Изменённые 4. Лето волонтёра

— Кто?

— Высший Инсеков. Высший Прежних. А ещё те, о ком ты даже не слышал, но кто близко. Едва родившийся Высший уязвим.

Карир снова вздохнул.

— Я бы объяснил, почему, но сейчас тебе не понять.

— Ну… я должен был спросить… — пробормотал я. — Хорошо. Удачи вам!

— Ты ничего не станешь просить? — поинтересовался Карир.

Я задумался. То ли из-за детского тела, в котором он находился, то ли по иной причине, но этот Высший казался куда человечнее нашего.

Блин, неужели это потому, что свиньи лучше людей?

Карир едва заметно улыбнулся. Кажется, он и сейчас мог читать мои мысли.

— «Вся плоть — трава», как говорят Прежние. Думай, даже мне трудно держать время.

— Мы ведь сможем и дальше так вот… соединяться? — спросил я. — Сами, без вас? Если потребуется?

— Не злоупотребляйте. — Карир человеческим жестом погрозил мне пальчиком. — Это опасно. Понимаешь, почему?

— Нет.

— Милана взяла тот же смысл, что у меня, — сказал Карир. — В вашей реальности она должна стать Высшим, вобрав множество личностей.

— Включая меня и Дарину, — прошептал я. — Да, я знаю. Это страшновато, но я уже привык к этой мысли. Тем более мы уже…

— То, что произошло здесь, не должно было случиться, — перебил меня Карир. — Вы превратились в нечто совсем иное. Я помог, но лишь помог, это всё было ваше, собственное. Не имеющее отношение ко мне или к Милане.

До меня начало доходить. Я всё-таки не дурак.

— Мы были предсингулярным человеком. Почти… Высшим.

— Да. Очень близко к полному переходу на новый уровень, — подтвердил Карир. — Для Миланы опасно погружаться в это состояние, она размывает собственный смысл. Может быть, один или два раза… максимум — три. Дальше она утеряет тот смысл, который должна принести. Её Высший не появится.

— Но он появлялся!

— Вот именно. Потеряв смысл Миланы, вы измените собственную реальность и потеряете возможность вернуться.

— Понял, — сказал я. — Спасибо. Я понял. Может быть, я могу узнать ещё что-то? Кто отослал нас сюда? Как вернуться? Лихачёв живой? Продавцы в этом замешаны?

— Хорошие вопросы, — одобрительно сказал Карир. — Но ответить я не могу. Чужие ответы опасны, тебе придётся найти свои. К тому же… мне кажется, ты уже обо всём догадываешься. Только не хочешь себе в этом признаваться.

Он засунул палец в рот, сосредоточенно пососал, протянул ко мне руку и повозил пальцем по лбу. Я невольно вспомнил, как в детстве мама таскала меня в церковь (был у неё не очень долгий период, когда она решила, что верит в Бога), и священник чем-то мазал мне лоб.

— Это какой-то ритуал, Высший? — спросил я. — Или вы мне что-то даёте так?

Карир хихикнул.

— Нет. Просто ты смешно морщишься, когда я мажу тебя слюнями.

Да, этот Высший определённо был веселее нашего.

Но он тут же посерьёзнел.

— Я желаю всем вам удачи. И покиньте мою Вселенную. Иначе может случиться так, что мы встретимся не друзьями.

— Постараемся, Высший, — сказал я.

Что меня дёрнуло — не знаю. Но я протянул руку и потрепал лёгкие, будто пух, волосы.

Карир рассмеялся и побежал прочь — к маме.

Я ощутил, как что-то немыслимо сложное, огромное и могучее исчезло. Время снова двинулось, странная местная птица с цокающим пением пролетела над головой, маленький тэни пронзительно закричал:

— Ма-а-а-ма!

— Вы его отпускаете? — спросила Мар. Похоже, она не заметила остановки времени.

— Конечно, — ответил я. — Видите, он же нашёл маму.


— Так чем был ценен мальчик? — нахмурилась комендант.

— Он же ребёнок, — нагло ответил я. — Тем и ценен. Мы его спасли.

Мар буравила меня взглядом.

— Хотите, так проверьте, — продолжил я. — Мы малыша отбили у танцора, ну и как бы приняли на себя ответственность!

Милана подошла к матери Карира, обнимавшей сына, они заговорили. Я поразился было тому, что она знает язык тэни, но понял, что это следствие слияния.

— Мы проверим, — пообещала Мар. Но без всякого энтузиазма, вероятно, она и сама пришла к выводу, что Карир самый обычный детёныш тэни.

В небе наконец-то появился и стремительно снизился глайдер: большой, с автобус размером, похожий на десантный, но всё-таки выглядящий чуть иначе, «пузатее». Кажется, это была штабная модель, летающий пункт управления. Приземлился глайдер тихо и аккуратно, только траву под ним прижало и выгладило.

Из открывшегося люка вышли две стражи, Мар вполголоса переговорила с ними и кивком указала мне на глайдер. Я дождался девчонок — они обнялись с матерью и бабушкой Карира, даже расцеловали малыша (хотя у тэни это не очень-то принято), и мы двинулись следом за Мар.

— Я сама поведу, — сказала комендант страже. И добавила нам: — До гарнизона два часа полёта, успеем пообщаться.

Ни стража, ни мы с Мар, конечно, не спорили. Для Изменённых она была начальством, а мы как раз хотели поговорить наедине. Мне даже показалось, что они отошли от глайдера с радостью.

Мар настолько побаиваются?

— А как он летает? — с интересом спросила Милана, входя в машину. За крошечным тамбуром обнаружилась штабная зона — овальный стол с поверхностью-экраном, вокруг несколько кресел. В кормовой части за дверью скрывался туалет и, если мне не изменяла память, маленький медицинский отсек. Спальных мест предусмотрено не было, хотя во время военных операций в глайдерах проводят по несколько дней. Изменённые спят мало. Несколько иллюминаторов были скорее данью традиции. Я даже не был уверен, что они настоящие, а не экраны.

— Сдвиг гравитационного вектора, — ответила Дарина. — Не очень экономичная технология, но надёжная. И экологически чистая.

Мар искоса глянула на неё, проходя в переднюю часть глайдера, к креслу пилота. Села, опустила пилотажный шлем на лицо.

— Пристегнуться? — тихо спросила Милана.

Глайдер взмыл в небо, в иллюминаторах мелькнула земля. По ощущениям ничего не изменилось, будто мы продолжали стоять.

— Тут гравитация всегда направлена к полу, — пояснила Дарина. — Это хорошая машина, большая. Чтобы можно было работать и ничего не отвлекало.

Мар встала из кресла и подошла к нам. Уселась за стол, буркнула:

— Глайдер на автопилоте… Мы можем говорить свободно.

Мы расселись за столом. Мар помолчала, потом спросила:

— Кто у вас за главного? Макс?

— Да, — ответила Милана, прежде чем я успел указать на неё. Дарина кивнула.

— Будет лучше, если ты всё расскажешь кратко, чётко и правдиво, — сказала Мар. — Начинай.

Удивительное дело!

Она видела, что мы сотворили с десантом Прежних. Наверняка и то, как был погашен портал, как-то зафиксировала. А ещё я знал, что она ведёт двойную игру. И странную считалочку, которая для неё была чем-то очень значима, назвал.

В общем — не лучшая ситуация, чтобы качать права.

Тем более, оказавшись с нами троими наедине в глайдере.

Но Мар вела себя как хозяин положения, будто допрашивала нас, связанных и сидящих под прицелом.

— В обмен на твой ответ, — сказал я.

Мар пожала плечами.

— Что за фраза? Куколка-балетница…

Комендант фыркнула.

— Девчачья считалочка…

— Это не ответ.

— Зачем тебе? — Мар запустила руку в карман, достала знакомый мне предмет: похожий на зажигалку контейнер с ароматическими жуками. Щёлкнула пьезоэлементом, поднесла к носу.

— Хочу тебя понять.

Мар кивнула, будто посчитав объяснение достаточным.

— Меня похитили, когда мне было десять. Женщина на улице пообещала подарить котёнка. Я села с ней в «Волгу»… была такая машина, большая, чёрная… ты же из России? Должен знать…