты поймешь, о чем я говорю.
Дрейк вертел в руках самописное перо, а Ашшур едва успел погасить внутреннее пламя, снова вспыхнувшее струей фонтана. Он уже встретил, спасибо.
Вот ведь тхэрова девка. С первого взгляда, как он ее увидел, понял, что от неё будут одни проблемы. Прекрасная лицом, как исчезнувшие энжелы на картинках, и с демонами, танцующими демонскую пляску в разноцветных глазах.
Он бы поверил больше, если бы она сказала, что ее прабабка согрешила с демоном, чем все ее заверения в том, что она орчанка и гномица в одном флаконе.
Вот ведь занесло их в тхэров Бекигенг. И расследование придется бросать, и дуся эта им на голову…
— Избранная — это другое, не говори о том, в чем не смыслишь, — осадил Дрейка Ашшур. — Сейчас ты увлечен, я понимаю. Давай посмотрим, надолго ли? Как быстро, вернувшись в столицу, ты забудешь о провинциальной дире? Можем даже поспорить.
— Последний проигрыш не отбил у тебя охоту спорить, Ашшур? — едко поинтересовался Дрейк.
Ашшур скривился. И в этом тоже виновата она, бедовая девка вместе со своим дружком. Стоило бы проучить этих шельм, но их спасало то, что они были намного младше Ашшура, а детей он не обижает.
Хотя нет, тхэрову девчонку он обидел. Но он никогда не смирится с тем, что кто-то за него решает его судьбу! Именно поэтому он был выгнан из дома и лишен всех привилегий. За то, что посмел оспорить тысячелетние устои, не дать решать за себя, с кем ему быть и когда.
Никто никогда не будет указывать, как ему жить! И бекигенгская девчонка с волосами цвета расплавленного золота и красивыми разноцветными глазками уж точно не то препятствие, что изменит его решение.
— Не отбил, но не хочешь спорить — не будем. В конце концов, это будет еще одно напоминание о дусе. Лучше вообще ее забыть. Давай приступим к делам? Чтобы завтра передать их и уехать до обеда.
— Но как же наше расследование? — Дрейк поднял взгляд на Ашшура.
— Основное мы выяснили, дальше уже детали. Наше присутствие здесь больше необязательно.
— Хорошо, как скажешь, дружище, — вздохнул Дрейк и достал все бумаги из ящиков стола.
Дружище… Ашшура кольнула совесть, но он отмахнулся. Столько всего случилось за сутки. Он не успел еще во всем разобраться и осмыслить. И он не будет этим заниматься. Он предпочтет выкинуть все из головы, уехать и забыть.
Так, как делал обычно. Так же, как он поступил, увидев с утра расцветший на руке дурацкий рисунок, который потряс его своим появлением до глубины души. Ашшур просто подобрал браслет, чтобы скрыть его с глаз (после того как испробовал все доступные магические способы его убрать). Так он сделает и со своими воспоминаниями. Закроет в укромном уголке памяти, уедет и забудет.
ГЛАВА 13,
в которой пошло не так все. Но на все высшая воля
Я спала сладко. Ведь нет ничего слаще сна, в который ты проваливаешься после исполненного сладкого плана мести. До того момента, пока вдруг во сне не оказалась в чем спала в каком-то огромном-преогромном храме со сводчатым витражным потолком. А спала я в любимой, подаренной дедушкой пижамке с рюшечками и оборочками по краям коротких пышных шортиков, украшенной рисунками маленьких симпатичных гномиков. — Вот в ней там и оказалась.
Помещение храма оказалось настолько огромным, что, наверное, в не заполненном ничем пустом тетратосте[5] поместилось бы все население Бекигенга и его окрестностей в придачу. А в высоту оно было… Мне даже сложно представить такой размер. Даже башен подобной высоты я никогда не видела, не то что домов.
Никакой мебели в храме не было, зато вдоль стен располагались каменные возвышения, типа скал с выемками на разных уровнях, словно приступочки. Большие такие приступочки, с площадкой под небольшой деревенский домик. Как гнезда, они усеивали каменные пики, похожие на скалы.
В центре на возвышении стояла фигура богини-матери в два человеческих роста. Богине-матери всего сущего и всей жизни поклонялись все. Но не у всех рас она была единственным божеством. Демоны, например, наравне с ней ставили ее мужа — бога смерти. И были у них еще местные божки, типа богини страсти и бога… кхм-кхм… мужской силы. И еще какие-то, я не особо сильна в их религии, так как у демонов в гостях не бывала.
Их раса и еще зверооборотни — расы, с которыми мои предки не пересекались. Поэтому полушутя рассматривали вариант, что мой суженый будет демоном или оборотнем. Ну и с драконом еще не пересекались, скривившись, уточнила я сама себе. Только их никто никогда и не рассматривал в качестве потенциальных женихов — слишком закрыты они от контактов.
Кроме одного, некстати хмыкнула я. Почему некстати? Потому что он вдруг оказался тут же, в храме, рядом со мной. Да еще… в чем мать родила! Ой, мамочки… и это я вот с этим вот всю ночь провела? Да уж, сильно зелье. Так бы и представить страшно было. Убежала бы, как увидела, от страха.
Я покраснела и отвернулась. Сон не сон, а все равно неприлично разглядывать. Нет, ну такое… взглянуть, что ли, и испугаться еще разок? Во сне-то можно, нет? Кто узнает?
— Какого тхэра тут творится? — взревел слишком уж реально для сна драконище.
— Сон, — пожала я плечами.
— Какой к тхэру сон, идиотка? Как ты во сне могла попасть в храм драконов? Ты здесь когда-нибудь была, что ли?
— Это храм драконов? — заинтересовалась я.
То, что дракон ведет себя как дураконище — грубо и хамски, меня как раз не удивляло, все как обычно. А вот информация о храме драконов заинтересовала. Теперь понятно, почему все такое большое и пустынное. Здесь, наверное, могли собираться драконы в своей драконьей ипостаси. Важные персоны вещать из центра тетратоста, а остальные рассесться по уступочкам и слушать. Не зря мне они показались похожими на гнезда.
Кто-то там, наверное, и дремал под наставления старших и мудрых. Такие, как Ашер-ящер. Вот точно говорят: в любом народе не без урода. Бедным дракошам достался Ашер, причем настолько их достал, что даже выгнали.
Между тем, пока дракон возмущался, а я с интересом оглядывалась, статуя богини… ожила, уменьшившись, и, став чуть выше меня, спустилась с пьедестала, словно шагнула по воздуху. И, сияя, как включенный магосветильник, подошла к нам. Мамочки, вот это сон!
— Как смеешь ты, Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шумуцур… — тут мне пришлось выслушать все его имена до конца, правда, все равно ни одно не запомнила, — …ругаться в моем доме? — грозно спросила сияющая богиня.
— Прости, о богиня! — Дракон упал на колени, склонив голову.
Он че, серьезно? Я хмыкнула. И богиня повернулась ко мне.
— А ты, праправнучка Айнаны и Нангара — отца всех народов степей, правнучка Варинары и Дайедаруила, короля эльфов, внучка Дельмильтель и Шипобума, короля гномьих кланов, ты все еще думаешь, что это сон?
— Ага, — закивала я согласно головой и тотчас получила по лбу от богини.
— А сейчас? — заинтересованно спросила она. — Глупая девчонка.
Я потерла лоб, было больно. Я ошалело посмотрела в сторону дракона, все еще стоявшего на коленях, он округлил глаза и покрутил мне пальцем у виска. Показал взглядом на пол, мол, плюхайся и молись, чтоб тебя простили. Не, я не поняла, это не сон, что ли?
Богиня прошла вперед, повернулась к нам. Начала величаво:
— Я, богиня… — Она запнулась и другим голосом спросила: — Как звать меня здесь, я запамятовала? Отвлекли меня, а у меня в Пехе такое творится! Давно так интересно не было…
— Богиня-матерь всего сущего и всей жизни, — подсказал дракон.
— Да встань уже, — поморщилась богиня, глядя на дракона на коленях.
Он поднялся, но остался стоять, склонив голову. А я попросила, зажмурившись:
— И пусть прикроется.
— А что, тебе это не нравится? — удивилась богиня.
Подошла к дракону, обошла вокруг, разглядывая подробности.
— Вполне себе ничего такой… образец мужественности, — вынесла она свой вердикт.
— И что, теперь любоваться им? — проворчала я.
— Почему нет, если есть чем? Впрочем… чтоб не отвлекалась. — Она махнула рукой, и на драконище появились штаны.
Вот так просто?
— А можно мне тоже что-нибудь подобающее случаю? — не преминула я воспользоваться ситуацией. — A-то в пижаме в храме стоять как-то неприлично.
— Неприлично? Неприлично?! — с вызовом спросила богиня. — И ты мне будешь говорить о приличиях? Я вас зачем сюда вызвала?
— Зачем? — глупо переспросила я.
— Вот я и начала говорить, а вы меня перебиваете. А у меня там в Пехе тхэр знает что творится!
Она осеклась. Поправила складки на своем белоснежном одеянии, задрала голову и снова величественно начала:
— Я, богиня-мать всего сущего и всей жизни, вызвала вас двоих: тебя Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шум-уцур… — похоже, скоро все-таки выучу все двенадцать имен дракона, уныло думала я, пока богиня их перечисляла, — и тебя урожденная Досифея Мибалмарр на мой суд.
Она сделала паузу и посмотрела на нас строгим взглядом. Я ущипнула себя за руку. Больно. И на руке остался красный след. Хотя замерзшие босые ноги уже как бы намекали ранее.
— Тебя, — обратилась богиня к дракону, — я обвиняю в попрании устоев, в противоборстве законам, сопротивлении порядкам, дарованным мной твоим предкам, первым драконам вашего народа. Кто ты такой, чтобы противиться моей воле? Как посмел ты отрицать мой дар? Дар богини вам, смертным, — найти свою избранную пару и жить счастливо до конца вашей никчемной жизни? — Грозно возвестила она.
Ее слова разносились по залу, создавая эффект заполненности, словно голос богини раздавался со всех сторон. Даже я прониклась. Захотелось опустить голову и во всем раскаяться.
На бледного дракона было жалко смотреть. Самоуверенный ящер растерял всю свою уверенность и выглядел словно безжизненным, лишившись апломба в один момент.
Богиня повернулась в мою сторону и пригвоздила меня суровым взглядом. Я захотела проснуться. Но уже приходило понимание, что это, увы, не сон. Как бы во сне я допустила, чтобы со мной так обращались? И уж в этом месте я бы точно проснулась. Я не хотела услышать те обвинения, что прозвучат сейчас.
Ашшур поперхнулся водой, которую он весь день пил литрами, чтобы погасить бушующий в нем огонь.
— Ты… что?..
— А чего ждать? Если мы уезжаем, я могу ей во всем признаться и предложить уехать со мной. Жениться мне уже пора, а Досифея не выходит у меня из головы. Я постоянно о ней думаю.
— Это все потому, что здесь мало развлечений, — заговорил назидательным тоном Ашшур. — Дома ты придешь в себя и забудешь дусю как страшный сон. Ладно, не страшный, веселый, — не дал возможности возразить Дрейку дракон. — К тому же дома тебя ждет Аннабель. Да и твой отец вряд ли обрадуется какой-то там дусе из Бекигенга.
Дрейк скривился при напоминании об отце и потенциальной невесте.
— Я вправе самостоятельно решить, на ком мне жениться, — отрезал Дрейк. — А от липучки Аннабель я сбежал сюда, пользуясь случаем. В надежде, что за это время она увлечется кем-то другим.
— И поэтому твой кристалл связи ежедневно разрывается от ее сигналов? — усмехнулся Ашшур. — Сам-то веришь?
— Я Аннабель ничего не обещал, — раздраженно отмахнулся Дрейк.
— Да, обещали всего лишь твои родители. Ладно, не кипятись, у меня та же ситуация, кто, как не я, тебя понимает. На этом мы и сошлись. Поэтому не понимаю твоего увлечения дусей. Развлекаться — ладно. Но жениться?
— А когда, по-твоему, наступает этот момент, Ашшур? Вот тогда, когда ты встречаешь ту самую девушку. Которая сводит тебя с ума. Которая заставляет тебя думать о ней день и ночь. Ту, которую ты можешь представить своей женой. Когда ты встретишь свою избранную, ты поймешь, о чем я говорю.
Дрейк вертел в руках самописное перо, а Ашшур едва успел погасить внутреннее пламя, снова вспыхнувшее струей фонтана. Он уже встретил, спасибо.
Вот ведь тхэрова девка. С первого взгляда, как он ее увидел, понял, что от неё будут одни проблемы. Прекрасная лицом, как исчезнувшие энжелы на картинках, и с демонами, танцующими демонскую пляску в разноцветных глазах.
Он бы поверил больше, если бы она сказала, что ее прабабка согрешила с демоном, чем все ее заверения в том, что она орчанка и гномица в одном флаконе.
Вот ведь занесло их в тхэров Бекигенг. И расследование придется бросать, и дуся эта им на голову…
— Избранная — это другое, не говори о том, в чем не смыслишь, — осадил Дрейка Ашшур. — Сейчас ты увлечен, я понимаю. Давай посмотрим, надолго ли? Как быстро, вернувшись в столицу, ты забудешь о провинциальной дире? Можем даже поспорить.
— Последний проигрыш не отбил у тебя охоту спорить, Ашшур? — едко поинтересовался Дрейк.
Ашшур скривился. И в этом тоже виновата она, бедовая девка вместе со своим дружком. Стоило бы проучить этих шельм, но их спасало то, что они были намного младше Ашшура, а детей он не обижает.
Хотя нет, тхэрову девчонку он обидел. Но он никогда не смирится с тем, что кто-то за него решает его судьбу! Именно поэтому он был выгнан из дома и лишен всех привилегий. За то, что посмел оспорить тысячелетние устои, не дать решать за себя, с кем ему быть и когда.
Никто никогда не будет указывать, как ему жить! И бекигенгская девчонка с волосами цвета расплавленного золота и красивыми разноцветными глазками уж точно не то препятствие, что изменит его решение.
— Не отбил, но не хочешь спорить — не будем. В конце концов, это будет еще одно напоминание о дусе. Лучше вообще ее забыть. Давай приступим к делам? Чтобы завтра передать их и уехать до обеда.
— Но как же наше расследование? — Дрейк поднял взгляд на Ашшура.
— Основное мы выяснили, дальше уже детали. Наше присутствие здесь больше необязательно.
— Хорошо, как скажешь, дружище, — вздохнул Дрейк и достал все бумаги из ящиков стола.
Дружище… Ашшура кольнула совесть, но он отмахнулся. Столько всего случилось за сутки. Он не успел еще во всем разобраться и осмыслить. И он не будет этим заниматься. Он предпочтет выкинуть все из головы, уехать и забыть.
Так, как делал обычно. Так же, как он поступил, увидев с утра расцветший на руке дурацкий рисунок, который потряс его своим появлением до глубины души. Ашшур просто подобрал браслет, чтобы скрыть его с глаз (после того как испробовал все доступные магические способы его убрать). Так он сделает и со своими воспоминаниями. Закроет в укромном уголке памяти, уедет и забудет.
ГЛАВА 13,
в которой пошло не так все. Но на все высшая воля
Я спала сладко. Ведь нет ничего слаще сна, в который ты проваливаешься после исполненного сладкого плана мести. До того момента, пока вдруг во сне не оказалась в чем спала в каком-то огромном-преогромном храме со сводчатым витражным потолком. А спала я в любимой, подаренной дедушкой пижамке с рюшечками и оборочками по краям коротких пышных шортиков, украшенной рисунками маленьких симпатичных гномиков. — Вот в ней там и оказалась.
Помещение храма оказалось настолько огромным, что, наверное, в не заполненном ничем пустом тетратосте[5] поместилось бы все население Бекигенга и его окрестностей в придачу. А в высоту оно было… Мне даже сложно представить такой размер. Даже башен подобной высоты я никогда не видела, не то что домов.
Никакой мебели в храме не было, зато вдоль стен располагались каменные возвышения, типа скал с выемками на разных уровнях, словно приступочки. Большие такие приступочки, с площадкой под небольшой деревенский домик. Как гнезда, они усеивали каменные пики, похожие на скалы.
В центре на возвышении стояла фигура богини-матери в два человеческих роста. Богине-матери всего сущего и всей жизни поклонялись все. Но не у всех рас она была единственным божеством. Демоны, например, наравне с ней ставили ее мужа — бога смерти. И были у них еще местные божки, типа богини страсти и бога… кхм-кхм… мужской силы. И еще какие-то, я не особо сильна в их религии, так как у демонов в гостях не бывала.
Их раса и еще зверооборотни — расы, с которыми мои предки не пересекались. Поэтому полушутя рассматривали вариант, что мой суженый будет демоном или оборотнем. Ну и с драконом еще не пересекались, скривившись, уточнила я сама себе. Только их никто никогда и не рассматривал в качестве потенциальных женихов — слишком закрыты они от контактов.
Кроме одного, некстати хмыкнула я. Почему некстати? Потому что он вдруг оказался тут же, в храме, рядом со мной. Да еще… в чем мать родила! Ой, мамочки… и это я вот с этим вот всю ночь провела? Да уж, сильно зелье. Так бы и представить страшно было. Убежала бы, как увидела, от страха.
Я покраснела и отвернулась. Сон не сон, а все равно неприлично разглядывать. Нет, ну такое… взглянуть, что ли, и испугаться еще разок? Во сне-то можно, нет? Кто узнает?
— Какого тхэра тут творится? — взревел слишком уж реально для сна драконище.
— Сон, — пожала я плечами.
— Какой к тхэру сон, идиотка? Как ты во сне могла попасть в храм драконов? Ты здесь когда-нибудь была, что ли?
— Это храм драконов? — заинтересовалась я.
То, что дракон ведет себя как дураконище — грубо и хамски, меня как раз не удивляло, все как обычно. А вот информация о храме драконов заинтересовала. Теперь понятно, почему все такое большое и пустынное. Здесь, наверное, могли собираться драконы в своей драконьей ипостаси. Важные персоны вещать из центра тетратоста, а остальные рассесться по уступочкам и слушать. Не зря мне они показались похожими на гнезда.
Кто-то там, наверное, и дремал под наставления старших и мудрых. Такие, как Ашер-ящер. Вот точно говорят: в любом народе не без урода. Бедным дракошам достался Ашер, причем настолько их достал, что даже выгнали.
Между тем, пока дракон возмущался, а я с интересом оглядывалась, статуя богини… ожила, уменьшившись, и, став чуть выше меня, спустилась с пьедестала, словно шагнула по воздуху. И, сияя, как включенный магосветильник, подошла к нам. Мамочки, вот это сон!
— Как смеешь ты, Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шумуцур… — тут мне пришлось выслушать все его имена до конца, правда, все равно ни одно не запомнила, — …ругаться в моем доме? — грозно спросила сияющая богиня.
— Прости, о богиня! — Дракон упал на колени, склонив голову.
Он че, серьезно? Я хмыкнула. И богиня повернулась ко мне.
— А ты, праправнучка Айнаны и Нангара — отца всех народов степей, правнучка Варинары и Дайедаруила, короля эльфов, внучка Дельмильтель и Шипобума, короля гномьих кланов, ты все еще думаешь, что это сон?
— Ага, — закивала я согласно головой и тотчас получила по лбу от богини.
— А сейчас? — заинтересованно спросила она. — Глупая девчонка.
Я потерла лоб, было больно. Я ошалело посмотрела в сторону дракона, все еще стоявшего на коленях, он округлил глаза и покрутил мне пальцем у виска. Показал взглядом на пол, мол, плюхайся и молись, чтоб тебя простили. Не, я не поняла, это не сон, что ли?
Богиня прошла вперед, повернулась к нам. Начала величаво:
— Я, богиня… — Она запнулась и другим голосом спросила: — Как звать меня здесь, я запамятовала? Отвлекли меня, а у меня в Пехе такое творится! Давно так интересно не было…
— Богиня-матерь всего сущего и всей жизни, — подсказал дракон.
— Да встань уже, — поморщилась богиня, глядя на дракона на коленях.
Он поднялся, но остался стоять, склонив голову. А я попросила, зажмурившись:
— И пусть прикроется.
— А что, тебе это не нравится? — удивилась богиня.
Подошла к дракону, обошла вокруг, разглядывая подробности.
— Вполне себе ничего такой… образец мужественности, — вынесла она свой вердикт.
— И что, теперь любоваться им? — проворчала я.
— Почему нет, если есть чем? Впрочем… чтоб не отвлекалась. — Она махнула рукой, и на драконище появились штаны.
Вот так просто?
— А можно мне тоже что-нибудь подобающее случаю? — не преминула я воспользоваться ситуацией. — A-то в пижаме в храме стоять как-то неприлично.
— Неприлично? Неприлично?! — с вызовом спросила богиня. — И ты мне будешь говорить о приличиях? Я вас зачем сюда вызвала?
— Зачем? — глупо переспросила я.
— Вот я и начала говорить, а вы меня перебиваете. А у меня там в Пехе тхэр знает что творится!
Она осеклась. Поправила складки на своем белоснежном одеянии, задрала голову и снова величественно начала:
— Я, богиня-мать всего сущего и всей жизни, вызвала вас двоих: тебя Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шум-уцур… — похоже, скоро все-таки выучу все двенадцать имен дракона, уныло думала я, пока богиня их перечисляла, — и тебя урожденная Досифея Мибалмарр на мой суд.
Она сделала паузу и посмотрела на нас строгим взглядом. Я ущипнула себя за руку. Больно. И на руке остался красный след. Хотя замерзшие босые ноги уже как бы намекали ранее.
— Тебя, — обратилась богиня к дракону, — я обвиняю в попрании устоев, в противоборстве законам, сопротивлении порядкам, дарованным мной твоим предкам, первым драконам вашего народа. Кто ты такой, чтобы противиться моей воле? Как посмел ты отрицать мой дар? Дар богини вам, смертным, — найти свою избранную пару и жить счастливо до конца вашей никчемной жизни? — Грозно возвестила она.
Ее слова разносились по залу, создавая эффект заполненности, словно голос богини раздавался со всех сторон. Даже я прониклась. Захотелось опустить голову и во всем раскаяться.
На бледного дракона было жалко смотреть. Самоуверенный ящер растерял всю свою уверенность и выглядел словно безжизненным, лишившись апломба в один момент.
Богиня повернулась в мою сторону и пригвоздила меня суровым взглядом. Я захотела проснуться. Но уже приходило понимание, что это, увы, не сон. Как бы во сне я допустила, чтобы со мной так обращались? И уж в этом месте я бы точно проснулась. Я не хотела услышать те обвинения, что прозвучат сейчас.