Избранница Звездного лорда
Часть 27 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Питка… – прошептала я. – Питка, случайно, не твоя разработка?
– Отчасти, – качнул головой Корвин. – Я лишь обнаружил, что мимариувас обыкновенный при вмешательстве в его генетический код восприимчив к любым изменениям и принимает изменения как единственно верный путь развития.
– Я ничего не поняла.
– Если коротенько, то ученые могут вмешаться в эмбриональное развитие и подселить любую форму – как искусственный интеллект, так и живого паразита, – которая возьмет управление на себя и при этом не будет отторжения организмом. Не будет саморазрушения. А новые формы, которые образует данный объект, сохранят более пятидесяти процентов информации, полученной от подселившегося паразита.
– Не за этот ли проект вашу группу отправили на Аритас?
– Я подавал результаты исследования в прошлом году. И да, за него…
– Вот как… А зачем ты идиота изображал, расспрашивая питку?
Я злилась. Ну еще бы не злиться, я, оказывается, о своем брате не так и много знаю!
– Да ничего я не изображал, она мне интересна как материал. Одно дело – обнаружить свойство подвижной ДНК и РНК, которые можно лепить по своему усмотрению, и другое – своими глазами видеть итог вмешательства. Единственное, что мне непонятно, зачем создавать из зверька симбионта…
– Вот оно что. Значит, ты ученый, занимающийся исследованиями и…
– Я еще только учусь, Атенаис. До научного звания мне еще лет десять учиться. Я просто талантлив…
– От скромности ты явно не помрешь, – фыркнула я. – Как они тебя подловили?
– Я ведь не только ксенобиолог, – вздохнул Корвин, – мне пришлось учиться и на хирурга. Совмещать лекции, проходить практику, и пусть врач из меня не самый блестящий, все же исследовательская база мне ближе, но и диплом хирурга я тоже получу. Обещаю.
– Я вот не знаю, то ли мне радоваться, то ли тебе по шее надавать, то ли себе… Я ведь и не представляла, что ты по двум направлениям трудишься. И как только умудрялся! – вздохнула я. Покаюсь потом. И самоедством потом займусь. Обязательно.
– Радоваться, конечно. Я буду столько зарабатывать, что ты ни в чем нуждаться не будешь! Хотя… с твоим-то женихом…
Я молчала. Молчала и ждала продолжения.
– Здесь я тоже совмещал. Как раз находился на прослушивании закрытой лекции об извлечении и замене органов с помощью… прости, увлекся. В общем, я возвращался в гостиницу, как обычно забежав в ближайшую булочную. – Брат нахмурился. – А там девушке плохо стало. Она задыхалась.
– И ты, конечно же, кинулся на помощь.
– Я не мог поступить иначе. Не знаю, что выяснил лорд Дамир, но уверен, что девушку явно чем-то отравили, вызвав сильнейшую аллергическую реакцию.
– Но даже тот факт, что ты спас ей жизнь, не избавлял тебя от казни? – Мой тон был обманчиво мягок.
– Тут сложнее, нашлись очевидцы, которые утверждали, что это я навредил девушке и трогал ее до того, как она упала и забилась в конвульсиях. На тот момент, как я оказался в тюрьме, девушка еще не пришла в сознание. А визоры с улицы и внутри булочной почему-то не работали.
– Знаешь, это все равно слишком странно. Не могли три человека организовать такую подставу. Все-таки не их территория.
– Согласен. Но лорд Дамир мне больше ничего не сказал.
– Понятно. Сама выясню. А ты выдыхай. Все будет хорошо. Никто не посмеет тебя тронуть.
– Теперь-то естественно. Моя сестра – ритани Звездного лорда. – Корвин рассмеялся. – Даже идиоты жить хотят. Кстати, а почему ты молчала, что у тебя есть парень?
Вот на эту тему мне говорить совершенно не хотелось. Вот абсолютно. И рассказывать брату, как мы познакомились с Дамиром, тем более.
– Ты же молчал о своих достижениях и увлечениях.
– Я документ подписывал о неразглашении.
– Какой документ?
– Атенаис, ты же понимаешь, что финансирование идет от влиятельных людей. То, что я оказался на самом лучшем факультете, не только заслуга моего мозга. – Корвин вздохнул. – У меня есть спонсор. Правда, я без понятия, кто он такой. Но после окончания обучения я, по идее, должен на него отработать. Но теперь я не знаю, что будет. Лорд Дамир начал перевод в Академию Межпространственного Альянса. Так что на Землю я уже не вернусь.
– Какая прелесть, и все – за моей спиной.
– Послушай, он хочет как лучше. Поверь, ни один ритас не сможет навредить своей ритани. Он создает для тебя комфортные условия, просто у вас, если я правильно понял, все случилось слишком стремительно.
– Лучше слова и не подберешь.
– Хотел бы я знать, когда вы познакомились…
– Неделю назад, – буркнула я и осеклась. – Так, никаких расспросов.
– Все равно узнаю.
– Да уж… – Я вздохнула. Упрямства брату не занимать, как и мне, впрочем.
Я смотрела на Корвина и вспоминала нашу с ним жизнь.
Откровенно говоря, в детстве мы друг друга недолюбливали. И это мягко сказано. Он всегда был жутким заучкой, слишком умным для своего возраста. И меня это так бесило, что общий язык мы находили с трудом. Мама и папа служили громоотводами.
Но с их гибелью напряженность в наших отношениях исчезла.
Разве стал Корвин иным? Разве перестал быть самым умным? Нет, он просто мимикрировал под свою не самую одаренную сестрицу. И сейчас я это видела так же ясно, как и питку, которая ласково поглаживала мой локоть. Словно бы желала успокоить.
Я могла тысячу раз спросить себя, куда смотрели мои глаза, но толку-то? Если ответ один: мне так было проще. Легче, что ли. Не замечать, как Корвин ломает себя, замыкается и меняется. Нет, он не поглупел, он стал осторожнее, перестал выпячивать свой ум. Убрал раздражающий меня фактор.
Это он подстраивался, а не я. И преуспел, раз я все приняла за чистую монету. Мой младшенький братец оказался куда более подготовлен к взрослой жизни, нежели я.
И возникал закономерный вопрос: а какой же на самом деле Корвин?
Раньше я мыслила клишированно. То есть раз он подросток, то и вести себя должен как все подростки. Но думать так было крайне глупо, потому что Корвин даже в детстве сильно отличался от своих сверстников. Да, он изображал непоседливого, дурашливого, непоследовательного ребенка – и главным образом, для меня. А я лишь сейчас поняла, что он всего лишь играл роль. Стыдно ли мне? Да как сказать… Неприятно. И грустно, что я помнила о себе, а о нем, как о личности, – нет. Вот есть ребенок, вот его нужно кормить и одевать. Цель вижу, препятствий нет, а все остальное… Главное, чтоб вел себя как любой нормальный ребенок. А Корвин не был ни любым, ни нормальным. Чертов гений.
Сложно не восхищаться его умом и прозорливостью. Хитрый маленький бес. Можно поаплодировать и заодно дать себе сразу минус сто очков. Никудышная из меня сестра и родитель.
Я аккуратно переложила питку на одеяло, а сама ухватила подушку.
– Знаешь, что мне сейчас хочется сделать? – спросила, глядя на брата. – Удавить тебя, чертов махинатор.
И со всей силы опустила подушку ему на голову.
Мы очень редко дурачились, настолько редко, что сложно вспомнить. Но сейчас…
Мы, как две обезьяны, с хохотом и грохотом носились по спальне и одаривали друг друга ударами подушек. Неважно, что мне уже двадцать восемь лет, а ему двадцать пять.
И неважно, что он давно перешагнул рубеж детства и перестал быть подростком. Я все еще видела его маленьким, невероятно худеньким, таким щупленьким мальчишкой, который серьезно заглядывал мне в глаза и крепко держал мои руки, когда я выла от отчаянья, узнав, что мы вдруг оказались на улице.
Нет, Корвин уже давно не ребенок, которого нужно защищать, он сам стал защитником.
– Он ведь сразу понял? – спросила я, когда мы набесились достаточно и теперь сидели в обнимку. – Дамир понял, какой ты на самом деле?
– А какой я? – хмыкнул Корвин и звонко поцеловал меня в щеку. – Я твой любимый брат, Атенаис. И это то, что никогда не изменится, даже если я стану супергениальным ученым.
Мой ответ не заставил себя ждать. В виде подзатыльника.
– Будь ты уже скромнее.
– Да кто бы говорил, – скопировал мой тон Корвин. – Вспомни: «А сейчас выступает…»
– Хватит! – в притворном ужасе крикнула я.
Еще бы я не помнила свои пятнадцать лет и то, как ходила по залу с гордо поднятой головой и сама же себя объявляла. Кем я только в своем воображении ни была – и королева, и самая лучшая модель Вселенной и… ох!
Мы вновь рассмеялись. И на этот раз куда легче и искренней. Все-таки мне всегда было проще думать о нем как о маленьком мальчике. Пора привыкать к мысли, что брат-то давно уже вырос.
– Я все не могу понять, как ты себя ломал? На самом деле тебе куда бы больше пошло позвонить мне и холодным тоном проинформировать, что ты допустил ошибку и теперь тебя, выполнившего свой врачебный долг, без суда и следствия казнят.
На миг я представила себе, как Корвин холодным лекторским тоном дает Дамиру указания, какие конкретно я люблю блюда и что обожаю пить по вечерам. Была у меня маленькая слабость и даже традиция: есть пирожные и пить красный варотанский чай, привезенный с планеты, в честь которой он и назван. Чай, между прочим, божественный. Душистый аромат с легкими фруктовыми нотками. Видимо, до этого мы еще с Дамиром дойдем.
Удивительно, но от мыслей о Звездном на душе становилось тепло и радостно. Я действительно ждала таких ухаживаний с его стороны с невероятным предвкушением и нетерпением.
– Вот ведь, Атенаис, я никогда не делал то, что мне не нравилось. А линия поведения с тобой… Я защищал тебя. – Брат просительно заглянул мне в глаза. – Ты ведь уже поняла, что с нами что-то не так? Просто я понял это в тот день, когда нам некуда было идти.
У меня от шока язык онемел! Я, как рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, не в силах справиться с гневом и издать хоть какой-то звук. Посмотрите-ка, понял он раньше! Вундеркинд ходячий!
– Перестань сердиться, Атенаис. Не вреди себе, пожалуйста. Мы не просто так потеряли часть памяти о событиях нашей жизни и часть воспоминаний о наших родителях. И у тебя, и у меня стоит ментальный блок. Только твой завязан на эмоциях. Поэтому дыши, пожалуйста, милая. Дыши.
Я вскинула голову и встретилась с прямым и серьезным взглядом синих глаз. Отражение моих. Такие же чистые, синие, глубокие, как озера Земли. И таили они в себе не меньше загадок.
– Я уже понял, что Медок своим вмешательством в твое сознание срезала часть блока, но, увы, это лишь крохотная часть.
– Ты меня пугаешь. – Я прикрыла глаза. – Корвин, мы ритасы? Ты поэтому так сильно увлекался данной культурой? Ты хотел попасть на эту планету, а потому…
– Да, – резко ответил Корвин. – Да, Атенаис, мы с тобой далеко не люди.
И его слова прозвучали как-то горько, приглушенно и вместе с тем… гордо, что ли?
– Не понимаю. Все равно не понимаю, откуда у тебя подобные выводы.
– Это долго, – брат поймал мои кисти и мягко сжал, – очень долго объяснять, особенно когда точно уверен, что та часть памяти, которую сохранил я, для тебя остается под замком.
– И все же…
– Отчасти, – качнул головой Корвин. – Я лишь обнаружил, что мимариувас обыкновенный при вмешательстве в его генетический код восприимчив к любым изменениям и принимает изменения как единственно верный путь развития.
– Я ничего не поняла.
– Если коротенько, то ученые могут вмешаться в эмбриональное развитие и подселить любую форму – как искусственный интеллект, так и живого паразита, – которая возьмет управление на себя и при этом не будет отторжения организмом. Не будет саморазрушения. А новые формы, которые образует данный объект, сохранят более пятидесяти процентов информации, полученной от подселившегося паразита.
– Не за этот ли проект вашу группу отправили на Аритас?
– Я подавал результаты исследования в прошлом году. И да, за него…
– Вот как… А зачем ты идиота изображал, расспрашивая питку?
Я злилась. Ну еще бы не злиться, я, оказывается, о своем брате не так и много знаю!
– Да ничего я не изображал, она мне интересна как материал. Одно дело – обнаружить свойство подвижной ДНК и РНК, которые можно лепить по своему усмотрению, и другое – своими глазами видеть итог вмешательства. Единственное, что мне непонятно, зачем создавать из зверька симбионта…
– Вот оно что. Значит, ты ученый, занимающийся исследованиями и…
– Я еще только учусь, Атенаис. До научного звания мне еще лет десять учиться. Я просто талантлив…
– От скромности ты явно не помрешь, – фыркнула я. – Как они тебя подловили?
– Я ведь не только ксенобиолог, – вздохнул Корвин, – мне пришлось учиться и на хирурга. Совмещать лекции, проходить практику, и пусть врач из меня не самый блестящий, все же исследовательская база мне ближе, но и диплом хирурга я тоже получу. Обещаю.
– Я вот не знаю, то ли мне радоваться, то ли тебе по шее надавать, то ли себе… Я ведь и не представляла, что ты по двум направлениям трудишься. И как только умудрялся! – вздохнула я. Покаюсь потом. И самоедством потом займусь. Обязательно.
– Радоваться, конечно. Я буду столько зарабатывать, что ты ни в чем нуждаться не будешь! Хотя… с твоим-то женихом…
Я молчала. Молчала и ждала продолжения.
– Здесь я тоже совмещал. Как раз находился на прослушивании закрытой лекции об извлечении и замене органов с помощью… прости, увлекся. В общем, я возвращался в гостиницу, как обычно забежав в ближайшую булочную. – Брат нахмурился. – А там девушке плохо стало. Она задыхалась.
– И ты, конечно же, кинулся на помощь.
– Я не мог поступить иначе. Не знаю, что выяснил лорд Дамир, но уверен, что девушку явно чем-то отравили, вызвав сильнейшую аллергическую реакцию.
– Но даже тот факт, что ты спас ей жизнь, не избавлял тебя от казни? – Мой тон был обманчиво мягок.
– Тут сложнее, нашлись очевидцы, которые утверждали, что это я навредил девушке и трогал ее до того, как она упала и забилась в конвульсиях. На тот момент, как я оказался в тюрьме, девушка еще не пришла в сознание. А визоры с улицы и внутри булочной почему-то не работали.
– Знаешь, это все равно слишком странно. Не могли три человека организовать такую подставу. Все-таки не их территория.
– Согласен. Но лорд Дамир мне больше ничего не сказал.
– Понятно. Сама выясню. А ты выдыхай. Все будет хорошо. Никто не посмеет тебя тронуть.
– Теперь-то естественно. Моя сестра – ритани Звездного лорда. – Корвин рассмеялся. – Даже идиоты жить хотят. Кстати, а почему ты молчала, что у тебя есть парень?
Вот на эту тему мне говорить совершенно не хотелось. Вот абсолютно. И рассказывать брату, как мы познакомились с Дамиром, тем более.
– Ты же молчал о своих достижениях и увлечениях.
– Я документ подписывал о неразглашении.
– Какой документ?
– Атенаис, ты же понимаешь, что финансирование идет от влиятельных людей. То, что я оказался на самом лучшем факультете, не только заслуга моего мозга. – Корвин вздохнул. – У меня есть спонсор. Правда, я без понятия, кто он такой. Но после окончания обучения я, по идее, должен на него отработать. Но теперь я не знаю, что будет. Лорд Дамир начал перевод в Академию Межпространственного Альянса. Так что на Землю я уже не вернусь.
– Какая прелесть, и все – за моей спиной.
– Послушай, он хочет как лучше. Поверь, ни один ритас не сможет навредить своей ритани. Он создает для тебя комфортные условия, просто у вас, если я правильно понял, все случилось слишком стремительно.
– Лучше слова и не подберешь.
– Хотел бы я знать, когда вы познакомились…
– Неделю назад, – буркнула я и осеклась. – Так, никаких расспросов.
– Все равно узнаю.
– Да уж… – Я вздохнула. Упрямства брату не занимать, как и мне, впрочем.
Я смотрела на Корвина и вспоминала нашу с ним жизнь.
Откровенно говоря, в детстве мы друг друга недолюбливали. И это мягко сказано. Он всегда был жутким заучкой, слишком умным для своего возраста. И меня это так бесило, что общий язык мы находили с трудом. Мама и папа служили громоотводами.
Но с их гибелью напряженность в наших отношениях исчезла.
Разве стал Корвин иным? Разве перестал быть самым умным? Нет, он просто мимикрировал под свою не самую одаренную сестрицу. И сейчас я это видела так же ясно, как и питку, которая ласково поглаживала мой локоть. Словно бы желала успокоить.
Я могла тысячу раз спросить себя, куда смотрели мои глаза, но толку-то? Если ответ один: мне так было проще. Легче, что ли. Не замечать, как Корвин ломает себя, замыкается и меняется. Нет, он не поглупел, он стал осторожнее, перестал выпячивать свой ум. Убрал раздражающий меня фактор.
Это он подстраивался, а не я. И преуспел, раз я все приняла за чистую монету. Мой младшенький братец оказался куда более подготовлен к взрослой жизни, нежели я.
И возникал закономерный вопрос: а какой же на самом деле Корвин?
Раньше я мыслила клишированно. То есть раз он подросток, то и вести себя должен как все подростки. Но думать так было крайне глупо, потому что Корвин даже в детстве сильно отличался от своих сверстников. Да, он изображал непоседливого, дурашливого, непоследовательного ребенка – и главным образом, для меня. А я лишь сейчас поняла, что он всего лишь играл роль. Стыдно ли мне? Да как сказать… Неприятно. И грустно, что я помнила о себе, а о нем, как о личности, – нет. Вот есть ребенок, вот его нужно кормить и одевать. Цель вижу, препятствий нет, а все остальное… Главное, чтоб вел себя как любой нормальный ребенок. А Корвин не был ни любым, ни нормальным. Чертов гений.
Сложно не восхищаться его умом и прозорливостью. Хитрый маленький бес. Можно поаплодировать и заодно дать себе сразу минус сто очков. Никудышная из меня сестра и родитель.
Я аккуратно переложила питку на одеяло, а сама ухватила подушку.
– Знаешь, что мне сейчас хочется сделать? – спросила, глядя на брата. – Удавить тебя, чертов махинатор.
И со всей силы опустила подушку ему на голову.
Мы очень редко дурачились, настолько редко, что сложно вспомнить. Но сейчас…
Мы, как две обезьяны, с хохотом и грохотом носились по спальне и одаривали друг друга ударами подушек. Неважно, что мне уже двадцать восемь лет, а ему двадцать пять.
И неважно, что он давно перешагнул рубеж детства и перестал быть подростком. Я все еще видела его маленьким, невероятно худеньким, таким щупленьким мальчишкой, который серьезно заглядывал мне в глаза и крепко держал мои руки, когда я выла от отчаянья, узнав, что мы вдруг оказались на улице.
Нет, Корвин уже давно не ребенок, которого нужно защищать, он сам стал защитником.
– Он ведь сразу понял? – спросила я, когда мы набесились достаточно и теперь сидели в обнимку. – Дамир понял, какой ты на самом деле?
– А какой я? – хмыкнул Корвин и звонко поцеловал меня в щеку. – Я твой любимый брат, Атенаис. И это то, что никогда не изменится, даже если я стану супергениальным ученым.
Мой ответ не заставил себя ждать. В виде подзатыльника.
– Будь ты уже скромнее.
– Да кто бы говорил, – скопировал мой тон Корвин. – Вспомни: «А сейчас выступает…»
– Хватит! – в притворном ужасе крикнула я.
Еще бы я не помнила свои пятнадцать лет и то, как ходила по залу с гордо поднятой головой и сама же себя объявляла. Кем я только в своем воображении ни была – и королева, и самая лучшая модель Вселенной и… ох!
Мы вновь рассмеялись. И на этот раз куда легче и искренней. Все-таки мне всегда было проще думать о нем как о маленьком мальчике. Пора привыкать к мысли, что брат-то давно уже вырос.
– Я все не могу понять, как ты себя ломал? На самом деле тебе куда бы больше пошло позвонить мне и холодным тоном проинформировать, что ты допустил ошибку и теперь тебя, выполнившего свой врачебный долг, без суда и следствия казнят.
На миг я представила себе, как Корвин холодным лекторским тоном дает Дамиру указания, какие конкретно я люблю блюда и что обожаю пить по вечерам. Была у меня маленькая слабость и даже традиция: есть пирожные и пить красный варотанский чай, привезенный с планеты, в честь которой он и назван. Чай, между прочим, божественный. Душистый аромат с легкими фруктовыми нотками. Видимо, до этого мы еще с Дамиром дойдем.
Удивительно, но от мыслей о Звездном на душе становилось тепло и радостно. Я действительно ждала таких ухаживаний с его стороны с невероятным предвкушением и нетерпением.
– Вот ведь, Атенаис, я никогда не делал то, что мне не нравилось. А линия поведения с тобой… Я защищал тебя. – Брат просительно заглянул мне в глаза. – Ты ведь уже поняла, что с нами что-то не так? Просто я понял это в тот день, когда нам некуда было идти.
У меня от шока язык онемел! Я, как рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, не в силах справиться с гневом и издать хоть какой-то звук. Посмотрите-ка, понял он раньше! Вундеркинд ходячий!
– Перестань сердиться, Атенаис. Не вреди себе, пожалуйста. Мы не просто так потеряли часть памяти о событиях нашей жизни и часть воспоминаний о наших родителях. И у тебя, и у меня стоит ментальный блок. Только твой завязан на эмоциях. Поэтому дыши, пожалуйста, милая. Дыши.
Я вскинула голову и встретилась с прямым и серьезным взглядом синих глаз. Отражение моих. Такие же чистые, синие, глубокие, как озера Земли. И таили они в себе не меньше загадок.
– Я уже понял, что Медок своим вмешательством в твое сознание срезала часть блока, но, увы, это лишь крохотная часть.
– Ты меня пугаешь. – Я прикрыла глаза. – Корвин, мы ритасы? Ты поэтому так сильно увлекался данной культурой? Ты хотел попасть на эту планету, а потому…
– Да, – резко ответил Корвин. – Да, Атенаис, мы с тобой далеко не люди.
И его слова прозвучали как-то горько, приглушенно и вместе с тем… гордо, что ли?
– Не понимаю. Все равно не понимаю, откуда у тебя подобные выводы.
– Это долго, – брат поймал мои кисти и мягко сжал, – очень долго объяснять, особенно когда точно уверен, что та часть памяти, которую сохранил я, для тебя остается под замком.
– И все же…