Изгой

– Раз ты мое дело смотрел, наверное, знаешь.

– А как же. Восемьдесят шесть очков из ста на тестовых ста пятидесяти метрах по динамической мишени без сопряжения с очками – неплохой результат, еще чуть-чуть, и выполнил бы норматив сержанта-снайпера. У меня и то поменьше. Ты у нас меткий стрелок, и явно без колдовства там не обошлось, сознавайся. – Машина вильнула вправо, на едва заметную дорожку, и через сто метров затормозила. – Дальше пойдем пешком, вылезай.

В кузове пикапа оказались два комплекта легкой брони, хорошо знакомой Веласкесу. Он быстро защелкнул магнитные фиксаторы жилета, прирастил шлем с открытым забралом, хлопнул наплечники и наколенники на место, прирастил защитные щитки на голени и бедра и, пока Краузе возился со своим снаряжением, пошарил в другом кофре и вытащил еще один пистолет со значком плазменного заряда.

– И этот бери, – сказал Краузе, когда второй пистолет уже занял свое место на правом предплечье, а карабин встал в захваты на спине. Сам он наконец облачился в броник и начал копаться в кофре с оружием. – Надо бы пустить тебя вперед, но инструкция не позволяет. Кидаю карту, отметка красным – нужный нам дом. Там два входа, со стороны гостиной и кухни, я беру на себя основной, а ты контролируешь задний. На рожон не лезь, если кто будет выбегать – стреляй. Дом обнесен оградой, синим показаны проходы через нее, твой под номером два. С этой секунды, если кого увидишь – стреляй, тут своих нет. В твою карточку я отметку внес, можешь убивать сколько хочешь. Не шумим. Готов? Пошли.

Павел кивать не стал, перевел «глок» в бесшумный режим, телескопический глушитель выехал, удлинив ствол на десять сантиметров. Теперь точность стала хуже, и прицельная дальность снизилась до сотни метров, но в условиях густой поросли этого было вполне достаточно. Краузе уверенно двинулся вперед, глядя в сторону движения и влево, Веласкес – за ним, контролируя правую сторону, камеры на шлеме фиксировали возможные цели, система искусственного интеллекта не отсекала то, что считала природными явлениями, а позволяла стрелку самому выбирать.

Куча листьев в пяти метрах от тропинки зашевелилась, словно на ветру, и Павел влепил в нее шесть пуль, осторожно подошел – из-под маскировочной накидки выглядывала нога.

– Мертв? – Краузе подошел поближе.

Вместо ответа Веласкес осторожно отодвинул накидку – лежащий под ней человек в камуфляже обзавелся двумя аккуратными дырками во лбу. Карабин в его руках говорил о том, что этот спрятавшийся мужчина лежал тут не просто так. Лейтенант тут же выхватил из кармана кругляш, налепил трупу на наручный комм.

– Надеюсь, сигнал еще не пошел, – выдохнул он, посмотрел на высветившиеся цифры. – Да, но скоро нас обнаружат. Бегом.

Они помчались к ограде, возле нее разделились, Краузе нырнул в щель практически рядом с тропой, а Павел побежал левее, обходя забор, в котором не хватало одной секции как раз там, где стояла метка.



Небольшой одноэтажный дом с черепичной крышей и серыми бетонными стенами казался тихим и мирным. Его окружала подстриженная лужайка с длинным бассейном и перголой, увитой розовыми цветами. Газонные дождеватели выдавали водяные вееры раз в десять секунд, Павел успел проскочить между двумя такими, практически не замочившись. И чуть было не словил заряд, стреляли из чердачного окна, он почувствовал направленные на него взгляд и ствол буквально за долю секунды до того, как пуля просвистела мимо его виска. В этот момент Павел уже падал, крутанувшись на месте, перекатился, хлопнул пистолетом по предплечью, ставя в захваты, и завел правую руку к бедру. Карабин, стоило до него дотронуться, прыгнул в ладонь, и через секунду Веласкес уже лежал на земле, вытянув левую ногу и согнув в колене правую. Примостить карабин было некуда, приходилось держать на весу.

Еще одна пуля взрыхлила землю прямо рядом с ним, стрелок прятался за деревянной рамой, и Павел выстрелил туда два раза. Видимо, попал, потому что в проеме показалось плечо противника, в него Веласкес тоже всадил пулю, а потом, когда стрелок начал падать, разнес ему голову.

– Два-ноль, – тихо сказал он.

С другой стороны дома были слышны хлопки, камеры на шлемах работали синхронно, но сигнал что-то глушило. Шли отрывочные пакеты, в основном физиометрия – у Краузе пульс зашкаливал, а таймер стимуляторов уже отсчитал две минуты. Сам Павел был почти спокоен, как на стрельбище. Когда еще один из тех, кто засел в доме, показался из-за угла, он тут же выстрелил.

Неудачно, пуля ударила в стену, отбила кусок обшивки, а противник спрятался. Тут же рядом с тем местом, где он скрылся, появился продолговатый предмет, похожий на сигару, завис в воздухе, а потом не торопясь двинулся в сторону Веласкеса.

Управляемый снаряд. До того места, где лежал Павел, от дома было метров тридцать, тот, кто его выпустил, сейчас наводил ракету прямо на Веласкеса. В шлем Павла была встроена защита, на таком расстоянии она работала, создавая помехи, но оператор находился ближе. Ракета нацелилась точно на мага, разделилась на четыре неравные части и ринулась к нему.

Но Павел уже сорвал с руки браслет. Время подлета на таком расстоянии было меньше десятой доли секунды, две секунды тот, кто прятался, потратил на идентификацию цели – теперь даже если бы Павел куда-то решил сбежать или спрятаться, ракета последовала бы за ним. Ракеты не продавались гражданским, тех, кто их использовал, в протекторате ждало пожизненное заключение, а на Свободных территориях – казнь на месте.

В обычных условиях до момента, когда таинственное излучение планеты начинало действовать, проходило от одной до пяти секунд – за это время организм понимал, что свободен, и входил в первичный резонанс. Павел довел этот промежуток до тридцати восьми сотых – с первыми выстрелами снять браслет он не решился, мало ли сколько это все могло продлиться, но теперь деваться было некуда.

Мир вокруг почти замер. И мозг начал отсчет реального времени – десять секунд на все. Потом – либо Павел свалится без сознания, и если проваляется достаточно долго, то им займется Служба контроля, уже как клиентом, либо он успеет нацепить браслет обратно. Для мага не так важно было обычное время, как субъективное, и тут Веласкес научился растягивать его почти в сорок раз.

Так что, по его меркам, ракета должна была лететь к нему четыре секунды. Он видел, как она ускорилась, сбрасывая клонов, которые поражали площадь, на которой находилась цель, и ринулась к нему – достаточно медленно, чтобы он успел сконцентрироваться. И пропасть. Визуально Павел находился все там же, следя за приближающимися ракетами, но для всего остального мира он исчез, пропал во всех видимых и невидимых диапазонах. Для электронной начинки ракеты на том месте, где он находился, больше ничего интересного не было.

Тот, кто выпустил по нему заряды, смог лишь увидеть, как силуэт противника словно растворился в воздухе, чтобы через долю секунды снова появиться и снова пропасть; ракеты за это время, продолжая прямолинейный полет, ушли в лес и что-то там нашли, похожее на Веласкеса, судя по вспухающим взрывам, а Павел ринулся вперед.

Воздух превратился в кисель, через который он кое-как продирался; вместо обычных пяти секунд на такое расстояние он затратил десять, опять же, по своему субъективному времени – для стороннего наблюдателя его рывок, наверное, походил на смазанное движение. Вот парень исчез, потом появился уже гораздо ближе, и через мгновения уже находился у стены дома.

Лезвие кинжала успело выйти из наруча на три четверти, когда Павел вонзил его в глаз оператору ракеты. Молодой парнишка в рваных джинсах и с толстым магазином на плече жил еще несколько секунд, пока кровь заполняла его черепушку. Веласкес, продолжая рывок, отбросил его в траву и вломился в дверь, натягивая браслет обратно. Время резко вернулось в обычный режим.

На кухне никого не было, а вот в гостиной, которая отлично просматривалась со стороны заднего входа, находились трое. Один, высокий парень, затянутый в черную кожу, дернулся, пытаясь рассмотреть Веласкеса, и тут же получил пулю в шею со стороны главного входа. Девушка в темно-синем комбинезоне выстрелила в Павла два раза и спряталась за диваном.

Третья – тоже девушка, была притянута к стулу ремнями. В ней Павел узнал недавнюю рестлершу.

– Не пытайся связаться со своими, я глушу сигнал, – послышался от двери голос Краузе. – И лучше бы ты, детка, показала свои руки, а то со спины выглядишь так себе. Осторожно клади пистолеты на пол. Веласкес, она без оружия, с твоей стороны все чисто?

– Один на чердаке, один возле дома снаружи, оба мертвы, – доложил Павел.

– Значит, никого больше нет. – Краузе показался в гостиной, он подошел к девушке в комбинезоне, ударил ее ногой в живот. – Иди сюда, твоя помощь может еще понадобиться.

– Ей? – Веласкес двинулся было к Хилари, ее лицо и тело покрывали кровоподтеки, едва зажившие раны были вскрыты, из них торчали черные трубочки.

– С ней мы потом займемся. – Лейтенант мотнул головой, повалил девушку на пол, скрутил ей руки за спиной стяжками, наступил коленом на спину и потянул голову за волосы вверх. – Сначала поговорим вот с ней. Как тебя зовут, детка? Хотя это неважно, давай, расскажи, что вы успели узнать у пленницы?



Это только в кино преступники играют в героев, плюют тем, кто их допрашивает, в лицо и переносят жесточайшие пытки, насмехаясь над палачами. Злодеи на то и злодеи, чтобы чувствовать себя выше обычных людей. Девушка в комбинезоне была такой, как все. Она заговорила сразу и выложила все, что знала. Сначала просто так, потом под действием введенного препарата.

Краузе тщательно сравнил оба рассказа. Павел тоже. Сравнить эти две версии с тем, что знала Хилари, было уже невозможно, оставалось поверить пленнице на слово.

Девушка утверждала, что дочка Ли была в курсе, где находится берлога ее отца, и даже кое-что порассказала своим мучителям о его делах. В частности о Шайне. Кто это такой, Хилари не знала, но, по словам девушки, этот Шайн служил источником денег для Ли. Бандиты приехали сюда с одной целью – выяснить, не прятал ли бывший воспитатель Павла деньги в доме дочурки. Шань Ли задолжал серьезным людям крупную сумму, и они были очень недовольны, и тем, что он умер не вовремя, и теми, кто ему в этом помог.

– Вам надо было оставить Фернандеса в живых, – девушка кивнула на парня в коже. – Он был в курсе, кто такой Шайн, хвастался, что успеет раньше него. Нашу команду он нанял позавчера, поэтому подробностей я не знаю. Что со мной будет?

Вместо ответа Краузе вдавил ей в шею аппликатор. Глаза девушки закатились, и она осела на пол.

– Проспит четырнадцать часов. – Лейтенант убедился, что девушка жива и дышит, поднялся на ноги, подошел к Хилари. – Сможешь с ней что-нибудь сделать?


Веласкес присел возле рестлерши на корточки, снял браслет и положил руку ей на лоб.

– Нет, – покачал он головой. – Мертва уже как минимум час. Даже если бы я сразу начал ее лечить, ничего бы не вышло. У нее вместо внутренних органов каша, от печени почти ничего не осталось.

– Ферментный гель, – Краузе кивнул. – Отлично развязывает язык, но только один раз. Уходим, через двадцать минут здесь будут наши люди, они приберутся.

– А ракеты?

– Какие ракеты?

Веласкес рассказал о парне, который в него выпустил управляемый снаряд. Краузе нахмурился, некоторое время молчал.

– Я сделаю пометку, – наконец сказал он. – Но тогда нам тем более нужно отсюда валить, с Силами обороны я иметь ничего общего не хочу, для этого у нас есть Густав. Отличный парень, меланхолик-аутист. Думаю, вы с ним подружитесь, если ты, Веласкес, вдруг решишь поработать на светлую сторону Острова. А теперь поехали, пороемся в доме Ли, попробуем найти следы этого Шайна. Он о делишках Ли должен знать, раз деньги ему платил. Забавное совпадение: Шань Ли, Шайн, уж больно это похоже звучит.

Он решительно вышел из дома через дверь кухни, Павел последовал за ним. Он как раз думал, что отличным выходом из этой ситуации было бы Краузе пристрелить – лейтенант наверняка знал, что тут делают с Хилари, раз не торопился. Не то чтобы Веласкесу было жаль дочку бывшего воспитателя, они ведь почти не были знакомы, но все равно то, что произошло, казалось ему совершенно неправильным. Но он засунул свои эмоции подальше, на то время, пока не получит ответы на незаданные все еще вопросы.





* * *


Настя выехала в Фишбург ближе к середине второй трети суток. Раз начальство решило, что Веласкес на хрен не сдался правоохранительной системе Острова, то она, детектив Волкова, должна действовать с учетом позиции тупых говнюков, которым она сама не поручила бы даже дорожное движение регулировать. Поэтому сначала Волкова плотно позавтракала доставленной из ближайшего супермаркета едой, потом позагорала голышом на лужайке, показала фак соседям, которые за ней подглядывали, так же голышом окунулась в маленький бассейн, приняла ванну с душистой пеной и только после этого вывела свой байк из гаража. Кожаный мотоциклетный костюм с терморегуляцией и второй степенью защиты как бы намекал, что она собирается на серьезное дело.

Рассудив, что и оружие должно этому соответствовать, детектив кроме служебного «глока» взяла еще и короткий автомат на две сотни патронов. Расстояние до Фишбурга Волкова рассчитывала покрыть за четыре часа, не особо торопясь. Можно было поехать через Майск, а там по побережью, но она выбрала дорогу, идущую мимо Тампы и дальше вдоль Рио-Лунго – необъяснимо для нее самой, Свободные территории она недолюбливала.





Глава 18




12 ноября 312 года от Разделения, четверг

Северное побережье, Касабланка



Охранник восточного порта проводил глазами роскошный четырехместный кабриолет с откинутым верхом и серебристыми дисками, заехавший на территорию. Чтобы купить такую машину, ему, здоровому сорокалетнему мужчине, потребовалось бы лет двадцать не есть, не пить пиво и не тратиться на шлюх. А тут этим, по всему видать, богатым сволочам все на блюдечке досталось. Пара на заднем сиденье обнималась, мужчина в белоснежном костюме и женщина, блондинка, в светлом блестящем платье. Мужчина, ровесник охранника, по-хозяйски обнимал спутницу за плечи и что-то ей выговаривал. На сотрудника порта парочка внимания не обратила, а водитель только надменно кивнул, когда шлагбаум открылся.

– Чтоб вас разорвало, гадов, – сплюнул охранник и пошел в свою будку, размышлять о социальной несправедливости и смотреть футбол.

Машина подъехала к крытому доку, ворота пошли вверх, а потом вниз, когда отдыхающие оказались внутри.

– Вытаскивай ее, – распорядился мужчина, брезгливо смахивая с плеча невидимую грязь. – И поаккуратнее.

Водитель коротко поклонился, подхватил женщину под мышки и потащил из машины. Когда ее ноги коснулись пола, мужчина тоже включился в процесс. Вдвоем они понесли тело на яхту. Женщина была жива, она что-то бормотала и даже иногда смеялась.

– И не жалко вам такую красавицу? – не выдержал водитель, когда яхта, преодолев барьер, вышла в открытый океан и на автопилоте на низкой скорости пошла вдоль берега.

– Не твоего ума дело. – Мужчина нацепил на себя отпугиватель, протянул такой же водителю. Женщине отпугивателя не досталось. – Где безопасное место?

– Их нет, основной заряд заложен на корме, еще один, маломощный, впереди, чтобы вода быстро наполнила корпус. Я буду находиться на носу, вы – на верхней палубе, на мостике у штурвала. Корму разнесет сразу, нас тоже тряхнет сильно, скорее всего мы вылетим за борт, яхта встанет носом вверх и начнет тонуть. В запасе будет три-четыре минуты, чтобы отплыть подальше. Спасательные жилеты нужны?

– Да. На нее надень тоже. Хотя нет, просто рядом брось. – Хозяин яхты задумчиво повертел перстень на пальце, словно сомневаясь, стоит ли делать задуманное. Решительно тряхнул головой. – Ты уверен, что не будет вопросов, почему отпугивателя на ней нет?

– Это лучше, чем надевать испорченный, и вообще, он ей не нужен, вряд ли она уцелеет. В любом случае акулы тут будут быстрее, чем спасатели, и следов никаких не останется. Подрыв будет прямо под ней, – и водитель указал место, куда они положили спутницу мужчины.

Женщина заворочалась, хозяин яхты подошел к ней, встал на колени, погладил по голове. Ласково и бережно. Потом так же бережно подложил ей под голову подушечку и прикрыл пледом. Яхта зашла далеко в море, и то, что на ней происходило, никто не видел.

Некоторое время мужчина действительно стоял на мостике, подставив лицо соленым брызгам, мышцы лица двигались, словно он спорил сам с собой. Когда яхта отдалилась от берега на десять километров, оказавшись напротив города, он круто вывернул штурвал, выводя ее на обратный курс. Теперь яхта двигалась по диагонали к причалам.

Водитель тоже поднялся на мостик, встретился с хозяином взглядом, кивнул. И ушел вниз, на самый нос. Мужчина проверил спасательный жилет, оглянулся на корму – женщина спала, подложив руку под голову, плед с нее сполз, открывая стройные ноги и подтянутый живот. Было в ее позе что-то неестественное, но что, он не мог точно определить. Оранжевый жилет лежал в нескольких сантиметрах от ее руки.

Мужчина дернулся было, словно хотел снова подойти к своей спутнице, даже сделал шаг назад, но тут же вернулся к штурвалу, крепко, до белых костяшек, сжал деревянные ручки и смотрел прямо, не отрываясь, на показавшиеся вдали огни порта.

Когда яхта взорвалась, до берега оставалось около двух километров, и мощный хлопок достиг берега всего через шесть секунд после того, как яркая вспышка на мгновение рассеяла ночную тьму. Спасателям понадобилось меньше минуты, чтобы занять места в катере, и четыре – чтобы добраться до места крушения, к этому времени яхта уже затонула. Сначала они подобрали мужчину, потом отыскали тело водителя, оно покачивалось на волнах, молодой человек был без сознания, осколком ему разворотило левую половину лица. Женщину так и не нашли.